Гастарбайтер

К запахам леса примешался едкий дух оружейной смазки. Холодный лязг затворов приглушили стены оврага, покрытые толстым слоем мха. Сквозь редкие капельки тумана просочился шепот.

– Готовы?

– Порядок, Энцо!

– Сверим часы. Старт в четыре пятнадцать. Всем удачи!

*

*

В центре лесной поляны сквозь предрассветную мглу проступали очертания дома. Обшаривая взглядом окрестности, люди в камуфляжах поглядывали на часы. До 4:15 на светящихся циферблатах оставалось две минуты.

– Чезаре! Твой выход через…

– Сильвио, ты идиот! Не называй имен!

– Расслабься! Энцо не услышит. Ты же меня не сдашь?

Чезаре приладил винтовку к пеньку, прицелился и нажал на спуск. Глушитель сработал на совесть. Затвор выплюнул гильзу с глухим скрежетом и ядовитым запахом сгоревшего ружейного пороха. Спутниковая антенна на крыше дома шелохнулась, испустив искру.

Второй выстрел раздробил керамический изолятор электропроводки в белую пыль. Лампа, висевшая над крыльцом, погасла. Третья пуля разнесла в щепки телефонную коробочку.

Чезаре подобрал стреляные гильзы, прислушался. Сильвио поднялся.

– Пошли!

Через три минуты они подползли к дому. Их ждали. Обменявшись условными знаками, группа подобралась к двери черного хода. Энцо расправился с замком, жестом приказал проверить оружие. Чезаре осмотрел винтовку, остальные – пистолеты.

*

*

Человек за мониторами приглушил яркость экранов. Комната погрузилась в непроглядную темень. Человек надел черные очки, занес руку над клавиатурой. Лишенный зрения, он превратился в слух. От голых стен эхом отражались скрип шашеля в половицах да лягушачьи песни в далеком пруду.

Дверь отворилась, скрипнув петлями. Снаружи донесся напряженный выдох. Через секунду дверь распахнулась – скрип слился в короткий писк. На фоне открытого проема промелькнули четыре силуэта. Дверь закрылась. Человек за монитором расслабил руку. Безымянный палец коснулся клавиши “Enter”.

Позади человека в темных очках зажглись три маленьких солнца. Их яркость соперничала с магниевой вспышкой, с одним отличием: она не теряла интенсивности во времени – наоборот, набирала мощи. Как пламя ацетилена, когда быстро открываешь кран горелки. Воздух в комнате потеплел. Запахло горелой пылью.

Человек за монитором щелкнул “Escape”. Яркое свечение сошло на нет.

– Повтор концерта только по заявкам зрителей. В каждой лампе – тридцать киловатт. Повторить?

Ослепленный, Энцо в поисках опоры хватался руками за пустое пространство.

– Хватит! Никаких повторов!

Чезаре ползал на четвереньках и ощупывал пол в поисках выроненной винтовки.

– Я не мог промахнуться! Я отстрелил эти чертовы кабеля вместе с изоляторами!

Человек за мониторами издал смешок.

– Когда прослезитесь, осмотрите мой стол. Особое внимание уделите пистолету и снятому предохранителю. Палить на мой голос не советую. Комната спроектирована с расчетом на слуховой обман. Вы нашпигуете свинцом пустоту. Прикоснетесь к оружию – застрелю. А зрение к вам вернется минуты через три. Если повезет.

Минута прошла под всхлипывания, шморгания носом и шаркающие звуки. Люди в камуфляжах начали подавать признаки вменяемого поведения. Энцо сквозь слезы пытался навести резкость на человека за столом. Остальные продолжали растирать глаза.

– Здравствуйте, господа! Чезаре, Сильвио, Энцо и… как зовут мою гостью?

Энцо старался просверлить взглядом Чезаре и Сильвио.

– Кому укоротить язык?

– Всем троим, Энцо. Всем троим. Синьорина назвала твое имя еще в овраге. Понятно, почему ей прощается то, что засчитывается остальным. С такой-то фигурой! Но командир должен держать себя в руках, Энцо.

Энцо поднял удивленный взгляд ребенка, пойманного на воровстве варенья.

– Командир? С чего ты…

– У тебя из кармана выглядывает уголок карты. У других ничего подобного нет. Наблюдательность – великая штука, Энцо. Вашей команде ее не хватает. В округе полно камер. Вы не заметили ни одной.

– Черт тебя возьми! Ты все знал еще с оврага! Почему же…

– Ваше время задавать вопросы еще не наступило. Вернемся к вам, синьорина. Таинственной незнакомкой звать вас не хочу: язык сломаю. Имя!

Девушка вскинула руку в революционном приветствии.

– Жанна д’Арк!

Выстрел хлестнул по ушам. Девушка с перекошенным от боли и одновременно удивленным лицом припала на левое колено и ойкнула. На ее штанине среди камуфляжных разводов появилось отверстие, обрамленное бордовым ореолом. Ствол пистолета указал на Сильвио, попытавшегося помочь раненой. Сильвио вернулся на место.

– Синьорина, вы пришли ко мне с оружием в руках. О моей галантности забудьте. А теперь рассаживайтесь, господа! Стулья позади вас, вдоль стены. Помогите безымянной подруге добраться до стула. И будьте любезны забыть о пушках. Они вам только навредят. Я один, но успею накормить свинцом вас всех, как только проголодаетесь.

Гости заняли стулья. Девушка от помощи отказалась, оттолкнув протянутую руку Сильвио. По лицу хозяина дома скользнула довольная улыбка.

Чезаре хмыкнул.

– Ты здесь один? Ха! Или врешь, или нажал кнопку тревоги. Когда ждать гостей в униформе, герой? Такая красная кнопочка, как у банковского клерка под столом, да?

– Такой кнопки здесь нет. Не спасет. Отсюда до Джулиано пять километров. Пока полиция сюда доберется, черви на моем трупе уже проголодаются. У меня есть кое-что получше.

Сильвио встрепенулся.

– Получше для кого?

– Уж не для вас, ребятишки.

Энцо жестом привлек внимание к себе.

– Наши имена тебе известны. А кто ты?

– Максим. Вы шли на дело, не зная к кому?

– Массимо?

– Массимо – это по-итальянски. Возьмите, синьорина, вам это не помешает.

Максим бросил на колени девушки армейский пакет первой медицинской помощи.

– Шли с расчетом на мокрое дело, а о такой простой вещи не подумали. Вы или чересчур самоуверенны, или столь же непредусмотрительны. Хочется верить в первое.

Девушка подняла голову.

– Знаешь, куда стрелять, гад! Пуля навылет, крови мало.

– Главное – не знать, куда стрелять, а попасть. И, если вы заметили, я попал. Будет вам наукой.

Энцо заерзал на стуле.

– Ты кто, Максим?

Максим промолчал. Сильвио оживился.

– Кажется, парни, у него славянский акцент. Нарвались на русскую мафию. Им полиция не нужна. Сами справятся.

– Откуда ты знаешь славянский акцент?

– Проснись! В Джулиано украинцев – как собак нерезаных. Понаехало нищих оборванцев на наши бабки!

Максим постучал стволом по столу.

– Полегче! Ты все же на прицеле.

Сильвио закрыл рот. Максим улыбнулся.

– Но в чем-то ты прав. В моих жилах течет гремучая смесь.

К беседе присоединился Чезаре.

– То-то я и смотрю, что твоя рожа не похожа ни на украинскую, ни на итальянскую.

– Или черты моего лица незнакомы твоему узкому кругозору. Я человек без национальности и родины. Это козырь. Не ваш.

Сильвио опустил уши.

– Что это значит?

За Максима ответила девушка. Она оправилась от шока и, деловито разорвав штанину, обрабатывала рану. Крови вытекло мало, а на бедре красовалось только маленькое аккуратное отверстие.

– Ему нечего терять. По нему не будут плакать. Это развязывает руки.

Максим улыбнулся.

– Приятно, когда тебя понимают. Жаль, синьорина, что мы с вами не поладили. Ваша сообразительность – комплимент вашему командиру. Один из немногих. А в остальном он – птенец, как и вы все.

Последнее замечание Энцо не пропустил.

– Сам-то слюнявчик снял давно?

– Ко всему прочему ты плохой физиономист. Я старше вас вдвое, просто хорошо сохранился. На днях стукнуло сорок.

Девушка подняла взгляд, сквозивший издевкой.

– Тебя поздравить?

– Продолжим, господа. Кто вы, и что вас привело в мою скромную обитель? Врать не советую. Уличить во лжи я смогу. Представьте, что вы на экзамене. Оценка – или жизнь, или, – Максим описал стволом спираль, уходящую в потолок, – двойка. В своих воспоминаниях будьте осторожны. В моей меткости вы уже убедились.

Чезаре с сожалением посмотрел на винтовку, лежавшую в метре от него. Он перевел взгляд на светящиеся мониторы и открыл рот. Максим немой вопрос предупредил.

– Ты один. Я лично угробил твою спутниковую тарелку, телефонию и свет. Как ты можешь вызвать помощь? И от чего работают твои чертовы лампы? Ты это хотел узнать, Чезаре?

Чезаре хмыкнул и уперся взглядом в потолок.

– Ты прав. Ты прострелил именно тарелку. Красивую бутафорию. Это пустышка. Муляж.

Слезы все еще текли из глаз Чезаре. Но мокрые разводы на лице не мешали разглядеть улыбку.

– Ты блефуешь. Она настоящая. Я видел искры. Или ты думаешь, что оптический прицел…

– Пусть твоя подружка смотается наверх и посмотрит. Кабеля там нет. Только пара проводов, чтобы снайпер получил удовольствие от искорки. Она не подключена, Чезаре. Муляж. То же касается телефона и света. А теперь у вас три минуты на составление мемуаров. Пересдача экзаменов в этом университете не практикуется, господа.

Максим вернул пистолет на стол и откинулся на спинку. Взгляд остановился в точке на противоположной стене, посередине между четырьмя налетчиками.

Банда обменивались вопросительными взглядами и утвердительными кивками. Девушка в немом форуме не участвовала. Она поглаживала рану, с деланной покорностью потупив взор.

*

*

Надрывный рев моторов и шорох шин сопровождал три черные “Лянчи” с надписью “Carabinieri” на бортах. За ними, скрипя покрышками на поворотах, пыхтел крытый грузовик.

Узкие улочки уступили место просторной дороге. Кортеж пронесся мимо дорожного знака с перечеркнутым словом “Napoli”. Машины вылетели на пригородную трассу. В свете фар промелькнул придорожный щит с надписью “Giugliano 15 km”. Позади и правее осталась краснеющая в лучах восходящего, но еще не видимого солнца, вершина Везувия.

В головной машине водитель повернулся к пассажирам.

– Через полчаса будем на месте.

– А побыстрее нельзя?

За водителя ответил человек с погонами капитана.

– Спешка, лейтенант, до добра не доводит.

– Просто хочется…

– Слететь в кювет? Мы и так летим как на пожар. Лучше вспомни задание, каждый пункт. Все полезней, чем спешить навстречу пулям. Ты на таком выезде впервые, и выдержка тебя подводит. Отвлекись и расслабься. Как он выглядит?

– Кто?

– А к кому мы едем?

Лейтенант закатил глаза.

– Среднего роста, смуглый, жилистый, короткая стрижка, темноволосый. Прихрамывает на правую ногу.

– Правильно. Смотри, не пальни в другого.

– Ладно.

На минуту в машине повисла тишина. Лейтенант приоткрыл окно и закурил. Ветер со свистом принялся высасывать из салона табачный дым.

– Тебя, Морелло, убьет не пуля.

– Знаю, шеф. Скоро брошу.

Лейтенант щелчком выкинул начатую сигарету в окно. Частички пепла закружились по салону и осели белыми снежинками на черную форму офицеров.

Капитан сдул пепел с погон. Лейтенант сделал то же и улыбнулся, глядя на свои погоны рядового.

– Мои подчиненные меня узнают, шеф? Как бы в суматохе не начали отдавать мне приказы. По знакам отличия я с ними наравне.

– Это для твоего же блага, Морелло. Первую пулю снайпер бережет для офицера. Я буду управлять операцией по радио, а ты пойдешь со штурмовиками. Забыл?

– И по моим погонам я рядовой карабинер, и шансов выжить у меня будет больше. Помню, шеф. Просто не привык еще. Как думаете, шеф, эти идиоты на месте?

– Уверен, они уже предстали пред ясны очи нашего клиента.

– Судя по тому, что написано в его деле, они сейчас либо в раю, либо… а что, если он их пощадил? Ведь сопляки еще. И девчонка у них – всю жизнь мечтал! Как такую можно пустить в расход?

– Плохо ты изучил его дело, Морелло. Мы едем к человеку без комплексов. Он сознательно затеял игру с очень сильными парнями. Значит, он мало чего боится, и его остановит немногое. А эти оболтусы вломятся к нему с пушками, и начнут сдуру палить во все что движется. Вот тут им и крышка.

– Жаль девчонку.

– А мне – нет. Согласилась на мокрое дело только ради денег. Для женщины это грех. Теперь бог ей судья.

– Вы старомодны, шеф. А что касается денег… вы им пообещали столько, что я бы и сам соблазнился.

– Надеюсь, ты шутишь, Морелло. И осмелюсь тебе напомнить: я им денег не обещал. Они узнали это от наркомана.

– Которого подсунули вы.

– Их никто не заставлял. Решили заработать, не вспотев – пусть на себя и пеняют. Жадность – грех смертный.

Лейтенант вздохнул, перевел взгляд на дорогу.

Десять минут спустя запахи степных трав в салонах автомобилей сменились аппетитными запахами кофе и корнетов: кортеж влетел в едва пробудившийся Джулиано. Скорости кортеж не сбавлял, но на пустых улицах необходимость в сиренах не возникла до самой городской черты.

Миновав Джулиано и промчавшись три километра по трассе, машины притормозили перед поворотом в лес. Предрассветные сумерки отогнали ночную темень, и водители погасили фары. Словно крадучись, машины углубились в лес. На ухабах грунтовой дороги из кузова грузовика доносились мужские голоса, посылающие проклятья – доставалось и колдобинам, и работе, и начальству.

*

*

Дыхание пятерых человек заполнило маленькую комнату влажным теплом. Максим достал платок и промокнул виски. Белоснежная ткань покрылась пятнами пота. Не отводя взгляда от гостей, Максим нащупал тумблер. Раздался сухой щелчок. Чезаре с опаской метнул взгляд на стену позади себя и с удовлетворением расслабил плечи. Шелест издавал кондиционер.

От Максима не ускользнул быстрый, изучающий взгляд девушки. Попытки товарищей подключить ее к немому совещанию она продолжала игнорировать. Она занималась исследованием: измеряла расстояние до пистолета на столе.

В комнате предостаточно места для стола с мониторами и Максима, но не для приема гостей. Четыре налетчика, сидевшие вдоль стены, могли преодолеть расстояние до кромки стола в три шага.

Справа от девушки сидел Сильвио, затем Чезаре и Энцо. Слева, касаясь ножки ее стула, лежал револьвер, который выронил Энцо, когда его ослепили прожекторы Максима.

Девушка сделала вид, что разминает затёкшую ногу, и одним точным движением пододвинула револьвер раненой ногой вплотную к ботинку Сильвио. В этот же момент девушка откашлялась, чтобы заглушить звук, с которым револьвер проехал по полу. Взгляд Сильвио выражал безразличие. Максиму заметить фокус с револьвером мешал стол.

Девушка тряхнула головой. Камуфляжная фуражка слетела на пол, освободив лавину тяжелых волос. Могучая волна черного шелка обволокла высокую грудь, плоский живот и растеклась по точеным бедрам. Одновременно с этим ладонь девушки скользнула в потайную кобуру под топиком и нащупала рукоять. Под густой завесой волос ее движение осталось незамеченным.

Сильвио одним движением подхватил револьвер с пола и приставил его к виску соседки.

– Дура! И не думай! Я хочу жить!

Девушка застыла меж двух стволов: Максим навел на нее пистолет раньше Сильвио. Ее правая рука находилась в потайном кармане. Сильвио тоже сидел справа. Ответить на вероломство товарища выстрелом у нее не хватит времени.

Тишина повисла такая, что будь в комнате аквариум, все услышали бы шорох рыбьих плавников, трущихся о воду.

Энцо смотрел на пистолет Максима, повисший в пространстве, как насекомое в янтаре. Вены на руках Чезаре вздулись, пальцы хрустнули, сжимаясь в монолит.

Когда кулак Чезаре снизу подлетал к челюсти Сильвио, грохнул выстрел. Максим сквозь струйку дыма над стволом наблюдал за актом правосудия: голова Сильвио от сокрушительного удара с дикой скоростью бросилась назад, навстречу стене. Череп ударился о кирпич, тело обмякло и застыло.

Секундная стрелка не успела коснуться второго деления на циферблате, как все закончилось. На благодарный взгляд девушки Чезаре ответил ободряющей улыбкой. Затем без резких движений поднял с пола револьвер Сильвио.

Виновница шоу подняла взгляд на Максима.

– Спасибо!

Чезаре осмотрел револьвер Сильвио.

– Хороший выстрел. Пуля выбила ось барабана. Починке не подлежит.

Лицо Энцо выражало восхищение. Он перевел зачарованный взгляд с пистолета Максима на разбитый револьвер в руках Чезаре.

Максим привлек внимание девушки.

– Синьорина, подберите волосы и отдайте Энцо свое тайное оружие. Все пушки разрядить и сложить в мусорную корзину.

Чезаре поднял с пола винтовку, сравнил ее габариты с размером корзины, усмехнулся.

– Мою малышку тоже в корзину?

Вопрос остался без ответа. Чезаре вздохнул, словно расставаясь со старым другом, и передал оружие Энцо.

Заплетая косу толщиной в руку, девушка кивнула на Сильвио.

– Что будем делать с этим?

Максим отмахнулся.

– Что хотите. Он – проблема ваша.

– Подонки – не моя проблема.

Девушка извлекла из потайной кобуры пистолетик и с сожалением вложила его в ладонь Энцо. Энцо отнес оружие в угол комнаты и сложил, как велел Максим.

– Мы, господа, не на съемках блокбастера. Хватит героических ролей! Я мог вас прикончить еще в овраге, с меньшим для себя риском. Напрягите извилины! Если вы до сих пор живы – значит, у меня есть на то причины.

Молодые люди переглянулись в замешательстве. В их глазах вместо хаотичных мыслей о побеге отобразился интерес. Максим эту перемену уловил.

– Вы похожи на профессионалов, как я на добрую фею. Вы любители. Отсюда вывод: вы не представляете, в какую заварушку влипли. Кстати, как вы смотрите на то, чтобы надеть своему подельнику браслеты? Рано или поздно он очнется. Вам надежный товарищ в тылу нужен?

Максим бросил наручники. Мощная рука Чезаре ловко прервала их полет. Этот факт Максим отметил хвалебным жестом.

– Чезаре, ты его усыпил – тебе и карты в руки. Позади стульев в стену вмонтирован крюк. Или, может быть, на это удовольствие претендует дама?

Девушка состроила гримасу человека, вдохнувшего зловоние. Чезаре пристегнул руку Сильвио к крюку в стене. Энцо заерзал на стуле. Максим усмехнулся.

– Успокойся, Энцо. Ты выдаешь свою потребность в постоянном внимании к собственной персоне. Командирское прошлое тебя развратило.

– Какое тонкое психологическое отвлечение!

– Умение признать свои недостатки – не твой конек, Энцо.

Максим смотрел на Энцо, пока тот не отвел глаза.

Дуэль взглядов прервал женский голос.

– Что ты хотел сказать словом “заварушка”, в которую мы влипли?

Кресло проводило Максима скрипом кожи. Он обошел стол и оперся на него, скрестив руки на груди. Теперь он стоял от гостей в двух шагах. К изумлению налетчиков, пистолет остался на столе, вне зоны досягаемости хозяина. Вдобавок Максим заметно прихрамывал на правую ногу. Молодые люди переглянулись. Их взгляды выдавали общее желание: одним рывком с Максимом покончить.

Максим улыбнулся.

– А стоит ли рисковать? Я вышел к вам без оружия не просто так. И второе: хотите попробовать меня завалить – дело ваше. Я перебью вас как кроликов, и вы так и не узнаете, что я хотел вам сказать. Ну, Чезаре, рискнешь? Энцо? Синьорина?

Гости промолчали.

– Отлично! Ваши мозги еще сохранили способность мыслить. Итак, что привело вас в мой дом, Энцо?

*

*

Три черных “Лянчи” и грузовик свернули с грунтовой дороги. Шорох приминаемого покрышками хвороста прекратился, как только автомобили скрылись за деревьями. Лес, притихший от посторонних звуков, вновь ожил, запев разноголосьем птиц, зверья, да ветра в кронах деревьев.

Капитан покинул машину, потянулся.

– Всем отдыхать! Морелло, проверь людей и оружие.

По приказу лейтенанта карабинеры покинули машины. Армейские ботинки утонули во влажной от росы листве. От прикосновения свежего воздуха морщины на лицах бойцов потеряли былую суровость. Мужчины, далекие от романтики, посеченные службой и пулями, вдыхали ароматы леса с блаженством младенцев. Переодень их из униформы в гражданское – и перед тобой группа нефтяников, что вырвалась с буровой на пикник.

– Морелло! Опять куришь? Лучше возьми людей и замети следы. Вон как мы листву перепахали! Нам известность ни к чему.

Лейтенант покосился на капитана и с досадой вдавил окурок в подошву ботинка.

Когда следы от покрышек перестали напоминать колею, группа карабинеров во главе с Морелло вернулась к остальным. Рядовые растянулись на сырой земле, лейтенант подошел к капитану.

– Готово, шеф! Теперь только бойскауты да индейские следопыты смогут понять, что к чему.

– А надо так, чтобы не поняли и они. Делай хорошо, а плохо само получится.

– По-моему, так говорят французы, шеф.

– Ты националист?

– Да что вы, шеф!

– При мне забудь об этом даже думать! Ненавижу наци! Ладно, проехали. Располагайся, будем ждать. Сейчас нам ничего другого не остается.

Капитан похлопал рядом с собой по колоде, на которой сидел. Морелло сел, достал пачку сигарет.

– Не волнуйся ты так, лейтенант! Дымишь как паровоз! За час ты себя так взвинтишь, что придется глотать успокоительное. Пора уже запретить курение в полиции и войсках. Зачем нам нервные и больные?

– Через час, шеф? Вы сказали – через час? Почему так долго? Я думал, начнем сразу, как приедем.

– Ты меньше думай, а больше изучай план операции. Что там сказано?

– По вашему приказу все начинают действовать согласно инструкциям.

– Молодец! А я приказал час ждать.

– Зачем же так рано выехали? Люди бы лишний час поспали.

– Затем, зачем и поздно уедем: чтобы меньше зевак задавали себе глупые вопросы. О нашем выезде прессе не сообщалось. А за людей не волнуйся. Лучше на них посмотри.

Морелло обернулся – они сидели спиной к машинам – все карабинеры, за исключением двоих часовых, спали.

– Не обижайся, Морелло, ты у нас только месяц. А они на таких выездах в сотый раз. Это их работа. И им известна одна истина: на штурм надо идти отдохнувшим и спокойным. Кстати, потому и не курят.

– Так все же – зачем ждать целый час?

– Может, и два.

– Это секрет, шеф? Я могу узнать, почему?

– Можешь, Морелло, если захочешь. Представь себя на его месте. Ты стреляешь с младенчества, это твоя страсть, в юности стал призером страны. К тебе в дом ни свет ни заря ворвались вооруженные люди. Они не дают тебе времени сориентироваться, и ты их шлепаешь одного за другим, как мишени в тире. Это происходит автоматически. Как ты в темной комнате нащупываешь выключатель с первого раза. Знакомо ощущение?

Морелло кивнул.

– Он спит с пистолетом под подушкой. Кроме того, он ожидает нападения каждую минуту. Не завидую ему. Когда-то я спал с автоматом полгода – чуть не свихнулся.

– Где это вас угораздило, шеф?

– В Косово. Так вот, лейтенант. Что ты имеешь? Один в лесу и на руках четыре трупа. В полицию тебе звонить чревато. Твои действия?

– Постараюсь избавиться от жмуриков.

– Видишь, как все просто. А где в лесу можно проделать столь незаконную акцию?

– Да где угодно! В конце концов, закопать!

Капитан улыбнулся.

– Подаешь надежды. Быть тебе пинкертоном! Вот этого я и жду, Морелло. Когда он спрячет трупы, приду я и спрошу, куда подевались его гости.

– Он скажет, что понятия не имеет, о ком вы говорите. Он мирно спал, пока вы со своей бандой карабинеров не ворвались в его мирное жилище. И позвонит адвокату.

– А я ему покажу показания нашего осведомителя – того наркомана, который их и навел. А там итальянским по белому сказано: на такой-то день, на такое-то время банда грабителей-рецидивистов планирует налет на домишко очень богатого человека. И покажу ему адрес жертвы.

– Он скажет, что они, вероятно, передумали. Откуда ему знать? Но спасибо за предупреждение, господин капитан, приму меры, занавешу окна. А пока я никого в округе не видел. Прощайте, капитан! И не забудьте закрыть за собой калитку!

Капитан хлопнул лейтенанта по плечу.

– Морелло, ты, случайно, не его адвокат? Смотри, а то я тебе открою все карты и…

– Не беспокойтесь, шеф. Дальше меня не пойдет.

– Мне переживать не за что. Я секретов не выдаю. Мне поставили задачу – я ее выполняю. А тебе, как новичку, разъясняю принципы нашей работы. Итак, никуда он не денется. Я покажу ему показания свидетеля, видевшего банду два часа назад. Со слов водителя молоковоза, проезжавшего мимо, группа молодых людей в камуфляжах перед рассветом въехала в лес. Он, как законопослушный гражданин, сразу же уведомил полицию Джулиано. И еще ему показалось – но он не уверен – что в руках одного из тех людей он заметил винтовку. Не охотничье ружье, а именно винтовку, да еще с оптическим прицелом. Такой попался наблюдательный молоковоз.

Морелло слушал с разинутым ртом.