Международные финансовые отношения (основы финансомики)

Представления о новой мировой экономике, как и о новой экономике вообще, являются достаточно многообразными и находятся в процессе разработки российских и зарубежных экономистов.

Современная мировая экономика может быть охарактеризована как новая мировая экономика, поскольку целый ряд факторов, признаков, устоявшихся тенденций, превратившихся в закономерности, уже превысили тот критический уровень, когда количество переходит в качество и рождается иное явление. Это явление имеет родовые отличия, во многом связано со старой (традиционной) системой, однако по целому ряду признаков может быть признано новым.

1.1. Возрастание роли финансового фактора в мировой экономике

Одним из важнейших отличительных признаков новой мировой экономики является ее финансовый характер, господство международного глобализированного финансового капитала. Глобализация мировой экономики привнесла существенные отличительные признаки в понятие и механизмы финансового капитала, который появился в конце XIX – начале ХХ в. Современный финансовый капитал, который возник под влиянием трех революций конца ХХ в.: научно-технической, информационно-коммуникационной и собственно финансовой революции, представляет собой в отличие от своего в основном национально ориентированного предшественника симбиоз интернационализированного (глобального) промышленного, финансового и интеллектуального капитала. Этот капитал, в котором сплавлены воедино частичные формы капитала с их новейшими механизмами функционирования, предстает как высшая форма и ступень его развития в современных условиях[1].

Со второй половины 50-х гг. ХХ в. роль международных валютно-финансовых и кредитных отношений в мировой экономике меняется как по объему, так и качественно и структурно. В последней четверти ХХ в. происходит взрывной рост финансового сектора мировой экономики. Именно в финансовой сфере процессы глобализации получили наибольшее развитие.

Для финансовой глобализации характерно:

– формирование глобального финансового рынка, глобальной (интегрированной) финансовой системы со своими участниками, финансовыми инструментами, единым информационным пространством и технологиями;

– нарастающая в основном свободная миграция капитала между странами и регионами;

– появление основ системы наднационального регулирования международных финансов.

К числу основных предпосылок этого процесса можно отнести решения Бреттон-Вудской конференции. Другой предпосылкой стали потребности транснационального капитала в интернационализации и глобализации валютно-финансовой и кредитной сферы. Важным фактором формирования особого статуса мировой финансовой сферы стало решение в середине 70-х гг. об отмене фиксированных валютных курсов, что способствовало размыванию границ прежде замкнутых национальных финансовых пространств, стимулировало экспансию иностранного капитала на национальных финансовых рынках.

Существенным фактором глобализации финансовой сферы стала информационно-коммуникационная революция. Компьютеризация, системы электронных счетов и кредитных карт, спутниковая и оптоволоконная связь позволяют практически мгновенно перемещать финансовую информацию, заключать сделки, переводить средства с одних счетов на другие в любые точки земного шара. Это привело к резкому сокращению трансакционных издержек и явилось одним из важнейших факторов образования мирового финансового рынка.

Технологическая революция в сфере информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), порожденная развитием научно-технического прогресса (НТП), способствует возникновению и распространению финансовой революции. В ее основе лежит дерегулирование финансовой деятельности и стремительное развитие финансовых инноваций, появление новой отрасли – финансовой инженерии. Так, усиление конкуренции на мировом рынке финансовых услуг вынудило развитые страны пойти в 80–90-е гг. на дерегулирование финансовой деятельности: снятие ограничений с величины процентных ставок, снижение налогов и комиссионных сборов с финансовых трансакций, открытие иностранным банкам доступа на национальный финансовый рынок и др. Как и всякая революция, финансовая революция посредством финансовых инноваций способствует экспансии новых финансовых продуктов, подотраслей, инфраструктур, постепенно формирующих новую финансово-экономическую парадигму – финансовую экономику.

Финансовые инновации, по мнению американского экономиста Фредерика Мишкина[2], можно разделить на три типа в зависимости от причин их появления.

Первый тип – инновации, вызванные изменением спроса клиентов финансовых институтов, т. е. инновации, инициированные спросом на финансовые услуги, например, появление и распространение производственных финансовых инструментов – деривативов.

Второй тип – инновации, связанные с появлением возможностей расширения предложения финансовых услуг, т. е. инновации, инициированные предложением. К ним можно отнести: банковские карты, технологии организации системы банковских платежей (компьютеризированные общенациональные системы валовых расчетов в режиме реального времени и системы использования клиринга, сеть банковских телекоммуникаций SWIFT), дистанционное банковское обслуживание, дистанционный доступ к организованным торгам на фондовом рынке и др.). Такого рода технические инновации способствуют повышению производительности используемых средств в финансовом секторе, снижают издержки проведения финансовых операций, облегчают доступ клиентов к разнообразным финансовым услугам. Однако эти технические возможности используются и при тех финансовых операциях, которые способны привести и зачастую приводят к повышению уровня систематического рынка. Поэтому возможность их негативного воздействия на финансовую стабильность, как правило, связана со способами их использования, мотивами и целями субъектов, совершающих финансовые операции.

Третий тип – инновации с целью избежания государственного регулирования. Этот тип инноваций возникает вследствие избыточного, дестимулирующего государственного регулирования на финансовых рынках. Как правило, на определенный период времени (до возникновения кризиса) такие инновации приводят к созданию нерегулируемых секторов финансового рынка и нерегулируемых рыночных субъектов. Например, инвестиционные банки (инвест-компании) – профессиональные дилеры на фондовом рынке США – выполняли ряд функций, сходных с теми, что выполняют банки, однако вплоть до кризиса 2008 г. не входили в сферу ответственности Федеральной резервной системы США, поскольку не имели банковской лицензии (чартера).

Другим ярким примером финансовых инноваций, вызванных стремлением избежать государственного регулирования, является деятельность хедж-фондов на мировом финансовом рынке (подробнее см. ниже). Только мировой финансовый кризис заставил компетентные организации разработать систему мер по надзору за деятельностью хедж-фондов и принципы их регулирования.

Финансовый сектор получает к концу XX в. беспрецедентное развитие и влияние на мировую экономику.

Финансовый сектор мировой экономики включает пять сегментов:

– сделки с валютой;

– международное кредитование;

– торговля акциями и облигациями, а также деривативами;

– международные банковские депозиты;

– торговля международными ценными бумагами.

По динамике развития и масштабам операций эта сфера деятельности за короткий период (10–15 лет) в десятки и даже сотни раз превысила объемы мировой торговли товарами и услугами, международного движения прямых инвестиций. Так, объемы мировой торговли в первом десятилетии XXI в. пока не превышали 17 трлн долл. (по экспорту), а ежегодный объем прямых иностранных инвестиций колебался в пределах от 650 млрд долл. до 1,7 трлн долл. с общей суммой накопленных прямых иностранных инвестиций (ПИИ) около 10 трлн долл.

В новой мировой экономике финансовый капитал все больше выдвигается на ключевые позиции[3].

1.2. Процесс финансовизации мировой экономики

В основе финансовизации (финансиализации) мировой экономики лежит активная деятельность финансового капитала. Финансовизация экономики предстает как процесс увеличения удельного веса финансового сектора экономики в ВВП мира и развитых стран и возрастания определяющей роли его в мировой экономике.

Финансовый капитал играет положительную роль, когда взаимодействует с производительным капиталом, в особенности на стадии перехода от традиционной экономики к новой. Он создает новые отрасли, развивает технологии, стимулируя НТП, для получения максимальных прибылей. Одновременно он активизирует внедрение многообразных инноваций, активно продвигает ход НТР. Однако по мере возрастания производственного капитала как лидера новой экономики финансовый капитал уходит в сферу создания более быстрого финансового богатства, всемерно используя финансовые инновации на основе научно-технических достижений, производительного капитала, а также сложных математизированных построений, затушевывающих, искажающих суть реальных процессов. От поддержки производственных инноваций финансовый капитал переходит к концентрации на финансовых инновациях финансовой инженерии, ряд инструментов которой является весьма рискованным, а иногда и незаконным.

Благодаря растущим объемам и влиянию финансовый капитал все больше обретает уверенность в том, что он способен развиваться самостоятельно вне прямой зависимости от реального сектора экономики. Успехи на фондовых рынках, новые инвестиционные и кредитные продукты убеждают его в том, что он способен порождать богатство, нивелировать риски, избегать серьезных кризисов. Новые отрасли реального капитала (“новая экономика”) подвергаются массированным атакам финансового капитала посредством его манипуляций, приводящим к финансовым, биржевым “пузырям”, которые объявляются движущей силой развития. Возникают кризисы типа “кризиса доткомов”, которые лицемерно объявляются кризисом “новой экономики” вообще, а не собственно модели финансомики. В результате происходит завершение разделения между финансовым и реальным капиталом.

К числу конкретных форм финансовизации (финансиализации) экономики можно отнести следующие проявления этого процесса.

Во-первых, углубление и расширение финансового сектора и рост влияния финансовых отношений на социально-экономическое развитие. Это влияние проявилось:

– в росте удельного веса финансовых услуг в общем объеме услуг. В развитых странах финансовые услуги составляют более 50 % всех услуг;

– увеличении объемов операций на финансовых рынках по сравнению с операциями на рынках товаров. Происходит перетекание на финансовый рынок средств из реального сектора, так как спекулировать выгоднее, чем заниматься реальным производством. На каждый доллар, заработанный на рынках реальных товаров, приходится более 70 долл., полученных на финансовых рынках;

– росте доли финансовых активов в балансах предприятий;

– увеличении доли финансовых инструментов в имуществе и сбережениях населения при уменьшении доли банковских депозитов и реальных активов. Так, в США в кредит покупается 87 % домов и примерно 70 % автомобилей, в ЕС – 36 и 27 % соответственно (до кризиса 2008 г.);

– резком увеличении количества первично размещенных акций на фондовом рынке (IPO) и относительном ухудшении качества размещенных бумаг. С конца 90-х гг. и вплоть до кризиса 2008 г. количество IPO росло весьма быстрыми темпами.

Во-вторых, возрастание роли разного рода финансовых инноваций. Финансовые инновации в основном пришлись на единственный сектор экономики – сферу финансовых услуг. Поначалу имелись все основания рассматривать финансовые инновации как попытку улучшить старую модель кредитования, расширить рынок ликвидности, стимулировать экономический рост и подъем благосостояния. Однако с течением времени основные финансовые инновации, исчерпав свой временный эффект, продемонстрировали свою несостоятельность в достижении поставленных целей. Более того, способствовали возникновению обширного финансово-экономического кризиса.

Среди финансовых инноваций особую роль в процессе финансовизации и создании основ финансомики сыграла секьюритизация, позволявшая финансовым институтам превращать неликвидные, бросовые активы, фактически долги (займы, кредиты на недвижимость и автомобили, студенческие ссуды, ипотечные кредиты и т. п.) в стандартизированные ценные бумаги. В результате формировалась ликвидность этих активов, а также убеждение в том, что на финансовых рынках можно продать и купить все что угодно[4].

Секьюритизация как важнейший элемент современной финансомики привела к убеждению, что финансовые инновации могут сделать любой долг ликвидным. Это способствовало ложному пониманию фактора ликвидности как свойства рынка или организации, а не самого актива. Более того, возникла вера в то, что финансовый рынок реально создает богатство и распространяет его по всей экономической среде, способствуя тем самым общему благополучию. Финансовые структуры, включившие на полную мощь механизм секьюритизации, реализовали возможность перекрестного субсидирования инвесторов через различные сектора (включая маргинальные) в несуществующую ликвидность, заведомую неликвидность, цепное размножение производных от производных. Как констатирует зам. научного руководителя Высшей школы экономики Лев Любимов, возникло “глобальное пространство экономических призраков, летающих через границы и радующих своих владельцев временными доходами, возникшими не из реальных производств, а из этих полетов”[5].

Почему возникла подобная, казалось бы, аномальная ситуация, о высоких рисках которой предупреждали как отдельные аналитики, так и ведущие финансово-экономические международные организации[6]? По мнению некоторых зарубежных исследователей, в развитых странах сформировался специфический союз между финансовыми экспертами, полагающими, что они продают действительно инновационные идеи, политической элитой, использующей плоды финансомики для получения массовой поддержки на выборах, и господствующими настроениями многочисленных инвесторов, определяемыми состоянием культуры постмодерна, которое подразумевает замену разумного начала интуицией, чувствами, иллюзиями.

В условиях финансомики традиционная роль валютных отношений (регулировать и соизмерять стоимостные пропорции внешнеторговых операций) дополняется растущими год от года объемами торговли валютами (до 4 трлн долл. в день) и финансовыми активами. В результате у государств возникают новые задачи, в частности, поддержка баланса валютно-финансовых потоков, регулирование которых традиционным методом (изменением валютного курса) становится недостаточным, поскольку вектор движения этих потоков и их интенсивность определяются глобальной международной оценкой относительной эффективности национальных рынков. На ведущее место выходит система международных валютно-финансовых рейтингов.

Финансовый характер современной экономики проявляется и в применении функции денег. Деньги, которые в традиционной экономике выступали как инструмент, обслуживающий реальное товародвижение, приобретают новую функцию – обладание собственной стоимостью, – связанную с оценкой стоимости потенциальных благ. В финансовой экономике стоимостная оценка денег – это обобщенная информация о состоянии экономики, а рыночный валютный курс (и прежде всего форвардный, лежащий в основе спекулятивных сделок) – характеристика ожидаемых изменений этого состояния[7]. Сходный вывод можно сделать и относительно финансовых активов как титулов собственности и долговых обязательств.

В финансовой экономике денежные функции расчетов и платежей выполняют различные финансовые активы, производимые участниками рынка. Помимо традиционных денег появляются электронные деньги, платежные системы. Финансовая экономика порождает многообразные формы денег: расчетных, кредитных, платежных, депозитных, бумажных, электронных, а также квази-денег, т. е. денежных обязательств и требований (векселей, чеков, банковских гарантий, депозитных расписок и т. п.), используемых в качестве суррогатных средств денежного обращения. Цена этих денег различна, так же как различна их функциональная роль[8].

В результате общей закономерностью воспроизводства финансового капитала становится опережающее его накопление в денежной форме по сравнению с материальным (реальным) капиталом. Эта тенденция развивалась на протяжении всего ХХ в. и усилилась к его концу. Так, в 1996–2007 гг. прирост денежно-ссудного капитала по сравнению с реальным в США был на 74 % больше, а в странах ЕС – на 65 %[9]. В 2007 г. структура общественного капитала достигла следующих соотношений (табл. 1).

Таблица 1. Структура совокупных активов в странах “Группы 7”*

* Источник: Internetional Financial Statictic Yearbook. Wash. 2009. P. 290, 668–669.

Финансовая экономика формирует новый подход к оценке результативности бизнеса. В числе показателей эффективности функционирования бизнеса все более значительным (часто абсолютизирующим) становится феномен капитализации.

По мнению В. Р. Евстигнеева, феномен капитализации служит для того, чтобы локальные, т. е. специфичные для ограниченного сегмента (сектора) хозяйства, конкурентные преимущества послужили росту национальной экономики в целом[10]. Капитализация осуществляется через “сильно капитализированный фондовый рынок”[11]. Наделяя механизм капитализации всеобщим характером современного экономического роста, В. Р. Евстигнеев выдвигает тезис о том, что “новая экономика” – это специфический механизм капитализации интеллектуального капитала[12]. Не вступая здесь в полемику с такой точкой зрения на “новую” и “финансовую” экономику, следует согласиться, что финансовая экономика – это часть “новой экономики”, ее современный механизм, свойство. Однако сводить всю “новую экономику” к информационно-финансовой и отчасти “сетевой” (как у В. Р. Евстигнеева) вряд ли продуктивно, как и отождествлять “новую экономику” с “экономикой знаний”. Яркие, “кричащие” элементы современной, незрелой, еще не сформировавшейся системы “новой экономики” во многом заслоняют ее сущность, более глубокую и сложную, нежели два-три ее проявления, механизма.

Что касается феномена капитализации, то его использование в финансовой сфере современной экономики, кроме некоторых якорных показателей, характеризующих эффективность деятельности финансовизированных субъектов, обладает и рядом отрицательных моментов.

Прежде всего это проявляется в бизнес-модели (модель своего рода пузыря), по которой многие корпорации развивались в последние годы. Суть ее в том, что компании набирали кредиты под залог дорожающих активов, а потом на эти деньги покупались новые активы, раздувая тем самым капитализацию своих империй. Среди российских компаний эту модель активно использовала компания “РУСАЛ”.

Процесс финансовизации сопровождается подменой натуральных показателей объемами финансовых сделок, инвестиций, кредитов, продуктов и т. п. Фондовый рынок, воздействуя на реальное производство через механизм капитализации, заставляет компании раздувать показатели, зачастую искажать отчетность, давать неверные данные, которые ложатся в основу рейтингов. И все это, как правило, для того, чтобы выглядеть достойно в глазах акционеров. Показатель капитализации весьма волатилен и не всегда отражает реальный потенциал компании. Так, например, капитализация “Газпрома” в начале 2011 г. на фоне ливийского кризиса и катастрофы в Японии достигала порядка 200 млрд долл., в мае же 2011 г. стала снижаться и сократилась почти на 30 млрд долл.[13]