Сто одно пиаффе

Ошарашевшая новость

– Со-ма-ли!

  Я смотрела по сторонам.

– Сомали!!!!

  Послышался цокот копыт и далёкое ржание, которое приближалось с каждой секундой.

  Ко мне мчалась моя самая главная лошадь – рыжая кобыла с белыми чулками по имени Сомали. С ней была связана особая история, и она была волшебной.

– Вот ты где! Я уж изнервничалась. Папа тоже с ума сходит! Мы за тебя волнуемся. Куда чай ходила?

– Пфф, – фыркнула Сомали. – я в сад Арчи ходила.

– Опять яблоки воровала? – хихикнула я и улыбнулась.

– Ну… Да.. – она скрыла свою ухмылку под тенью шеи, ведь лошадь склонила голову.

– Ладно, пошли! – сказала я и развернулась.

  Кобыла пошла за мной.

  Не так давно мы купили еще один дом – теперь их было два. Только у нас была квартира, а тут еще дом. Этот дом был рядом с огромной конюшней, и большим, престижным конным клубом. Там было полно места, где потренироваться, а рядом был лес, поля, река, озеро – вобщем, подходящее место. И в городе! Да, представьте себе! Райское место для меня. Папе тоже нравится: вышел, пьешь ароматный чай, привезëнный из Китая, смотришь на природу, вдали шумит вода – красота!

  И девочки, тренера, и даже директор уважают меня. Я там уже давно. Меня когда видят, улыбаются и здороваются. А если в конном клубе новенькие – я помогаю им освоится. Вот такая жизнь в этом конном клубе у меня сложилась.

  А еще я обожаю лошадей. У меня есть свои, но я ещё катаюсь на лошадях самого клуба. Мне это нравится.

  У меня есть разные лошади, и для них мы арендовали стойла в конюшне. Мест в конюшне много, так что всем хватает.

  Тем временем мы с Сомали дошли до конюшни. В Ближнем к нам загоне паслась лошадь Кимти, моя лошадка породы Камарильо. Это очень редкая порода лошадей, известная своей натурально белой окраской.

  Кимти, увидев меня, приветственно заржала. Я помахала ей рукой.

  Мы находились сзади своего дома. Дальше, впереди дома, была выездковая площадка, а сбоку – конюшни.

  Я поставила Сомали в конюшню и дала ей воды и сена.

– Отдыхай, – говорю я и блаженно вздыхаю. Ах, как прекрасна жизнь на конюшне! Лично я считаю, что те люди, что говорят, мол, «пахнет навозом» – не правы в тех случаях, когда конюшня и сам центр ухоженные.

  Ко мне подошёл работника конюшни Вячеслав. Его все называли просто «Слава», и он вполне был этим доволен.

– Здравствуй, Ева! Тебя вызывает директриса.

– Здравствуй! Директриса? Хм, хорошо, Слава. Сейчас пойду. Пожалуйста, приберись у Сомали и осмотри ее. Мы были в туманных тротуарах, там было влажно.

– Хорошо, – ответил Слава и ушёл к Сомали.

      В туманных тротуарах можно погулять наедине с лошадью и душой:  тут тихо, всегда витает туман, ровная дорога из асфальта, а по бокам – хвойные леса. Тут очень спокойно и лишь далёкие соловьи льют свои песни, словно фонтаны искрящейся воды.

      А я тем временем зашла в служебное помещение,  прошла коридор и лестницу, и зашла к директриса, но перед этим вежливо постучалась в новую дверь. Ее недавно заменили, и можно было стучаться хоть вечность, если бы не цель и приличие.

– Здравствуйте! Можно? – спросила я, после стука и команды «войдите».

– Да, заходи, Ева. Я хочу сообщить тебе новость. Присядь.

  Я зашла и присела на удобный стул. Вокруг в кабинете висели грамоты, медали, ленты, портреты и фотографии лошадей, и прочие украшения. На шкафу стоял блестящий кубок, вытертый до блеска.

– Итак, – начала директриса. – ты, Ева, знаешь, что ты опытный и духовный всадник. У тебя много лошадей, ты умеешь управлять ими, выполнять разные элементы, и участвовать в разных дисциплинах. Ты уже только где ни участвовала! И в конкуре, и в выездке.. Кстати о выездке, ты – мастер этой чудесной дисциплины!

– Да, есть такое, – отвечала я, не готовая к похвале.

– Какая грация, какая дисциплина! Как это красиво! У тебя ни одного второго или третьего места! Одни первые! Но, посмотри же.. Такой опытный всадник – где только не выступала: и в города ездили, и в конные клубы.. И в области. А в другую страну – никак.

– Ну, Мелисса Дмитриевна! Куда мне в другую страну то?

– Туда! – смешно сказала Мелисса. – тебя приглашают на большой приз в Нидерланды!

  Я чуть со стула не упала, вот честно.

– Как?! – замерла я и ахнула.

– Да-да! Выбирай лошадь. Мы подготовили маршрут.

    Тут наш разговор прервал звонок.

– Все, Ева! Подойди к Седрику. Он тебе расскажет!

  Я вышла с непониманием и тревогой.

«На большой приз?! По выездке?! Я?!»

  С этими мыслями я отправилась искать Седрика. Он был натурой лёгкой, но высокомерной. Седрик хорошо ездил на лошади, но директриса говорила, что я езжу лучше. Впрочем, он не обижался, относился ко мне легко, и задирал нос только перед новичками, чего никогда не смел делать со мной. Иногда он брезгал лошадьми, и у него была своя лошадь – американский чистокровный жеребец вороной масти по имени Аррогант(С английского – высокомерный). Он хорошо чувствовал своего хозяина и во всем помогал ему, был также горд и высокомерен. Иногда он задирал мою Сомали, но она быстро ему показывала, что она не простак.

    Я нашла Седрика и подошла к нему.

– Седрик, здравствуй! – поздоровалась я.

– Здравствуй, Ева. Тебе уже сообщили о твоём грядущем выступлении?

– Да. Я ходила узнать.

– Иди, бери лошадь, и пошли покажу маршрут.

– Какую мне брать лошадь?

– Возьми Сомали.

  Я быстро оседлала Сомали, одела всю амуницию и под уздцы мы вышли из конюшни и пошли на плац выездки.

      Седрик тоже вышел с листочками в руках и сел на трибуны.

   Он показал мне маршрут и дал в руки.

    Я начала проходить маршрут, а он рассказывал мне, как и что будет на большом призе.

– Спинку ровней! – сказал он на середине маршрута.

– Ни тебе ли указывать, Седрик? – вышла директриса внезапно.

    Седрик вежливо поздоровался с ней.

– Ева прекрасно готова к большому призу!

    В этот момент прибежали три мои основные соратницы: Аня, Кира, и Катя. Они прибежали в шлемах и в форме, потому что только что пришли с занятия.

– Ева, поздравляю! – крикнула Катя, подбегая.

– Какая ты молодец! Как тебе удалось попасть на большой приз?! – радовалась Кира.

– Давай, ты порвешь там всех, Ева! Все попадают от зависти! Там же будут иностранцы! – восхваляла Анна.

– Спасибо, спасибо! – улыбалась я.

– Время близится к закату, девочки. Идите по домам! Седрик, ты тоже. Спасибо, что показал маршрут Еве. До завтра!

– До завтра! – сказала я и отправилась к дому на конюшне.

    В этом огромной доме было все, как хотела я и папа, и остальные члены семьи. Дом был огромен. В этом доме, к сожалению, жили только мы с папой, но мама, бабушка Лена, бабушка Люба и дедушка иногда приезжали к нам. Они работали, и поэтому не так часто ночевали у нас. А папе на работу близко – и моя хотелка выполнена!

  На следующий день я отправилась в школу, как обычно. Там я тоже рассказывала про то, что буду выступать среди всего мира. Все поддерживали меня и хвалили. Я не просила, что бы меня хвалили; я лишь хотела, что бы мне помогли справить мою тревожность.

  После школы дедушка довёз меня домой, а когда папа пришел с работы – забрал к себе туда, на конюшню. А еще мне сказали, что я весь месяц буду жить там! Да, представьте! Я обрадовалась. А еще я должна была тренироваться каждый день. Меня это тоже очень радовало, ведь конный спорт я обожаю.

  Только вот.. На какой лошади выступать? Я решиться не могла.

  В один день, светлым утром, я вышла в красивой одежде для верховой езды и в шлеме, вся такая красивая, в конюшню, спрашивать насчёт лошади и тренировку.

  Как вдруг, услышала крик Славы:

– Ева! Сюда, скорее!

  Я как можно быстрее подбежала к нему, хотя и бегать в конюшне не разрешается.

  Около денника стояли директриса, три моих соратницы, Вячеслав и Седрик.

– Что стряслось?! – с тревогой спросила я и подняла голову.

    В деннике стоял вороной жеребец, весь черный, красивый, но он бил копытами и громко ржал, добиваясь свободы.

– Что нам с ним делать, Ева? – спросила Мелисса тихо, и по ее щекам потекла слеза.

– Так, сначала расскажите мне всë, – спокойно сказала я.

Тайная связь

– Ну, вообщем, – начала Катя.

– Он.. Неуравновешенный.. – сказал Седрик, презрительно смотря жеребцу в глаза.

– Ну, чтож, – сказала я наконец, тяжело вздохнув. – нужно приручать. И не только седлом, но и духовно.

– Мы так  не умеем, – сказала Анна.

– Смотри, – сказал Слава и аккуратно открыл денник.

Конь встал на дыбы и ударил его копытами.

  Вячеслав упал, но ему не было так больно.

– Слава, ты в порядке?! – заметался Седрик, поднимая товарища с пола.

– Я… Да.. Так что нам с ним делать?

  Наступило молчание.

– А ведь чистокровный КВПН… – вздохнула директриса.

– КВПН?! – с непониманием спросила я. – а, ведь да! Телосложением он очень походит на эту чудесную породу – голландская теплокровная! Расскажите ли вы мне о его родословной?

– Его родители – чистокровные племенники голландской теплокровной породы, – сказал Седрик.

– Да.. А ведь какие! Папа его, Гамлет, был продан директору популярного конного клуба в Америке, до этого Гамлет был в троеборье и скачках, был резвым жеребцом. Мама была мастером выездки! Участвовала в среднем призе, заработала призовые ленты! Но, понятно: не в маму пошел этот жеребчик, не в маму.. Вон, как бьётся то!

– А как он к нам попал? – спросила я.

– Да вот.. Шлялся по полям, его отловили, и к нам сюда. Да! А хотели на трудовые работы. Голландскую теплокровную в деревню! Сейчас, да! – сказала Мелисса. Было видно, что директриса нервничает.

– А есть ли у нас права на этого жеребчика? – спросил Седрик.

  В этот момент на него все посмотрели удивлённым взглядом, давая понять, что ему следовало было помолчать.

– Этим Займусь я, – сказала подошедшая Алиса Хэйндер – заместительница и правая рука директрисы.

    Она лёгкой походкой подошла к нам, на ее рыжие волосы падал утренний свет, на лице были яркие веснушки и жёлтые глаза горели золотом.

– Спасибо, дорогая… – охнула Мелисса.

    Седрик отошёл к своему коню.

    Я подошла ближе к вороному жеребцу.

– Ева, не подходи! – сказал Владислав.

    Я не послушалась и молча открыла денник.

    Конь встал на дыбы и громко заржал. Он пыхтел и прижимал уши, стараясь напугать меня и выгнать из денника.

    Но я не отступала. Я смотрела в его чистые глаза и медленно шла. Он медленно ступал назад. В конце концов я остановилась и протянула руку. Он закрыл глаза и выпрямил уши. Дыхание этого жеребцу стало ровным, как самая прямая нить во всей вселенной.

– Видите? – загадочно сказала я, повернувшись к стоящим сзади.

  Седрик фыркнул, Слава и Мелисса ахнули, Алиса задумалась. Три мои подруги стояли в недоумении.

– Слушай, Ева, – начала Катя. – тебе прямо… Не знаю! Укрощать лошадей надо!

– Зачем их укрощать, когда можно понимать? – загадочно спросила я.

– Она права, – задумчиво произнесла Кира.

  Катя и Аня ничего не сказали.

– Так, седлайте его! Пошли.

– Неужели разумно садится на необузданного жеребца? – прыснул словами Седрик.

– С твоей стороны, возможно, нет, – дерзко ответила я в ответ.

  Он ничего не сказал.

  Жеребец стоял на развязках и все время пытался вырваться. Пока его чистили и седлали, я в сторонке сидела и думала. Я люблю думать. Я постоянно над чем то думаю. Вот, недавно мой класс приезжал на экскурсию в конюшню, им все понравилось. Вот, подумайте: что интересного может быть в конюшне?! А вот не так то просто: тут полно всего. Нужно только приглядеться. Вот я и думала: понравилось им?

  Вдруг раздался резвый голос Ани:

– Ева! Готово!

  Я встала и подошла к жеребцу. Он вырывался до тех пор, пока я не посмотрела в его глаза.

  Я взяла корду и прицепила его, отвязав от развязок.

– Пошли. – сказала я всем, кто желал со мной пойти.

  Конь ровным шагом пошел.

  В его чёрных, блестящих глазах отражались остальные люди в конюшни, лошади, и какие то предметы. Но потом я заметила необыкновенную странность: в этих прекрасных глазах отражались его родители. По крайней мере, я так думаю.

– А кто родители этого прекрасного жеребчика? Вы мне кратко рассказали, но я хотела бы попросить еще. – поинтересовалась я.

– Ооо, Ева, – вздохнула Мелисса. – у него прекрасная родословная. Мать его, Экслелент, звезда выездки. Выступала на среднем призе, выиграла первое место, много выступала. Знала много элементов. Жаль, нет ее с нами…

– А что с ней случилось?

– От старости. Она поздно родила жеребёнка, поэтому наш жеребчик мало видел ее.

– Ну а отец? – поинтересовалась Катя, моя подруга.

– Отец, Гамлет, чистокровный КВПН, как и мама. Только вот участвовал он в троеборье и в скачках. Его купил Американский конный клуб, и сделал из него настоящую звезду. Был неукратимым этот жеребец. Но его быстренько приспособили в спорт, и он получил не одну медаль. После Америки его привезли в Москву, и там уже скрестили с Экселент. Родился наш вороной жеребчик. А уж оттуда привезли его к нам, видимо, а что было дальше до нашей истории – не известно.

  Тут мы уже подошли в манеж.

– Понятно, – сказала я.

  Я взяла повод и села на жеребца, еле успела поставить ноги в стремена, как он понёс меня. Но я, опытный всадник, уже встречалась с такими ситуациями, и много раз падала, но сейчас достигла успеха. Если бы не опыт, который встречался ранее, я бы сейчас не остановила этого жеребца. А остановила я его вот как: не тянула сильно повод, а лишь подтягивали на малый вольт. В конце концов он остановился, и я похлопала его по шее.

– Видите, – загадочно произнесла я. Моё эхо отдались во все стены манежа.

– Невероятно… – прошептала директриса.

– Так держать, Ева! Так держать! – говорили мои подруги.

  Я подошла к ним. Директриса, три мои подруги, Седрик и Слава сидели за стенкой манежа, м наблюдали.

– А как же звать этого жеребчика? – спросила я.

– Ох, если честно, не знаю… – покачала головой Мелисса Дмитриевна.

– А я знаю, – бодро говорю я. – Тайвэнфрост.

  Никто не мог сказать ни слова.

– Это тайная связь… – прошептал Слава.

Спустя несколько дней Тайвэнфрост был идеально выезжен. Я собиралась с ним на прогулку в Шепчущий Лес. В этом лесу невероятно красиво: хвойные и лиственные деревья, все, как на подбор, тёмно-зелёного цвета, листва, кажется, никогда с них не падает, хотя там не только хвойные деревья. Бабочек там сроду не водилось, зато иногда может выпасть удача увидеть зайца, бело-серого, отливает голубеньким в смутном сиянии тумана, который тоже, как листва деревьев, стоит круглый год. Некоторые всадники, которые отправлялись на лошадях далеко, сказывали, что видели оленей. У одного оленя огромные рога, аж сто сантиметров, и сам он величавый, выступает таким широким шагом, что многие позавидуют. За ним плетутся две оленихи, красиво, но не так, как впереди идущий.

  Вся эта картина завораживает. И когда я шла на жеребце, которого совсем недавно укротила и сберегла от непослушного характера, то я подумала о том, как это прекрасно, идти и смотреть на чудесный деревья, будто шепчущие о родителях этого прекрасного коня.

  Мой вороной Тайвэнфрост чинно, но бодро шагал по тропинке. По ней недавно скакали другие всадники, но несмотря на это, данное место посещают лишь те, у кого на душе покой. Или же напротив, неспокойно, поэтому они приходят сюда исцелиться. Тайвэнфрост приобрёл полное спокойствие, как и я сама. Синхронно мы вздохнули с облегчением, сбросили с себя все тяготы. Тайвэнфрост не чувствовал седла, не чувствовал веса, а я не чувствовала того, что когда то он был неукротимым.

  Мне казалось, что деревья что то шептали нам. Будто они говорили:

«Успокойте свои души, дорогие гости… Сходите к искристому водопаду…»

  А мы так и сделали – вместе с конём отправились к водопаду. От водопада растекалась небольшая речушка, а по на ее берегах были полянки. Идиллия – лучше не придумаешь.

  Мы сели отдохнуть.

  Конь вздохнул и закрыл глаза. Я последовала этому примеру.

  Щебетали птички, которых не было видно за кронами деревьев. Где то глубоко в листве они пели свои песни, сидя на ветках, и слушая упоительный шепот деревьев и журчание воды.

  Все отлично. Все спокойно. Я даже и не думала о тяготах. Даже забыла про то, что мне нужно тренироваться на соревнования.

  Вдали послышался топот. Мне показался этот топот слишком знакомым, и таким странным – будто я его слышала.

Я присмотрелась. Впереди шел он – неужели?!

  Завидев меня, он остановился, его конь начал прислушиваться.

– Ева..? – громким шёпотом сказал он. Я чётко услышала его.

– Рем… Это… Ты..?

  Вмиг мы понеслись навстречу друг другу.

  Рем – мой давний друг, мы знакомы с ним с тех пор, как я приехала на конюшню. Его конь – вороной фриз по имени Грацио. Изящный, с шикарной гривой, и с выразительными глазами.

  Спешившись с лошадей, мы обнялись по дружески.

– Рем! Сколько лет, сколько зим! Как дела? Что случилось?

– О, Ева, – начал Рем. – такое несчастье случилось…

  Рем, когда то давно, года три-четыре назад, уехал в лес. Была сильная буря, начало осени. Сильные ветра уносили все, деревья шатались, много деревьев упало. Ливень лил, гроза громыхала. Тучи закрыли солнце, будто оно было у них в плену.

– В тот день я был в лесу, как ты помнишь… Я сказал тебе, что пойду прогуляюсь.

– Да, я помню.

– Вот. Когда я зашёл далеко в лес, началась сильная гроза. Резко. Полил дождь. Все смыло. Грацио подскальзывался, падал несколько раз. Не разбирая дороги я бежал вперёд, и, как оказалось, в противоположную сторону. Очень долго бежал, мой конь запыхался, но ничего не мог поделать. Мы бежали часа 3-4 из за погоды, но постоянно падали, ложились. Мой конь устал и был травмирован, как и я. Мы бежали сначала через лес, как вдруг перед нами сверкнула молния прямо в дерево, и оно упало в горящем огне. Грацио до ужаса испугался, впрочем, как и я. Спустя несколько часов мы дошли до ближайшего конного спорта, который находится по ту сторону леса. Ну, меня там приняли. Но… Я никак не мог вернутся назад. Сначала была реабилитация, потом конь заболел, а чужих лошадей я брать не хотел. Потом… Долго собирался с мыслями, вот и растянулось все.

– Фу-у-х, вот так история, – задумалась я. – а долго реабилитировался?

– Год-два.

– ГОД-ДВА?! Это же как надо было искалечиться.. Хотя конечно, с такой то бурей.

– Да… Мы очень сильно травмировались с Грацио. Как морально, так и психически. Год Грацио не мог нормально ходить, потом месяца два отказывался ездить под седлом.

– Понятно.

  Мы снова забрались на лошадей.

– Поехали! Представляешь, как все буду рады! Слава! Мелисса Дмитриевна! Алина!

– Поехали! – оживлённо сказал Рем.

  В дороге он мне рассказал, что делал с домом: на той стороне, где конюшня, в которую он попал, располагался конный клуб «Блеск звезды». В этом конном клубе рядом был отель. Он и поселился туда с родителями, а возвращаться сюда, в наш конный клуб, никак не мог. Но было видно, что Рем соскучился.

  Мы пришли.

  Друг спешился с лошади и стал ждать, пока все увидят его.

  Первым увидел его Седрик. Но он, фыркнув, скрылся в конюшне.

  Потом шла Алина, неся в руках ведро с овсом.

– Рем… – она поставила ведро и побежала к нему.

– Рем!!! Рем, ты вернулся! – Алина кинулась ему в объятья.

– Ева, я тебе обязана! Где ты нашла его?! – второпях тараторила девочка.

– В лесу. Он расскажет тебе дли-и-и-инную историю. – сказала я.

– Ох, Ох! Рем, пошли скорее! А как там Горацио? Что случилось? – начала спрашивать его Алина, удаляясь в сторону конюшни.

Я довольно хихикнула и пошла ставить в соседнюю конюшню Тайвэнфроста.

  Поставив его, я дала ему еды и воды, помыла уздечку и убрала всю амуницию.

  С чувством выполненного долга я лёгкой походкой отправилась домой, как вдруг увидела Аню.

– Ань, привет! – поздоровалась я.

– О, Ева, привет! Домой идешь?

– Да, домой. Что делаешь?

– Я ищу свою лошадь, – ответила подруга.

– Фар? Он потерялся? – с волнением спросила я.

  Фар – элегантный, шикарный конь, серого цвета и с плавным тёмным переходом в копытах, с белоснежной вольной гривой, и с яркими синими глазами. Сам конь был спокойным, любил проводить время на пастбищах в одиночку, но иногда был не против компании других лошадей, особенно моей лошади Эрленд. Фар любил узнавать новые места. Один раз я и Аня пошли на прогулку: Аня – на Фаре, я – на Эрленд. Мы пошли в Шепчущий лес, но, перейдя в другую сторону от него подальше, скакали по полю. Это поле огромное, его называют «Фаствинд», так как там сильно дует ветер во время быстрого бега. Мы так тогда нагулялись… Но все были довольны. Мы еще прихватили воды и яблок, угощали лошадей и ели сами. Но, давайте вернёмся к диалогу.

– Да, – ответила Аня. Было видно, что она еле сдерживает слезы, и чтобы ее утешить хоть как то, я сказала:

– Не переживай! Найдётся. А мы поищем его сами!

– Ева… Ты же хотела идти домой, да и уже закат. Я даже не знаю, что делать…

– Я попрошу Мелиссу Дмитриевну, что бы она вызвала службу отлова, – быстро сказала я. – а до этого мы сами поищем! Собирайся, выбери любого коня из конюшни, а я поеду на Сомали.

  Аня кивнула и улыбнулась.

  Я пошла домой, одела другую форму на верховую езду и пошла к директрисе.

– Мелисса Дмитриевна, можно? – спросила я, постучавшись.

– Евочка, заходи, – встретила она меня с улыбкой.

– Мелисса Дмитриевна, у Ани конь пропал, – с тревогой выпалила я.

– Как?! Фар… – Мелисса Дмитриевна занервничала.

– Да, – говорю я. – вы не могли бы вызвать поисковую службу?

– Да, конечно, – сказала Мелисса.

– Отлично, а мы пойдём пока сами поищем.

– Может не стоит?

– Стоит, Мелисса Дмитриевна, стоит. Все таки, хозяйку он узнает.

– Ты права, – блеснула радостью директриса. – давай!

  Я, улыбнувшись, кивнула, и пошла седлать Сомали.

  Там меня уже поджидала Аня, нервно держа под уздцы Кайвэна.

– Взяла Кайвэна? Хорошо, он не подведёт, – одобряюще сказала я.

  Аня легко улыбнулась и коротко кивнула.

  Я пошла седлать Сомали.

  Кайвэн – белый конь, с маленькими серыми пятнышками на крупе. У него белая-белая грива, и очаровательные темно коричневые глаза.

  Кайвэн идеально выезжен, порой мне даже хотелось выкупить его.

  Итак, я быстро собрала Сомали, и, выведя ее из конюшни, мы с Аней начали думать, куда же нам идти.

– Где он может быть? – шёпотом спросила Аня.

– Я думаю, что стоит сходить в Туманную рощу, – ответила я. – поищем там.

  Аня кивнула. Мы залезли на лошадей и отправились к Туманной роще. Мы ступили на дорогу, по которой очень редко ездили машины. Дорога была шириной в три-четыре лошади. Мы активно шагали. По бокам – лес, повис серый туман: он тут всегда.

  Пройдя минут тридцат, Аня заметила след копыта.

– Я думаю, что это от Фара, – а надеждой спросила она.

– Давай пойдём по следу, – предложила я.

  Мы свернули на небольшую полянку. Там были малозаметные следы копыт.

  Серо-голубые глаза Ани блестели в тумане, прекрасные чёрные волосы мягко ложились на плечи, одна белая прядь выделялась и красиво мелькала от движения лошади.На неё был одет жёлтый плащ, очень красивый. Аня любила носить плащи.

  Наконец, нам послышалось ржание.

– Это он! Фар! – воскликнула Аня и посмотрела на меня.

– Нам нужно выйти на дорогу, он там, – сказала я. – нужно это сделать, что бы не напугать его, и что бы он не сбежал.

– Нам ничего не остаётся, как схватить его, – сказала Аня.

  Я коротко кивнула.

  Аня протянула мне недоуздок и корду, я взяла их, и мы начали приступать к плану.

  Аня резко появилась на дороге сзади Фара, хоть этого делать было нельзя.

  Он заржал и хотел убежать, как вдруг я, появившись перед ним спереди, одела недоуздок, и прицепила коня на корду. Фар успокоился, почувствовав, что хозяйка рядом.

– Что же, пора возвращаться, – сказала я.

– Вы с Сомали езжайте вперёд! Сообщи, что Фар нашёлся!

  Я улыбнулась и кивнула. Сомали довольно фыркнула и мы с ней поскакали галопом в конюшню.

  Там я уже сообщила Мелиссе и службе (которая приехала искать коня), что Фар нашёлся.

– Слава богу… – вздохнула Мелисса, поставив стакан с разведённой валерьянкой на стол.