Формула исчезновения

"Мой отец мёртв", – сказал Александр, но его голос выдавал его. Он не верил в то, что говорил.

"Твой отец мёртв, согласно официальным документам", – сказал человек. "Твой отец упал со скалы, согласно протоколу полиции. Твой отец похоронен на кладбище Тихвина, согласно записям в реестре. Но что, если все эти документы являются частью одной большой лжи?"

Александр наконец взял дискету. Она была тяжелее, чем он ожидал, как если бы в её маленьком объёме была сосредоточена вся вселенная.

"Кто ты?" – спросил Александр, глядя человеку в глаза. "Как ты меня нашёл? Почему ты это делаешь?"

"Я тебя нашёл, потому что твой отец дал мне инструкции", – сказал человек. "Много лет назад, перед тем, как исчезнуть, твой отец создал план. План на случай, если что-то пойдёт не так. Он записал видео, оставил инструкции, и дал мне задачу. Если он не вернётся в контакт в течение двух лет, я должен передать эту информацию его сыну. Когда ты исполнишь тридцать два года."

"Тридцать два года?" – переспросил Александр. "Но мне уже тридцать два."

"Я знаю", – ответил человек. "Я был в курсе твоего возраста. Я следил за тобой, наблюдал, понимал, когда ты стал достаточно взрослым, чтобы знать правду."

"Ты следил за мной?" – голос Александра поднялся на несколько тонов, хотя он старался его контролировать. "Как долго?"

"Много лет", – сказал человек. "Но достаточно. Теперь ты знаешь, что у тебя есть это." Он указал на дискету. "И ты знаешь, что нужно с этим делать."

"Нет, я не знаю", – сказал Александр. "Я не знаю вообще ничего. Я не знаю, кто ты, я не знаю, правда ли это, я не знаю, что делать."

"Ты узнаешь", – сказал человек. "Когда ты посмотришь на эту дискету, когда ты услышишь голос твоего отца, тогда ты узнаешь."

"Нет", – Александр отступил назад, держа дискету в руке, как если бы она могла взорваться в любой момент. "Это не может быть правдой. Это не может быть реально. Мой отец мёртв. Я видел его могилу."

"Ты видел могилу", – согласился человек. "Но могилы могут быть пустыми. Могилы могут содержать кого-то другого. Могилы могут быть частью какой-то истории, которая написана для общественности."

"Кто тебя прислал?" – спросил Александр. "Кто может быть заинтересован в том, чтобы оживить мою жизнь со всем этим?"

"Мне нельзя рассказывать тебе это", – сказал человек. "Чем меньше ты знаешь, тем безопаснее для тебя. Но я скажу тебе это: люди, которые интересуются этой информацией, опасны. Они способны на всё, чтобы обеспечить, чтобы правда никогда не всплыла. И если они узнают, что ты ищешь ответы, они будут охотиться на тебя."

Александр посмотрел вокруг на пустую парковку, на темноту между машинами, и внезапно он понял опасность, которая могла быть скрыта в каждой тени. Он был в огромной уязвимости, в месте, где никто не услышал бы его крик.

"Слушай", – сказал человек, его голос становился более интенсивным. "Ты должен быть осторожен. Ты должен быть умным. Ты должен не верить никому, пока ты не проверишь информацию самостоятельно. Понимаешь?"

"Понимаю", – прошептал Александр.

"Хорошо", – человек отступил назад, исчезая в тень. "И ещё одно. Покажи эту дискету только людям, которым ты можешь полностью доверять. Очень мало таких людей. Может быть, никого. Но если ты найдёшь такого человека, тогда вы сможете работать вместе. Потому что одному это будет слишком сложно."

"Подожди", – сказал Александр, пытаясь следить за человеком, но тот уже исчезал в темноте. "Как я смогу тебя найти, если мне понадобится помощь?"

Голос человека пришёл из темноты:

"Ты не найдёшь меня. Я найду тебя, если это необходимо. Или я не найду тебя, и ты будешь на своё счастье. Но помни одно, Александр Волков: истина имеет способ находить тебя, даже если ты пытаешься от неё спрятаться."

И потом было молчание. Полное, абсолютное молчание подземной парковки.

Александр стоял один, дискета в руке, и осознавал, что его жизнь только что разделилась на две части: до и после.

Путь назад казался намного длиннее. Каждый шаг эхом отражался на стенах паркинга, и Александр ощущал, что за ним следят. Может быть, человек всё ещё был там, скрытый в тени, наблюдая. Или может быть, это была его парнойя, которая впервые настоящим образом овладела его душой.

Когда он поднялся на уровень минус один, он ощутил облегчение. Люди, свет, жизнь. Всё было обычным и нормальным, как если бы ничего не произошло.

Но всё произошло.

Он дошёл до метро и сел в следующий поезд, направляющийся на окраины города. Его квартира казалась ему более безопасным местом, чем гулять по улицам с дискетой, которая могла содержать информацию, способную изменить всё.

Дома Александр не включал свет. Он сидел в темноте гостиной, дискета лежала перед ним на столе, как если бы она была мёртвым насекомым, которое он хотел изучить, но боялся прикоснуться.

Его сердце всё ещё стучало с большой силой. Адреналин не покидал его систему, оставляя его в состоянии повышенной готовности, похожей на человека, который только что избежал крушения поезда.

Наконец, когда часы показали 23:45, Александр встал и прошёл в свой кабинет. Его компьютер ждал его, спящий, как животное, готовое проснуться по его команде.

"Включись", – сказал Александр.

Экран загорелся синим светом, и Александр вставил дискету в древний привод, который он держал именно для случаев, подобных этому – для работы с архаичными форматами информации.

Компьютер гудел, анализируя данные. Потом список файлов появился на экране.

Видео. Аудио. Текстовые документы. Фотографии.

И один файл с названием: "Мой сын. Послание на случай, если что-то пойдёт не так."

Александр нажал на видеофайл.

И тогда он услышал голос, который не слышал почти тридцать лет.

Голос его отца.

ГЛАВА 3: ГОЛОС ИЗ ПРОШЛОГО

Александр не спал. Это не было бессонницей в традиционном смысле – он не лежал в постели, тщетно прося сон. Вместо этого он сидел перед экраном своего компьютера, видеофайл готов был быть воспроизведён, его палец зависла над кнопкой проигрывания. Часы показывали 00:17. Ночь углубилась в её самые тёмные часы, когда город спал, и миру казалось, что он парализован, застыл между днём, который ушёл, и днём, который ещё не пришёл.

На экране была простая папка с названием "И.В. Архив". Внутри неё были файлы, которые, как казалось Александру, были написаны на каком-то древнем языке – так давно они были созданы. Датировка указывала на 2127 год. Тридцать лет назад. Ровно за год до смерти его отца.

Дискета, которую Александр вставил в привод, была не просто носителем информации. Она была машиной времени. Она была порталом в прошлое, которое, как он всегда думал, было закрыто для него.

Его рука дрожала, когда он нажал кнопку.

На экране мгновенно появилось изображение. Комната, которая была одновременно знакома и совершенно чужда. Это была старая лаборатория, с оборудованием, которое теперь казалось архаичным – высокие приборы с множеством кнопок и циферблатов, провода, которые змеились по полу и стенам, как живые существа. Стены были белыми, почти стерильно белыми, но изнутри жёлтыми от времени.

И потом появился он.

Иван Волков.

Отец Александра.

Человек на экране был старше, чем в любой фотографии, которую Александр видел. Его волосы, которые были чёрными на старых фотографиях, теперь были серебристо-белыми, разреженными на макушке. Его лицо было искороблено морщинами, которые рассказывали историю о годах размышлений, работы, беспокойства. Но его глаза – его глаза были такими же, как на портрете в квартире Александра. Проницательные, живые, горящие внутренним огнём, который не мог быть потушен годами.

Иван сидел перед столом, на котором была разложена серия документов, графиков и объектов, которые Александр не мог идентифицировать. Позади него на стене были нарисованы формулы и схемы, написанные маркером прямо на окрашенной поверхности.

"Саша", – начал Иван, обращаясь прямо в камеру, как если бы смотрел в глаза своему сыну, хотя между ними были тридцать лет и смерть. "Если ты смотришь это видео, то я больше не здесь. Я не знаю, жив я или нет. Это может быть записано в момент моей смерти, это может быть записано за час до неё. Но я знаю одно – если ты смотришь это видео, то то, что я боялся, произошло."

Голос Ивана был глубоким, с едва заметным акцентом из его молодости, из края России, которую Александр никогда не посещал, но которая была частью его крови. Слова звучали без артикуляции, как если бы он произносил их много раз, репетируя перед камерой.

"Я потратил двадцать три года своей жизни на один проект", – продолжил Иван. "Один проект, который начался как научная любопытство, но который стал моей одержимостью, моей ноутой, моей молитвой и моим проклятием одновременно. Я создал метод."

Иван встал и прошёл к доске на стене, где были написаны формулы. Его палец указал на одну из них.

"Это уравнение преобразования водорода в гелий-3", – сказал Иван. "Один из самых обильных элементов на Земле и на Луне, преобразованный в один из самых ценных и редких. И я нашёл способ это сделать. Способ, который безопасен, способ, который экономичен, способ, который может быть масштабирован на промышленном уровне."

Он повернулся обратно к камере.

"Если я рассказываю тебе это, Саша, это потому, что ты мой сын, и ты имеешь право знать, почему мой мир разваливается вокруг меня. Ты имеешь право знать, почему люди хотят убить меня. Ты имеешь право знать, почему я должен скрывать мою работу и мою жизнь."

Александр слушал, едва дыша. Это не была просто видеозапись. Это было исповедью. Это было завещанием. Это была любовь отца, выраженная в виде откровения.

"Технология гелия-3", – продолжил Иван, возвращаясь к столу, "может обеспечить человечество практически неограниченной энергией. Одного килограмма гелия-3 достаточно, чтобы обеспечить энергией город из миллиона человек на протяжении года. Один килограмм. И у нас на Земле достаточно водорода, чтобы производить гелий-3 в количестве, которое может удовлетворить энергетические потребности всего человечества, буквально на века."

Иван открыл ящик стола и достал небольшой металлический контейнер, размером примерно с коробку спичек.

"Это образец моего синтеза гелия-3", – сказал он, держа контейнер перед камерой. "Это примерно пять граммов. Это маленькое количество содержит энергию, эквивалентную нескольким тоннам нефти. И это было создано из простого водорода, используя процесс, который я разработал. Процесс, который я могу повторить, если у меня будут ресурсы."

Александр заметил, что рука его отца дрожала, когда тот держал контейнер. Это был жест, полный эмоции – гордости, страха, ответственности.

"Теперь пойми, Саша, почему это опасно", – сказал Иван, убирая контейнер обратно в ящик. "Если эта технология попадёт в открытый доступ, это изменит мир. Не за несколько лет, но за несколько десятилетий, все энергетические корпорации мира будут разрушены. Нефтяная промышленность, газовая промышленность, атомная промышленность – все они станут устаревшими. Трильоны долларов будут потеряны."

Иван сделал паузу, позволяя Александру впитать эту информацию.

"И люди, которые контролируют эту энергию, люди, которые зарабатывают триллионы долларов на её монополизации, они не позволят этому произойти", – продолжил Иван. "Они предпочтут убить меня, спрятать мою работу, уничтожить все доказательства того, что я когда-либо создавал этот метод."

"Поэтому я принял меры", – сказал Иван, встав и направляясь к другой части комнаты, которая была вне кадра. Когда он вернулся, он нёс с собой несколько больших папок, которые выглядели так, как будто они содержали всю мудрость мира.