Представляешь, ты родился в аду

Семьдесят лет – это ведь не порог? Думал наш герой, по привычке в небольшой спешке переходя пешеходный переход. Чем навеяны эти мысли, дорогой Александр Иванович? Погодой, которая туманит, а лужи через каждый шаг, или же необходимостью эти самые лужи перепрыгивать? Но свежий воздух и активность – это ведь хорошо, даже несмотря на десяток лишних килограмм веса в таком-то зрелом возрасте.

Эти и другие оправдательные и саможалетельные мысли повторялись у седого юноши в голове каждый раз, когда ему приходилось тяжело от перечисленных факторов. Так и в этот раз, придя домой после очередной прогулки и развалившись на кресле, он по инерции бормотал про себя, всячески оправдывая в какой-то мере свою никчемность. Притом что у него всё было в достатке. Полный холодильник еды, стабильная работа. Разве что грызло чувство одиночества за упущенные года.Эх, надо было постараться похудеть раньше, – размышлял слегка моложавый старик про себя, с изредка вырывающимися шёпотом словами. Привычка брехать на всё и осуждать сформировалась не позднее, чем этот лишний вес, который плёлся за ним желейным якорем всю жизнь. Ну десять килограмм, это ведь в пределах нормы… Да и все так же едят.

В последнее время он начал увлекаться весьма специфической литературой для среднего человека, и его мысли начали меняться. К нему стало приходить осознание – всё, что он имеет, результат того, о чём он думал. И неплохо бы сказать, что он переключился и начал жить по-новому, но жизнь так не работает. Любая реализация требует не только усилий, но и времени. Не говоря уже о том, что научиться правильно думать совсем не просто. По этой причине он приходит в себя лишь после двадцати-тридцати минут стабильного бреха на жизнь, зависит от «сложности» пережитого дня. И этот раз не стал исключением.

Разница была лишь в одном. Сидя в кресле, спустя минут сорок, то есть уже переключившись на позитивное мышление, он начал ощущать некий дискомфорт в теле. Это чувство уже приходило ранее, и по идее должно как обычно пройти. Более того, если бы не практики позитивного мышления, наш персонаж не научился бы слушать себя настолько, чтобы осознать, что что-то не так. Будто нечто сжимается в области груди или где-то там в теле. Некое ощущение локального усиления давления. Вот-вот, вроде, отпускает. А тут нет, ещё не отпустило и сжимается с новой силой. Оно даже не больно, а как-то приятно. Даже хочется испытать это давление посильнее. Будто оно убирает некие негативные мысли из головы, и теперь можно просто жить. Только вот нельзя. В какой-то момент это напряжение достигло пика, и что-то будто глухо щёлкнуло. С этого момента не было мыслей совсем. Лишь пустой взгляд в небытие полностью растворялся. Комната начала распыляться в иллюзию. А пришедшая в сердце острая сильная боль, будто воткнули кинжал, начала отдаляться, при этом становясь всё более фантомной.

В голове «юнца» происходило пустое – ничего. Лишь ощущение того, что его куда-то уносит, и он не только не может с этим ничего поделать, но и даже попытаться напрячь мозг, чтобы обдумать происшествие. Раньше, в любой непонятной ситуации, ему приходили мысли глубоко продышаться. Но не в этот раз, он не понимал, почему ему не приходят никакие идеи, более того, он не понимал, почему ничего не понимал. Ни одна извилина не напрягается, словно не хватает какого-то усилия из центра пупка. Именно сейчас он осознал, что изначальный импульс шёл оттуда, и сейчас пытался лишь это воспроизвести. Словно это некий зародыш воли. Этот импульс надо было сконцентрировать в центре груди, а оттуда он распределялся по всему телу и доходил до мозга. Только что есть грудь, дошёл ли этот импульс до туда? Некое подобие подобной мысли было у нашего персонажа. Ведь думать у него не получалось. И сейчас он потерял всяческое подобие очертаний своего тела. Лишь некий образ присутствовал в вырисовавшемся в течение долгого времени пространстве, словно прошли года, прежде чем это случилось.

Это была пустыня, очень бежево-серая пустыня. Она отдавала могуществом и великолепием, но также чем-то ужасающим, при том, что в ней не было ничего оформленного, словно пустота пустоты. А все эти тона будто выдуманы. Но что-то в ней было, и было осознание чего-то страшного. Ощущался невероятный холод, от которого не убежать. Душа начала себя ощущать как дворняжка, выброшенная на улицу, где даже нету ни одного строения, чтобы согреться. Но холод был скорее пронзающий. С одной стороны, он впивался, минуя внешние слои, будто в самую глубину сердца. С другой, он был призрачным и со временем становился привычным, хоть и таким же нестерпимым.

Наивно полагая, что у него много времени, наш герой всё так же пытался о чём-то помыслить. С одной стороны, это было верно, ведь то, сколько он потратил времени и сил, позволило ему приблизиться к чему-то. Вот-вот, ещё пару сотен лет, а это уже казалось чем-то несущественным в рамках всего данного сущего, и он сможет совершить мысль. Но через некоторое время что-то наподобие ветра начало усиливаться, этот воздух не был пустым. Словно очень морозный, он обжигал, но неравномерно. Единственное подходящее слово, которое могло бы прийти нашему герою в голову, если бы он мог мыслить, это перья. Странно, но он ощущал, будто воздух содержит в себе перья птиц, и они, периодически попадая по нему, терзали, отрывая части его сути. Какие-то частицы удерживались очень крепко, но его образ под действием этого бурана практически полностью растворился. От него осталось что-то вроде покореженного шара. Он стал настолько нецелостным, что начал замечать, что не стоит на месте, и к нему начинает прилипать всякая гадость. Словно мячик, прыгающий по луне, он собирал поломанные подобия этих крыльев и даже начал мечтать о том, чтобы врезаться в цельный мяч и присоединиться к нему. Но всё это было лишь на уровне ощущений, мысль привычного нам рода здесь отсутствовала полностью. В один момент шар почувствовал, что подобрал некую жемчужину. Словно свет во тьме, и попытался её всунуть как можно глубже внутри себя. Он понимал, что она чужая. Это будто пришить чужую руку себе. Но в этом пространстве её могли и не подобрать вовсе.

И снова трепетание души, ощущение приближающейся бури, и что страшнее всего – потерять не только себя, но и жемчужину. Хотя свой опыт всё же ценнее… К слову, этих светочей всё же удалось набрать не один. Но они скорее были песчинками. И в момент, когда казалось, что всё кончено и от меня не останется ничего!.. Ощущение затягивания куда-то, невероятно сильного притяжения, и вдруг наш герой оказывается в непроглядной темноте. Она длилась недолго, но с каждым разом становилось всё комфортнее и теплее. Тем не менее это ощущение забытого тепла разнилось с тем, что было при прошлой жизни. Способность к размышлению ещё не вернулась, но этот импульс из центра живота теперь наконец-то проходил через всё его существо. Он ощущал себя совсем иначе, собранным из кусков, как Франкенштейн, но большую часть всё же составляла именно его суть. И тогда он сделал всё возможное, чтобы собрать всё, что возможно, и пронести с собой мысль о том, что он пережил. Он хотел собрать все свои жемчужины в центре и сделать частью себя, а иные части упорядоченно распределить. Но получается, что это некий устойчивый организм со своей кристаллической решеткой, и любые изменения провернуть очень сложно. Также удивляло то, что жемчужины имели свой характер, который не хотел подстраиваться, а наоборот, перетягивал одеяло сознания на себя. Притом, что многие потрёпанные перья с радостью укладывались в шаблон души и загорались его светом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.