Попробуй, ты сможешь! 12 супернавыков для развития инициативности, устойчивости и самостоятельности у школьников

На русском языке публикуется впервые

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Copyright © 2023 by Phyllis L. Fagell

This edition published by arrangement with Hachette Go, a division of Hachette Book Group, Inc. USA

via Igor Korzhenevskiy of Alexander Korzhenevski Agency (Russia) All rights reserved

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «МИФ», 2025

* * *

Посвящается Стиву, Бену, Эмили и Алексу

От автора

В этой книге все имена несовершеннолетних изменены, а детали многих (но не всех) историй обобщены ради защиты частной жизни отдельных лиц.

Я время от времени упоминаю пандемию COVID-19, иногда называю ее просто «пандемия». Пусть это будет единственная пандемия, которую вам, мне и нашим детям пришлось пережить!

Введение. Как ваш ребенок становится супергероем

Ученица шестого класса: «Мне не нравится, когда родители и учителя говорят: “Тебе нелегко”. Лучше, когда они говорят: “Нам нелегко” – и подчеркивают, что мы справимся с трудностями вместе».

Ученик седьмого класса – ученику пятого класса: «Если хочешь сказать девочке, что она тебе нравится, будь вежлив и уверен в себе, но не навязывайся и не напрягайся слишком сильно. Хештег: совет от чистого сердца».

Мой в ту пору 11-летний сын: «Если я пообещаю играть на позиции крайнего защитника, могу я попробовать себя в футбольной команде?»

Я: «А что это меняет?»

Он: «Это средняя школа. Никто не умеет бросать, так что меня не собьют с ног».

В анимационном фильме «Человек-паук: Через вселенные» 13-летнего подростка из Нью-Йорка Майлза Моралеса кусает радиоактивный паук. За одну ночь его тело меняется. Внезапно брюки становятся ему слишком короткими, он сильно потеет; когда разговаривает с новенькой девочкой в школе, его руки упрямо цепляются за все (включая волосы девочки); он ясно слышит, что дети шепчутся о нем в коридоре. Обдумав свое новое положение, Майлз приходит к выводу: «Должно быть, это половое созревание».

Кто бы обвинил ребенка в том, что он перепутал сверхъестественные способности с половым созреванием? У старшеклассников и супергероев много общего. И тех и других выкидывают из знакомого им мира и отправляют в неприятное (а иногда и травмирующее психику) путешествие. В начале пути они сами себя не узнают и ощущают, что собственное тело предало их. Очень напоминает то, что испытывают подростки-школьники… и в нынешние неспокойные времена без сверхчеловеческой силы нам, похоже, не выстоять.

В обществе принято считать, что школа неизбежно снижает самооценку даже у самого уверенного в себе ребенка. И давайте посмотрим правде в глаза: XXI век – особенно трудное время для воспитания подростка, учитывая вездесущие технологии, противоречивую политику, растущие проблемы с психическим здоровьем детей и (возникшие в процессе написания этой книги) глобальную пандемию и нестабильность в мире. Черт возьми, да все вышеперечисленное лишает уверенности в себе не только детей, но и родителей!

Но так не обязательно должно быть. На самом деле подростковый возраст – идеальное время для того, чтобы дети благодаря всевозможным неудачам научились жизнестойкости и обрели навыки, необходимые для адаптации к постоянным переменам. Я не считаю, что средняя школа – неизбежно трудный жизненный этап. Пусть многие считают его «эпохой неопределенности», но это еще и «эпоха возможностей». При правильном подходе семья, воспитатели и педагоги смогут использовать шишки и ушибы средней школы, чтобы вырастить уверенных в себе, жизнестойких детей, способных выдержать удары судьбы и справиться с жизненными трудностями, сохраняя уверенность, что в итоге у них все будет хорошо.

Прежде чем я расскажу, как это сделать, поговорим о том, что такое жизнестойкость и что к ней не относится.

Что такое жизнестойкость?

В последние годы термином жизнестойкость так часто злоупотребляли, что многие либо отвергают его как надоевшее модное словечко, либо не понимают, что он означает. Это не врожденная способность, как, например, музыкальный слух или легкость освоения иностранных языков. Способность ребенка «противостоять трудностям» не обязательно соотносится с серьезностью проблемы. Разные дети могут переживать одну и ту же неудачу или травлю совершенно по-разному, в зависимости от их навыков, прошлого опыта и защитных факторов, таких как общение с другими людьми, положительные образцы для подражания или наставники, а также вера в то, что они способны изменить мир к лучшему.

Жизнестойкость также не означает, что вы никогда не впадаете в уныние. Но вы продолжаете двигаться вперед. Если ребенка не принимают в коллективе, поймали на обмане, если он пропустил реплику в пьесе, был исключен из команды, вынужден перейти в новую школу или его вызвали к директору за публикацию оскорбительных постов в социальных сетях – это причиняет боль (и так и должно быть!). Но на самом деле это также помогает стать лучше! По мнению психологов Мэри Элворд и Джуди Градос, жизнестойкость заключается в развитии набора «навыков, черт и способностей, которые позволяют людям адаптироваться к испытаниям и трудностям, [и] могут быть усилены, а также изучены»^[1]. Это хорошая новость: хотя никто из нас не в силах оградить детей от проблем, мы можем помочь им восстановиться и извлечь урок из болезненных переживаний.

Не существует «правильного» способа воспринимать трудности, как нет и единственно верного метода, позволяющего справиться с ними, но в этом-то и суть: испытания помогают школьникам разобраться, что для них лучше всего подходит в конкретной ситуации. Подросткам нужно не только уметь справляться со взлетами и падениями средней школы, но и взрослеть в непростое время.

Непростые времена

Как уже было отмечено выше, мы живем в особенно трудное время для воспитания подростка. Сложно угнаться за темпами перемен. Мой старший ребенок Бен родился через несколько недель после того, как самолеты врезались во Всемирный торговый центр, а дочь Эмили появилась на свет два года спустя. Тогда я уже чувствовала, что их детство будет отличаться от моего, но не могла даже представить величину и широту перемен, которые произойдут к тому времени, когда пять лет спустя родится мой младший сын Алекс. Когда я писала эту книгу, Алексу было тринадцать, он учился в восьмом классе и даже не мог вспомнить мир без айпадов или сотовых телефонов.

Как и все подростки (они же дети в возрасте 10–14 лет), с которыми я работаю в школе и на индивидуальных приемах, Алекс вырос на фоне революционных изменений в технологиях, школьных перестрелок, выпусков срочных новостей, конфликтов из-за расовой несправедливости, глобальной пандемии, войн и роста числа психических расстройств. Это… чересчур.

Эти данные подчеркивают, как трудно сегодня быть школьником. Каждый пятый подросток в возрасте 9–12 лет подвергался кибербуллингу (который исследователи Самир Хиндуджа и Джастин Патчин определяют как «умышленный и повторяющийся вред, причиняемый с помощью компьютеров, сотовых телефонов и других электронных устройств») в качестве свидетеля, мишени или агрессора^[2]. По данным Центра изучения кибербуллинга, 60% учащихся, подвергшихся травле в Сети, заявили, что это «сильно повлияло на их способность учиться и чувствовать себя в безопасности в школе», а 10% сообщили, что из-за этого пропускали школу минимум один раз в минувшем году^[3].

А ведь еще есть социальные сети, которые – как считается в зависимости от источника информации – могут либо нанести ущерб самооценке подростка, либо помочь ему найти друзей и свое место в обществе. Но независимо от того, влияют ли соцсети на неприятие собственного тела или помогают подросткам обрести уверенность в себе, это может серьезно повлиять на их благополучие. Это важно отметить, поскольку данные о психическом здоровье вызывают тревогу. Число расстройств пищевого поведения у детей и подростков растет^[4]. У 16% детей в возрасте от 12 до 17 лет в 2019 году был хотя бы один серьезный депрессивный эпизод, что на 2% больше, чем в 2018 году^[5]. Число обращений за психологической помощью среди детей в возрасте от 12 до 17 лет увеличилось на 31% начиная с апреля 2020 года и разгара пандемии COVID-19^[6]. Подавляющее большинство – 81% – подростков утверждают, что психическое здоровье становится серьезной проблемой для молодежи, а 64% подростков считают, что пандемия COVID-19 окажет длительное влияние на психическое здоровье их поколения. Кроме того, 82% хотят более открытых и честных разговоров о проблемах психического здоровья^[7].

Но цифры и статистика не раскрывают всей истории. Она творится на наших глазах. Школьники ежедневно делятся со мной, психологом, подробностями своей жизни, а я постоянно общаюсь с их родителями, школьной администрацией, учителями и – всё чаще – психотерапевтами этих детей. Моя цель – помочь подросткам пережить разочарование, неопределенность, увидеть стакан наполовину полным, когда все валится из рук, наладить здоровую дружбу, установить четкие границы, проявлять доброту к себе и выходить из любого испытания, сохранив самооценку. Это нелегко, но и не невозможно; и я написала эту книгу, чтобы вы смогли помочь вашему ребенку приобрести все эти навыки.

Мир изменился с тех пор, как мы с вами учились в школе, но некоторые общие для всех поколений проблемы еще остались – как и общие решения для выхода из них. Представьте, как восьмиклассница признаётся подруге, что испытывает депрессию и начала наносить себе порезы, но при этом заставляет потрясенную подругу пообещать, что та никому об этом не расскажет. Или шестиклассник вынуждает друга признаться на камеру, что тот влюблен в их одноклассницу, а затем рассылает видео всему классу. Парень, который рассказал о своих чувствах, может переживать предательство. Мальчик, который переслал видео, возможно, предпочтет потерять друга, но не признать свою роль в этом фиаско. Девочка, чье имя упомянули, может слишком смутиться и не прийти в школу на следующий день. Все участники ситуации проходят испытания, но также получают возможность для развития. Таким образом, здравый смысл появляется из опыта, а опыт – из неверного суждения. Именно так школьники учатся делать разумный выбор.

Подростки погружены в сложную социальную систему и вынуждены решать проблемы, хотя у них нет жизненного опыта или сформированной точки зрения; они проходят период полового созревания, и их мозг еще не полностью развит. Их префронтальная кора – та часть мозга, которая отвечает за исполнительную деятельность и принятие решений, – полностью созреет примерно к 25 годам^[8]. Подростки меняются быстрее, чем дети любого другого возраста, за исключением периода между рождением и двумя годами. Ошибок не избежать, особенно когда эмоции накаляются до предела. Вдобавок ко всем этим трудностям дружеские отношения подростков нестабильны. Им часто трудно обозначить свои чувства или попросить о помощи. Они еще не умеют справляться с переживаниями, склонны всё драматизировать и остро переживают, как выглядят на фоне других.

Неудивительно, что подростки неверно истолковывают мотивы и совершают ошибки из лучших побуждений. Рассмотрим историю Саши. Когда Джоди, ее лучшая подруга, подслушала, как две одноклассницы назвали Сашу неудачницей и фальшивкой, она тайно записала их разговор и отправила девочке. «Как можно было так поступить? – обратилась ко мне ее мать. – Это так жестоко… могла бы догадаться, что Саша очень расстроится». Я ответила: «Это может показаться нелогичным, но я верю, что Джоди действовала из лучших побуждений».

Чтобы проверить свои предположения, на следующий день я поделилась этой историей с группой шестиклассников, а затем спросила их, поступили ли бы они так же. Почти все ответили утвердительно. Несколько человек добавили, что Саша должна знать, кому она может доверять. Затем я задала детям ряд вопросов, чтобы побудить к вдумчивому анализу: говорили ли они когда-нибудь мимоходом то, чего на самом деле не имели в виду? Как бы они себя почувствовали, если бы кто-то записал, как они оскорбляют одноклассника? Захотят ли они получить запись того, как кто-то их критикует? Что бы они сделали с этой информацией и вообще могли бы что-то сделать? Каково это, когда они случайно обижают кого-то? Нормально ли оскорблять кого-то, если это личный разговор? К концу обсуждения почти весь класс изменил свое мнение. Они признали, что, рассказав обо всем Саше, только «распространили бы подлость».

Мне нравится этот обмен мнениями, ведь он подчеркивает, как сильно школьники нуждаются в наставничестве, а также то, что – вопреки негативному общественному мнению – они действительно хотят быть хорошими людьми и поступать правильно. Они – супергерои в процессе становления. Но их эмпатия все еще развивается, и им порой трудно воспринимать социальные сигналы и реагировать на них соответственно. Это важно, ведь когда подростки понимают, что их сверстники в основном желают им добра, им легче оправиться от социального удара. Они могут хотя бы допустить возможность того, что никто не желал их ранить.

Подростки чрезвычайно чувствительны к тому, как их воспринимают, и впитывают всё как губки, поэтому взрослые обладают огромным влиянием на формирование их ценностей и самосознания и могут научить экспериментировать, терпеть неудачи и восстанавливаться. Дети этого возраста также любопытны, чутки, проницательны, откровенны (что может показаться забавным или подлым, в зависимости от ситуации). Средняя школа – период, когда уверенность подростков может достигать пика и резко падать. В старших классах они проводят больше времени со сверстниками и становятся менее податливыми. Вот почему я рассматриваю среднюю школу как «последний лучший шанс» привить уверенность в себе и навыки решения проблем – две основные составляющие жизнестойкости. А это качество, которое сегодня крайне необходимо.

Что вы найдете в этой книге

С тех пор как я написала свою первую книгу «Средняя школа имеет значение»^[9], многое изменилось. Школьники уже растут в экспоненциально усложняющемся мире и нуждаются в совершенно новом наборе навыков, чтобы сохранить психологическое благополучие. Я точно помню переломный момент, который произошел сразу после моего посещения одной школы в Великобритании в 2020 году. Помню, как думала, что ученики средней школы везде одинаковы. Однако после той поездки мир в одночасье перевернулся с ног на голову. Я живо вспоминаю, как мой Алекс, который в ту пору учился в шестом классе, пришел домой из школы и сказал: «Меня отправили домой со всеми книгами, которые мне понадобятся до конца учебного года. По-моему, это не к добру».

С момента моей первой Zoom-конференции и до нескорого возвращения к очным консультациям в школе я замечала, что у некоторых детей дела идут лучше, чем у других. Иначе говоря, каждому школьнику нужна помощь в преодолении разочарования и обретении своего места в коллективе, но пандемия усложнила все проблемы. Ученики стали не просто ранимыми, а сверхранимыми, не просто рассеянными, а полностью неспособными сосредоточиться на чем-либо. Учитывая стремительные изменения в последние годы, психологическая устойчивость теперь заслуживает отдельной работы.

Каждая глава этой книги показывает, как развить одну из двенадцати суперспособностей, или сильных сторон, которые помогут детям выдерживать удары судьбы в трудные годы средней школы (и позже в жизни тоже).

1. Супергибкость. Способность справляться с изменениями и неопределенностью.

2. Суперсплоченность. Способность найти свое место и наладить прочные связи.

3. Суперпрозорливость. Способность предвидеть проблемы и составлять план действий.

4. Супервосприимчивость. Способность понять, когда и как обратиться за помощью.

5. Суперстойкость. Способность восстанавливаться и извлекать уроки из ошибок.

6. Суперуверенность. Способность найти свою цель и проявить инициативу.

7. Супервыдержка. Способность устанавливать здоровые границы.

8. Суперзащита. Способность гордиться своей индивидуальностью и представить себя на месте другого.

9. Суперрегуляция. Способность справляться с эмоциями и самостоятельно регулировать их.

10. Супербаланс. Способность устанавливать реалистичные темпы и разумные цели.

11. Супердерзость. Способность идти на риск и принимать разумные решения.

12. Супероптимизм. Способность находить надежду и юмор в трудных ситуациях.

В дополнение к описанию этих суперспособностей в книге есть несколько повторяющихся элементов: идеи для педагогов, советы для родителей и рекомендации по обсуждению темы со школьником. Идеи для педагогов практичны, осуществимы и проверены в полевых условиях. Советы для родителей обобщают стратегии, изложенные в каждой главе. В разделе «Как начать беседу с ребенком» описаны способы начать диалог. И если вам также интересно обсудить эти вопросы с другими взрослыми, в конце книги я добавила руководство по работе в читальном клубе для родителей и педагогов.

Объедините неспокойную обстановку в средней школе с непростой ситуацией в мире – и вы поймете, почему многие родители встревожены и, возможно, опекают детей чуть сильнее. Это может показаться нелогичным, но подросткам нужно больше свободы, чтобы совершать ошибки, учиться и морально восстанавливаться. Если мы не предоставим им свободы действий, они не смогут ощущать контроль над собственной судьбой и будут более восприимчивыми к проблемам с психическим здоровьем. Прочитав эту книгу, вы получите целый арсенал стратегий, которые помогут вашему ребенку оправиться от чего угодно: будь то проигрыш на школьных выборах, борьба с депрессией, предательство друга, исключение из спортивной команды, неразделенная любовь, травля из-за внешности, осуждение в социальных сетях или гнет социальных проблем. (Не исключено, что вы сможете применить некоторые стратегии даже для себя лично!)

Каждый ученик средней школы испытывает на себе немало унижений, но именно поэтому данный период – очень благоприятное время для обучения детей навыкам, необходимым для преодоления взлетов и падений. Подростки должны знать, что иногда плохое случается, но они не одиноки и способны справиться с трудностями. Наша работа состоит в том, чтобы помочь им принять несовершенство – и ощутить себя героем собственной истории.

Глава 1. Супергибкость. Способность справляться с изменениями и неопределенностью

Ученик средней школы: «Можно мне вступить в группу?»

Я: «В нее вступают дети, чьи родители разведены или живут раздельно. Это твой случай?»

Ученик: «Нет, но иногда мама отправляет папу спать на диване».

Шестиклассник: «А можно просто пропустить его?»

Я: «Урок здоровья?»

Он: «Нет. Половое созревание».

Семиклассница (вернулась в школу в середине пандемии после года дистанционного обучения): «Не было никакой подготовки, просто бах – и тебе двенадцать! Сейчас все выглядят и ведут себя совсем по-другому. Такое чувство, что я перепрыгнула год, вместо того чтобы полноценно прожить его».

Примеры ситуаций

• Переход в другую школу.

• Привыкание к изменениям в теле.

• Семейные проблемы (раздельное проживание или развод родителей, смерть кого-то из близких).

• Переезд в другой город.

• Необходимость взрослеть в условиях социальной нестабильности.

Когда 25 лет назад Чжэ Ли эмигрировал с родителями и младшей сестрой в Мэриленд из Южной Кореи, ему было тринадцать, он не говорил по-английски и оставил всех своих многочисленных родственников в родной стране. «Сначала я подумал: “Боже, как здорово!” – потому что в корейской культуре от детей строго требуют хорошо учиться, а я с нетерпением ждал возможности избавиться от этого», – признался он мне. Однако первоначальный восторг прошел по мере того, как Ли и его младшая сестра неделю за неделей проводили взаперти в крошечной квартирке.

«Сказать, что моя семья пребывала в стрессе, – значит не сказать ничего, – вспоминал Ли. – Родители постоянно ссорились, но стены были тонкими, спрятаться негде». Чтобы заглушить крики и справиться с долгими периодами скуки, когда родители уходили на работу, мальчик чередовал громкую музыку с просмотром американских фильмов на повторе, надеясь выучить язык. Несмотря на все усилия, он попал на самый низкий уровень курса для изучающих английский язык, когда наконец пошел в школу в конце седьмого класса. Класс располагался в отдаленной части здания, куда никто никогда не заходил, если только не планировал поднимать тяжести в маленьком запасном спортзале, расположенном в том же корпусе. Это только укрепило Ли в мысли, что он «должен чувствовать себя другим и стыдиться». На протяжении всего переходного периода у него случались приступы паники. «Я сидел один в постели, заливаясь слезами, слушал, как родители кричат друг на друга, и чувствовал себя застрявшим в незнакомой стране без друзей», – вспоминал он.

Школа скрашивала монотонность жизни, но особого облегчения не приносила. Ли так и не нашел друзей, два одноклассника стреляли в него бумажными шариками и высмеивали его акцент. Ли знал, что мальчики посмеиваются над ним, но не понимал смысла их оскорблений и не давал им той реакции, которую они ожидали, что только усугубляло ситуацию. Находясь под шквалом оскорблений, Ли попутно помогал отцу переводить сложные жилищные, налоговые и иммиграционные документы на корейский язык и испытывал тяжелое чувство ответственности. «Я знал, что должен держать себя в руках, чтобы заботиться о родителях», – объяснил он.

Несмотря на недели изоляции, издевательств и неопределенности, Ли не только пережил этот трудный период – он добился успеха. Годы спустя, в возрасте 26 лет, он стал одним из самых молодых школьных руководителей, когда-либо назначенных в государственные школы округа Монтгомери. Вскоре после этого он получил должность директора начальной школы и стал первым американцем корейского происхождения, нанятым на должность директора, во всем регионе. Теперь он директор младшей школы Шеридана.

Когда я спросила Ли, как ему хватило сил пережить такой болезненный период, он надолго задумался. «Приходилось выживать, но я всегда был оптимистом, и в конце концов у меня появились настоящие друзья, которые спасли меня… Внезапно я оказался в группе из шести друзей, которые помогали мне освоиться. В то время я еще не получал хороших отметок в школе, зато перестал бояться». Ли также отдает должное учителю, который проявлял доброту и признавал мужество и потенциал мальчика. Теперь сам Ли старается так же относиться к подопечным, независимо от того, как они учатся, сталкиваются ли с травлей в школе или нестабильностью дома. Он не понаслышке знает, что, когда дети считают себя смелыми, морально гибкими и способными, им лучше удается выстоять в условиях неопределенности, а их самооценка не зависит от мнения или одобрения других.

Это трудно усвоить любому ребенку, не говоря уже о неуверенном в себе ученике средней школы. С неопределенностью порой так же трудно справиться, как и с конкретными потерями, и это верно в любом возрасте. Исследование, проведенное в 2016 году, показало, что участники, которым сказали, что у них есть небольшой шанс получить болезненный удар током, испытывали большую тревогу, чем те, кто точно знал, что их ударят током^[10]. А социологи обнаружили, что неуверенность в нынешнем месте работы может нанести такой же серьезный ущерб психическому здоровью, как и безработица^[11]. Выходит, наша способность справляться с неопределенностью не становится как по волшебству лучше по мере того, как мы взрослеем. Однако это не значит, что родители не в силах поддержать своего школьника. Есть способы помочь ребенку собраться с силами и развить психологическую гибкость для того, чтобы справиться с переменами, будь то переход в другую школу или переезд в другой город, потеря любимого человека, разлад в семье, адаптация к внутренним и внешним изменениям, связанным с наступлением полового созревания, или просто необходимость взрослеть в непростое время.

Помогите ребенку иначе взглянуть на ситуацию и изменить отношение к ней

«Я просто хочу, чтобы кто-нибудь сказал мне, что все будет хорошо», – пожаловалась мать одной из моих учениц, когда ее дочь вновь начала посещать школу в 2021 году во время пандемии. К тому времени дети в разных странах пережили почти два года дистанционного обучения и длительной разлуки с родными и друзьями, и это привело к настолько серьезному кризису психического здоровья, что Американская академия педиатрии объявила его чрезвычайной ситуацией в стране^[12]. Неудивительно, что женщина так переживала.

Никто из нас не может поклясться, что все будет хорошо, но школьники нуждаются в том, чтобы родители сохраняли в критической ситуации спокойствие и веру в лучшее. Независимо от того, что происходит в их мире, мы говорим детям, что надеемся и верим: со временем все наладится. А главное, мы говорим им, что уверены в их способности справляться с неопределенностью и всегда будем рядом и поддержим их, что бы ни случилось.

«Цель – развить у ребенка способность выдерживать психологический дискомфорт и понимание, что, хотя мы не можем контролировать всё происходящее, можно управлять многим в своей жизни», – пояснила мне психолог и автор книги «Борьба с негативным мышлением у подростков»^[13] Мэри Элворд. Она считает: вместо того чтобы зацикливаться, например, на трудностях или разочарованиях, вы можете обратить внимание ребенка на то, насколько он вырос благодаря полученному опыту. Возможно, он научился сохранять чувство юмора в трудные моменты или мужественно справляться с неопределенностью, проявляя любопытство, а не страх. Или понял, что один из способов помочь себе – это помогать другим. Никто не желает зла своему ребенку, но нет худа без добра, или, по крайней мере, есть некая польза в том, что он приобрел жизненные навыки, которые иначе у него не появились бы. Исследования показывают, что пережитая в прошлом неопределенность приводит к повышению уровня удовлетворенности, благодарности и психологической гибкости в дальнейшей жизни^[14].

Убедите ребенка, что изменения – это нормально, и предоставьте ему точную информацию

Когда в жизни происходят перемены, школьникам требуется супергибкость, чтобы привыкнуть к физическим и эмоциональным изменениям, сопровождающим половое созревание. Это такое же непростое испытание, как и переезд в другой город, и оно достойно отдельного разговора; вот почему я хочу уделить ему время сейчас. «Я не могу перестать плакать, – призналась одна из пятиклассниц, сидя в моем кабинете. – Меня все напрягает, включая и то, что я постоянно плачу! У меня еще нет месячных, но мне интересно – может ли это быть половое созревание?»

«Вполне возможно, – ответила я. – Это могут быть колебания настроения в период полового созревания, или тебя действительно что-то огорчает. А может, и то и другое. Как думаешь?»

Девочка играла с игрушкой антистресс, которую взяла из корзинки на моей книжной полке. «Думаю, больше всего я беспокоюсь о том, что произойдет, когда у меня начнутся месячные. Что, если я буду просто сидеть на уроке математики и вдруг залью кровью все вокруг?»

Я посочувствовала ей. «Не скажу, что это невозможно, но такое вряд ли случится, – ответила я. – Когда у тебя начнутся месячные в первый раз, скорее всего, ты увидишь небольшое количество крови, и это будет сигналом о том, что пришло время использовать тампон или прокладку». Я объяснила, что медсестра держит все необходимое под рукой и девочка также может обратиться за помощью ко мне или любой взрослой женщине в школе. Я добавила, что если она стесняется обращаться к кому-то с такой просьбой, то может всегда носить с собой прокладку в рюкзаке.

Ученица перестала теребить игрушку и подняла голову, обдумывая этот совет. «Хорошо, а как насчет следующего раза? Тогда я могу залить кровью школьный кабинет?»

Я обдумала ее вопрос. По странному совпадению, в тот же день такое случилось с другой девочкой, шестиклассницей. Каковы были шансы? Я решила развеять опасения ученицы. «Нечасто, но такое случается, – ответила я. – Одной девочке пришлось позвонить домой и попросить привезти ей сменную одежду. Она так смутилась, что захотела поговорить со мной, прежде чем вернуться в класс, но все же справилась с ситуацией, и никто не дразнил ее». Я обнаружила, что подростки меньше беспокоятся, когда взрослые помогают им разыграть наихудший сценарий до конца. Обычно они понимают, что последствия будут не такими катастрофическими, как рисовало их воображение. «Что бы ты сделала, если бы это случилось с тобой?» – спросила я девочку.

«Наверное, я бы переоделась в свои спортивные шорты или попросила сменную одежду у подруг», – ответила она. Заметно расслабившись, она подошла к моей книжной полке и взяла книгу о половом созревании.

«Можешь взять ее домой почитать, если хочешь», – разрешила я. Девочка кивнула, спрятала книгу под толстовкой, а затем направилась обратно в класс.

Хотя девочки чаще, чем мальчики, приходят поговорить со мной о половом созревании, каждый ученик средней школы хочет узнать об этом больше. Это не значит, что они не стесняются. Пятиклассники и шестиклассники, как правило, визжат, когда я прихожу проводить у них первый урок. В этом году из любопытства я включила таймер на телефоне и могу сообщить, что потребовалось шесть долгих минут, чтобы перейти от «приветственного визга» к «готовности слушать». В конце концов ученики расслабляются настолько, что начинают задавать вопросы, поднимая руки, передавая анонимные записки или лично оставляя их на моем столе.

Среди вопросов есть несколько постоянных фаворитов, например: причиняет ли половое созревание боль? Что, если ты первым вступил в период полового созревания? А что, если последним? Часто вопросы больше связаны с романтическим интересом или сексуальным влечением: нормально ли влюбляться? Нормально ли не влюбляться? (В средней школе дети склонны переоценивать важность «нормальности», поэтому я стараюсь подчеркнуть, что привлекательность очень индивидуальна.) Я честно говорю о дискомфорте, связанном с половым созреванием, и даю детям понять, что они могут испытывать боли в процессе роста, судороги или неловкость. Как правило, это не зависит от того, первыми или последними они вступили в период полового созревания.

Я заверяю детей, что им не обязательно знать о себе все с самого начала. Школьники очень переживают, когда не могут понять, относятся ли их чувства к романтическому влечению, сексуальному интересу или желанию подражать предмету восхищения. Я также заверяю их, что это нормально – чувствовать себя странно рядом с тем, кто им нравится, или даже избегать этого человека. Дайте ребенку понять, что он может испытывать самые разные ощущения: от возбуждения до головокружения, от косноязычия до застенчивости или ступора. С учениками пятого и шестого классов я обычно провожу минимум одну беседу в год об «этикете влюбленности». Недавно мальчик и девочка из пятого класса, которых дразнили из-за их влюбленности, попросили спланировать этот урок вместе со мной. Они придумали кучу ситуаций: как кто-то требует признаться, в кого ты влюблен, рассказать, в кого влюблен твой друг; как тебя дразнят за то, что ты влюбился, или бесконечно спрашивают, нравится ли тебе кто-то, хотя ты уже ответил, что нет. Затем мы всем классом разобрали, что можно делать, а что нельзя. (Все вышеперечисленное оказалось сплошным «нельзя».)