Американская энциклопедия истории, биографий и путешествий с древней до современной истории. Биографии выдающихся деятелей Европы и Америки и жизнеописания выдающихся путешественников

Французы заняли большую дорогу, ближайшую к пляжу, вместе с турками; а англичане двинулись влево. Около часа дня легкая дивизия французской армии показалась в виду деревни Алматамак, а британская легкая дивизия увидела деревню Бурлюк, обе они располагались на правом берегу реки Альма.

В том месте, где переправилась основная часть британской армии, берега Альмы обычно находятся на правой стороне и колеблются от двух и трех до шести и восьми футов в глубину до воды; там, где атаковали французы, берега обычно образованы неизменным изгибом реки с левой стороны. К деревне можно подойти с севера по дороге, вьющейся по равнине, почти ровной, пока она не приблизится к деревне, где земля падает, так что на расстоянии трехсот ярдов человек на лошади едва может видеть верхушки более близких и более высоких домов и может определить положение ручья только по ивам и зелени вдоль его берегов. На левой или южной стороне Альмы земля приобретает совершенно иной характер – гладкая там, где берег глубокий, и сильно приподнятая там, где береговой уступ, она отступает на несколько ярдов на умеренной высоте над потоком, пронизываемая здесь и там течением зимних потоков, так что образует небольшие овраги, контролируемые, однако, высотами выше. Именно на этих верхних высотах и у моря была размещена русская армия численностью в сорок пять тысяч человек, кроме шести или восьми тысяч кавалерии и по крайней мере сотни артиллерийских орудий. Замечательный хребет гор, высота которых варьируется от 500 до 700 футов, тянется вдоль течения Альмы с левой или южной стороны по течению потока и принимает форму скал, когда находится близко к морю. На вершинах хребтов, между оврагами, русские возвели земляные батареи, оснащенные 32-фунтовыми и 24-фунтовыми орудиями. латунные пушки, поддерживаемые многочисленными полевыми орудиями и гаубицами. Эти пушки обстреливали верхушки оврагов параллельно им или обстреливали их до основания, в то время как все стороны, по которым враг, неспособный выдержать прямой огонь батарей, был бы вынужден подняться, были заполнены массами стрелков, вооруженных превосходной двухнарезной винтовкой, метавшей большой сплошной конический шар с силой на 700 и 800 ярдов, как французы узнали на своем опыте. Главная батарея состояла из земляного укрепления в форме двух сторон треугольника, с вершиной, направленной к мосту, и сторонами, покрывающими обе стороны ручья, соответствуя изгибу реки под ним, на расстоянии 1000 ярдов; в то время как, с изрядной возвышенностью, 32-фунтовые пушки бросали, очень часто, за дома деревни на расстояние 1400 и 1500 ярдов. Он был построен на вершине холма примерно в 600 футах над рекой, но холм поднимался за ним еще на 50 футов, прежде чем спуститься к дороге. Подъем этого холма был прострелен огнем трех батарей земляных укреплений справа и еще одной слева, и эти батареи были в равной степени способны прикрыть деревню, ручей и склоны, которые вели вверх по холму к их позиции. В первой батарее было тринадцать 32-фунтовых латунных орудий изысканной работы, которые показывали слишком хорошо. В других батареях было около двадцати пяти орудий в общей сложности.

Силы англичан составляли около 26 000 человек, французов – около 23 000 человек.

От внимания союзных командующих не ускользнуло, что русский генерал так уверенно полагался на естественную силу своей позиции по направлению к морю, где скала круто и высоко поднималась над садами соседней деревни, что он пренебрег защитой этой части своих сооружений массами войск или тяжелыми орудиями. Эти военные укрепления, напротив, были сосредоточены справа и в центре. Поэтому план сражения был составлен таким образом, чтобы дать возможность французам и турецкой дивизии в первую очередь обойти русский левый фланг и занять плато; и как только эта операция будет завершена, чтобы занять часть русской армии, британские войска и французская Третья дивизия должны были атаковать ключ позиции справа от противника, в то время как французы завершат его поражение на верхней территории.

Дивизия генерала Боске переправилась через реку Альма около устья около 11:30; турецкие батальоны переправились в то же время недалеко от отмели и в пределах досягаемости мушкета от пляжа. Это движение не встретило сопротивления; и, хотя толпа французских стрелков и легкой пехоты пересекла сады и кустарник под холмом, который можно было легко защитить, по ним не было сделано ни одного выстрела, и ни одно орудие, казалось, не вело себя по направлению их марша. Впоследствии от русских пленных было установлено, что князь Меншиков оставил эту линию без охраны, потому что считал ее абсолютно непроходимой даже для коз. Он не знал зуавов. С непостижимой быстротой и ловкостью они взобрались на скалу, и только когда они построились на высоте и развернулись из-за насыпи там, русские батареи открыли по ним огонь. Огонь был отбит с большим воодушевлением, и последовало умное сражение, в ходе которого дивизия генерала Боске некоторое время была занята почти в одиночку, пока генерал Канробер не пришел на помощь. Турецкая дивизия, которая имела очень воинственный вид и желала сражаться, входила в состав армии под командованием маршала Сент-Арно; и эти храбрые войска испытывали некоторое сожаление, что им не было поручено активное участие в борьбе.

Пока французские войска взбирались на высоты, французские пароходы подошли как можно ближе к обрыву берега на южной стороне Альмы и начали обстреливать русских в великолепном стиле; снаряды разрывались над каре и батареями противника и, наконец, вытеснили их с позиции справа, в 3000 ярдах от моря. Русские ответили кораблям с высот, но безрезультатно.

В 1:50 линия стрелков приблизилась к батарее на холме, и русские немедленно открыли огонь с расстояния 1200 ярдов, и выстрелы дали эффект: снаряды прорвались сквозь открытые ряды стрелков и попали в наступающие колонны позади. Вскоре после этого над рекой поднялись густые клубы дыма и поплыли на восток, закрывая обзор противника слева. Русские подожгли деревню. Это было честное проявление военного мастерства – оно было хорошо выполнено – произошло в нужное время и вызвало немало раздражения. Говорят, что русские измерили дальность всех основных точек на своем фронте и разместили ветки и палки, чтобы обозначить их. В этом им помогли почтовые знаки на дороге. Русские открыли яростный огонь по всей английской линии. Ядро свистели во всех направлениях, взметая грязь и песок в лица штаба лорда Раглана. Он все еще терпеливо ждал развития французской атаки. Наконец, к нему пришел адъютант и доложил, что французы пересекли Альму, но не успели укрепиться достаточно, чтобы оправдать атаку. Поэтому пехоте было приказано залечь, и армия некоторое время была совершенно пассивна, только артиллерия вела непрерывный огонь снарядами, ракетами и ядрами, которые проносились сквозь русских и наносили им большие потери. Однако они не дрогнули и мужественно ответили артиллерии, их снаряды падали среди людей, пока они лежали, и с каждым выстрелом отрывали ноги и руки.

Лорд Раглан наконец устал от этого бездействия и отдал приказ всей линии наступать. Эти сомкнутые массы поднялись и, пройдя через страшный ливень пуль, картечи и снарядов, они бросились в Альму и «барахтались» в ее водах, которые были буквально разорваны в пену смертоносным градом. На другом берегу реки было несколько виноградников, занятых русскими стрелками. Трое из штаба были здесь застрелены; но, возглавляемые лично лордом Рагланом, они двинулись вперед, подбадривая людей. И вот наступил переломный момент битвы, в котором лорд Раглан, вероятно, своей проницательностью обеспечил победу с меньшими жертвами, чем это было бы в противном случае. Он бросился через мост, сопровождаемый своим штабом. С дороги через него, под русскими пушками, он видел ход событий. Британская линия, которой он приказал наступать, пробиралась через реку и вверх по высотам массами, действительно крепкими, но скошенными убийственным огнем батарей, а также картечью, ядрами, снарядами, картечью и мушкетным огнем из некоторых орудий центральной батареи и огромной и плотной массой русской пехоты.

Затем началась одна из самых кровавых и решительных битв в анналах войны. 2-я дивизия под командованием сэра де Лейси Эванса переправилась через ручей справа. Бригадир Пеннефазер (который был в гуще боя, подбадривая своих людей) снова и снова останавливался, но никогда не отступал в своем дальнейшем продвижении, которое было отмечено яростным грохотом мушкетов Минье; и бригадир Адамс храбро атаковал холм и помогал ему в битве. Сэр Джордж Браун, заметный на сером коне, ехал впереди своей Легкой дивизии, подгоняя их голосом и жестами. Тем временем гвардейцы справа от Легкой дивизии и бригада горцев штурмовали высоты слева. Внезапно смерч пуль и картечи пронесся со стороны ужасной батареи, и рев мушкетов сзади проредил их передние ряды на десятки. Было очевидно, что войска едва могли бороться с русскими, так как им благоприятствовала выгодная позиция. В это самое время огромная масса русской пехоты двигалась вниз к батарее. Они остановились. Это был кризис дня. Острые, угловатые и прочные, они выглядели так, словно были вырезаны из цельной скалы. Лорд Раглан увидел сложность ситуации. Он спросил, можно ли направить пару орудий на эти массы. Ответ был: «Да», и артиллерийский офицер подвел два орудия, чтобы стрелять по русским каре. Первый выстрел промахнулся, но следующий, и следующий, и следующий, прорезали ряды так чисто и так метко, что на мгновение можно было увидеть четкую полосу через каре. После нескольких выстрелов колонны каре сломались, заколебались взад и вперед, сломались и бежали по гребню холма, оставив за собой шесть или семь отдельных рядов мертвых, лежащих как можно ближе друг к другу, отмечая проход смертоносных посланников. Этот поступок избавил пехоту от смертоносного инкуба, и они продолжили свое великолепное и бесстрашное продвижение вверх по холму. «Горцы», сказал сэр К. Кэмпбелл, прежде чем они пошли в атаку, «не нажимайте на курок, пока не окажетесь в ярде от русских!» Они атаковали, и хорошо, что они выполнили пожелание своего вождя; у сэра Колина подстрелили лошадь; но он немедленно поднялся и возглавил своих людей. Но гвардейцы наступали в ряд и вместе с 33-й удостоились чести захватить пушку. Вторая и легкая дивизии увенчивали высоты. Французы развернули пушки на холме против летящих масс, которые кавалерия тщетно пыталась прикрыть. Несколько слабых попыток рассеянной пехоты, несколько выстрелов из пушек и мушкетов, и враг бежал на юго-восток, оставив позади себя трех генералов, три пушки, 700 пленных и 4000 убитых и раненых.

Потери англичан составили 2000 убитых, раненых и пропавших без вести, французов – около 1400 человек.

В ночь после битвы союзная армия расположилась лагерем на вершине высот, которые она так славно завоевала; французский маршал разбил свою палатку на том самом месте, где накануне утром стояла палатка князя Меншикова.

23-го числа союзные армии оставили Альму и приступили к форсированию Качи; 24-го числа они пересекли Бельбек, где предполагалось высадить осадные материалы с целью атаки на северную сторону Севастополя. Однако было обнаружено, что противник разместил укрепленное сооружение, чтобы не допустить приближения судов и транспортов к этой реке; и было решено немедленно наступать фланговым маршем вокруг восточной стороны Севастополя, пересечь долину Черной и захватить Балаклаву как будущую базу для операций против южной стороны гавани в Севастополе.

Противник не удерживал Балаклаву в какой-либо силе. После нескольких выстрелов небольшой гарнизон сдался, и когда корабль сэра Э. Лайона «Агамемнон» достиг устья гавани в то самое время, когда войска появились на высотах, британская армия снова оказалась в полной связи с флотом.

Марш французской армии, которая следовала по следам британцев, был более продолжительным и утомительным. Они достигли реки Черной только 26-го числа, проведя предыдущую ночь на ферме Маккензи. Именно в этот день французский маршал, наконец, поддавшись своей фатальной болезни, отдал свой последний приказ дня, в котором он формально простился со своими войсками и передал командование в руки генерала Канробера.

Сметя врага со своего пути кровавой победой на Альме, союзники предприняли следующий шаг – осаду Севастополя.

Бухта Балаклавы, которая теперь стала главной базой их операций, является местом, превосходно подходящим для высадки припасов и материалов. Как порт, это самый совершенный порт такого размера в мире. Вход находится между перпендикулярными скалами, возвышающимися на восемь сотен футов с каждой стороны, и он достаточно широк, чтобы позволить пройти только одному кораблю за раз; но как только вы попадаете в закрытую от моря гавань без приливов, тихую, как горное озеро, три четверти мили в длину, двести пятьдесят ярдов в ширину и нигде не менее шести саженей в глубину, так что каждый квадратный фут ее поверхности доступен для судов самого большого груза.