Глава 1. Марта
Как говорят женщине, которая хочет встретить свою пару? Выходишь выносить мусор, обязательно в чулках, туфлях на шпильке и в полной боевой готовности. Так вот, это не про меня. Я вышла с тяжелым пакетом, в котором позорно гремели бутылки из-под шампанского. Торчали лотки из-под салатов. На голове моток из не расчесанных с вечера волос, заткнутых карандашом со стеркой на кончике. На ногах, грозя потеряться, растоптанные сланцы папы, темно-синие пижамные штаны и серая футболка на голое тело без лифчика.
И почему именно в этот момент я должна была встретить своего самого противного, самого занудного бывшего одноклассника. Причем прошло шесть лет после окончания школы, а он меня узнал на удивление сразу. Хотя судя по его словам, я сильно не изменилась за эти шесть лет.
– Матвеева? Ты? – меня остановил не мужской возглас, а удивленная интонация. Я оглянулась и решила стать невидимкой, твердя про себя «Он это не мне, меня тут нет». Отвернулась и подошла к мусорным контейнерам, размахнулась, закинула один пакет, что смачно громыхнул разбитой стеклотарой из-под спиртного, а потом второй, звук в принципе был тот же.
– Матвеева, глухая что ли? – голос уже был рядом, и пришлось все-таки услышать, а то подумает, что я и правда оглохла на старости лет.
– Ой, а я думаю, кто это меня что ли зовет? – обернулась, встречаясь с сердитыми стального цвета глазами Игоря Русацкого. Моя первая, подростковая любовь, и такая же первая несчастная любовь в одном лице.
– А я думаю, ты или нет, сразу не узнал, но ты мало изменилась, – сухо улыбнулся мне Игорек, а вот он изменился и даже очень. Он всегда был, конечно, самый лучший во всем в классе: отличник, медалист, футболист, «олипиадист», кто там еще. Короче пример для подражания с золотой короной на голове. И что я в него влюбилась? Хотя есть причина, он был красив и успешен во всем. Мечта многих девчонок и стопроцентная зануда.
Сейчас он стоял передо мной в идеальном костюме из светлого льна, без единой складочки. Вы вообще видели где-нибудь, чтобы лен не мялся? Я, например, нет. Так вот, светлый костюм, белоснежная футболка под ним, прическа из темно-каштановых волос, волосок к волоску и дорогие часы с туфлями. Прическа вообще меня убила просто, по сравнению с моим карандашом в волосах, про Игоря можно было сказать, что он только что из салона красоты. Длинная челка, кокетливо падающая на один бок и стриженый висок с другой стороны. Супер-пупер гад. Почему гад? Потому что рядом со мной, мы оба смотрелись, как господин и бомж, их внезапная встреча.
– Не я, – наконец, решила ему ответить и уже повернулась, чтобы идти к своему подъезду, как из прически вдруг исчез карандаш. Мои волосы тяжелой золотой волной упали на плечи и на спину, почти до талии.
– Вот! – заорал Игорек, чем здорово меня напугал, я даже подпрыгнула на месте, – Ты мне и нужна, Рапунцель.
– А вот обзываться команды не было, – огрызнулась я, вспоминая свое школьное прозвище, впрочем, и институтское тоже.
– Матвеева, выручай! – чуть не упал на колени Игорек.
– Чего? – удивилась я.
– Спасай меня, – продолжил тот, умоляюще сложив руки.
– Я думала, что резкое помешательство невозможно, – проворчала я, снова заматывая волосы в тугой узел и отбирая из рук Игорька карандаш. Воткнула себе в голову и сделала шаг в сторону.
– Матвеева, я серьезно.
– Да что ты хочешь от меня?
– Будь моей женой! – в отчаянье крикнул Игорек.
– Чего?! – я просто ошалела от такого предложения.
– Выходи за меня замуж.
– Ты перегрелся что ли?
– Нет, Матвеева. У меня только один вопрос к тебе, как давно ты пьешь? – строго спросил Русацкий.
– А тебе то, какое дело? – взвилась я.
– У меня только одно условие, не пить много, пока не закончится наш контракт.
– Ты в своем уме? – покрутила я пальцем у виска, – Какой еще контракт?
– Я же сказал, мне нужна жена и ты ею станешь, – убежденно произнес Игорь и взял меня за руку.
– Ну, уж нет! За тебя? Да никогда! В страшном сне такое не приснится!
– А чем я так плох? – удивился он, когда я вырвала у него свою руку.
– За кого угодно, Русацкий, но только не ты!
– А вот отсюда поподробнее, – нахмурился Игорек.
– Там, – показала я рукой за его спину, и он снова попался, поворачиваясь в указанную сторону. Все, как в школе, а я рванула с места, пытаясь добежать до своего подъезда, чтобы скрыться в нем и не видеть больше этого придурка. У железной двери немного сбавила темп и обернулась назад. Игорь стоял все на том же месте и смотрел на меня. Вот и отлично, пусть там и стоит. Открыла тяжелую дверь и скрылась в подъезде, облегченно выдыхая.
Дома первым делом залезла в душ, надо привести себя в порядок, а то мало ли еще кому взбредет в голову попасть на мои глаза сегодня. Настойчивый звонок в дверь заставил меня вылезти из-под душа и кутаясь в небольшое махровое полотенце, распахнуть дверь.
– Вот, это тебе, – протянул мне красивый большой букет алых роз Игорек, входя в мою квартиру без приглашения и мягко отодвинув меня плечом.
– Так, понятно, бомжатник, – оглянулся он по сторонам и снова вернулся взглядом ко мне. Посмотрел на мои голые плечи, на которых еще были капли воды, мокрые волосы, голые ноги, – Жить до и после свадьбы будем у меня, здесь не совсем комфортно. У меня новый двухэтажный дом, все необходимое есть, тебе понравится. По сравнению с твоим клоповником у меня царские хоромы. Собирайся, едем.
Глава 2. Игорь, за неделю до встречи с Мартой
– Игорь Михайлович, срочно зайдите к Троицкому, – сказала в трубку секретарь главного Жанна Владимировна и тут же отключилась. Вот всегда она так, скажет, что нужно и тут же трубку бросает, нет бы сказать, зачем, что с собой взять из документов. На всякий случай сгреб со стола бумаги, которые готовил и положил в прозрачную папку. Если Троицкий спросит, у меня все с собой.
В кабинет к главному попал сразу, Жанна Владимировна ждала меня у двери. Зачем-то оглядела мой темно-синий костюм, сняла с плеча несуществующую пылинку и открыла дверь.
– Проходи, Игорь, тебя ждут, – сообщила она и вернулась к своему столу. Секретарь Троицкого та еще железная леди. Мы все за глаза называли ее Маргарет Тэтчер, уж больно была похожа, причем возрастом тоже. Те же тонко поджатые губы и завитые крупными локонами темно-каштановые волосы. Лет ей было примерно за пятьдесят, и она всегда, сколько я помнил себя, работающим здесь, ходила в одном и том же костюме: темно-серый в полоску и голубой блузке с бантом у горла. Костюм может быть и обновлялся, но всегда выглядел одинаково и брошь из сверкающих виноградных лоз на лацкане тоже не менялась.
– А, Игорь, проходи, – сказал Троицкий, указывая мне на кресло перед его столом. Я сел в кожаное кресло, положив папку на стол, но Троицкий отодвинул ее от себя и снял очки, задумчиво разглядывая меня. Главный был высокий, худощавый, его стального цвета глаза с лучиками морщин в уголках, выдавали смешную натуру и это была правда, Троицкий часто смеялся. А еще чаще любил рассказывать анекдоты, иногда не в тему, но всегда смешно.
– Там отчеты по открытым каналам связи, – на всякий случай указал я ему на папку.
– Потом посмотрю, – отмахнулся главный, – Слушай, Игорь, ты у нас тут сколько уже работаешь?
– Да немного, второй год пошел, – удивился я такому вопросу.
– Короче, не буду ходить вокруг, да около. Наши партнеры в Берлине, ищут толкового парня, который щелкает программы, как орехи. Я рекомендовал тебя, рассказал про твои заслуги перед отечеством, точнее перед нашей фирмой, и они зацепились за твою кандидатуру. Это очень хороший шанс получить немалый опыт и подняться по карьерной лестнице. Через год я буду двигать начальника вашего отдела выше, а тебя хотел бы видеть на его месте. Что скажешь?
– А что тут говорить? – улыбнулся я, – Перспективы заманчивые.
– Вот именно, но есть одно большое, НО! – сказал Троицкий, подняв указательный палец вверх, – Кандидатуру твою одобрили, только есть условие. Немцы хотят видеть у себя в офисе толкового, семейного парня. Повторяю, семейного. Тебе необходимо жениться.
– Мне? Жениться? – удивился я, даже привстал в кресле и снова плюхнулся туда, – Да ни за что!
– Ты такой противник брака? – возмутился главный.
– Нет, но как-то не мечтал связать себя брачными узами в таком молодом возрасте.
– Тебе сейчас двадцать пять, какой же молодой? Можно жениться и семью строить, – не отставал Троицкий.
– Жениться я не против, но только лет через десять, – проворчал в ответ, надеясь, что все это шутка.
– Не получится, Игорь. Жениться нужно сейчас или вместо тебя в Берлин поедет Слава.
– Да он ничего не смыслит в этом проекте! – возмутился я, на время растеряв всю субординацию, – Это я занимался проектом для немцев и только я могу довести его до ума!
– Вот, поэтому женись, – сказал Троицкий, – У тебя есть девушка?
– Постоянной нет, да и подходящей тоже.
– Ну так найди! У тебя есть неделя до свадьбы, не больше.
– Да где я найду такую?!
– Не знаю, Игорь, да и не моя это проблема. Найди какую-нибудь всего на год, если не хочешь по-настоящему. Уговори там ее, пообещай что-нибудь, не мне тебя учить. Знаю, парень ты видный, симпатичный, мозги есть. Решай это как проблему, которая возникла на пути и ты ее исправляешь.
– Тут какую-нибудь не получится, – задумался я, перебирая в уме всех знакомых девушек, – Тут нужна особая, да и не каждая согласится поехать на год в Германию.
– Сделай так, чтобы согласилась, все Игорь, иди, у меня много дел, – отмахнулся Троицкий, – Жду тебя в следующий понедельник со свидетельством о браке на руках и печатью в паспорте или о Берлине можешь забыть.
Вышел из кабинета, чуть не громыхнув дверью напоследок. Где я найду невесту за неделю, а точнее за четыре дня? Сегодня вторник, а расписаться нужно максимум в субботу. Зашел в свой кабинет и сел за стол, стягивая с шеи галстук, который внезапно стал душить меня. Откуда взять жену? И ведь Троицкий не шутит, отправит Славку, который загубит мне весь проект. Черт!
Взял со стола чистый лист бумаги и стал рисовать кружочки, вписывая в них имена знакомых девушек и ставя под ними плюсы и минусы. Так, Оксана. Моя бывшая, расстались полгода назад, причина не уточнялась. Просто пришел домой, ее нет, вещей тоже нет и все, даже не стал выяснять, что не так. Что в ней хорошего? Красивая да, поставил большой жирный плюс под кружком с ее именем и написал грудь. Да, грудь у нее была шикарная, что не обхватить рукой. Дальше кто? Анжела, тут сразу жирный минус. Эта истеричка, когда расставались, перебила мне всю посуду на кухне, даже прыгнула к телевизору на стене, чтобы стащить его на пол, но вовремя ее поймал, вытолкав за дверь. Кто остался? Маша, Наташа, Мила – все не то.
На ум пришло одно редкое и красивое имя, Марта. А вот тут поподробнее, пожалуйста. Нахмурился, вспоминая свою первую любовь и кусая карандаш губами. Марта, что б ее! С чего она вообще появилась в моем сознании, хотя я ее не звал. Все школьные годы, а точнее с пятого класса был в нее влюблен, в эту красивую девчонку с длинными светлокаштановыми волосами, за что ее все называли Рапунцель в старших классах. Марта берегла свои волосы так, что готова была глотку прогрызть, если ее кто дергал за длинные косы, а как не дернуть? Вот они, висят эти две тугие красивые шелковые на спине, спускаясь ниже талии. На пушистых кончиках смешные резинки, всегда разные, то с какими-то цветочками, то просто ленточки или заколки какие. Волосы у нее были просто космос, и я всегда хотел увидеть их распущенными и увидел, на выпускном, где и отдал ей свое сердце. А Марта разжевала его, погрызла по краям и выплюнула к моим ногам.
Глава 3. Марта
– Ты глухой Русацкий? – посмотрела на Игоря, как на таракана, скорчив брезгливое выражение лица, – Я тебе сказала, никакой свадьбы!
– Да я тебя и не спрашиваю, а помочь хочу! Пить бросишь, подлечим тебя, апгрейд сделаем, выручай! – я бы сказала, что Игорь взмолился, но куда там. Все это он сказал таким командным тоном, приказным, что вызвал у меня скрежет в зубах.
– Давай, иди мимо, Русацкий, – стала я его подталкивать к двери. Но тут, как назло из своей комнаты в инвалидной коляске выехал папа.
– Дочь, у нас гости? – сказал он, улыбаясь.
– Да, ты его, наверное, не помнишь. Игорь Русацкий и он уже уходит! – поиграла я бровями, заставляя Игоря внимательно смотреть на меня и надеясь, что он поймет намеки, но куда там. Его и раньше-то было невозможно прошибить ничем, – Он был как-то у нас, приходил с цветами, – тихо и зло произнесла я, отвернувшись от Игоря.
– Ага, которые ты все исхлестала по моему лицу, – тут же расплылся в улыбке Русацкий. Вот же, улыбается еще, кобель несчастный.
– А, помню, помню, – заулыбался папа, – Ты еще плакала всю ночь в подушку, я слышал.
– Спасибо, папа, – закатила я глаза к потолку, а Русацкий заржал, как конь.
– Так ты тогда что, выгнала меня и рыдать пошла? – гоготал Игорь, держась за бока, – Я то думал, что получил по морде и все, финита ля комедия, а ты оказывается, рыдала.
– Так, все, иди, давай, – снова начала пихать я его к двери, но лишь буксовала на месте. Сдвинуть эту гору мышц было невозможно. – Да, уйди ты уже! – завелась я.
– Дочь, как ты разговариваешь с гостем! – строго сказал папа, чуть повысив голос, – Напои его чаем, угости тортом, у нас еще вроде остался после вчерашнего. Нельзя так с гостями, молодой человек тебе цветы принес, а ты его за порог.
– А ну, пошли на кухню, – процедила я сквозь зубы, – Буду чаем тебя поить, милый, – затем произнесла сладким приторным голосом, от которого сам Игорь поморщился, но пошел за мной следом, буравя мою спину взглядом. Тут я вспомнила, что все еще в одном полотенце и резко остановилась, отчего Игорь врезался в меня, и невольно схватил за талию.
– Руки убрал! Я должна одеться, – передернулась я всем телом, будто мне неприятно его прикосновение, – Сейчас вернусь, – и ушла, оставляя Игоря с папой на кухне.
В своей комнате быстро сдернула полотенце, надела короткие шорты, любимую футболку с розовым зайцем. Немного подумала и завалилась с телефоном на кровать, открывая игрушку. Папа хотел гостей, вот пусть и развлекает, а я пока здесь отдохну, полежу немного. Через минут сорок мне стало интересно, о чем там общаются мой бывший одноклассник и папа. Я, чтобы не шуметь, прошла на цыпочках через зал и навострила уши, слушая разговор в кухне.
– Упал я очень плохо, со всего маха позвоночником на бордюр. Полгода в больнице, а теперь вот, кресло. Врачи говорят операция нужна, и Марта в какие-то фонды письма отправляла, но кому я старый нужен?
– Да какой вы старый? – удивляется Русацкий, – Вам лет сколько?
– В апреле будет пятьдесят два, – отвечает папа, а я сдерживаю слезы. После его травмы, что только не делала, чтобы поставить папу на ноги.
– Так это разве старый? – возмущается Игорь, – Это только полжизни, вам еще половину прожить нужно.
– Ну уж нет, вешать на дочь такую обузу? Таскать старика по больницам на своих руках? Нет, не о таком будущем я мечтал для нее.
– А можно мне ваши документы взять? Покажу кое-кому, может смогу помочь? – отвечает Игорь и я начинаю злиться. Зачем дает надежду папе? У нас нет таких денег, чтобы оплатить операцию. Пришлось выйти на кухню и прислониться к стене, сложив руки на груди.
– Чай попил? -спрашиваю Игоря, – Можешь идти.
– Ох, Марта, – качает головой папа, – Как я тебя воспитал!
– Хорошо воспитал, а вот Игорь здесь, не по совсем приятной причине.
– А что за причина? – интересуется папа.
– Хорошая причина, даже очень, – усмехается Игорь, а я показываю ему кулачок в моей руке, пусть только попробует сказать, все папе, но тот делает вид, что ничего не заметил, – Замуж ее зову, а она против, – довольно произносит Русацкий. Вот гад какой!
– Замуж? – удивляется папа, ну еще бы я и сама до сих пор в шоке, – А Марта мне ничего не говорила, – смотрит на меня укоризненно.
– Марта сама не знала, – ворчу я и хватаю Игоря за руку, тяну из-за стола. Тот делает вид, что не замечает моего пыхтения и спокойно разговаривает с отцом.
– Да, Максим Юрьевич, хотел позвать МММ, то есть Марту с собой в Берлин на год, а она не хочет, – продолжает гнуть свое Игорь, а я застываю. Не от того, что он случайно назвал мое школьное прозвище, кроме Рапунцель, а еще было МММ, Матвеева Марта Максимовна. Сократили так мои инициалы одноклассники.
– Куда ты меня зовешь? – спрашиваю Русацкого, прищурившись.
– В Берлин, а что? – удивляется тот.
– Я согласна! – быстро говорю я, – Только папа поедет со мной!
– О как, – удивляется Русацкий, – Значит жду тебя в субботу в ЗАГСе, потом напишу в каком.
– У нас и свадьба будет? – к чему-то спрашиваю я.
– Все как у всех, лимузин белый, фата, платье, если хочешь, – соглашается Игорь.
– А вот хочу, – ставлю руки в бока, – И платье, и цветы, и подруг позвать.
– Зови, – кивает Игорь и встает, – Только скажи мне сегодня сколько человек будет, чтобы ресторан заказать, и вот, еще, – кладет на стол карту банка, – Пин код пришлю, безлимитка.
– У меня есть условия, Русацкий, – киваю я и сгребаю карту со стола, верчу ее в руках, чуть не пробуя на зуб. Золотистая такая, красивая, – И я хочу, чтобы их оформили договором.
Игорь думает, лохматит волосы таким знакомым жестом, что я невольно вспоминаю его в школе. Конечно он изменился, стал строже что ли или серьезнее. В школе был другим, более открытым и веселым. Все время шутил и смеялся.
– Ладно, наконец выдает он свое решение, – Собирайся, едем к юристу, будет тебе договор.
– Я одета, – говорю ему, и он оглядывает мои короткие шорты, задерживая взгляд на футболке, что натянута на голую грудь. Я понимаю, что он заметил, что под футболкой ничего нет и заливаюсь краской, тут же упрямо вскидывая подбородок. Смотри, Русацкий, да, я выросла в нужных местах.
– Мы к юристу едем, – строго говорит он и я вздыхаю, придется переодеваться, но тут же снова хитро улыбаюсь, а Игорь закатывает глаза, понимая, что просто так это ему не сойдет с рук.
– Я быстро, – говорю ему и бегу, подпрыгивая в свою комнату, переодеваться.
Глава 4. Игорь
Выходит, она из комнаты… Точнее выплывает, скользя по полу на высоких каблуках и в лаковых сапогах до … по самое не хочу. Далее колготки в мелкую сеточку, кожаные короткие шорты и полупрозрачная майка на тонких бретелях. А под ней… ничего!
Моя челюсть плавно съезжает вниз, когда я вижу круглую упругую грудь и розовые соски, через тонкую ткань майки. А Марта стоит, как ни в чем не бывало, думает поразила меня своим нарядом. Ну если честно, то да, грудь почти голую я не ожидал увидеть никак. Тем более сейчас, тем более ее грудь. Волосы у МММ забраны в высокий хвост, на лице боевой раскрас, ну хоть сейчас на панель.
– Что пялишься, Русацкий? – спрашивает Марта, стараясь стоять прямо на двадцати сантиметровой шпильке. Чуть пошатываясь, но выпячивая вперед свои прелести от которых я чувствую шевеление в паху.
– Ты так поедешь? – указываю пальцем на грудь.
– А что? – осматривает она себя. Видя сверху лишь ткань майки, а не общий вид.
– К зеркалу подойди, – усмехаясь, подталкиваю ее к трюмо в прихожей.
– Ох, б**ть! – восклицает она и скользит быстро в сторону своей комнаты. Жду ее, тихо посмеиваясь, вспоминая мелкую школьницу МММ в которую был влюблен. Помню, как-то уже в старших классах, обсуждали девчонок, а точнее их размеры. Многие в это время уже могли похвастаться шикарным бюстом, но только не МММ. Ее грудь была похожа на доску, а точнее отсутствие груди. Я тогда сказал пацанам, что придется смотреть на нее при свете и с лупой, чтобы отыскать какое-то подобие груди. За что тут же получил рюкзаком по голове и удивленно смотрел, как Марта убегает по коридору, слышала все. На следующий день пошел к ней домой извиняться с цветами, где этими же цветами и получил по морде.
Марта снова скользит из своей комнаты, теперь уже в белой футболке без рукавов, но с голым животом, в пупке которого торчит золотой гвоздик с камешком.
– Так нормально? – спрашивает меня, лукаво улыбаясь.
– Уже лучше и должен заметить, лупа теперь не нужна, – ухмыляюсь я, направляясь к двери. Позади себя слышу, как с шумом втягивает в себя воздух Марта. Но идет за мной. Хотя нет, не идет, а двигает ногами по полу, как на лыжах. Оборачиваюсь в дверях, оглядываясь на нее.
– Может снимешь? – указываю пальцем на эту блестящую красоту на ее ногах.
– Ни за что! Лучше смерть! – трагически восклицает она, и я сминаю с губ улыбку, выхожу первым. Быстро спускаюсь на один пролет и замираю, я хочу видеть это. Далее происходит то, что я буду помнить, наверное, до самой своей смерти. Этот мелкий кузнечик на полусогнутых ногах, начинает спускаться, почти повиснув на перилах. Ноги Марты смешно подогнулись, она осторожно спускается, недолго балансируя на одной ноге, потом тоже самое повторяет с другой. Ну-ну, я уже смеюсь, закрыв кулаком рот.
– Ну, ты долго там?! – кричу ей, поторапливая.
– Пошел ты, – ворчит Марта, вставляя непечатное слово, и продолжает свой спуск. Я выхожу на улицу и сажусь в машину, чуть сдаю назад метров на пять, чтобы смотреть, как она пойдет до машины без опоры. Марта появляется на крыльце, вертит головой, выглядывая меня. Замечает мою машину и машет рукой, чтобы я подъехал. Поворачиваю голову в другую сторону, типа я ее не вижу, а сам смотрю краем глаза. Та топает ногой, покачнувшись в одну сторону и с трудом выравнивая себя. Оглядывается по сторонам, потом снова на мою машину, я так и чувствую, как она решает, что ей делать. Осторожно делает шаг, потом другой и отпускает столбик крыльца. Я уже повернул голову и смотрю, неужели дойдет?! А Марта вдруг выпрямляется, кладет руку себе на талию, вторая на боку, как у заправской манекенщицы. Выдыхает и идет ко мне походкой от бедра, плавно, стремительно, в одну линию. Я второй раз роняю челюсть, удивляясь такой способности у женщин. Она только что ползла по ступенькам. Как, мать твою?! Как она теперь может идти?!
Марта сама открывает дверь переднего пассажирского сидения, садится и поправляет мне челюсть, сдвигая вверх.
– Поехали? – улыбается она, одергивая футболку, что сползла с одного плеча, оголив загорелую кожу.
– Ведьма, – тихо, как мне кажется, ворчу я, заводя машину, и трогаюсь с места.
– Сначала едем в ресторан, я еще не завтракала из-за тебя, – начинает Марта.
– Сейчас обед, – не отвлекаясь от дороги, говорю ей.
– Я поздно встала, – тут же прилетает ответ. Ну, кто бы сомневался! – Тем более, мне нужно с тобой обсудить некоторые пункты договора, до того, как мы пойдем к юристу.
– Хорошо, – откликаюсь я, заворачивая к Вареничной, – Это подойдет?
– Это не ресторан, Русацкий, – кривит губы Марта, – Хотя тебе, откуда это знать.
Вылезает из машины и идет к дверям в Вареничную, виляя бедрами. Я тащусь за ней следом, не отрывая взгляда от круглой аппетитной попки, и врезаюсь в какого-то парня, который так же как я, шел мне на встречу, но обернулся посмотреть на задницу МММ.
– Смотри куда идешь, – сердито говорю ему, когда мы, столкнувшись, разлетаемся в стороны.
– Сори, девка улетная, – улыбается мне, показывая большой палец вверх, – Твоя?
– Моя, – цежу сквозь зубы.
– Кайф, завидую, – хлопает он меня по плечу и идет к своей тачке. Я тоже завидую, смотрю на его матовую Ламборджини последней модели, стоит, как мой новый дом. Мог бы, конечно, купить, но не сейчас. Чувствую у меня расходов прибавиться с появлением жены в лаковых сапогах и прозрачных майках.