Хасан ибн Саббах. Исламский гнозис. Ассасины – Начало

Если же мы пристально взглянем на лейтмотив данной книги, мы найдём описанное им в ней чрезвычайно вдохновляющим.

Нам крайне необходимо единение эзотерических традиций (в духе и, по возможности, в теле) так как, пользуясь концепцией Хасана-и Саббаха – «истина в имаме», в момент критического решения нужно выбрать только одну дверь из множества других. Авторитетный «имам» здесь – это состояние ума в полном духовном союзе с божественным проявлением. Знание этой истина может вывести нас за пределы обычных человеческих страстей и заблуждений. Наш разум должен быть расширен, иначе как еще он сможет хотя бы приблизиться к бездонной божественной перспективе видимых и невидимых вещей?

Человек был создан по образу Божию. Стало быть, Воскресение означает вознесение к тому самому образу, от которого мы отпали.

Однако при всем вдохновляющем мистическом гнозисе исмаилитов-низаритов, мы сталкиваемся с тем фактом, что термин, наиболее тесно связанный с наследием Хасана-и Саббаха, – это «ассасин». Но какова бы ни была истинная этимология этого определения (которую и исследует Вассерман), ведь «ассасин» не обязательно буквально означал убийцу или лицо, злоупотреблявшее приёмом каннабиноидов, всё же нам известно, что власть Хасана и его преемников вплоть до монгольского завоевания Аламута в 1256 году (за два года до падения Аббасидского халифата в Багдаде) была отмечена целенаправленными убийствами на политической и религиозной почве.

Например, уже упомянутый Джеймс Вассерман приводит доводы в пользу семидесяти пяти или около того зарегистрированных убийств, совершенных Хасаном и его фидаинами («жертвующими собой во имя веры»), в отношении чрезвычайно опасных и жестоких преступников, совершавших насилие против его последователей и других политических оппонентов. Более того, как отмечает Вассерман, такая практика использовалась только в крайних случаях, после многочисленных упреждающих предупреждений, не носила характер кровожадной мести, и несомненно, спасла много невинных жизней. Не было также случайных, «вынужденных» жертв. Нужно также принять во внимание тот немаловажный факт, что у Хасана не было полноценной военной поддержки, дабы открыто противостоять на поле боя мощи халифатов, которые отвергли то, что он считал истинным имаматом.

В подобном ключе такие убийства можно рассматривать как «малое из зол», ведь существует же мнение, что политическим оппонентам лучше столкнуться друг с другом в прямом единоборстве, а не втягивать сонмы человеческих жизней в свои зачастую эгоистичные, близорукие, окрашенные сектантской идеологией конфликты. Кроме того, последователи низаритской общины были готовы стать мучениками за свое дело, терпя жестокие гонения, которые неминуемо следовали за уничтожением «целей» ассасинов, в результате чего многие тысячи людей были убиты в последующих безжалостных репрессиях. Трудно не увидеть здесь параллели с сегодняшними «проповедниками ненависти», которые поощряют террористов-смертников убивать совершенно незнакомых людей, и все ради обещаний блаженства в воображаемом рае, завещанного им в награду за «службу» их Богу.

Цели ассасинов были конкретными, а их жертвы были глубоко вовлечены в жестокие махинации против правоверных (так их воспринимал Хасан). Если бы в распоряжении Хасана была такая военная мощь, что имеется, например, у Пентагона, совершенно очевидно, что он не прибегнул бы к убийству, за исключением, возможно, крайних случаев спасения жизней невинных при определённых неблагоприятных обстоятельствах. Следует также отметить, что в обсуждаемый исторический период устранение главы политической группы чаще всего означало поражение всех ее последователей в долгосрочной перспективе.

В настоящее время для подобной «работы» в распоряжении кукловодов целая очередь потенциальных исполнителей, хотя, думаю, они незамедлительно покинули бы эти ряды, если бы только знали, что все они – лишь «пушечное мясо». Но реальность такова, что всегда есть тот, кто займет их место.

Цивилизованные правительства в прошлом избегали открытых убийств как метода политического давления, потому что тем самым они открывали дверь для ответных репрессий. Имея такие примеры перед глазами, лидеры «свободных наций» попытались бы избежать той ситуации, когда убийства стали бы повседневного грамматикой современного политического дискурса. Несомненно, бывают крайние случаи, но «тяжелые времена требуют отчаянных мер».

Факт жизни: все действия имеют последствия. Процветание низаритских исмаилитов в современном мире можно рассматривать как следствие того, что в прошлом их лидеры смогли пережить кризис Средневековья, обретя мудрость мысли, слова и дела, тем самым обретя идею бытия человечества в контексте Единого Бога, сострадательного и милосердного. Дни убийств, по крайней мере, для них, остались в прошлом.

Введение

Независимо от того, правдива ли библейская легенда о том, что самонадеянность человека при строительстве Вавилонской башни породила множество языков в мире, последовавшее за этим наказание было очень суровым; и с особой суровостью оно обрушивается на историков.

Стивен Рансиман1

Пожалуй, нигде объективность или субъективность историка не предстаёт с такой очевидностью для него самого и для читателя, чем в его стремлении понять историческую/легендарную личность человека, принадлежащего к другой эпохе, культуре и языку, и жившему девятьсот лет назад, особенно учитывая, что объемные сочинения Хасана-и Саббаха и тщательно собранная им библиотека были безжалостно уничтожены варварами-завоевателями спустя 130 лет с момента его смерти, с намерением стереть наследие его и его последователей со страниц истории. Добавьте к этому споры, которые велись вокруг его имени с тех пор, как он основал крепость Аламут и свою общину в 1090 году, и вы получите множество противоречащих друг другу мнений.

Хасана-и-Сабаха почитали как истинного человека Божия, революционно настроенного религиозного гения и блестящего политического деятеля; и одновременно его презирали как еретика, убийцу и циничного манипулятора. Явная ненависть, источаемая со страниц написанного в тринадцатом веке рассказа Ата-Малика Джувейни о Хасане, может быть компенсирована тем нежным образом, что представлен в прекрасной, но малоизвестной его биографии двадцатого века за авторством Джавадом аль-Мускати. Хотя истинное положение вещей по-прежнему неуловимо для нас, этот автор беззастенчиво идеализирует фигуру Хасана-и Саббаха, в то же время открыто признавая его как еретика (а фактически прославляя), которым, как мне кажется, он и был.

___________________

1 Стивен Рансиман в своем предисловии к Дж. А. Бойлю (перевод и ред.) и Ата-Малику Джувейни «Чингисхан: история завоевателя мира», стр. vii.

Под словом «еретик» я имею в виду то, что Хасан был религиозным и политическим новатором. Он определял Истину так, как он ее понимал, и отвергал все попытки контролировать его мысли со стороны тех, кто утверждал, что знает лучше. Он создал штаб-квартиру для себя и своих последователей одной лишь силой воли и обладал стратегическими и тактическими рычагами власти, равные которым редко встречались в истории ранее.

Я благодарен за возможность лучше узнать его благодаря этой книге от аль-Мускати.

Можно сказать, что Хасан-и Саббах был основателем и руководителем самого успешного тайного общества мистического толка в мире, одновременно с этим создавая политическую территорию, на которой он мог сохранять свою независимость. Созданная им крошечная империя будет домом для него, его последователей и их потомков в течение последующих 166 лет. Религия, которую он основал, жива и процветает и по сей день (хотя и в совершенно иной форме) под руководством сорок девятого имама. Родом из Персии, Хасан послал своих миссионеров распространить учение своей секты в Сирию, Индию и Афганистан. Низаритские исмаилиты, или ассасины, выжили и даже процветали, идя против двух самых могущественных династий средневекового мусульманского мира того времени: Аббасидского халифата в Багдаде и Сельджукского султаната в Персии.

Обстоятельства жизни Хасана требовали функционирования настоящего подпольного заговорщицкого аппарата на всех уровнях общества. Раскольников-исмаилиты были окружены враждебными суннитами-сельджуками и почти столь же враждебными шиитами-двунадесятниками. Опасное положение, с которым столкнулись ассасины, историк и ученый Маршалл Ходжсон охарактеризовал следующими словами:

«Нас интересует проследить судьбу меньшинства, чья религиозная и социальная ориентация были отвергнуты основной частью исламского общества, и которое столкнулось с неуклонно ужесточающимся образцом ортодоксального жизненного уклада, враждебного им, и который они могли не принять. Таковы были низариты в двенадцатом веке в странах Ближнего Востока»1.

Те исмаилиты (а позже и исмаилиты-низариты), которые достигли значимых должностей в сфере образования или управления государством, были вынуждены хранить в тайне свои истинные духовные и религиозные убеждения. Ассасины считались еретиками («малахида»), отвергавшими суннитскую ортодоксальность и шиитскую склонность к консенсусу, а также мятежными политическими противниками правящего режима.

История жизни Хасана и низаритских исмаилитов наполнена множеством мифов и легенд, некоторые из которых менее правдивы, чем другие; но все они циркулируют в литературе уже очень давно. Возможно, наименее правдивой, но наиболее известной и романтичной является сказка Марко Поло о Райском Саде (см. приложение 1). Вот уже восемьсот лет она пленяет умы творческих людей, умеющих скрестить романтизм с действительностью, не потеряв при этом ни в рациональности, ни в обаянии. Но такой подход к фигуре Хасана, я убеждён, нанёс ущерб его репутации, чем не преминули воспользоваться его циничные и трусливые недоброжелатели.

Миф по определению плод воображения, но он же и уникальные врата интуитивного прозрения в истину куда более глубокую. Я привожу обширные цитаты из Корана, описывающие Райский сад, чтобы контекстуализировать происхождение этой истории и попытаться объяснить, почему она существует столь долгое время.

Главы первая и вторая в первой части этой книги посвящены исследованию месопотамской и персидской среды, из которой и возникли Хасан и его община.

__________________

1Маршалл Г. С. Ходжсон «Орден ассасинов: борьба ранних низаритских исмаилитов против исламского мира», стр. 1.

В третьей главе мы рассмотрим некоторые чрезвычайно важные вопросы развития ислама, в том числе и некоторые ортодоксальные взгляды на периферии тогдашнего религиозного пространства.

Это поможет нам лучше понять наш предмет нашего исследования, ведь Хасан-и Саббах был персом, воспитанным шиитом-двунадесятником; он обратился в исмаилизм; проповедовал это учение повсюду в течение двух десятилетий; а затем основал и до конца своей жизни лелеял низаритский исмаилитский раскол. Хотя все эти термины и понятия будут тщательно рассмотрены в первой части, я понимаю, что многие читатели захотят сразу перейти к биографии Хасана во второй части.

Важно понимать, что Ислам того времени был продуктом деятельности в течении всего трех-четырех столетий в регионе мира, который имел не только многотысячелетнюю историю, но и множество противоположных религиозных идеалов. Иногда при изучении систем верований, приписываемых низаритам, не веришь сложности и многомерности их идей. Однако, понимая во внимание тот факт, что их корни уходят во множество ярких, полиэтнических религий и культов Ближнего Востока, все это уже не кажется противоречием.

Я признаю, что Хасан и низариты были чрезвычайно набожными мусульманами. Это ставит меня в несколько затруднительную ситуацию, поскольку ваш покорный слуга и автор этой книги не является ни мусульманином, ни исмаилитом, ни исмаилитом-низаритом. Я могу говорить что-то, делать выводы, пойти на поводу у моего воображения воображать (подобные моменты в тексте будут выделены отдельно), не нарушая собственных убеждений. Поэтому я должен заранее извиниться перед любым низаритом, который считает, что я нарушил их веру, прославляя Хасана как универсального религиозного деятеля -реформатора. Как мне, например, восхвалять суфиев, не оскорбляя при этом некоторых благочестивых мусульман, преследовавших, оскорблявших и даже убивавших их в прошлые века?

Тем не менее, такая позиция стороннего наблюдателя несёт определённые преимущества. Как и Хасан, я вырос в религиозной среде, которая смогла удовлетворить мои духовные потребностям, когда я почувствовал зов Святого Духа в более позднем подростковом возрасте. В определённый период своей жизни Хасан исследовал исмаилизм и постепенно принял его, но позже он откололся от него, чтобы основать исмаилитов-низаритов. Я пришел к западному эзотеризму в результате моего собственного духовного пробуждения и со временем был вдохновлен Законом Телемы и учением Алистера Кроули. Но опять же, как и у Хасана, мое понимание Телемы очень личное – оно плод определённой культуры, моей личности и множества других таинственных нитей, которые сплетаются вместе, определяя человеческую индивидуальность. Таким образом, я вижу в Хасане-и Саббахе универсальнось взглядов и методов, выходящую за рамки средневековой Персии или даже ислама. Во всяком случае, я ценю его как суфия, гностика, который танцевал только под свою собственную дудку вследствие того интенсивного духовного опыта, который он испытывал как связь с Богом. Я нахожу его примером, почти архетипом независимого мышления, непоколебимого мужества и религиозного творчества.

Второй определяющий фактор, который следует здесь отметить, -всеобъемлющее сочетание политики и религии как в этой истории, так и в истории становления ислама в целом. Многие современные западники, провозглашающие «отделение церкви от государства», не понимают, что в исламе церковь и есть государство. Шиизм, исмаилизм, а позже еще и низаритский исмаилизм, были революционными политическими движениями в дополнение к идущей в то время религиозной и доктринальной реорганизации ислама. Они предложили духовную целостность в качестве основы общества в противовес коррумпированному государству правящих суннитских династий. Они боролись против политических махинаций шиитов. Их противодействие распространялось даже на исмаилитскую династию Фатимидов в Египте, где военные лидеры и военачальники препятствовали свободе учения их законного имама. Кроме того, прозелитизм шиитов/исмаилитов/низаритов предложил дом не арабам, действуя среди обездоленных аутсайдерских групп в Персии, Сирии и Месопотамии.

Мой интерес к Хасану-и Саббаху подстёгивался ещё и тем, что он является таинственным полумифическим персонажем. Но чем больше я дополняла сей фантастический образ фактами, тем интереснее он становился. Изначально, фигура Хасан занимала меня ввиду моего интереса к тайным обществам. Как и он, я выбрал в своё время новый духовный путь, который хотя и вызывает споры, набирает всё большую популярность, образуя своеобразную сеть единомышленников. Я много писал и публиковался, активно общался с помощью всех доступных в то время средств массовой коммуникации и много путешествовал, пытаясь поделиться этой революционной духовной доктриной. Возможно, я, как и Хасан, очертил для себя территорию, на которой я могу культивировать и практиковать свой собственный духовный путь, отказавшись от внешних интерпретаций и авторитарных учений, которые оказались несостоятельными в моем личном понимании. «Нет ничего истинного, все дозволено» – это утверждение, вероятно, ложно приписывают Хасану-и Саббаху. Тем не менее, размышляя о его значении, я вижу чувствую концептуальное созвучие с высказыванием Кроули: «Делай, что хочешь, таков весь Закон».

Возможно, наибольший интерес для западного читателя представляет идея, присутствующая как в истории, так и в легендах, о том, что сирийские ассасины оказали формирующие влияние на орден тамплиеров во времена их контактов в ходе крестовых походов. Если это правда, то Хасана-и Саббаха можно считать человеком, сыгравшим не последнюю роль в становлении европейского Возрождения, которое восстановило духовную ценность герметических писаний. И хотя последние были утеряны для Запада примерно за девятьсот лет до того, как были заново открыты и переведены на латынь во Флоренции, они, в своё время, были сохранены персами.

Ещё одним фактором, представляющим интерес, является концепция инициатического общества с поэтапным духовным восхождением. Концепция эта, как известно, сначала была частью шиитского учения; позже она была доработана и расширена исмаилитами, и в результате чего уже у низаритов получила своё своеобразное художественное выражение. Все эти термины будут объяснены и изучены по ходу дела. Однако, каково бы ни было содержание «Семи или девяти степеней мудрости» Хасана-и Саббаха, нам известно, что это именно он руководил системой посвящения. Питер Ламборн Уилсон зашел так далеко, что предположил, что тайна девятой степени была раскрыта Хасаном II (ала зикрихи аль-сала/ да прибудет мир с ним), когда он провозгласил идею Кияма (Воскрешения) в 1164 году.1

Доктрина Кияма настолько таинственна, эзотерична и противоречива, что здесь нужно будет подробно обсудить её. Я считаю, что это, возможно, была одна из самых глубоких и революционных концепций, когда-либо высказанных и принятых в религиозном сообществе. Кияма провозглашает имманентность «Внутреннего Имама», того, кого Кроули назвал «Истинной Волей». Утверждалось, что внутренняя сущность духовной реальности человека и личный источник руководства выше любых норм или принудительного соблюдения внешних форм поведения. Хасан II распространил свое откровение на всю низаритскую общину. В своем романе «Ересь тамплиеров» я ясно выражаю свою веру в то, что истина этого откровения, впервые провозглашенная имамом-низаритом в белом одеянии в горной крепости Аламут, с тех самых пор заставляет небеса вибрировать.

Наконец, не будет неуважением высказать убеждение, что непрекращающееся увлечение фигурой Хасана-и Саббаха в западной культуре должно частично объясняться тем, что он олицетворял собой мятежника и иконоборца, положившим себе задачей придерживаться более строгих стандартов.

____________________

1 Питер Ламборн Уилсон «Скандал: очерки исламской ереси», стр. 50—52.

Хасан жил вне закона своего времени, хотя, возможно, никто в его время не соблюдал высший закон, так как он, посвятивший ему всю свою жизнь.

Стивен Найт, обсуждая в своей книге феномен Робина Гуда, делает следующее замечание: «Хороший преступник – такая идея привлекательна в каждой культуре. Кто-то, кто отвергает общепринятый закон, нарушает его, изгоняется из него, преследуется и сажается в тюрьму представителями этого закона, но каким-то образом всегда ускользает и каким-то образом всегда представляет собой систему общественного и личного порядка, лучшую, чем мы имеем сейчас… Все подобные мифы этого утопического вида могут быть персонализированы. Одна фигура может олицетворять собой сопротивление гнетущим обстоятельствам». 1

Итак, давайте же теперь отправимся в путешествие через горную гряду Эльбурса в северной Персии на южную оконечность Каспийского моря. Мы пройдем через всю Святую Землю, Средиземное море, Египет, Аравию, Месопотамию, Индию и Китай. Это путешествие приблизило меня к самому себе и продолжает подпитывать страсть к тому духовному единству, которое было и остаётся самим основанием моей жизни. Я искренне надеюсь, что путешествие это также окажет аналогичный эффект на моих читателей.2

_____________________________

1Стивен Найт «Робин Гуд: Мифическая биография», стр. xi.

2 В моей книге 2001 года «Тамплиеры и ассасины: Небесные стражи» рассматриваются одни и те же темы как в отношении истории развития ислама, так и применительно к истории низаритов-исмаилитов. И хотя эта книга больше посвящена тамплиерам, крестовым походам, европейской истории, но в ней также можно найти подробную информацию касательно преемников Хасана-и Саббаха и истории низаритов после потери ими Аламута.