Призрак. Погоня за прошлым
- -
- 100%
- +
Я не ответил. Мой взгляд был прикован к центральной консоли прямо перед креслом. В отличие от остальных, её главный экран был цел. Чёрный, гладкий, без единой царапины.
Словно в тумане, я протянул руку и коснулся его холодной поверхности. Пальцы сами заскользили по сенсорным иконкам, которые тускло загорались под моими прикосновениями. Я не понимал, что я делаю, но руки всё помнили. Они открывали какие-то системные файлы, вводили длинные коды доступа, которые всплывали в моей голове из ниоткуда, как пузырьки воздуха со дна.
– Влад, что ты делаешь? Как ты… – в голосе Киры зазвенела тревога.
– Ищу бортовой журнал, – пробормотал я, сам удивляясь своим словам. – Последнюю запись.
Я нажал на последнюю иконку. Экран на миг ослепительно вспыхнул, а затем на нём появилось изображение. Картинка с камеры, встроенной в консоль.
На экране было лицо. Моё лицо.
Но это был не я.
Человек в капитанском кресле выглядел ужасно. Его форма была разорвана в клочья, на скуле темнел свежий кровоподтёк. Коротко стриженные волосы слиплись от пота и крови. Но самое страшное было в глазах. В них горел такой пожар, такая дикая смесь ярости, отчаяния и холодной, злой решимости, что у меня по спине пробежал мороз. Это был взгляд загнанного в угол зверя. Сломленного, но не сдавшегося.
И тут я вспомнил. Это лицо я видел в своём кошмаре. Лицо женщины с белыми волосами, перекошенное от гнева, и это… это лицо, которое смотрело на неё с такой же лютой ненавистью. Только в том сне оно было чужим, размытым, будто я смотрел на него через запотевшее стекло. А теперь я видел его в мельчайших деталях. И это было моё собственное отражение из кривого зеркала.
Человек на экране тяжело дышал, из разбитой губы сочилась кровь. Он посмотрел прямо в камеру, прямо мне в глаза, и его губы скривились в усмешке, полной боли.
– Коммандер Вазар, запись последняя, – прохрипел он. Голос был моим, но сорванным, грубым и пропитанным ядом. – Протокол «Заслон» активирован. Никто не покинет корабль. Миссия превыше всего. Корабль это знает.
Он замолчал, и на долю секунды в его глазах промелькнуло что-то похожее на сожаление. Но оно тут же утонуло в новой волне слепой ярости.
– Мы были созданы с их помощью, и мы их найдём. Чего бы это ни стоило… и как бы я этому не сопротивлялся…
Запись оборвалась. Экран погас, снова превратившись в чёрное зеркало.
На мостике повисла абсолютная, давящая тишина. Я стоял и смотрел на своё растерянное отражение в тёмном экране. Рядом со мной отражалась Кира. Её лицо было белым как мел, а в широко распахнутых глазах застыл ужас и полное непонимание.
Коммандер Вазар.
Это имя отозвалось у меня в голове не воспоминанием, а резким ударом тока.
Протокол «Заслон». Если корабль должен был всех запереть, то почему я жив? И почему снова здесь? Кто или что такое «они»? И что «они» создали?
Мысли в моей голове спутались в тугой, болезненный узел. Я – это он? Этот сломленный, полный ненависти человек на экране – это и есть я? Почему я его не помню? Почему в том кошмаре его лицо казалось мне чужим? Кто я на самом деле? Влад Волков, найденыш без памяти с грузового корабля? Или коммандер Вазар, капитан имперского крейсера, который собственными руками запер себя и свой экипаж в этой ледяной могиле?
Два образа – спокойный Влад и яростный Вазар – боролись во мне, разрывая голову на части. Из груди вырвался какой-то тихий, сдавленный рык. Я отшатнулся от консоли, схватившись руками за виски. Голова раскалывалась.
– Влад? – шёпотом позвала Кира, осторожно сделав шаг в мою сторону.
Но я её почти не слышал. Я смотрел в чёрный экран, в котором отражалось моё перекошенное лицо, и отчаянно пытался понять, кто же из нас настоящий.
– Не знаю, – сказал первое, что пришло на ум. – Но обязан понять, что здесь произошло.
И словно в ответ на эти слова, корабль вздрогнул.
Это была уже не та слабая вибрация, что раньше. Пол подо мной заходил ходуном, с потолка посыпалась многовековая пыль. Это был не толчок, а скорее тяжёлый, недовольный вздох проснувшегося гиганта. Низкое гудение, которое до этого было едва слышно, начало стремительно нарастать, превращаясь в рёв, от которого, казалось, вибрировали сами кости. Где-то в самых недрах этого монстра оживали главные двигатели.
– Влад, что это?! – Кира едва удержалась на ногах, вцепившись в обломки консоли. Лицо у неё было белым, как у привидения.
– Он проснулся, – хрипло ответил я, чувствуя, как внутри всё сжимается от ледяного ужаса. – И выполняет приказ. Последний приказ.
Я подскочил к огромному панорамному иллюминатору, за которым в разноцветных объятиях туманности висела наша «Полярная Звезда». Наша старая, потрёпанная посудина. Отсюда она казалась совсем крошечной и беззащитной.
И тут из корпуса «Рассветного Странника», прямо из-под наших ног, вырвался широкий луч мертвенно-синего света. Он не мерцал, как свет прожекторов, а был плотным, почти твёрдым. Он ударил в «Полярную Звезду», и наш старый грузовичок дёрнулся, как будто его ударили невидимым кулаком.
В моём шлеме, который так и валялся на полу, затрещали помехи, а потом раздался яростный рёв Капитана:
– Волков! Какого лешего?! Что за фокусы?!
Я бросился к шлему, схватил его и прижал к уху.
– Капитан! Уводите корабль! Немедленно!
– Да пытаюсь я, умник! – орал Семён Аркадьевич так, что динамик хрипел. На фоне его голоса отчаянно выла аварийная сирена. – Двигатели на полную, а нас тянет к вам, как железку к магниту! Эта ваша посудина вцепилась и не отпускает!
Я снова посмотрел в иллюминатор. «Полярная Звезда» медленно, но неотвратимо ползла к нам. Её дюзы ревели на пределе, выбрасывая в пустоту длинные плазменные языки, но это было бесполезно. Притягивающий луч был сильнее.
– Кира! – крикнул я, не оборачиваясь. – Вырубай этот луч! Сделай хоть что-нибудь!
Она уже сидела за уцелевшей консолью. Её пальцы просто порхали над сенсорной панелью.
– Не могу! – в её голосе слышалось отчаяние. – Тут всё заперто намертво! Система меня даже близко не подпускает! Требует какой-то код доступа коммандера… твою ж налево!
Код доступа коммандера. Мой код. Который я не знал.
Я почувствовал себя последним идиотом. Это я привёл их сюда. Я разбудил этого монстра. И теперь я сам запер своих друзей в этой смертельной ловушке.
В брюхе «Рассветного Странника» прямо под нами начала разверзаться бездна. Огромные створки ангарного отсека медленно расходились в стороны, открывая чёрную, голодную пасть.
Я живо представил, что сейчас творится на мостике «Полярной Звезды». Капитан, с красным лицом, вцепился в штурвал так, что костяшки пальцев побелели, и орёт на всех подряд, просто чтобы пар выпустить. Рядом с ним стоит Лиандра, прямая, как струна, а в больших серьёзных глазах застыл холодный ужас. Она смотрит на приборы с таким видом, будто ставит диагноз неизлечимо больному.
А Гюнтер… наверняка уже рассчитал траекторию нашего поглощения с точностью до миллиметра. И сейчас монотонным голосом с чудовищным акцентом зачитывает экипажу инструкцию: «Внимание! В случае разгерметизации, органические компоненты экипажа будут использованы для производства высококалорийного протеинового концентрата. Это очень effizient!»
– Нас затаскивает внутрь! – донёсся из комма полный безнадёги голос Капитана.
«Полярная Звезда» вошла в ангар. Наше любимое корыто, выглядел как жалкая игрушка в пасти огромного зверя.
Едва последний метр его обшивки скрылся в темноте, створки ангара с оглушительным скрежетом начали закрываться. Последний лучик света из туманности исчез. Нас поглотила абсолютная тьма.
А в следующую секунду корабль дёрнуло так сильно, что меня швырнуло на палубу, как тряпичную куклу. В глазах потемнело, а всё вокруг смешалось в один сплошной гул. Звёзды за панорамным иллюминатором вытянулись в тонкие, дрожащие нити, а затем схлопнулись в одну ослепительную точку.
Гиперпрыжок.
Но это был не плавный переход, к которому я привык на «Полярной Звезде». Грубый, яростный рывок, который, казалось, разорвал само пространство на части.
Корабль перестал дрожать. За иллюминатором теперь была лишь непроглядная чернота гиперпространства.
Я с трудом поднялся на ноги. Кира сидела на полу, обхватив голову руками. На мостике снова стало тихо, но эта тишина давила.
Мы в ловушке. Все вместе.
Пленники корабля-призрака, который очнулся, чтобы выполнить последний приказ своего капитана.
Глава 4
Имперский дредноут выскочил из гиперпрыжка совершенно беззвучно. Не было ни грохота, ни вибрации, которые обычно сопровождают такое событие. Огромный, похожий на угольно-чёрный наконечник копья, корабль просто появился посреди сияющих облаков туманности «Сад Гесперид», будто нарисованный на фоне космоса. Его появление было таким внезапным и тихим, что казалось, будто сама вселенная просто не успела на него отреагировать.
Холодный синий свет от множества экранов отражался в отполированном до блеска чёрном полу, и создавалось странное ощущение, будто капитанский мостик висит в пустоте. Здесь не было места суете, лишним разговорам и уж тем более эмоциям.
В центре этого ледяного порядка, спиной к снующим по своим местам офицерам, стояла Генерал Валериус. Высокая, прямая, словно воплощение слово «гордость» в физической форме. Её длинные белые волосы, казалось, слабо светились в полумраке, резко выделяясь на фоне тёмно-синей кожи и строгого чёрного мундира, который сидел на ней как влитой. Она не отрываясь смотрела в панорамный иллюминатор, туда, где по всем расчётам должен был болтаться старый грузовичок с её целью. Но там не было ничего, кроме разноцветной космической пыли.
У подножия её командного возвышения, словно два провинившихся суриката, топтались лейтенанты Марк Миллер и Хосе Родригез. Оба были здоровыми, плечистыми мужиками, которые, наверное, могли бы голыми руками завязать в узел стальную балку. Но сейчас они выглядели жалко. Они переминались с ноги на ногу и пихали друг друга локтями, ведя беззвучный, но отчаянный спор.
– Иди ты докладывай, – одними губами прошептал Марк, чьё лицо стало бледнее обычного.
– Ещё чего, – так же тихо ответил Хосе, нервно сглотнув. – В прошлый раз я ходил. Теперь твоя очередь.
– Но это ты проспал выход из прыжка! Из-за тебя проворонили!
– А кто предложил использовать дальний сканер, который вечно глючит? Ты!
Их перепалку прервал голос одного из офицеров, сидевшего за навигационной консолью.
– Генерал, в расчётной точке цели нет. Сканеры ничего не находят. Ни корабля, ни его следов, ни обломков.
Валериус не пошевелилась. Она даже не повернула головы, продолжая смотреть в пустоту.
– Доклад, – её голос был тихим, но прозвучал так, что у всех на мостике по спине пробежал холодок.
Лейтенанты вздрогнули. После короткой, но яростной дуэли взглядами, Хосе Родригез понял, что проиграл. Он сделал полшага вперёд и вытянулся в струнку, стараясь выглядеть как бравый офицер Империи. Но предательская капля пота, медленно поползшая по его виску, портила всю картину.
– Генерал Валериус, – начал он, и голос его слегка дрогнул. – По прибытии в заданный квадрат цель… э-э-э… не была обнаружена. Однако наши приборы зафиксировали остаточный след от гиперпрыжка. Очень странный след. Мощный. Анализ показывает, что прыжок совершил не грузовик. Это был другой корабль. Неопознанный. Похож на имперский крейсер класса «Ищейка».
На мостике стало так тихо, что, казалось, можно было услышать, как пыль оседает на консоли. «Рассветный Странник». Это название никто не произнёс вслух, но оно повисло в воздухе, как приговор.
Генерал Валериус медленно обернулась. Её лицо было абсолютно спокойным, но от этого спокойствия становилось только страшнее. Оно было похоже на застывшую маску, и эта полная безэмоциональность пугала гораздо сильнее, чем любой крик или ругань. Её глаза, похожие на два осколка замёрзшей звезды, впились в лейтенанта.
– Он был здесь, – сказала она. Это был не вопрос. – Он был на этом ржавом корыте, а вы позволили ему уйти.
– Но… мы не могли и подумать, что «Странник» ещё существует! – не выдержав, выпалил Миллер, бросаясь на помощь другу. – По всем отчётам он был уничтожен! Буквально стёрт из реальности!
– Найти его, – голос Генерала стал едва слышным шипением, от которого кровь стыла в жилах.
Лейтенанты замерли, не зная, что ответить.
– Но, мэм, траектория прыжка… её невозможно отследить! Сигнатура искажена до неузнаваемости, она ведёт в никуда, словно…
– Мне плевать, в какую чёрную дыру он залез, – ледяное спокойствие начало трескаться, и под ним показалась кипящая ярость. – Мне плевать, в какую временную петлю он угодил. Я сказала: найти.
В тот же миг от неё по мостику прошла невидимая волна чистой, концентрированной злобы. Это не был звук или свет. Это было давление. Тяжёлое, гнетущее, оно сдавило грудь, заставив воздух в лёгких похолодеть. Лейтенанты побледнели так, будто из них разом выкачали всю кровь, и пошатнулись. Офицеры за консолями вжали головы в плечи, боясь даже дышать. Одна из панелей на стене коротко вспыхнула, громко хлопнула и погасла, не выдержав такого всплеска энергии.
На мостике тут же началась суматошная, но почти беззвучная деятельность. Пальцы забегали по сенсорным панелям, офицеры тихо забормотали приказы в микрофоны, десятки компьютеров начали перемалывать гигабайты данных в поисках хоть какой-то зацепки. Но всеобщий, животный страх был направлен не на пропавший корабль-призрак. Он был сосредоточен на высокой, неподвижной женщине, стоявшей в центре мостика.
Она снова отвернулась к иллюминатору, глядя в сияющую пустоту. Её руки были сцеплены за спиной.
«Ты снова сбежал от меня, мой дорогой, – пронеслось в её мыслях. – Снова предал наше общее будущее. Но ты не будешь бегать вечно. Эта галактика не настолько велика, чтобы в ней можно было спрятаться от меня».
* * *Спуск с мостика в ангар напоминал погружение в холодную, тёмную воду. Мы с Кирой шли по гулким коридорам, и каждый наш шаг отдавался эхом, словно за нами топала невидимая толпа. Аварийные лампы на стенах светили тускло, их света едва хватало, чтобы разогнать мрак. Они выхватывали из темноты наши фигуры и бросали на покрытые инеем стены длинные, дёрганые тени. Корабль молчал, но это была тишина затаившегося хищника. Я почти физически ощущал его присутствие. Он был похож на гигантского зверя, который проглотил нас и теперь лениво наблюдал из темноты, переваривая свою добычу.
Когда мы наконец дошли до ангара, я остановился на пороге, и у меня перехватило дыхание.
Это было огромное, нет, гигантское, пустое и холодное пространство из стали и тишины. Потолок терялся где-то высоко во мраке, а до противоположной стены, казалось, можно было идти целую вечность.
А в самом центре этого невероятного зала, под одиноким лучом аварийной лампы, стояла наша «Полярная Звезда».
Сердце прямо ухнуло вниз. Наш старый, потрёпанный, вечно барахлящий грузовичок выглядел здесь как пойманный в банку жук. Его огни не горели, двигатели молчали, иллюминаторы были тёмными и слепыми. Он был обесточен, беспомощен, пленник в брюхе этого стального левиафана.
У опущенного трапа «Полярной Звезды» нас уже ждал остальной экипаж. Капитан, Лиандра и Гюнтер.
Семён Аркадьевич стоял, засунув свои огромные кулачищи в карманы старой куртки. Его лицо, и без того похожее на печёную картофелину, стало совсем мрачным. Он так на меня посмотрел, что если бы у него вместо глаз были лазеры, на палубе осталась бы только горстка дымящегося пепла. Лиандра, как всегда внешне спокойная, стояла рядом, прямая как натянутая струна, и эта поза выдавала её напряжение. Гюнтер деловито крутил своей башней-головой, сканируя всё вокруг. Из его динамика доносилось тихое, недовольное жужжание.
– Ну что, коммандер, – пробасил Капитан, когда мы подошли. Слово «коммандер» он буквально выплюнул, будто оно было горьким. – Доволен своей работой? Привёл нас прямиком в ловушку. Мой корабль! Моя собственность! Теперь стоит тут, как экспонат в музее! Ты хоть представляешь, какие это убытки?! Страховка такое не покроет!
– Капитан, я… – попытался я что-то сказать, но он меня оборвал.
– Молчи, Волков! Лучше просто молчи. Я сейчас в таком настроении, что могу и по лицу съездить, и мне плевать будет на твою амнезию и все твои боевые рефлексы.
Я замолчал. А ведь он был прав. Во всём. Это я их сюда притащил. Моя вина.
– Капитан, сейчас не лучшее время для упрёков, – вмешалась Лиандра. Её ровный, спокойный голос прозвучал в гулкой тишине ангара на удивление громко. – Мы все оказались в ловушке. И нам нужно думать, что делать дальше. Влад, что ты узнал?
Я коротко рассказал им всё, что увидел на мостике: про протокол «Заслон», который заблокировал все системы, про запись в бортовом журнале, про коммандера Вазара, который оказался моей копией. Когда я закончил, Капитан только тяжело выдохнул и потёр пальцами переносицу.
– Значит, твой двойник-психопат запер нас всех в этой консервной банке, чтобы мы тут померли от скуки? – проворчал он. – Замечательный план. Надёжный, как швейцарские часы. Чтоб его…
– Анализ окружающей среды показывает повышенное содержание пыли класса «А», – вдруг встрял Гюнтер своим механическим голосом с неистребимым немецким акцентом. – Состоит из микрочастиц металла и органических соединений. Не рекомендуется для дыхания органическими формами жизни. Это очень, очень не effizient для ваших лёгких.
– Спасибо, Гюнтер, ты как всегда вовремя, – буркнул Капитан. – А то мы бы и не догадались, что дышать пылью вредно.
На несколько секунд между нами повисла тягучая тишина.
– Надо осмотреться, – наконец сказал я, заставляя себя стряхнуть оцепенение. – Должен же быть какой-то способ отключить этот протокол. Какой-то терминал, пульт… что-то.
– И как ты себе это представляешь? – фыркнула Кира. – Я уже пробовала подключиться к системам через аварийный порт на трапе. Бесполезно. Этот твой Вазар был настоящим параноиком. Он всё заблокировал намертво.
– Но я же здесь, – упрямо повторил я. – Корабль узнал меня. Может, он и подчинится мне.
Я сделал первый шаг от нашего корабля на холодную палубу ангара. Остальные, немного помедлив, пошли за мной. Мы шли по этому огромному пространству, и я чувствовал себя крошечным и беспомощным. Корабль просто затаился. Он следил за нами тысячами своих невидимых сенсоров.
И тут это случилось.
На стенах ангара, там, где должны были быть информационные панели, вдруг вспыхнули экраны. Они загорелись неровным, дрожащим светом, как старый экран, который не может поймать сигнал. По ним бежали помехи и цифровой шум.
А потом из этого хаоса начали проступать лица.
Всего на долю секунды, не больше. Искажённые, растянутые, застывшие в беззвучном, отчаянном крике. Это были десятки лиц. И все они были моими. Десятки версий коммандера Вазара – вот он молодой, вот старый, вот со шрамом через всю щёку, а вот с безумными, горящими глазами. И рядом с каждым моим лицом – лицо синекожей женщины. Тоже разное. То яростное, то плачущее, то смеющееся ледяным, беззвучным смехом.
Они вспыхивали и гасли, сменяя друг друга с бешеной скоростью. Целый хор призраков, застрявших где-то между реальностями, молча кричал на нас с экранов.
А потом всё пропало. Экраны снова погасли, и мы остались в полумраке аварийных ламп.
Мы застыли на месте. Я слышал, как бешено колотится моё сердце, и как Кира рядом со мной судорожно втянула воздух. Капитан, кажется, даже перестал дышать.
– Was ist das? – проскрипел Гюнтер. – Кратковременный сбой системы визуализации. Несанкционированный вывод архивных данных.
Но это был не сбой. Это было послание. Или эхо. Эхо той катастрофы, что здесь произошла. Эхо битвы двух людей, двух воль, которая была настолько яростной, что прожгла саму реальность и навсегда отпечаталась в памяти этого корабля.
Я смотрел на тёмные экраны, и в моей голове снова звучал хриплый голос коммандера Вазара из записи: «Как бы я этому не сопротивлялся».
Что это значит? О чём он говорил?
И самый главный, самый страшный вопрос, от которого у меня похолодело всё внутри: кто из этих кричащих призраков на экране был настоящим мной? И что я здесь натворил?
Глава 5
Призрачные, искажённые ужасом лица на погасших экранах всё ещё стояли у меня перед глазами. В горле пересохло. Мы не могли просто торчать здесь, посреди этого гигантского космического склепа, и ждать, пока он окончательно сведёт нас с ума. Нужно было что-то делать.
– Нам нужно найти серверную, – сказал я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Главный компьютер. Если и есть способ вырубить этот «Заслон», то он точно там.
Кира, до этого момента гипнотизировавшая тёмные панели, вздрогнула и посмотрела на меня. Она была бледной, как корабельный медик после недельной вахты, но в её глазах уже разгорался знакомый огонёк. Технический азарт, который всегда перевешивал в ней страх.
– Серверная… – задумчиво протянула она. – На корабле такого класса она должна быть спрятана глубоко внутри, в самом защищённом отсеке. Без схем мы будем плутать тут целую вечность.
– У нас есть ходячая схема, – проворчал Капитан, выразительно кивнув на Гюнтера. – Эй, консервная ты банка! Можешь взломать их сеть и скачать план этого гроба?
– Ja, Kapitän! Конечно! – бодро отрапортовал Гюнтер. Из его блестящего корпуса выскочил тонкий кабель с универсальным разъёмом на конце. – Начинаю поиск технического терминала для сопряжения с бортовой сетью.
Мы двинулись по одному из коридоров, который выглядел не так сильно разгромленным, как остальные. Судя по всему, он был техническим. Узкий, тускло освещённый аварийными лампами. Стены сплошь покрывали пучки кабелей и переплетения труб, уходящие куда-то во мрак. Низкий гул, который я чувствовал с самого начала, здесь стал намного громче. Он вибрировал в полу, отдавался в костях, и от него неприятно заныли виски.
А ещё здесь появился шёпот.
Сначала я решил, что мне просто кажется. Еле слышный, прерывистый звук, похожий на треск статики или на завывание ветра в вентиляции. Он сочился из тёмных решёток, мимо которых мы проходили. Но чем дальше мы углублялись в нутро корабля, тем отчётливее я понимал – это не просто шум. В нём можно было различить обрывки фраз, тихие вздохи, чей-то безнадёжный, едва слышный плач.
– Вы… вы это слышите? – нервно прошептала Кира. Она невольно подошла ближе и вцепилась в мой рукав.
– Слышу, – мрачно отозвался Капитан, поёжившись. – Будто помехи в рации. Вот только раций у нас нет.
– Анализ звуковых волн показывает хаотичные всплески в ультразвуковом диапазоне, – педантично доложил Гюнтер, не прекращая сканировать стены. – Вероятно, это остаточная обратная связь в системе внутренней связи корабля. Какое неэффективное использование энергии!
Но я-то знал, что это не помехи. Это были те самые призраки с экранов. Их эхо, застрявшее в стенах этого мёртвого корабля.
Наконец Гюнтер остановился у небольшой панели, которая каким-то чудом уцелела на стене. Он деловито воткнул в неё свой кабель. Его оптические сенсоры на миг ярко вспыхнули, а потом принялись лихорадочно моргать.
– Achtung! Внимание! – вдруг громко произнёс он, и его механический голос на секунду исказился, стал ниже и протяжнее, словно от помех. – Центральный искусственный интеллект корабля… он… kompromittiert! Он сошёл с ума!
– Что значит «сошёл с ума»? – нахмурился я, подходя ближе.
– Он бесконечно выполняет последние полученные директивы, – объяснил Гюнтер, и в его голосе послышалось что-то вроде механического возмущения. – Он зациклил сам себя. Протокол «Заслон»: активирован. Угроза класса «Омега»: подтверждена. Цель: сдерживать. Цель: изолировать. Цель: не допустить побега. Это похоже на предсмертные судороги цифрового мозга. Очень, очень, ОЧЕНЬ неэффективно!
Пока Гюнтер пытался пробиться через защиту обезумевшего ИИ, Кира достала свой планшет и подключилась к тому же порту. Её пальцы запорхали по виртуальной клавиатуре. В отличие от Гюнтера, она не ломилась в закрытую дверь. Она искала обходные пути, копалась в системных журналах, в старых архивах. С каждой минутой её лицо становилось всё серьёзнее.
– О нет… – прошептала она через несколько минут и отшатнулась от панели так, словно её ударило током. – Влад, тут всё гораздо хуже, чем просто сумасшедший компьютер.
Я подошёл и заглянул ей через плечо. На экране её планшета был открыт какой-то системный код, но поверх него, как призраки, бежали странные, едва различимые строки. Это не были команды или данные. Это были… обрывки мыслей.
«…холодно… так холодно… почему свет погас?..»
«…она идёт… не смотрите ей в глаза!.. не смотрите!..»
«…Вазар, что ты наделал?! ТЫ ОБРЁК НАС ВСЕХ!..»