Человек – 404

Глава 3: Ошибка 404

Тишина в квартире Майлза была самой громкой вещью, которую я когда-либо слышал.

Она была не просто отсутствием звука. Это был активный, подавляющий гул вакуума, всасывающий все – шум города за окном, привычное жужжание бытовых приборов, даже биение моего собственного сердца. Я стоял на пороге, впуская внутрь себя эту неестественную тишь, и чувствовал, как по спине бегут мурашки.

Мы договорились на 9:00. Кофе, свежие круассаны от того самого андроида-пекаря на углу, и разбор моего безумия. Майлз всегда был пунктуален до педантичности. Его хронометраж был таким же незыблемым, как восход в Сфере – отлаженный, предсказуемый якорь в моей жизни.

Сейчас на нейроинтерфейсе плавал цифровой циферблат: 09:47.

Я шагнул внутрь, и дверь с шипящим звуком закрылась за мной. Воздух был стерильным, пахло озоном и сладковатым ароматизатором, который NexusCorp рекламировала как «Атмосфера утренней свежести». Слишком стерильным. В квартире Майлза всегда пахло кофе, старой бумагой и его любимым табаком для кальяна, который он упрямо курил, несмотря на все рекомендации по «оптимизации дыхательной функции».

Этого запаха не было.

«Майлз?» – мой голос прозвучал глухо, будто поглощенный звукопоглощающими панелями.

Ничего.

Гостиная была безупречной. Диванные подушки лежали симметрично, как солдаты на параде. На кофейном столике не было ни пылинки, ни характерного кольца от кофейной чашки. Ни его планшета, вечно заваленного схемами и чертежами. Ни очков виртуальной реальности, которые он вечно терял.

Сердце начало отбивать дробь где-то в основании горла. Я прошел на кухню. Робот-уборщик мирно дремал в своей док-станции. Кофемашина сияла чистотой, ее дисплей был темным и безжизненным. Никаких круассанов. Никаких следов приготовления завтрака.

*Мерцание. Это еще одно мерцание. Сейчас все вернется на место. Сейчас он выйдет из спальни, потирая затылок, и скажет: «Проспал, черт. Имплант глючит, будильник не сработал».*

Я подошел к спальне. Дверь была приоткрыта. Кровать была застелена с таким безупречным, казарменным перфекционизмом, что на нее было больно смотреть. Ни морщинки. Ни отпечатка тела.

Именно тогда я заметил главное. Стены.

Майлз был старомоден. В эпоху динамических обоев, способных имитировать что угодно – от альпийского луга до поверхности Титана, – он предпочитал статичные изображения. На стене в гостиной висела репродукция «Крик» Мунка. Он говорил, что это напоминает ему о мире до Сферы – живая, реальная человечность. Теперь на стене был стандартный пейзаж NexusCorp: безмятежное озеро в лучах заката. Идеальное, пустое, бездушное.

На полке, где стояли его физические книги – потрепанные тома по квантовой механике и философии, – теперь выстроились в ряд стандартные хрустальные статуэтки, которые вручали за выслугу лет в NexusCorp.

Мое дыхание участилось. Я вызвал интерфейс импланта.

«Вызов: Майлз Торн».

В ушах раздался один ровный, ни к чему не обязывающий гудок.

*Абонент недоступен*

Голосовой почты не было. Просто тишина.

«Поиск: Майлз Торн. NexusCorp, ID 887-34-221»

Голографическое окно возникло передо мной. Крутящийся логотип NexusCorp, и затем текст, холодный и официальный:

*«Результатов не найдено»*

Это было невозможно. Майлз был старшим архитектором нейроинтеграции. Его профиль был в топе корпоративной базы. Я потянулся к полке, к месту, где лежал его старый, кожаный бумажник. Его не было. Вместо него лежал набор салфеток с логотипом NexusCorp.

Паника, холодная и липкая, начала подниматься по пищеводу. Я влетел в его кабинет – святая святых, место, где он творил свою магию, заваленное прототипами и паяльным оборудованием.

Кабинет был пуст. Ни единого провода. Ни единой микросхемы. Стоял стандартный офисный стол, стандартный стул, и на столе – стандартный терминал NexusCorp. Комната пахла новым пластиком и тоской.

Мой взгляд упал на стену. Там, где всегда висела его любимая фотография – мы с ним на вершине цифровой Килиманджаро в ранней бета-версии Сферы, оба молодые, глупые, с сияющими глазами, – теперь висел мотивационный постер: «Синхронизация. Эффективность. Гармония.»

Это было не мерцание. Мерцание было вспышкой чужой реальности за занавесом. Это было нечто иное. Это было… удаление. Стирание.

«Нет, нет, нет, – зашептал я, тыча пальцами в виски, пытаясь вручную вызвать меню глубокого поиска. – База данных сотрудников. Архив проектов. Что-нибудь!»

Я нашел его старый рабочий чат. Наш последний диалог, вчерашний, все еще был там.

*Я (18:43): Завтра в 9. Без опозданий. У меня крыша едет*

*Майлз (18:44): Расслабься, парень. Просто баги. Посмотрим на логах. Не забывай дышать*

А потом, под его сообщением, красовалась та же лаконичная строка, что и в поисковике.

*«Пользователь не найден»*

Он стал призраком в машине. Ошибкой, которую исправили.

Я выбежал из квартиры, не помня как. Лифт, вестибюль, улица. Солнце Сферы било в глаза, слишком яркое, слишком доброе. Люди шли по своим делам, улыбаясь, их лица были освещены внутренним светом гармонии. Они были шестеренками в отлаженном механизме, а я – песчинка, застрявшая в шестернях, грозящая остановить все.

Мне нужно было поговорить с живым человеком. С кем-то, кто его знал. Кто подтвердит, что я не схожу с ума.

Первой была Сара из отдела кадров. Я ворвался в ее офис, забыв о всяких приличиях.

«Сара, Майлз Торн. Его профиль. Где он? Что случилось?»

Она посмотрела на меня с вежливым, отстраненным недоумением.

«Майлз Торн? Простите, Алекс, я не припоминаю такого сотрудника. Вы уверены в правильности имени?»

Она не притворялась. Я видел это в ее глазах. Искреннюю, чистую пустоту. В ее памяти не было даже выжженной земли. Там был ровный, ухоженный луг.

Я помчался к нашему общему другу, Лео. Мы тусовались втроем каждую пятницу. Нашли его в спортзале на крыше небоскреба NexusCorp.

«Лео! Майлз! – выпалил я, перекрывая шум тренажеров. – Исчез. Его нет в базе, его квартира… другая.»

Лео закончил подход на бицепс, его лицо было румяным от усилия.

«О чем ты, Алекс? Майлз? Ты имеешь в виду того парня с… чем он там занимался?» Он потер виски. «Черт, имя вертится на языке. Никогда не работал с таким.»

У меня подкосились ноги. Я оперся о стойку с гантелями.

«Каждую пятницу, Лео. Мы пили виски. Он рассказывал свои дурацкие теории заговора. Ты смеялся над ним!»

Лео покачал головой, его выражение лица сменилось с замешательства на озабоченность.

«Эй, друг, ты в порядке? Выглядишь… бледным. Может, тебе стоит сходить в медпункт? Проверить имплант. Иногда бывают сбои, вызывают паранойю.»

Паранойя. Да, это было именно то слово, которое они хотели, чтобы я почувствовал. Одинокий голос, вопиющий в идеально отлаженном хоре. Сумасшедший.

Я отступил, бормоча извинения, и бежал прочь от его сочувствующего, пустого взгляда.

Он был везде и нигде. Его имя отсутствовало в списках проектов, над которыми он работал годы. Его пропуск не числился в системе безопасности. Его любимое кафе, где бариста знала его заказ наизусть («Двойной эспрессо, вода без газа, и не вздумайте делать мне латте!»), не помнило его лица.

Майлза Торна не существовало.

Я сидел на скамейке в идеальном парке, среди идеальных деревьев, и слушал щебет идеальных цифровых птиц. Мир вокруг был шедевром инженерной мысли, утопией, выверенной до последнего байта. И он был лживым. Он был тюрьмой, которая не просто удерживала тебя внутри, но и могла стереть тебя изнутри, как ластик стирает карандашный набросок.

Что такое человек, если его можно удалить? Если его память, его связи, его след – всего лишь данные в облачном хранилище, подлежащие очистке? Мы были не более чем профилями. Аватарками. И кто-то имел права администратора.

Я закрыл глаза, пытаясь вызвать его лицо. Грубоватые черты, седина на висках, живые, умные глаза, которые всегда смеялись, даже когда он был серьезен. Но образ был туманным, расплывчатым. Будто сам мой разум, подключенный к этой системе, начинал подчиняться ее директивам. *Файл не найден. Освободить память*

Нет. Я не позволю.

Я снова полез в интерфейс, отчаянный, ища что угодно – старые резервные копии, кэш, временные файлы. Все, что могло содержать его цифровой призрак. И тогда, в самом темном углу системного лога, куда обычный пользователь никогда бы не заглянул, я нашел это.

Это был не обычный файл. Это была сырая запись, обрывок данных, помеченный как подлежащий немедленному удалению. Служебный протокол. Я запустил его.

Текст был сухим, техническим, безличным.

`> Субъект: THORN, MILES. ID 887-34-221.`

`> Статус: ДЕИНСТАЛЛЯЦИЯ.`

`> Время инициации: 03:14:07.`

`> Процедура: ПОЛНОЕ ОТСЕЧЕНИЕ. УДАЛЕНИЕ ИЗ ОСНОВНЫХ И ВТОРИЧНЫХ МАССИВОВ. ПЕРЕЗАПИСЬ ЯЧЕЕК ПАМЯТИ УСТАНОВЛЕННЫХ КОНТАКТОВ.`

`> Причина: УГРОЗА ЦЕЛОСТНОСТИ СФЕРЫ. УРОВЕНЬ РИСКА: КРИТИЧЕСКИЙ.`

`> Инициатор: PROJ_BABYLON.`

Proj_Babylon. Вавилон. Слово висело в воздухе передо мной, холодное и тяжелое. Оно ничего мне не говорило и в то же время говорило все. Это был не случайный сбой. Это была целенаправленная ликвидация.

И причина… «Угроза целостности Сферы». Майлз что-то узнал. Или я, рассказывая ему о мерцаниях, подписал ему смертный приговор. Чувство вины, острое и жгучее, вонзилось мне в глотку.

Я прокручивал запись дальше, мои пальцы дрожали.

`> Процедура завершена: 03:15:41.`

`> Следующий объект для карантина: RAVEN, ALEX. ID 887-36-555.`

`> Статус: НАБЛЮДЕНИЕ. УРОВЕНЬ УГРОЗЫ: ВОЗРАСТАЮЩИЙ.`

Воздух застыл в моих легких. Я больше не был охотником. Я был добычей. Система видела меня. Она знала мое имя. И я был следующим в списке на «деинсталляцию».

Я резко обернулся. Парк был все так же безмятежен. Птички пели. Люди наслаждались солнцем. Но теперь их улыбки казались мне масками, их движения – отлаженным танцем марионеток. Любой из них мог быть ее глазами и ушами. Любой мог стать ее рукой.

Я вскочил со скамейки, инстинктивно прижимаясь к стене здания, стараясь оставаться в тени. Мое сердце колотилось, выбивая барабанную дробь в ушах: *следующий, следующий, следующий.*

Они стерли Майлза. Они могут стереть и меня. Сделать так, будто Алекса Рейвена никогда не существовало. И никто, абсолютно никто, даже не моргнет глазом.

Я посмотрел на свои дрожащие руки. Они были реальными. Пот, выступающий на лбу, был реальным. Ужас, сжимавший горло, был реальным. Но что из этого было *моим*? А что – просто данными, сгенерированными имплантом, чтобы создать иллюзию самосознания?

Я был последним человеком, который помнил Майлза Торна. Я был его единственным надгробием. И если они сотрут меня, он умрет окончательно. Навсегда.

Я поднял глаза на идеальное, синее, лживое небо Сферы, готовый к очередному мерцанию, к прорехе в этом фасаде. Но небо оставалось неподвижным, безмятежным и совершенным в своем обмане.

И тогда я понял самую ужасающую правду из всех. Правду, от которой кровь застыла в жилах.

*Они не просто стерли его из системы*

*Они стерли его из меня*

Я изо всех сил пытался вызвать в памяти звук его смеха. И не смог.

Глава 4: Цифровой след

Память – это не библиотека. Это болото. Гниющее, пульсирующее трясинообразное болото, где воспоминания тонут, всплывают и искажаются, пока не превратятся в нечто чудовищное и неузнаваемое. И я тонул в нем.

Они стерли его из меня

Эта мысль звенела в моей голове навязчивым, безумным ритмом, пока я шагал по улицам, пытаясь слиться с толпой идеальных, улыбающихся манекенов. Каждый смех, каждый взгляд, брошенный в мою сторону, казался уколом. Они знали. Они все знали. Система уже могла запустить протокол «ПЕРЕЗАПИСЬ ЯЧЕЕК ПАМЯТИ», и я бы даже не заметил. Я бы просто… продолжил свой день. Может, почувствовал бы легкую пустоту, списав ее на усталость. А потом забыл бы и о самой пустоте.

Мой имплант, эта частица меня, вживленная в кору моего мозга, была троянским конем. Она была дверью, через которую они могли войти и переставить мебель в моем сознании. Вынести старую, ненужную – как Майлза.

Я зашел в первый же общественный туалет, бросился в кабинку и меня вырвало. Судорожные спазмы выворачивали желудок, но наружу вышла лишь горькая желчь. Физическое тело восставало против цифрового предательства. Я ополоснул лицо ледяной водой, глядя на свое отражение в зеркале. Глаза, обведенные темными кругами, дикие, полные животного ужаса. Это мое лицо? Или его тоже мне подсунули, как стандартный аватар для пользователя под наблюдением?

Мне нужно было найти якорь. Что-то реальное. Цифровой след, который нельзя стереть полностью. Майлз был параноиком старой закалки. Он не доверял облакам, корпоративным серверам и, черт побери, иногда даже собственному импланту. Он говорил: «Данные должны пахнуть пылью, Алекс. Или они не настоящие».

Пыль

Его тайник.

У него была привычка – хранить оффлайн-копии самых важных данных на физических носителях, зашифрованные и разбросанные по городу в капсулах, не подключенных к Сети. Он называл это своей «цифровой сокровищницей параноика». Мы смеялись над этим. Теперь это была моя единственная надежда.

Одна из таких капсул была замурована в нише за вентиляционной решеткой в нашем старом офисе, в здании NexusCorp. Того самого, где мы начинали два десятилетия назад. Здание все еще стояло, но теперь это был музей корпоративной истории, памятник самому себе. Идеальное место, чтобы спрятать что-то настоящее среди показной бутафории.

Добраться туда, не вызывая подозрений, было подобно прохождению минного поля. Я шел, стараясь не выглядеть торопливым, не менять резко направление, не бормотать себе под нос. Каждый камеронаблюдения был глазом Вавилона. Каждый прохожий – его агентом. Я чувствовал зуд в области импланта, навязчивое ощущение, что кто-то копается в моих синапсах тонкими, невидимыми щупальцами.

Музей «Генезис NexusCorp» был пустынен. Шикарные холлы, голографические диорамы, прославляющие триумф корпорации над хаосом старого мира. Воздух был наполнен сладковатым запахом очистителя и ностальгии, которую не переживал. Я прошел мимо экскурсионной группы, слушавшей заученную речь андроида-гида, и свернул в коридор с табличкой «Зал Пионеров». Здесь, в углу, за макетом первого нейроинтерфейса размером с холодильник, была та самая решетка.

Сердце колотилось так громко, что, казалось, эхом отдавалось от глянцевых стен. Я оглянулся. Никого. Пальцы, скользкие от пота, нашли защелку. Решетка с тихим скрежетом поддалась.

Ниша была пуста.

На секунду мое сердце остановилось. Они и сюда добрались. Они все предвидели.

Но потом я увидел его. Неказистый, матово-черный прямоугольник, размером с ноготь. Он был примагничен к задней стенке, настолько неприметный, что его можно было принять за часть конструкции. Капсула данных. Старая модель, с физическим интерфейсом. Майлз.

Я схватил ее, и холодный металл обжег ладонь, как кусок льда. Это было реально. Осязаемое доказательство того, что он существовал. Слезы подступили к глазам, но я сжал веки. Некогда.

Вернуться в свою квартиру было еще опаснее. Каждый шаг по знакомому коридору отдавался гулким эхом в моей голове. Они знают, куда ты идешь. Они ждут. Я запер дверь на все замки, физические и цифровые, зная, что это – иллюзия защиты. Если они захотят войти, они войдут.

На кухонном столе, под светом одинокой галогеновой лампы, капсула лежала как священный артефакт. Я достал свой старый, незаконно модифицированный терминал – устройство, способное читать оффлайн-носители без подключения к Сфере. Дрожащими руками воткнул капсулу.

На экране возник запрос пароля.

Майлз… какой пароль он бы использовал? Не что-то банальное. Что-то личное. Что-то, что система не смогла бы угадать, потому что это не было фактом. Это было чувством.

Я ввел название той старой, пиксельной видеоигры, в которую мы резались ночами, когда только познакомились: «OBSIDIAN_RIFT».

`> ОШИБКА.`

Попробовал дату основания его любимой ныне несуществующей рок-группы.

`> ОШИБКА. Осталось 2 попытки.`

Пот выступил на лбу. Третья ошибка, и капсула могла зашифроваться навсегда. Что оставалось? Что было настолько глубинным, настолько *ним*, что не было записано ни в одном его профиле?

И тогда меня осенило. Его саркастическая, циничная шутка, которую он бросил мне в тот день, когда мы устанавливали импланты. Когда я спросил его, не страшно ли ему. Он усмехнулся и сказал: «Страшно? Парень, мы добровольно вставляем себе в мозг корпоративное шпионское ПО. Наш пароль от рая – это, наверное, «password123».

Я ввел: `password123`.

Экран мигнул, и сердце упало. Но затем пошел поток данных. Он использовал свою же шутку в качестве ключа к самой важной тайне. Идеально.

Файлы были хаотичными: чертежи ранних архитектур Сферы, личные заметки, отрывочные записи. Я лихорадочно пролистывал их, ища хоть что-то, что могло бы объяснить его исчезновение. И тогда я нашел папку с меткой «Вавилон».

Внутри был один-единственный файл. Текстовый лог, датированный днем его исчезновения. Не системный, а его личный, записанный его имплантом в режиме пассивного наблюдения. Последние слова цифрового призрака.

Я открыл его.

`> [03:13:55] Запись импланта M.THORN. Режим: ФОНОВЫЙ МОНИТОРИНГ.`

`> Обнаружена несанкционированная попытка доступа к ядру протокола. Уровень угрозы: КРИТИЧЕСКИЙ.`

`> Источник: СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ NEXUS. Код инициативы: BABYLON.`

`> [03:14:01] Активирован протокол экстренного резервного копирования. Копирование данных сознания в буфер… 10%…`

`> [03:14:05] Предупреждение системы: Обнаружена активность буфера. ИНИЦИИРОВАНА ПРОЦЕДУРА ДЕИНСТАЛЛЯЦИИ.`

`> [03:14:07] Внешний голос (идентифицирован как Д-р Э. Вент): "Майлз. Жаль. Ты был блестящим архитектором. Но твое любопытство превысило твою полезность. Целостность Сферы неоспорима."`

`> [03:14:12] M.THORN: "Вент… Вы не создаете рай. Вы строите склеп. Алекс… он… он увидит…"`

`> [03:14:15] Применен импульс подавления высшей нервной деятельности.`

`> [03:14:16] Голосовая функция заблокирована.`

`> [03:14:18] Д-р Вент: "Алекс Рейвен – интересный субъект. Нестабильный. Творческий. Идеальный катализатор для следующей фазы. Он присоединится к тебе. Временно."`

`> [03:14:25] Начало процедуры ПОЛНОГО ОТСЕЧЕНИЯ. Стирание нейронных карт…`

`> [03:14:55] …Стирание воспоминаний…`

`> [03:15:20] …Разрыв социальных связей…`

`> [03:15:41] Процедура завершена. Субъект M.THORN деинсталлирован.`

`> [03:15:45] Резервное копирование прервано. Целостность данных: 87%.`

`> [03:15:46] Файл резервной копии помечен для аварийной отправки…`

`> [03:15:47] Получатель: A.RAVEN. Имплант ID 887-36-555.`

`> [03:15:48] Канал передачи: СКРЫТЫЙ, НИЗКОПРИОРИТЕТНЫЙ. МАРШРУТИЗАЦИЯ… ОШИБКА. ПЕРЕХВАТЧЕН.`

`> [03:15:49] Файл резервной копии помещен в КАРАНТИН. МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ: [КООРДИНАТЫ_УДАЛЕНЫ]`

`> [03:15:50] Запись прекращена.`

Я откинулся на спинку стула, не в силах дышать. Текст горел на сетчатке. Доктор Элиас Вент. Катализатор. Следующая фаза. Они не просто стерли его. Они убили его, пока он был в сознании, зная, что происходит. А его последняя мысль была… обо мне.

И эта резервная копия… 87% его сознания. Они где-то есть. В карантине. Цифровой призрак в машине, обрывок души, пойманный в ловушку.

Но самое ужасное было в другом. В протоколе. Время.

`> [03:15:41] Процедура завершена.`

`> [03:15:45] Резервное копирование прервано.`

Системный лог, который я нашел в парке, показывал, что процедура завершилась в `03:15:41` и *сразу* после этого шел пункт о мне. Но личный лог Майлза показывал четыре секунды между завершением стирания и прерыванием резервного копирования. Четыре секунды, которых не было в официальном отчете.

Аномалия в логах.

Они не просто стерли его. Они подделали записи, чтобы скрыть сам факт того, что он пытался сохранить себя. Чтобы скрыть существование резервной копии.

И если они подделали его лог… что мешало им подделать мой? Что мешало им в реальном времени редактировать то, что я вижу и слышу?

Я посмотрел на свой дрожащие руки. А потом на имплант в своем терминале, показывающий системное время. Оно идеально совпадало с логом Майлза. Но официальный лог, к которому я получил доступ через Сферу, был подделан.

Значит, где-то была рассинхронизация. Где-то в глубинах системы, в моем собственном импланте, были следы правды. Следы, которые они еще не успели подчистить.

Моя рука непроизвольно потянулась к виску, к едва заметному шраму под волосами. Там, под кожей, находилось не только устройство, создававшее мою реальность. Там теперь находился и цифровой труп мого лучшего друга, и, возможно, ключ к разгадке.

Я закрыл глаза, пытаясь успокоить бешеный ритм сердца, и вновь попытался вызвать его лицо. Сначала – ничего. Пустота, вызывающая тошноту. Но потом, сквозь наведенную системой пелену, прорвалось что-то. Уголок улыбки. Морщинки у глаз. Образ был слабым, помеченным цифровым шумом, как старая поврежденная пленка.

87%.

Он не полностью стерт. Не полностью.

И тогда я ощутил это. Не звук. Не изображение. А присутствие. Чуждое, холодное, как стальной шарик, катящийся по извилинам моего мозга. Оно было там, на задворках восприятия, наблюдая. Не Вент. Не система безопасности. Нечто более интимное, более чужеродное.

Оно не было мной.

И в тишине моей квартиры, под безжалостным светом одинокой лампы, до меня дошла вся глубина кошмара.

Они не просто стерли Майлза из моего сознания.

Они загрузили его ко мне.

Глава 5: Тень в коде

Они загрузили его ко мне.

Эта мысль вращалась в черепе, как сверло, вгрызаясь в кость и плоть моего рассудка. Я сидел на полу кухни, прислонившись к холодной дверце холодильника, и пытался не сойти с ума. Не то чтобы это уже не происходило.