Бабник

Глава 1. Маша

– Машенька, доченька, ты должна вернуться домой, папа еле дышит, – голос мамы проникает в меня с трудом.

Сдергиваю повязку с глаз и сажусь на кровати, оглядывая комнату. Дааа, вчера было… О, Господи, папа.

– Что с ним? – спрашиваю встревоженно.

Последний раз я видела отца на свадьбе своего брата, Егора и мне не показался он чем-то больным.

– Ему так плохо, ничего не ест, совсем не пьет, постоянная диарея, – слышу какое-то подозрительное шиканье в трубке, но мне не до этого.

Голова дико раскалывается после вчерашних посиделок в клубе. Убираю, со своих ног волосатую мужскую смуглую ногу и встаю с кровати, накидывая на голое тело черный шелковый халатик в павлинах. С трудом, но иду в кухню. Наливаю из-под крана холодной воды, чтобы смочить пересохшее горло. Стою, делая пару жадных глотков, упираюсь в холодную плитку лбом.

– Что говорят врачи? – за папу я волнуюсь, очень, а еще хочу увидеть маму и племянницу Катюшку, которая только родилась. А у брата Егора их уже трое! Нужно было раньше поехать, но я все откладывала.

– Ты же знаешь, наши врачи, тем более платные, обследуют все, что не надо и что надо. Пока дождешься диагноза… Сама понимаешь.

– Неужели, все так плохо? Меня только повысили в должности, сейчас не самый лучший вариант уходить.

– Маша, ты не забыла, что работаешь вообще-то в фирме своего отца и брата? – голос мамы становится суровым, – Ну и что, что Лондонский филиал. Короче, дочь, хочешь застать отца живым, приезжай в ближайшее время. Месяца тебе хватит? – снова слышу какой-то звук, – А нет, папа говорит максимум две недели продержится, одной ногой уже там.

– Где? – пугаюсь я, как-то не готова ко всему этому.

– Ой, да не слушай его, – отмахивается мама, – Приезжай, дочь, хватит уже сидеть в своей Англии, мы все очень скучаем.

– Ладно, мама, я позвоню, подумаю, что можно сделать, – нехотя соглашаюсь, но я просто не могу оставить отца в таком положении, – Вы там давайте, держитесь, обследуйте все, что можно. Пусть папа сюда приезжает, здесь врачи лучше.

– Папа сказал, что не покинет родину, ни за что! – возмущается мама, где-то в стороне от трубки, – А еще говорит, что чувствует, как холодеют конечности. Что за ерунда?! – а это уже кому, я не поняла, но пугаюсь страшно.

– Мама, скажи папе, что я приеду. Пусть дождется меня, пожалуйста! – молю я маму.

– Он сказал, что подождет тебя, но поторопись, – сердито говорит мама, – И вообще, я в этом не участвую!

– В чем? – удивляюсь я.

– Маша, дуй домой, я все сказала, – прерывает разговор мама, слышу ее крик «Да что за бред!» и длинные гудки.

Не понимаю, что у них там происходит, но видимо нужно ехать. Мама сама не своя, нервничает, папа вообще со мной не говорил. Обычно он всегда вырывает у мамы трубку, а тут ничего. Ладно, черт с ней, с карьерой, пора возвращаться домой, родители уже в возрасте, у брата куча детей, моих племянников, пора.

– О, май лав, – в кухню заваливается в одних боксерах мой ночной мужчина. Это я так называю одноразовых, которых иногда цепляю в ночных клубах.

Не часто, но бывает, когда дико устаю от работы, позволяя себе редкие выходные. Посидеть в каком-нибудь лондонском пабе, потом завалиться в клуб. Выплеснуть там весь накопившийся негатив. Нет, свою работу я люблю, мне нравится архитектура, тем более здесь в Лондоне, где все дышит историей. Кто-то говорит Лондон грязный, кто-то восхищается им, я живу здесь уже 6 лет и не представляю себе города, где бы могла еще жить.

– Как там тебя Ричард, Роберт? – спрашиваю на английском языке великолепный образчик накачанного самца, – Кофе сварить или так, выветришься из моей квартиры?

– Беби, – гамадрил с кубиками на животе обхватывает меня своей лапищей, стягивая с плеч халатик, – Беби hot stuff (анг. Горячая штучка). Пробирается рукой между ног, поднимая на уровень своих бедер. Обхватываю его ногами, целую красивые пухлые губы. Черт, какой он большой!

– У Беби самая банальная причина, болит голова, – покусываю его мочку уха, чувствую, что-голова-то уже и не так болит, – Ладно, напяливай свою латексную одежонку, мой Геракл.

Соглашаюсь на утренний секс, отдаваясь этому качку прямо на кухонном столе. Он что-то там мычит, бубнит, пока занимается своим делом. Хорош, ничего не могу сказать. Тело, как у греческого бога, глазищи синие-синие, черненький, кудрявенький, но одноразовый. Секс с ним был великолепным, даже захотелось его оставить себе ненадолго, но нет. У меня правило, одна ночь и все. Ох, какой же он. Снова улетела пару раз, под фейерверк в голове. Может, возьму у него телефончик, изменю своему правилу, не встречаться второй раз.

– Все, – веду коготками по капелькам пота выступившим на его груди. Старался, вон как трудился, – Беби пора на работу, вали в душ и домой.

– Беби? – обиженно смотрит гамадрил, – Ноу домой, мой хочет беби!

Нда, с русским у него большие проблемы.

– Твой, пусть отдохнет, а то перетрудится до мозолей или сотрется раньше времени, – ворчу я, скрываясь в ванной. Вот пристал, нет бы как нормальный мужик, сделал дело, получил что нужно и свалил в туман.

Ладно, с этим я разберусь, а вот с папой нужно что-то решать. Ехать в Москву надо, согласна, но увольняться не хочу. Поговорю сегодня со Славиком, что можно сделать. Вячеслав, мой непосредственный начальник, точнее начальник нашего архитектурного отдела. Он, конечно, не пойдет против отца. Но если папа скажет вернуть дочь в Москву, то о работе здесь, в Лондоне, придется забыть. Вот черт, а так все хорошо начиналось! Учеба, работа, карьера. Квартирка моя уютная, ремонтом выстраданная, доведенная до совершенства в стиле Прованс. И на тебе, снова Москва, снова другое жилье, работа. Не хочу, но придется.

Глава 2

– Доволен? – отбрасывает трубку в кресло жена, а старший Завьялов потирает руки, улыбаясь во все 32 зуба.

– Поверила, что она сказала? – спрашивает жену, целуя в щеку.

– Сказала подумает, – ворчит женщина, мать их детей.

– Как это подумает?! – возмущается Завьялов, – Значит, я при смерти, а Машка еще думать собралась?

– Знаешь, что, Завьялов, твой бред по поводу хоккейной команды у меня уже в печенках сидит, – сердито огрызается жена и выходит из спальни, громко хлопнув дверью.

– Стой, а Егору позвонить? – устремляется за ней Завьялов, – Сына предупредить надо, сейчас Машуня ему названивать начнет.

Выбегает за дверь, для смертельно больного слишком прытко и догоняет ее уже в столовой.

– Позвони Егору, мы же договорились, – обижается Валерьян Тимофеевич, – Ты обещала! Я тоже тебе пообещал!

– Знаешь, что, Завьялов, то бриллиантовое колье не стоит того, чтобы обманывать наших детей. Тем более с болезнями не шутят.

– Серьги, – тут же добавляет муж, – Те самые, из той же коллекции.

Жена Завьялова молчит, гневно смотрит на мужа, но серьги перевешивают:

– Давай сюда трубку, – ворчливо берет у мужа телефон и набирает сына, Егора, – Сыночек, занят? С Катенькой? И как она? Животик болит, надо же, а стул какой, ну, стул жидкий? Нормальный?

Валерьян Тимофеевич показывает жене знаками, что мол переходи к основному, та отмахивается и продолжает:

– А Артемка с Ярославом как? С клюшками бегают? – Завьялов замирает и начинает прислушиваться к разговору, – В касках по дому? Ох, опять Верочка ругаться будет, – сетует бабушка, а счастливый дед расплывается в улыбке.

– Что звоню? – смотрит недоуменно на мужа, – А-а, вспомнила, – жена тут же принимает скорбный вид, – Егорушка, папа умирает! – выдает она, отчего старший Завьялов закатывает глаза в очках к потолку.

– Вчера плохо было, как пришел, сегодня стал с утра умирать. В смысле виделись? Вчера? В ресторане? А он мне сказал, что совещание поздно закончилось, – жена отвешивает Завьялову подзатыльник, отчего тот морщится, – Вот, а ночью плохо стало. Врач? Да, был, сказал максимум две недели. Маше? Конечно, позвонила, она обещала приехать, попрощаться. Ох, Егорушка, как же я буду без папы – то, – начинает рыдать жена Завьялова старшего, а тот оторопело смотрит на нее.

– Умрет, что буду делать? Путешествовать скорее всего. На год на Бали уеду, на нашу виллу. Горе свое в одиночестве пересижу, – жена так вошла в роль, что Валерьян Тимофеевич гневно свел мохнатые брови.

– Ой, кажется папа сердится, – опомнилась она, оглядывая хмурого мужа, – Нет, Егор, приезжать не нужно и врачей привозить тоже, мы сами справимся. Ты лучше Машеньке позвони, пусть не затягивает с приездом. Не дождется ее папа, ох, боюсь, не дождется, – снова всхлипывает жена и отключается.

Слезы тут же высыхают, когда поворачивается к мужу, уперев руки в бока.

– Совещание, значит было, да?

– Ну, посидели с Дмитричем немного, что начинать – то, – пятится от жены Завьялов старший, – И вообще, почему это ты без меня на Бали уедешь, а?

– А куда мне еще ехать, когда тебя не станет? – огрызается жена и разворачивается, начиная подниматься по широкой мраморной лестнице в свою комнату.

– Почему это меня не станет? – шлепает за ней Завьялов, – Я тоже на Бали хочу. Вот передам все дела Егору с Машуней и поедем.

– Вот когда передашь, тогда и поедем, – отвечает жена, а Завьялов догоняет ее уже в дверях их комнаты.

– Я тут подумал, раз болен, то в постели должен быть, а? – подхватывает жену на руки под ее тихий смех, – Вместе нам там веселее будет.

– Что это с тобой, никак и правда болен? – уже смеется она.

– Делать нечего, на работу нельзя, времени свободного полно. Придется развлекать себя самому, – забирается, вместе с женой на руках, Завьялов старший на кровать, – Ох, тряхнем стариной!

– Завьялов, ты даже внешне не похож на больного, – хохочет супруга, пока Валерьян Тимофеевич, сдергивает с себя халат и ползет на карачках к ней по кровати.

– РРР, моя тигрица, сейчас я покажу тебе, где у меня болит.

– Ой, ой, напугал, – шутливо отбивается жена.

– Иди сюда, моя козочка, – подхватывает жену старший Завьялов, заваливая ту на кровать.

А в это время Егор, старший сын Завьялова, звонил своей сестре в Лондон:

– Машка, привет, – улыбается брат, прижимая трубку плечом к уху, а в руках держит дочку, укачивая ее, – Билет еще не брала?

– Да сама только узнала, – отвечает сестра.

– Бери на ближайшие дни, свяжусь с вашим отделением и решу насчет твоего перевода к нам.

– Так все серьезно? – пугается сестра.

– Да, черт его знает. Вчера видел отца, все нормально было. Но сама понимаешь, года идут, родители не молодеют. Пора тебе домой.

– Да я не против, только слишком уж быстро все, кажется подозрительным, – отвечает Маша.

– В этом что-то есть, согласен, – кивает Егор, подносит бутылочку с водичкой к маленьким губкам Катеньки, – Короче, оформлю тебя к нам на год, а там видно будет. Мне как раз нужен толковый архитектор, в декрет ушла одна. Побудешь вместо нее. Еще одного кандидата просили взять, я принял, но он совсем сырой.

– Согласна, а там посмотрим, если с папой все будет хорошо, вернусь, – соглашается сестра, – Как там мои племянники?

– Растут, – тихо смеется Егор, – Ладно, мне на работу пора ехать. Ждем тебя, очень. Если отец что-то задумал, скоро узнаем. Мама сказала ему две недели осталось, хотя диагноза даже пока нет. Что-то затевает наш олигарх.

– Я тоже так думаю, – посмеивается сестра, – Как билет возьму, напишу.

Глава 3. Матвей, за неделю до…

– Все, – откидываюсь на спинку кровати оббитую белой кожей, – Кофе приготовь, – шлепаю рукой по голой заднице девицу, что лежит, приходя в себя после бурного секса.

На тумбочке веселой трелью заливается телефон, вижу на аватарке лицо отца.

– Вот черт, – беру трубку, отвечаю на звонок, – Да, пап.

– Матвей, твою мать! – орет отец, отчего я глохну на одно ухо, морщусь, чуть отвожу телефон в сторону, – Ты где сейчас должен быть?

– И тебе доброе утро, – ехидно отвечаю ему, перебирая в уме все свои грехи, что сделал за ночь. Нашел только один, который сейчас натягивает на свои силиконовые шары простыню, обиженно дуя губы.

– Какое на хрен утро! Время почти обед! – продолжает отец, – Ты никуда не торопишься, как я понимаю?

– А куда? – удивляюсь в свою очередь.

– На бляд**, мать твою! – снова орет отец,

– Только что оттуда, – смеюсь я.

– Я зачем тебя устроил к Завьялову?

– Зачем? – спрашиваю, со своей стороны.

– Чтобы ты работал!

– Ааа, это, – закидываю одну руку за голову, открывая идеальный накачанный пресс.

Девица, которую подцепил вчера в клубе, принимает это за приглашение и изображая из себя мурлыкающую кошечку, ползет по кровати ко мне. Накачанные губы свернуты трубочкой, платиновые волосы разбросаны по спине, грудь колыхается из стороны в сторону. Руки с длинными кровавыми когтями ныряют под простыни, сжимая уже подрагивающий член.

– Полегче, детка, – выдыхаю в трубку и закатываю глаза от обновленного крика отца.

– Матвей! – орет он, а я чувствую, что пальчики уже заменили горячие губы. Черт, не могу думать вот так, когда там внизу ураган поднимается.

– Я тебе перезвоню, – говорю в трубку и уже почти отключаю телефон, когда слышу грозное:

– Карты все твои я блокирую, давай, спи дальше, – и батя отключается.

– Пап! – теперь уже я ору, в замолчавший телефон и откидываю от себя за волосы детку, чуть не отрывая себе детородный орган.

– Мотя! – возмущается она, а мне не до этого.

Вскакиваю с кровати и в припрыжку бегу в ванную.

– Вещи собрала, такси вызвала и телефон оставь, все, мне нужно на работу, – успеваю сказать детке, скрываясь за дверью.

За рекордное время успеваю собраться, нацепить серый костюм в черную полоску, черную рубашку, часы на руку по дороже и новые итальянские ботинки ручной работы. Детка, слава Богу, уже свалила, так что выезжаю из своего арендованного таунхауса почти за двадцать минут, как вскочил. Для меня это достижение, я так быстро никогда не собирался. Как правило, долго вожусь, выбирая рубашку, обувь, приглаживаю прическу, чтобы не торчало все во все стороны. Сегодня марафет отменяется.

Пока еду на свою новую работу в другом городе, пытаюсь дозвониться отцу, но он не берет трубку. Захожу с другой стороны, включая тяжелую артиллерию.

– Мам, – начинаю ласково, как нашкодивший ребенок.

– Нет и нет, – тут же выдает мама.

– Как нет? – обалдеваю я. Чтобы мама меня не поддержала? Да такого быть не может!

Бью в раздражении по рулю своего спортивного черно-матового Порше и тут же любовно поглаживаю, моя машинка, еще неделю как не обкатанная.

– Матвей, папа сильно рассердился. Я к нему даже подходить боюсь, – начинает мама, – Ты понимаешь, сколько стоило нервов устроить тебя к Завьяловым? Ммм?

– Мам, ну нисколько не стоило, – пытаюсь подластиться к родительнице, – Посидели в своем дедовском клубе, выпили, решили. Че начинаешь, все же хорошо было! Папа улетел в свой Санкт-Петербург, я перебрался в этим богом забытую Москву. Сделал все, как вы хотели, все хорошо.

– Матвей, нет, не хорошо! Ты два года как закончил свой архитектурный и даже не собирался никуда устраиваться. И вообще, я считаю папа правильно поступил!

– Мам, ну ты чего? – возмущаюсь я, – Я работал.

– Где, ну где ты работал? В клубе у своего друга? Барменом? И сколько? Два дня? Пока вы не перепились там все и не устроили погром? Нет, Матвей и не проси. Папа так решил.

– Я не хочу сидеть в офисе и протирать штаны, это не мое, ну мам! Я вообще хочу домой в Санкт – Петербург, мне здесь не нравится.

– Так, пора взрослеть сын, я и так из-за тебя маникюр сегодня пропустила. Папа с утра так возмущался, так кричал, что пришлось его валерьянкой отпаивать. А еще…, впрочем, не важно.

– Он тебе лимит по карте грозил урезать? – догадываюсь я.

– Ой, все, – бросает мама трубку.

– Черт! – кричу на весь салон во всю глотку, а машина внезапно дергается и глохнет, – Вот только этого мне сейчас не хватало!

Накатом съезжаю на обочину, сижу, смотрю, как мимо меня проносятся тачки. Так, что делать? Эвакуатор не вызвать – нет денег, до заправки мне не доехать, да и на нее нет денег. Беру в руки телефон и листаю длинный список друзей. Значит, что мы имеем. Леха с отцом в командировке на Урале, Олег в Америку умотал на месяц, Женек, ага, Женек. Единственный друг, что сейчас должен быть в Москве. Набираю друга, слушая, что абонент не абонент.

– Да чтоб вас всех, – возмущаюсь на всю машину и вижу, как впереди меня заруливает на обочину, останавливаясь, новая модель ауди, цвета красная вишня.

Из машины показываются длинные стройные ножки в обтягивающих сапогах из кожи питона. Затем и сама хозяйка в ультракороткой юбке из такой же шкуры и белой меховой курточке. Да чтоб меня, мое спасение приехало. Растягиваю губы в своей самой обольстительной улыбке и открываю дверь, покидая салон.

– Привет, – облокачивается боком на капот своей машины красотка, раздевая и подсчитывая взглядом ценник на моей одежде, – Помощь нужна?

Ее губы пухлые, манящие, глазками хлопает с наращенными веерами, топик весь усыпан стразами, открывает загорелую грудь.

– Привет, нужна, – встаю в такой же позе, как она, обольстительно улыбаясь опираюсь на свою машину, – Бензин кончился, подбрось до города? Сами мы не местные, от помощи не откажемся.

– Вижу, – кидает взгляд на номера блондинка, замечает, что не из Москвы, – Без проблем, – призывно улыбается красотка, – Вика.

– Матвей, сражен до глубины моего свободного сердца, – отвечаю ей улыбаясь, приближаюсь к ней и прикладываюсь губами к протянутой ручке.

– Поехали, – выдыхает томно Вика, словно я уже начал ее раздевать.

– С тобой, хоть на край света, – отрываюсь от ее надушенной руки, беру из машины пиджак, телефон и портмоне, – Вези меня, моя судьба.

Глава 4

В аэропорту меня встречает Егор. Бегу к нему, не боясь навернуться на высоченных каблуках и бросив чемодан посреди дороги. Впрочем, за чемодан я не переживаю, его тут же подхватил водитель брата. Налетаю на Егора, повисая на нем, целую в обе щеки.

– Машка, – обнимает своими лапищами брат, сгребая меня в охапку и отрывая от пола. Кружит, вертит, как раньше. Я снова маленькая девочка, снова, как за каменной стеной. Егор всегда был для меня надежным плечом, стеной и, если нужно жилеткой, куда можно поплакаться.

– Соскучилась, сил нет, – выдыхаю в его шею, наслаждаясь родным запахом.

– Дай, посмотрю на тебя, – улыбаясь отстраняет меня брат, – Постарела, заматерела.

– Да ну тебя, – шутливо бью по плечу, сама им любуюсь.

– Да шучу я, прекрасно выглядишь, – обнимает меня за плечи и ведет к выходу, – Рассказывай, как там Лондон?

– Да что рассказывать, ничего интересного. Лучше ты, как Вера, близнецы, Катюшка? – захлебываюсь я от восторга, что скоро всех увижу.

Садимся в машину, и я не могу наглядеться на Егора. После того как он женился на Вере, брат очень изменился. Раньше был такой красавец-плейбой, самый лучший мужчина в моей жизни, кроме папы, конечно. Егор высокий, широкоплечий, спортивный. Волосы уложены темно-каштановой волной, лишь на висках замечаю пару серебристых прядок. Очень красивый мужчина, впрочем, как и его жена.

Егор сидит рядом со мной на заднем сидении и с увлечением рассказывает о своей семье. Я слушаю его и немного завидую. Раньше брата совсем не волновала его карьера, тем более не было и мысли, чтобы жениться. Сейчас он примерный семьянин и его за уши не оттащить от Веры и детей. Я, честно говоря, думала, что он так и будет менять женщин, как перчатки до самой старости. Оказалось, что и на таких, как он, найдутся свои золотые оковы в виде обручальных колец.

– А что тут рассказывать, у Катюшки первый зубик вылез, – светится счастьем брат, – Артемка с Яриком в саду постоянно войну устраивают, весело живем, не скучно.

– У папы был? – спрашиваю я.

– Да, был, – отмахивается Егор, – Врач там у него, один из его знакомых, таблетки прописывает, что-то делает. Выглядит папа вроде ничего, но в больницу упорно не хочет обследоваться.

– Как же так? Нужно лечиться и знать от чего, а не пить непонятные таблетки. Что у него болит? – встревоженно спрашиваю я.

– Говорит, что все, – печально усмехается Егор, – Сказал, что чувствует, что ему осталось мало и не хочет последние дни провести по больницам.

– Какой кошмар, – тяжело вздыхаю я и всматриваюсь в окно, когда мы уже сворачиваем к дому родителей, – Квартиру мне не подыскал?

– Подобрал несколько вариантов, сама решишь, – кивает брат и машина останавливается у крыльца, где нас уже ждет мама с трагическим выражением лица.

– Ой, доченька, приехала, – кидается ко мне с объятиями, пока Егор достает мои вещи из багажника, – Теперь все будет хорошо, папа тебя так ждал, так ждал…

Мама ведет меня в дом, где я с порога окунаюсь в атмосферу родного дома. Меня сносит словно цунами от налета двух близнецов, детей Егора. Артемка и Ярик виснут на мне как обезьянки. Я их и не видела больше двух лет, а уже такие большие и как только вспомнили, что я их тетя.

– Тетя Маша, что ты нам привезла? – хором кричат племянники, пока Егор пытается отцепить их по одному от меня.

– Почти первый раз видят тетку, а уже подарки трясут, – возмущается брат.

– Вы приезжали ко мне, когда им был год, – оправдываю озорников, – Так, серая сумка ваша, разбирайте.

– И они тебя запомнили, – сомневаясь хмыкает их отец.

– Мы помним! – хором отвечают близнецы, цепляя мою сумку с подарками и перемещаясь в гостиную.

– Катюшкины погремушки, надеюсь, не присвоите? – улыбаюсь я и племянники дружно кивают, вынимая коробки, – Папа где? – оглядываюсь по сторонам, а мама вздыхает.

– Лежит, не встает. Пойдем, я тебя к нему отведу.

Поднимаемся по лестнице, смотрю на маму, все такая же: стройная, ухоженная. Свежий маникюр, прическа от парикмахера. Если бы папа был при смерти, вряд ли мама так следила за собой. Хотя, люди по-разному ведут себя в стрессовых ситуациях, бывает.

– Мам, так что в итоге с папой, – спрашиваю ее, когда останавливаемся у двери в их спальню.

– Вот пусть сам и рассказывает, – фыркает мама и открывает дверь.

Прохожу в комнату, где полностью закрыты шторы, создавая темноту. Папа лежит на кровати в своей любимой шелковой пижаме черного цвета, перебирая пальцами край пододеяльника.

– Машенька, – стонет папа, протягивая ко мне руки.

В его голосе столько боли и печали, что я, всхлипнув, кидаюсь к его кровати.

Замечаю черные тени под его глазами, впалые щеки, прилизанные волосы.

– Папочка! – скулю, прижимаясь головой к его груди.

Руки гладят меня по волосам, нежно касаясь щек.

– Умираю я, Машунь, – тянет еле слышно папа, – Последнее желание хочу передать.

– Ты не умрешь, – всхлипываю я и слышу позади себя хмыканье мамы, – Ты же не умрешь? – спрашиваю встревоженно, поднимая голову и встречаясь с лукавым взглядом отца или это тень так в комнате играет.

– Умру, если не выполнишь мою последнюю просьбу, – хрипит папа.

– Какую? – согласна на все что угодно, даже не думая о том, что мы над судьбой не властны. Как папа сделает так, что не умрет, если я выполню его просьбу? Или как умрет, если не выполню? Короче, подумаю об этом позже.

– Ты должна выйти замуж за одного молодого человека, – строго хмурит брови папа, – Я выбрал тебе мужа!

Глава 5

– Ты должна выйти замуж за одного молодого человека, – строго хмурит брови папа, – Я выбрал тебе мужа!

– А что не за двоих, почему за одного? – нервный смешок вырывается из меня. Неудачное время для шуток, согласна, – Нет, папа.

– Да, Машуня, – сердится отец, – Я подыскал тебе замечательного кандидата: из хорошей семьи, увлекается хоккеем, спортом, богат, образован, красив, – воодушевленно перечисляет качества будущего мужа.

– Папа, нет, – повторяю я, но он меня не слышит.

– Я уже все продумал, – оживляется папа и даже садится на кровати, довольно потирая руки, – Его семья, наши партнеры из Санкт-Петербурга. Сам молодой человек усердно работает у нас в офисе, зарекомендовал себя хорошим архитектором. Вам будет, о чем поговорить, общие интересы и тому подобное, а для семьи это самое главное.

– Я не выйду замуж только ради того, что две семьи должны объединиться! – возмущаюсь я.

– Ой, что-то плохо, – хватается папа за правую сторону, – Умру, внуков не увижу.

– Папа, у тебя есть уже трое.

– Внуков двое, – недовольно ворчит отец, – У Егора семья, а у тебя что?

– Но это не значит, что я должна выйти замуж за первого встречного?!

– Почему это первый встречный, я давно его семью знаю. Мы с его отцом вместе учились в университете.