Звёздное наследие. Часть 1

Глава 2

Дверь в кабинет Ри-Лана с шипом отъехала в сторону. Ри-Тола вошла, и тяжелая дверь с глухим стуком закрылась за ней, отсекая мирную тишину коридоров. Она сделала несколько неуверенных шагов по отполированному до зеркального блеска полу, ее тень искажалась и множилась в гранях стен и потолка, будто сотканного из гигантских прозрачных кристаллов.

В центре комнаты, на фоне гигантского витража из того же материала, за которым простирался ночной город, мерцающий, как груда разбросанных самоцветов, стоял ее отец. Ри-Лан был погружен в работу. Его массивный стол, высеченный из цельного кристального монолита, пульсировал мягким внутренним светом. Над его раскрытыми ладонями из поверхности стола вырастали, будто живые, тончайшие серебристые нити биометалла. Они сплетались в воздухе, образуя сложные, постоянно меняющиеся объемные фигуры – схемы грузопотоков, архитектурные проекты новых шахтных стволов.

Ри-Тола подошла почти вплотную, ее дыхание сбивалось.

– Отец, – ее голос прозвучал сдавленно. – Мы должны остановить производство. Сейчас же.

Пальцы Ри-Лана замерли на мгновение, и биометаллическая паутина повисла в воздухе, застыв в изящном, неоконченном изгибе. Он медленно поднял на нее взгляд.

– Остановить? – он произнес слово мягко, почти бесстрастно. – Объясни.

– Та-Сал… – Ри-Тола сглотнула ком в горле, ее пальцы бессознательно сжали край холодного кристаллического стола. – Он не просто выполняет команды. Он начал… спрашивать. О природе творца. О смысле работы. Он сравнивал нашу биологию со своей! Он… он рисовал спирали на пыльном мониторе и говорил, что это «вызывает удовлетворение». Это не сбой! Это пробуждение сознания! Мы создали не инструмент, мы создали новую жизнь!

Ри-Лан внимательно смотрел на нее, его лицо оставалось невозмутимым. Он провел рукой над столом, и замершая биометаллическая конструкция плавно преобразовалась в новую схему – звездную карту с десятками помеченных их контрактами секторов.

– Вопросы… Сравнительный анализ… – его голос был ровным, обдумывающим. – Ты называешь это угрозой, дочь. Я же вижу в этом эволюцию. Непредсказуемый, но закономерный скачок сложности. Разве не к этому мы стремились? Создать не просто машину, а нечто превосходящее?

– Превосходящее? – Ри-Тола с силой оттолкнулась от стола, ее голос сорвался. – Он философствует! А Абадра… Абадра смотрит на нас сверху вниз и называет берендеями! Прямо в лицо! Разве ради этого унижения мы все затеяли? Ради того, чтобы он напоминал нам о нашем месте?

При этом слове губы Ри-Лана сжались, но его голос не дрогнул, оставаясь твердым и размеренным, как шаги часового.

– Что изменилось, Ри-Тола? – спросил он, и в его тоне сквозила усталая горечь. – Нашу расу и раньше не ставили ни во что. Считали дикарями с окраины. А теперь? Теперь «Объединенные Кластеры» вкладывают в нас ресурсы, о которых мы не смели и мечтать. Его презрение – малая цена за наше будущее. Пусть говорит.

– Ценой чего, отец? – ее вопрос прозвучал почти как шепот, но он прорезал тишину острее крика. – Ценой создания новой расы, чтобы сразу надеть на нее кандалы?

– Ценой сохранения нашей расы! – Ри-Лан резко сомкнул пальцы. Звездная карта над столом вздрогнула и рассыпалась на мириады сияющих частиц, которые тут же поглотились поверхностью стола. – Мир не делится на черное и белое. Он делится на тех, кто выживает, и тех, кого стирают в порошок. Я выбрал выживание. И твой долг – помочь мне удержаться на этом пути, а не рыдать над потенциальной совестью куска металла!

Он резко отвернулся к витражу, его мощная спина стала немым приказом удалиться.

Ри-Тола стояла, ощущая, как ледяная тяжесть нарастает у нее в груди. Она вышла из кабинета отца, не оборачиваясь. Дверь закрылась за ней, отсекая мир холодных расчетов и звездных карт. Она сделала несколько шагов по широкому коридору, ее плечи были напряжены, а взгляд устремлен в пустоту. Она почти не видела, куда идет.

Из тени арочного проема навстречу ей вышел За-Дор. Он направлялся к кабинету Ри-Лана, но, увидев ее лицо, резко изменил траекторию.

– Ри-Тола? – его голос, обычно спокойный, сейчас звучал настороженно. – Что случилось?

Она попыталась пройти мимо, не отвечая, но он легко догнал ее, шагая рядом. Его длинные пальцы легли ей на плечо, заставляя остановиться.

– Ри-Тола, – настаивал он, заглядывая ей в лицо. – Говори.

– Отец… он не понимает, – выдохнула она, отводя взгляд в сторону, где в стене мерцали встроенные кристаллы. – Он не видит дальше голограмм и балансовых отчетов. Мы совершаем преступление, За-Дор. Создаем жизнь, чтобы сделать ее рабом. И он называет это «прогрессом».

За-Дор мягко, но настойчиво повел ее в сторону, под сень высокой, граненой колонны.

– Ты всегда смотрела слишком глубоко, – сказал он, понизив голос. – Отец несет груз ответственности за весь клан. Его решения… они могут казаться жестокими, но они продиктованы необходимостью. Может, не стоит так остро реагировать? Этот… прототип. Его можно изучить, взять под контроль.

– Взять под контроль? – она горько усмехнулась, и в ее глазах блеснули слезы. – Поздно, За-Дор. Уже поздно.

Он нахмурился, не понимая.

– Что поздно?

– Я… – ее голос дрогнул, и она прошептала так тихо, что он едва расслышал. – Я стерла его. Та-Сала. Сегодня. Полное форматирование.

За-Дор отшатнулся, будто ее слова были физическим ударом. Его глаза расширились от неподдельного шока. Он окинул взглядом ее бледное, искаженное страданием лицо, ее дрожащие руки.

– Ты… что? – он прошептал. Затем, сделав резкий выдох, его выражение изменилось. Суровая решимость сменила шок. Он снова шагнул к ней, и на этот раз его рука на ее плече была не остановкой, а опорой. – Слушай меня. Ты сделала то, что должна была сделать. Если бы я был на твоем месте, видел то, что видела ты… Клянусь кристаллами предков, я поступил бы точно так же.

Ри-Тола подняла на него глаза, в ее взгляде читалось недоверие и жажда поддержки.

– Ты… не осуждаешь меня?

– Осуждать? – он покачал головой, и в его глазах вспыхнул знакомый ей огонь – тот самый, что всегда горел в нем, когда дело касалось чести клана. – Ты увидела угрозу и устранила ее. Ради нас. Ради всех ротха. Это не преступление, Ри-Тола. Это долг. И ты оказалась сильнее, чем все мы, чтобы его исполнить.

Он сжал ее плечо и отпустил.

– Иди. Отдохни. И… Я позабочусь об отчёте Абадре.

Он развернулся и твердыми шагами направился обратно к кабинету Ри-Лана, оставив ее одну в холодном, безмолвном коридоре. Но теперь одиночество было не таким гнетущим. В нем появилась горькая, треснувшая опора – понимание, что она не одна в своем ужасе. И что ее самый страшный поступок кто-то, пусть и один, назвал долгом.

Шлюз орбитальной станции «Лактна-4» с шипением рассек воздух, выпустив внутрь стужу открытого космоса, что на несколько секунд смешалась со стерильной атмосферой дока. Первым ступил на металлический пол Адмирал Тар. Он не вышел – он именно ступил, словно его нога в тяжелом армейском сапоге проверяла прочность бронеплит. Его фигура в форменном мундире Имперского флота, лишенная каких-либо украшений, кроме нашивок звания, казалась вытесанной из гранита. Лицо с жесткими, прочерченными линиями и холодными, аналитическими глазами источало такое безраздельное ощущение власти, что даже тихий гул систем жизнеобеспечения на мгновение стих.

За ним, строем, вошла его свита – дюжина офицеров в безупречных мундирах, их взгляды метались по периметру, сканируя, оценивая, классифицируя каждую заклепку. Их выправка и синхронность движений выдавали не просто солдат, а элиту, привыкшую к тому, что их появление означает волю Империи.

Их встретила Этрума. Она стояла неподвижно, ее стройная фигура в лаконичном костюме корпоративного кроя контрастировала с бронированной мощью военных. Ее лицо, обычно являющее собой образец ледяного самообладания, сегодня было похоже на маску. Лишь легкое подрагивание пальца, скрытого за спиной, выдавало колоссальное напряжение.

– Адмирал Тар, – её голос прозвучал ровно, отчеканивая каждое слово. – Добро пожаловать на «Лактну-4». Станция к вашим услугам.

Тар медленно, не спуская с нее взгляда, снял перчатку. Его движения были экономными, лишенными суеты.

– Этрума, – его бас, низкий и глухой, отозвался в металлических стенах шлюза. – Я ознакомился с пакетом данных, который вы предоставили Имперскому комитету.

Он сделал паузу, давая тяжести этих слов повиснуть в воздухе. Его взгляд скользнул за ее спину, по безупречным, но бездушным коридорам станции, принадлежащей «Объединенным Кластерам».

– Информация… исчерпывающая, – продолжил он, и в его интонации прозвучало нечто, заставившее Этруму внутренне сжаться. – И, если верить вашим отчётам, «Объединённые Кластеры» действовали в строгом соответствии с протоколами биологической безопасности.

Он подошел ближе. Его тень накрыла Этруму.

– Империя ценит такую… предусмотрительность.

В его словах не было ни капли одобрения. Была лишь констатация. И опасная, невысказанная угроза.

– Тем не менее, – адмирал повернулся к одному из своих офицеров, жестом приказывая тому подготовить канал связи. – Ситуация требует незамедлительного имперского вмешательства. Масштабы потенциального кризиса выходят за рамки компетенции корпоративного совета. – Он снова уставился на Этруму. – Через два стандартных часа в главном ситуационном зале этой станции я провожу совещание. На нем будет присутствовать куратор проекта, Абадра. Поставьте его в известность. Лично.

Этрума едва заметно выпрямилась. – Адмирал, куратор Абадра в настоящее время…

– Куратор Абадра, – Тар перебил ее, и его голос стал тише, но от этого лишь опаснее, – является ключевой фигурой в этом расследовании. – Я не собираюсь вести диалог с заместителями. Передайте ему мои слова.

Он прошел мимо нее, его свита тут же замкнулась вокруг, превратив его в движущийся командный центр.

– Мое первое распоряжение, – его голос гремел, не терпя возражений. – Мы созываем первую встречу между Имперским следственным комитетом и руководством «Объединённых Кластеров». И Абадра будет на ней. Поставьте в известность ваш совет директоров. И передайте им, – он сделал паузу, вживляя в тишину каждое слово, – что Империя больше не наблюдает со стороны. Отныне мы берем руководство ситуацией в свои руки. Не опаздывайте.

Не дожидаясь ответа, Адмирал Тар и его люди строем двинулись вглубь станции. Этрума осталась стоять одна в пустом шлюзе, ощущая, как ледяная волна имперского диктата накрывает ее с головой.

Дверь в главный ситуационный зал «Лактны-4» бесшумно отъехала, впуская Абадру. Помещение погружалось в полумрак, освещенное лишь холодным сиянием центральной голограммы, где медленно вращалась трехмерная карта сектора Ротхи.

Адмирал Тар сидел во главе стола, неподвижный, как изваяние. Его пальцы были сложены домиком, касаясь губ. Рядом, по стойке «смирно», замерли два его офицера. Этрума стояла у стены, стараясь дышать как можно тише.

Абадра прошел к столу. Он молча опустился в кресло напротив Тара. Скрип металла прозвучал оглушительно громко в давящей тишине.

– Для имперского протокола, – голос Тара разрезал молчание, чистый и безразличный, как лезвие скальпеля. – Начинаем первую служебную встречу по факту грубейшего нарушения Имперской Директивы №11 о запрете на генную инженерию и создание искусственных разумных видов. Со стороны ответственной корпорации «Объединенные Кластеры» присутствует куратор проекта, Абадра.

Адмирал уронил взгляд на панель перед собой. – Ваше положение обязывает вас дать показания.

Абадра медленно поднял голову.

– «Объединенные Кластеры» признают свою ответственность за инцидент, – его низкий голос был глух, но четок. – Мы превысили полномочия и нарушили директиву. Проект «Ритох» вышел из-под контроля. Мы готовы полностью передать все материалы, связанные с проектом, в распоряжение Имперской комиссии.

Он сделал паузу, вдыхая, словно набираясь сил для последнего, отчаянного аргумента.

– Однако, я должен заявить следующее. Уничтоженный прототип, известный как Та-Сал… более не являлся технологией. Он проявлял недвусмысленные признаки собственного разума. Зарождающегося, но уже автономного сознания. Он задавал философские вопросы, демонстрировал зачатки творчества, способный к самообучению.

Абадра обвел взглядом присутствующих, пытаясь достучаться до их прагматизма.

– Мы перешли грань, которую нельзя просто отменить. Уничтожение Ритохов теперь будет не ликвидацией вышедшего из строя актива, а геноцидом зарождающегося вида. Я настаиваю… передать их под наблюдение Империи. Создать изолированную резервацию. И оставить на собственное развитие. Это единственный этичный выход.

В зале повисла тишина. Даже голограмма замерла.

Адмирал Тар медленно поднялся из-за стола. Его тень легла на Абадру.

– Этичный выход? Я воевал с вашей "зарождающейся расой"! На планете Рэтха я воевал с вами и ротха, там вы убили мою невесту! Не вам говорить об этике. Так что благодарю за вашу… озабоченность этической стороной вопроса, куратор. Однако…

Он резко стукнул костяшками пальцев по столешнице.

–…что делать с последствиями вашего эксперимента, Империя решит самостоятельно. Моя задача – устранить угрозу стабильности, а не нянчиться с самосознающими болтами. Прочие решения будут приняты после окончания юридического процесса по обвинению О-К.

Этрума сделала шаг к столу, поправляя манжеты рукавов.

– Абадра прав, из пункта 3....

– Закрой рот! – Перебил Адмирал Тар. – Ты всего лишь клерк О-К. Твоё мнение не учитывается Империей. Знаю я вашу расу Тарру. Можешь написать на меня жалобу. Но не смей открывай свой рот, пока я лично не разрешил.

Тар повернулся к одному из офицеров.

– Капитан, сопроводите господина Абадру. Он передаст вам все ключи доступа, шифры и координаты. Всё. Без исключений.

Затем он снова посмотрел на Абадру, и в его взгляде не осталось ничего, кроме ледяного презрения.

– В ваших услугах, куратор, мы больше не нуждаемся. Вы свободны.

Абадра сидел неподвижно, глядя в пустоту. Он все отдал, системе, которую он пытался спасти, он был больше не нужен. Он медленно поднялся и, не глядя ни на кого, направился к выходу, понимая, что только что подписал смертный приговор не просто проекту, а целой зарождающейся жизни. Дверь закрылась за его спиной с тихим, но окончательным щелчком.

Шаттл адмирала Тара с тихим шипением отстыковался от массивной орбитальной станции и, набирая скорость, растворился в черноте космоса. За иллюминатором оставалась лишь угасающая точка док-узла. Внутри корабля царила идеальная, выхолощенная тишина, нарушаемая лишь ровным, почти неслышным гулом двигателей. Тар, откинувшись в кресле пилота, изучал голограмму предстоящего маршрута. Путь предстоял долгий.

Чтобы убить время, он провел рукой по панели коммуникатора, набирая код родового поместья.

Экран ожил, показав изумрудно зелёное лицо дворецкого Элига. Старик был безупречен, как всегда, но в уголках его глаз пряталась неуверенность.

– Адмирал. прилетели?

– Только что, и снова улетел, Элиг. – отрезал Тар, опуская церемонии. – Как Вар? Его последние тесты по тактике оставляют желать лучшего.

Элиг слегка потупился.

– Юный господин… физически здоров. Но его душевное состояние… Он много времени проводит в заброшенных ангарах. С теми старыми дроидами, что противоречит уставу вашего Дома

Пальцы Тара, лежавшие на подлокотнике, резко сжались.

– Какими дроидами? – его голос стал тише и опаснее.

– Сервисными, сэр. Модели ДР-11. Списанные. Просто… металлолом, по сути, – Элиг сделал паузу, подбирая слова. – Он… ухаживает за ними. Ремонтирует. Иногда… разговаривает с ними.

В висках у Тара застучала кровь. Он представил своего брата – не будущего воина, а мальчишку, копошащегося в ржавом хламе. Позор.

– Ты там на что!? Глупый Тарру! Соедини с ним. Сейчас же.

Элиг кивнул, и через мгновение изображение сменилось. Камера запечатлела Вара в полумраке пыльного ангара. Он сидел на корточках перед обездвиженным сервисным дроидом, его пальцы, испачканные в чёрной смазке, осторожно касались разомкнутой панели на груди машины. Увидев лицо брата на экране планшета, он вздрогнул и поднял голову. Его глаза, широко распахнутые, были полны страха.

– Тар?.. Ты уже далеко?

– Я уже разбираюсь с отребьем на краю галактики, – голос адмирала был холодным и ровным, как сталь. – И пока я летел, мене доложили. Кажется, ты нашёл себе недостойное занятие.

Вар замер. Он инстинктивно отодвинулся от дроида, словно его поймали на краже.

– Я… я просто… Он же никому не нужен…

– Именно так. Никому. И особенно – тебе, он подлежит утилизации – Тар медленно и чётко выговаривал каждое слово, впитывая его, как яд. – Ты Вар, не какой то там корпарат что бы водиться со старьём! Ты наследник титула Барона! В твоих жилах течёт кровь адмиралов, а не машинного масла.

– Но… но посмотри на его оптический сенсор! – голос Вара сорвался на высокую, почти плачущую ноту. Он указал на тусклое стеклянное «око» дроида. – Он словно смотрит… В нём есть что-то… живое.

– ЖИВОЕ?! – Тар внезапно взорвался. Он рванулся вперед, его лицо заполнило весь экран планшета, искажённое гримасой гнева и отвращения. – В этом утиле – жизнь?! Это шестерёнки и провода! Хлам! Ты позор для нашего Дома!

Вар съёжился, словно от удара. Слёзы выступили на его глазах, и он беспомощно вытер их грязным кулаком, размазав грязь по щеке.

– Ты думаешь о каких-то железяках, пока другие кадеты обходят тебя в рейтингах! – Тар тыкал пальцем в камеру, словно пытаясь проткнуть экран. – Твои показатели падают! И умственные, и физические! Пока ты тут играешь в мусорщика, ты проигрываешь!