- -
- 100%
- +
© Наталия Федотова, 2025
ISBN 978-5-0067-3728-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ГРОМКАЯ ЖЕНЩИНА
ВСТУПЛЕНИЕ
Когда ты в последний раз слышала свой голос?
Не в Zoom. Не в магазине.
А настоящий.
Тот, который звучит внутри. Громко. По-настоящему.
Не помнишь?
Я тоже не помнила. До одного дня.
Я – громкая. И больше не прошу прощения.
Меня называли по-всякому:
– «Слишком эмоциональная».
– «Много говорит».
– «Неудобная».
– «Слишком хочет».
– «Ну нельзя быть такой в твоём возрасте…»
– «Да кто ты вообще такая?»
Я помню, как сжималась в себе.
Как тянула воздух сквозь зубы и улыбалась – чтобы никого не спугнуть.
Как глотала слова, проглатывала себя.
Как наступала себе на горло, лишь бы не задеть.
Я была той, кто рвётся вперёд —
но каждый раз оборачивалась:
а не слишком ли?
а не выдала ли себя?
а может, подождать, пока разрешат?
И вот однажды – я перестала ждать.
Я поняла: граница, которую я всё время боюсь перейти – не моя.
Это граница, нарисованная чужими руками.
Наложенная. Натренированная. Удобная.
Чтобы я была тише, мягче, смиреннее.
Но я – не такая.
Я угроза.
Для страха.
Для удобного молчания, в котором женщины прячут свои мечты.
Для правил, которые писались не нами.
Я громкая – не потому что хочу внимания.
Я громкая – потому что слишком долго молчала.
И теперь мой голос рвётся наружу, как весенний лёд – трещит, ломается, освобождается.
Эта книга – не про гармонию.
Не про «принятие себя».
Не про «правильный путь».
Эта книга – про выживание.
Про то, как не исчезнуть.
Про то, как прожить – когда тебя просят не мешать.
Про то, как не предать себя – даже если ты остаёшься одна.
Про то, как звучать, когда все вокруг – тишина.
Здесь будет боль.
Здесь будет стыд.
Здесь будет то, о чём ты молчала годами.
Но ещё здесь будет сила.
Смех.
Жизнь.
Потому что ты громкая – не по ошибке.
А потому что внутри тебя всегда была она – настоящая ты.
И если ты когда-то сомневалась – знай:
Мир не ждёт тебя смиренной.
Мир ждёт тебя – живой.
ГЛАВА 1. КОГДА ГОЛОС ОТНЯЛИ
Я помню этот день слишком чётко.
Балетный кружок. Маленький клуб на первом этаже. Скрипучие доски, холод в раздевалке, запах лака и детского пота.
Мне нравилось танцевать. Я блистала.
Когда тело двигалось – я будто вспоминала, что живу.
Я не была чужой. Я была в себе.
И вот – «День сладкоежки».
Шумный, липкий, как пирожное в жару.
Праздник, которого я не просила.
Я не хотела идти. Не любила сладкое. Не любила толпу. Всё внутри меня тихо кричало: «Пожалуйста, не надо…»
– Ну ты же сладкоежка, иди, будет весело! – мама улыбалась, как будто убеждала не меня, а себя.
Я качала головой. – Нет. Правда, нет.
– Что ты выдумываешь? Все пойдут. И ты пойдёшь.
Я замерла.
– Если я не пойду, она будет злиться.
– Может, с ней правда что-то не так? Я ведь должна радоваться. Все же идут…
И я пошла.
Словно провалилась в чью-то чужую волю.
Платье натирало подмышки, бантик давил на голову, запах крема щекотал в носу.
Я вся сжалась – как будто моё тело пыталось исчезнуть.
В груди – плотный ком. В горле – сдавленное «нет», которое никто не услышал.
– Я же сказала… Почему меня не слышат?.. Может, со мной что-то не так?
Позже я поняла: в этот день я впервые усомнилась – стоит ли вообще говорить о том, что я чувствую?
Мне было лет десять.
Машина гудела, радио шипело, запах бензина и солнца.
Мы ехали к бабушке сажать картошку.
Папа вдруг повернулся:
– Наташ, как думаешь, вот этот сорт лучше посадить у бабушки или на нашем огороде?
Меня будто окатило светом. Он спрашивает меня?
Сердце подскочило, ладони вспотели. Я прижала их к коленям, чтобы никто не увидел, как дрожат.
– Думаю, на своём огороде, – тихо сказала я.
– Ну, значит, так и сделаем, – кивнул он.
Я светилась.
Впервые – как будто на моём голосе вырос листик доверия.
Но потом…
Он сделал по-своему. Посадил у бабушки.
Я сжалась.
Я не спросила «почему». Не закричала «ты же сказал».
Я просто затихла.
Словно воздух в грудной клетке ушёл и не вернулся.
Тело стало тесным. Как будто не мне.
Где-то глубоко внутри проскользнуло:
– Не рассчитывай. Всё равно не считается. Не трать голос.
С тех пор я чаще молчала, чем говорила.
Школа. Сочинение по «Онегину».
Я вложила в него всё.
Не по шаблону. Не «как надо».
Я писала так, как чувствовала. Вдохновенно, ярко. Своё.
Учительница взяла мою тетрадь, прочитала.
А потом – вслух.
– Вот, дети, вот так писать не надо. Это у нас фантазёрка…
Смех.
Класс гудел.
А я сидела, как в холодной ванне.
Лицо горело. Щёки жгло.
Пальцы были холодными, как лёд.
В животе – будто камень.
А голос… спрятался. Сжался и исчез.
– Больше никогда. Никаких «своих» мыслей. Это опасно, – шептал кто-то внутри.
И самое страшное – не смех.
А тишина.
Музыкальная школа. Выпускной экзамен.
Я играла. Сжимала пальцы. Вдыхала музыку.
И вдруг – мужчина в зале. Родитель кого-то.
Подходит к маме:
– Ваша девочка талантливая. Ей бы дальше учиться. В музыкальное училище. Это же рядом, в соседнем городе.
Я затаила дыхание.
Вот она – дверь. Вот он – мостик к настоящей жизни.
Я ждала.
Я уже слышала музыку в голове. Уже переезжала туда – в новую жизнь.
И мама сказала:
– Нет. Мы не будем её никуда отправлять.
И всё оборвалось.
Как будто меня выключили.
Я молча кивнула.
Никаких «почему». Никаких «а можно…»
Всё тело замерло.
– Наверное, нельзя. Значит, не заслужила, – думала я.
И голос – окончательно ушёл.
Я не перестала хотеть говорить.
Я перестала верить, что это кому-то нужно.
С тех пор я стала… правильной.
Той, кого не стыдно показать.
Спокойной. Удобной.
Я научилась угадывать желания других.
Быть вежливой, быть «как надо».
А внутри?
Жила девочка. Которая мечтала. Которая пела. Которая спорила.
Иногда, когда никого не было рядом, я спрашивала:
– А где я? Настоящая?
– Ты правда хочешь жить по-другому?
– А если не справлюсь?..
Но вместо ответа слышала эхо:
– Не выдумывай.
– Делай, как сказали.
– Все так живут.
Теперь я знаю: голос не умирает.
Он замирает.
Скрывается – как зверёк под лопаткой.
И ждёт.
Ждёт, когда станет безопасно.
Когда ты сама скажешь:
– Я тебя слышу.
– Я рядом.
– Ты мне нужна.
И в этот момент начинается новая история.
ГЛАВА 2. КОГДА Я ЗАМОЛЧАЛА
Это не было одним моментом.
Не вспышка. Не удар.
Это было как утечка воздуха из проколотого мяча – шшшш… и вдруг всё стихло.
Я не замолчала.
Меня замолчили.
Сначала – будто случайно.
Слова:
– Не перебивай.
– Не умничай.
– Сядь спокойно, как все девочки.
– Ты опять со своими выдумками?
Каждый раз, когда я говорила по-настоящему, от души – взрослые будто кривились.
Как от чего-то неуместного.
Как от запаха, который не признают приличным.
И я начинала думать:
«Что-то со мной не так… Наверное, лучше помолчать».
А внутри голос всё равно шептал:
«Ты ведь знаешь, чего хочешь…»
«Ты хочешь говорить. Мечтать. Рассказывать. Но боишься. Потому что за это тебя снова – ударят. Словом. Взглядом. Молчанием»
Я очень быстро научилась чувствовать погоду в комнате.
Не настроение – напряжение.
Когда нельзя дышать громко.
Когда лучше исчезнуть.
Когда быть собой – опасно.
Это не чуткость.
Это броня.
Моё тело жило по протоколу тревоги.
Плечи – почти у ушей.
Спина – словно несла невидимый мешок.
Живот – сжат, как будто внутри – тяжёлый камень.
Горло – перетянуто.
Дыхание – короткое, прерывистое, как будто не имела права на глубокий вдох.
Я пряталась. В себе. В теле. В молчании.
«Так безопаснее. Меньше говоришь – меньше шансов ошибиться».
Я росла не с людьми.
Я росла между напряжениями.
Помню один вечер.
Самый обыкновенный.
Кухня.
Жёлтый ламповый свет стекал по стенам, как мёд.
Остывший чай.
Запах подгоревшей корки хлеба из тостера.
Кружка с трещиной.
Мягкая кофта, натянутая на колени.
Холодный табурет.
Скрученное горло. Свинец в груди.
И ощущение, будто струна внутри вот-вот лопнет.
Я сижу и думаю:
«Почему мне так тяжело?»
А тут же – вторая мысль, автоматическая, чужая:
«Нельзя ныть. Всё нормально. Просто устала».
Но мне – не нормально.
Я это знала.
Просто боялась признаться.
«Если я скажу – от меня уйдут. Я опять останусь одна. Как тогда…»
«Я же хорошая девочка. Я делаю, как надо. Почему мне так тяжело?..»
Пальцы рук – напряжены.
Ногти врезаются в ладони.
Спина – как доска.
Дышать больно.
Тело орёт, а я молчу.
Иногда мне казалось, что я живу в доме без окон.
Есть двери – но они заперты.
Я умею быть нужной.
Угадывать.
А вот быть собой – не умею.
Внутри – всё обморожено.
Я – функциональна.
Улыбаюсь – по инструкции.
Говорю – аккуратно.
Но внутри – пустота.
«Я не женщина. Я – предмет интерьера. Я – удобство».
Однажды я вернулась домой.
Не в квартиру.
Внутрь себя.
И не нашла себя там.
Только пустоту.
Отголоски:
– «Ну ладно, неважно»
– «Я потом скажу»
– «Всё нормально»
А потом… я услышала её.
Мой голос.
Тот, что я когда-то оставила.
– Ты обещала не бросать меня… А ты бросила.
Я осела на пол.
Колени дрожали.
В груди – не боль, а тишина, оглушающая.
Слёзы – не от слабости.
А от узнавания.
От того, что она – я – ещё жива.
С того вечера я начала возвращаться.
По одному слову.
По одному шагу.
По одному звуку.
– Мне не нравится.
– Я не согласна.
– Я так больше не хочу.
Каждый раз – страшно.
Будто открываешь рот на морозе, а язык прилипает к воздуху.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.