000
ОтложитьЧитал
Глава 1. Эхо распада
Школа больше не была просто школой. Она превратилась в склеп, где по гулким коридорам бродили призраки страха и недоумения. Гул голосов остался, но смех стал тише, разговоры – нервными перешептываниями. Две черные дыры зияли в привычной ткани школьной жизни: Костя Волков, растворившийся в воздухе на глазах у дружков, и Анд Лапин, три дня спустя найденный мертвым в своей комнате. Передозировка таблетками. Рядом – скомканная записка, бессвязный поток сознания о лжи, правде и единственном честном выходе. Самоубийство. Так решило следствие, быстро закрыв дело проблемного подростка.
Марк Левицкий двигался сквозь эту удушливую атмосферу, как подводная лодка сквозь толщу мутной воды. Он слышал обрывки разговоров, видел расширенные от ужаса или любопытства глаза, ловил панические взгляды, которыми одноклассники обменивались за его спиной. Слухи были дикими: проклятие висело над их школой, говорили одни; это дело рук секты, шептали другие; маньяк ходит по району, пугали третьи. Кто-то даже вспомнил про Костин конфликт с Марком, но эта мысль тонула в общем хоре фантастических версий и быстро затихала – личность Марка Левицкого не вызывала вопросов. Его "щит", сотканный из невозможного желания, работал безупречно. Никто не смотрел на него с прямым подозрением.
Но щит не блокировал страх. Он не отменял инстинктивного ощущения неправильности, исходящего от Марка. Его холодность, его внезапно обострившаяся отстраненность, его идеальные, но безжизненные ответы на уроках – все это замечали. Люди сторонились его. Не обвиняли, нет. Просто… сторонились. Словно чувствовали исходящий от него холод, не понимая его природы.
Марк фиксировал это с бесстрастностью сейсмографа. Отчуждение окружающих – приемлемый побочный эффект. Даже полезный – меньше ненужных контактов, меньше помех. Главное – его цели не вызывали вопросов. Его действия не вызывали подозрений. Система работала.
Он заметил Шона у расписания. Тот вернулся в школу вчера, после недели отсутствия. Выглядел плохо – бледный, под глазами тени, двигался скованно, постоянно поправляя очки. Его взгляд был затравленным, но когда он встречался с Марком, в нем загоралась привычная собачья преданность, смешанная теперь с новым, глухим ужасом. "Клеймо" и "Поступок" делали свое дело. Шон стал еще более покладистым, выполнял любую просьбу Марка с лихорадочной, почти роботизированной точностью, но его внутренняя паника (результаты гистологии еще не были готовы) была почти осязаема.
«Марк… привет», – Шон шагнул к нему, нервно оглядываясь. «Ты… тебе что-нибудь нужно?»
«Пока нет, Шон», – ответил Марк ровно. «Как самочувствие?»
«Н-нормально… Почти», – Шон поежился. «Врач сказал… все сделали вовремя. Наверное».
«Хорошо», – кивнул Марк и пошел дальше, оставляя Шона дрожать у стены. Эмоциональное состояние Шона было зарегистрировано и отложено как несущественное на данный момент. Он функционировал – и это было главным.
В коридоре его перехватил Макс. Его обычный энтузиазм сменился тревогой.
«Марк! Здорово… Слушай, это какой-то кошмар… Сначала Костя, теперь Анд… Что происходит вообще?»
Марк посмотрел на него. Запрос: «Текущие мысли Макса Рябова относительно меня».
Ответ мгновенно заполнил сознание: «Страх. Непонимание. Марк стал другим. Холодный. Чужой. Пугает. Но он умный, может, знает что-то? Нет, лучше не спрашивать. Держаться подальше. Жутко рядом с ним».
«Да, Макс. Странные времена», – ответил Марк вслух, его голос был идеально ровным, лишенным каких-либо эмоций. Он видел страх в глазах Макса, чувствовал исходящее от него желание отстраниться. Щит работал – вопросов к нему не было. Но была реакция. Отторжение.
«Просто будь осторожнее», – добавил Марк и пошел дальше, не давая Максу возможности продолжить разговор.
Он вошел в класс. Сел за свою парту. Достал учебник. Система работала. Он был неуязвим для прямых вопросов и подозрений. Но мир вокруг него трещал по швам. Смерть и необъяснимые события порождали хаос. И хотя этот хаос пока не касался его напрямую, Марк начинал смутно ощущать, что абсолютный контроль над своей личностью не гарантирует абсолютного контроля над реальностью. Мир вокруг продолжал жить по своим законам, реагируя на его вмешательство страхом, паникой, распадом.
И этот шум за стеной его внутренней тишины становился все громче. Он не вызывал у Марка тревоги. Пока нет. Только холодное, аналитическое наблюдение. Но он фиксировал изменения. И готовился к следующим ходам в этой все более искаженной игре.
Вечер опустился плотной, бархатной завесой. Марк сидел за своим столом, в идеальном порядке которого теперь появился новый, чужеродный элемент – Черный Куб. Он был ключом, инструментом, источником. Но чьим ключом? Чьим инструментом? Чьим источником? Эти вопросы, единственные, которые его внутренний "щит" почему-то не блокировал полностью (возможно, потому что они касались не его личности, а внешнего фактора?), зудели на периферии сознания.
Успех трех сделок был неоспорим. Щит работал. Информация была доступна (при правильном запросе). Деньги ждали своего часа на анонимных счетах. Но Марк не был бы собой, если бы удовлетворился этим. Незнание раздражало. Непонимание первопричины – это слабость, уязвимость в его системе контроля. Он должен был знать.
Он помнил первый опыт с инфо-способностью – хаотичный, всепоглощающий шквал данных о Шоне, который едва не свел его с ума. Он сделал выводы. Ключ – в точности формулировки. В предельной конкретизации запроса. Запросить "всю правду о Кубе" было бы самоубийством. Нужно было разбить вопрос на части, задать четкие параметры.
И он должен был сделать это здесь, в своей комнате. В своей крепости. Если снова случится перегрузка, он должен быть в безопасном, контролируемом пространстве, где сможет ее пережить без свидетелей.
Началась подготовка. Ритуал, но на этот раз не для самоуспокоения, а для максимальной концентрации и минимизации рисков.
Физическая Среда: Он плотно задернул шторы. Проверил замок на двери. Выключил телефон, убрал его в ящик. Убедился, что ноутбук выключен, а не в спящем режиме. Никаких потенциальных отвлекающих факторов. В комнате царила идеальная тишина, нарушаемая лишь его собственным ровным дыханием.
Ментальная Настройка: Он сел в кресло, откинулся на спинку, закрыл глаза. Несколько минут он просто дышал – глубоко, размеренно, очищая сознание от остатков дневных впечатлений, от мыслей о деньгах, о матери, об исчезнувшем отчиме. Ему нужна была абсолютная ясность. Холодная, острая, как скальпель хирурга.
Формулировка Запроса: Он начал мысленно конструировать запрос. Не один вопрос, а несколько, объединенных в единый пакет, требующий структурированного ответа.
Цель 1: Источник. Откуда Куб? Не "кто создал?", это может быть слишком сложно или нерелевантно. А именно "источник". Сущность? Система? Другое измерение?
Цель 2: Функция. Зачем он существует? Какова его основная цель? Исполнение желаний – это средство или сама цель? Сбор "цены" – для чего?
Цель 3: Выбор Пользователя. Почему именно он, Марк Левицкий? Случайность? Заслуга? Соответствие каким-то критериям? Это было важно для его эго, для подтверждения его "избранности".
Цель 4: Эксклюзивность. Существуют ли другие Кубы? Другие пользователи? Это ключевой вопрос, который либо подтвердит его уникальность, либо разрушит всю концепцию его исключительности.
Ограничения: Ответ должен быть кратким, структурированным по пунктам, содержать только ключевую информацию по запросу, без лишних данных, эмоций или метафор. Максимально сухой, информативный отчет.
Он прокручивал эту структуру в голове снова и снова, оттачивая формулировки, убирая двусмысленности.
Готовность к Последствиям: Он вспомнил головную боль, тошноту, потерю ориентации после первого запроса о Шоне. Он был готов к этому снова. Он поставил рядом стакан воды. Решил, что если начнется перегрузка, он не будет паниковать, а постарается просто переждать, сосредоточившись на дыхании. Он контролирует ситуацию. Даже если информация будет невыносимой.
Наконец, он почувствовал, что готов. Формулировка была отточена. Сознание – чисто. Тело – расслаблено, но готово к напряжению.
Марк открыл глаза. Его взгляд упал на Черный Куб, лежащий на столе. Он протянул руку и положил ладонь на его холодную, матовую поверхность. Контакт установлен.
Он сделал последний глубокий вдох. И мысленно отправил запрос. Точный. Структурированный. Опасный. Запрос к источнику его силы и, возможно, его гибели.
«Запрос: Предоставить структурированный отчет по следующим пунктам:
Источник (сущность/система/принцип) происхождения Черного Куба.
Основная функция и конечная цель существования Черного Куба.
Ключевые критерии, по которым Марк Левицкий был выбран как текущий пользователь.
Подтверждение или опровержение существования других аналогичных артефактов ('Черных Кубов') и/или их пользователей в данной реальности.
Формат ответа: Кратко, по пунктам, ключевые данные, без избыточной или интерпретационной информации.»
Он замер, ладонь на Кубе, все его существо превратилось в ожидание. Мир сузился до этой темной комнаты и черного артефакта на столе. Сейчас он получит ответы. Или новый шквал хаоса. Он был готов к любому исходу.
Реакция началась не с оглушительного потока, как в прошлый раз. Вместо этого Куб под его ладонью снова резко похолодел, но холод был сухим, колючим, словно прикосновение к металлу в лютый мороз. Одновременно возник знакомый низкий гул, но на этот раз он не был хаотичным. Он был… структурированным. Словно не просто вибрация, а передача данных на неизвестной частоте, резонирующая прямо в костях черепа.
И информация начала поступать. Не лавиной, а четкими, дискретными блоками, напрямую в сознание, минуя органы чувств. Это было похоже на распаковку зашифрованного архива прямо в мозге – мгновенно, без усилий, но с ощущением чужеродного вторжения.
Пункт 1. Источник Происхождения:
Знание возникло как холодная, абстрактная концепция. Самоорганизующаяся структура энтропийного распада. Никаких образов – ни космических туманностей, ни пылающих преисподних. Лишь чистое, безличное определение. Проявляется спонтанно при достижении… пороговых значений внутреннего конфликта… потенциала к деструктивным изменениям. Эта информация не пугала Марка, скорее, вызывала холодный интерес. Значит, появление Куба не было случайностью. Оно было связано с ним, с его сутью, с его… потенциалом к разрушению. Не является созданным артефактом. Безличная сила. Принцип. Порядок, рожденный из хаоса распада.
Пункт 2. Основная Функция и Конечная Цель:
Следующий блок данных лег поверх предыдущего. Функция: Катализация процесса распада стабильных систем (судеб)… Марк почувствовал укол чего-то похожего на… понимание? Нет, скорее, на подтверждение его собственных догадок. Желания – лишь инструмент. Наживка. Конечная цель: Аккумуляция и трансформация… энергии/информации распада… для поддержания/расширения источника. Куб был не слугой, он был… сборщиком. Жнецом энтропии. А желания – его косой. Исполнение желания является операционным методом, а не конечной целью. Марк не был хозяином. Он был оператором. Функцией. Катализатором. Эта мысль должна была бы вызвать тревогу, но его "щит" трансформировал ее в осознание сложности и уникальности системы, с которой он работает.
Пункт 3. Ключевые Критерии Выбора Пользователя (Марк Левицкий):
Этот блок информации вызвал у Марка почти незаметную внутреннюю вибрацию – эхо тщеславия, которое не мог заглушить даже его щит. Соответствие операционным параметрам… Да, он подходил. Высокий уровень когнитивного контроля… Низкий порог эмпатии… Высокая готовность к деструктивным действиям… Система перечисляла его качества как технические характеристики, как требования к процессору или видеокарте. Это было почти комплиментом в ее бездушной логике. Наличие внутреннего "разлома"… как точка входа/резонанса… Эта часть была менее приятной, намекая на его собственные скрытые конфликты и цинизм как на необходимую уязвимость, но он быстро отбросил ее. Главное – Потенциал для генерации значительных объемов "распада"… Он был не просто подходящим, он был эффективным инструментом.
Пункт 4. Существование Других Аналогичных Артефактов/Пользователей:
И наконец, ответ на самый волнующий вопрос. Опровержение. Холодное, четкое слово, вспыхнувшее в сознании. Он – один. Уникален. В данной итерации локальной реальности активен один операционный узел… Дальнейшие оговорки – про "иные реальности", "временные срезы", "нерелевантность для текущей операции" – его мозг зарегистрировал, но не придал им значения. Главное было сказано. Он – эксклюзивный оператор этой силы здесь и сейчас.
Отчет Завершен.
Гул стих. Холод отступил. Куб под ладонью снова стал просто прохладным куском неизвестного материала. Марк медленно убрал руку. Голова не болела, перегрузки не было. Запрос был обработан системой корректно.
Он сидел несколько мгновений в тишине, обрабатывая полученную информацию. Страха не было. Была ясность. Пусть и пугающая в своей сути, но ясность. Он имел дело не с демоном или пришельцем, а с безличной силой распада, использующей его как катализатор. Он был выбран за свои уникальные (как он считал) качества. И он был единственным.
Это знание не поколебало его решимости. Наоборот. Оно лишь укрепило его чувство собственной значимости и контроля. Да, Куб преследовал свои цели. Но Марк был уверен, что сможет использовать эту систему в своих интересах. Он будет направлять распад туда, куда ему выгодно. Он будет контролировать процесс. Он будет умнее системы.
Он снова посмотрел на Куб. Теперь он знал о нем больше. Но тайна не исчезла, она лишь стала глубже, холоднее. И от этого – еще притягательнее. Игра продолжалась, но ставки только что выросли многократно.
ишина в комнате казалась плотной, почти осязаемой. Информация, полученная от Куба, осела в сознании Марка не как откровение, а как набор сухих, холодных фактов. Энтропийный распад. Катализация. Аккумуляция энергии. Технические характеристики пользователя. Опровержение существования других.
Он медленно провел рукой по гладкой поверхности стола. Значит, он не хозяин магического артефакта, не избранник высших сил в традиционном понимании. Он – оператор. Функция. Эффективный инструмент для безличной силы, заинтересованной в распаде стабильных систем. Выбранный за свою холодность, свой ум, свою готовность разрушать и, да, за свой внутренний «разлом».
Эта мысль не вызвала отторжения. Напротив, она укладывалась в его картину мира. Он всегда чувствовал себя иным, стоящим особняком от примитивных эмоций и моральных терзаний толпы. Теперь этому было подтверждение. Он был не просто умнее или циничнее – его сама суть резонировала с фундаментальным принципом вселенной – распадом. Это было почти… естественно.
И он был один. Уникальный оператор в этой реальности. Эксклюзивный доступ к силе, перекраивающей судьбы. Это льстило его самолюбию, которое не мог полностью подавить даже его щит. Он был не просто инструментом, он был ключевым инструментом. Незаменимым.
Куб преследовал свои цели? Пусть. Марк преследовал свои. Их интересы пока совпадали: Кубу нужен был распад, Марк был готов его поставлять, используя процесс для достижения собственных целей – власти, контроля, ресурсов. Он будет направлять эту силу распада туда, куда ему нужно. Он будет контролировать транзакции. Он будет умнее этой безличной системы. Он был уверен в этом. Абсолютно.
Он встал из-за стола, подошел к окну. Город внизу жил своей жизнью, не подозревая о силе, которая теперь сосредоточена в руках одного школьника, стоящего у окна в спальном районе. Не подозревая об операторе распада, который смотрит на них сверху вниз, выбирая следующие цели для своих транзакций.
Новое знание не изменило его планов. Оно лишь придало им большую глубину, большую осмысленность в рамках его искаженной логики. Он не просто строил свою империю, он участвовал в фундаментальном процессе вселенной. Он был на своем месте.
Он отвернулся от окна. Пора было действовать. Деньги на счету ждали своего применения. Информация требовала использования. Мир ждал своего переформатирования. И Марк Левицкий, оператор распада, был готов приступить к работе.
Марк сидел в тишине своей комнаты, пальцы легли на холодную грань Куба. Информация, полученная несколько мгновений назад, не вызвала смятения. Наоборот, она упорядочила хаос догадок, заменив их стройной, пусть и чуждой, логикой.
Энтропийный распад. Катализация. Аккумуляция энергии. Значит, он не просто так получил этот артефакт. Он был выбран. Не по праву рождения, не по воле богов или демонов. По техническим характеристикам. Как идеальный инструмент.
Эта мысль не унижала. Она… восхищала своей холодной, бескомпромиссной эффективностью. Его ум, его контроль над эмоциями, его готовность идти до конца, даже его внутренний «разлом» – все это оказалось не просто чертами личности, а ключевыми параметрами, необходимыми для выполнения высшей функции. Он был совершенным инструментом для той силы, что стояла за Кубом.
Разве молоток недоволен тем, что превосходно забивает гвозди? Разве скальпель хирурга сетует на то, что режет плоть? Нет. Они созданы для этого. Они эффективны в своей функции. И в этой эффективности – их суть, их оправдание. Так и он. Марк Левицкий. Идеальный оператор распада. Тот, кто может направить хаос, придать ему форму, использовать его энергию для своих целей.
Куб – это система. Безличная, работающая по своим протоколам. Она нуждается в энергии распада. Он, Марк, нуждается во власти, ресурсах, контроле. Их цели не противоречат друг другу. Это симбиоз. Он поставляет Кубу то, что ему нужно – три искалеченные судьбы за транзакцию. Куб поставляет ему то, что нужно ему – исполнение желания. Чистая, эффективная сделка.
Да, он инструмент. Но он – разумный инструмент. Молоток не выбирает, какой гвоздь забивать. Скальпель не решает, какой разрез делать. А он – решает. Он выбирает цели для «Гибели», «Клейма», «Поступка». Он формулирует желания. Он направляет поток силы. Он – оператор, сидящий за пультом управления сложнейшего механизма. И его интеллект – это гарантия того, что он всегда будет на шаг впереди этой безличной системы. Он будет использовать ее, а не она его.
Он уникален. Один на эту реальность. Это знание приятно грело где-то глубоко внутри, там, куда не дотягивался его эмоциональный щит. Не избранный по праву святости, но избранный по праву эффективности. Он доказал свое превосходство не перед людьми – это было слишком легко – а перед самой структурой мироздания.
Азарт. Вот что он чувствовал. Не страх перед неведомым, не трепет перед силой. А холодный, расчетливый азарт игрока, которому открылись правила самой главной игры. И у него на руках – все козыри. Щит, информация, ресурсы. И понимание механики, пусть и неполное.
Пусть другие барахтаются в своих мелких проблемах, моральных дилеммах, эмоциональных бурях. Он поднялся над этим. Он работает с первоосновами. С распадом и созиданием (через исполнение его желаний).
Знание, полученное от Куба, осело в сознании Марка холодным, кристаллическим осадком. Он был оператором распада, уникальным инструментом безличной силы. Эта определенность принесла не страх, а странное, ледяное удовлетворение и азарт. Сегодняшний сеанс связи с артефактом был продуктивным. Теперь нужно было дать информации устояться, интегрировать ее в свою картину мира. Новые желания, новые цели – все это требовало тщательного обдумывания, взвешивания, расчета. Этому он посвятит завтрашний день.
Он убрал Куб в ящик стола, задвинул его. Мысленный рубильник переключился из режима «анализ артефакта» в режим «вечерняя рутина». Он вышел из своей комнаты, направляясь на кухню.
Картина была привычной и вместе с тем – все более гротескной. Квартира сияла хирургической чистотой. Воздух был пропитан запахом хлорки, перебивающим все остальные. Мать сидела за столом. Перед ней – тарелка с нетронутой едой. Вид у нее был изможденный – пергаментная кожа, темные круги под глазами, исхудавшие руки безвольно лежали на коленях. Но лицо… лицо озаряла все та же неизменная, пустая, светлая улыбка. Глаза смотрели куда-то сквозь стену, в ее личный мир навязчивого, химически чистого счастья.
Марк молча достал из холодильника свой ужин, поставил разогреваться. Мать никак не отреагировала на его появление. Не повернула головы, не изменила выражения лица. Словно он был еще одним предметом в этой стерильно чистой комнате. Его щит от вопросов работал идеально, дополненный теперь ее собственным, не менее мощным щитом от реальности.
Он сел за стол напротив нее. Ел молча, механически, не чувствуя вкуса. Он наблюдал за матерью краем глаза. Сегодня она была еще тише, чем обычно. Даже ее компульсивная уборка, кажется, временно прекратилась – видимо, силы совсем оставили ее. Но улыбка не сходила с ее лица. Иногда ее губы беззвучно шевелились, словно она вела с кем-то приятную беседу. Или она просто улыбалась тишине.
Ее состояние больше не вызывало у Марка ни раздражения, ни даже холодного любопытства. Оно было… фоном. Белым шумом. Белым счастьем. Да, она явно сходила с ума, превращаясь в истощенную, улыбающуюся оболочку. Но какая разница? Она не мешала ему. Не задавала вопросов. Не нарушала порядок (наоборот, поддерживала его до абсурда). Ее безумие было тихим, ненавязчивым. И это было главным.
То, что это его рук дело, результат его желания – эта мысль больше не требовала анализа. Цена уплачена. Результат получен. Эффективно. Точка. Он не чувствовал ответственности. Он чувствовал удовлетворение от точно сработавшего механизма.
Он закончил есть, встал, убрал за собой тарелку. Мать все так же сидела, улыбаясь пустоте. Она не заметила ни того, как он сел, ни того, как он ушел. И Марк был этому рад. Ее безразличие было зеркальным отражением его собственного. Идеальный баланс.
Он вернулся в свою комнату, закрыл дверь, отсекая себя от тихого безумия, царившего в остальной квартире. Завтра будет новый день. Новые планы. Новые желания. А пока – отдых. Перезагрузка. Подготовка к следующему этапу его восхождения. Мир ждал своего оператора.