Холм восточного ветра

Алик не мигая смотрел на рослого восьмиклассника, думая только об одном: как бы не заплакать. Подзатыльник был не то чтобы очень болезненным, но до отвращения унизительным. Больше того, Алик заметил, что к ним начали подтягиваться дружки щербатого верзилы, которые явно видели его очередное поражение.

– Что, опять к мелкому пристаёшь? – Другой восьмиклассник, пониже ростом, но с такой же мерзкой ухмылкой, подошёл к верзиле. – Смотри, а то твоя опять будет возмущаться. «Зайка, не трогай маленьких», – противным тонким голосом пропищал он, но верзила со смехом его оттолкнул.

– Не лезь, Васька, а то и тебе достанется. Да и этого я так, припугнуть только. Нечего ему тут околачиваться, взрослых подслушивать. Верно, Алик? Пойдёшь домой к мамочке?

Не пойдёт. Не пойдёт, потому что ему надоело им уступать. Потому что, пусть он и младше, он ничем не хуже этих лоботрясов.

– Нет.

– Нет? – Верзила сделал удивлённое лицо. – Я слышу «нет»?

– Нет. Дядя Саша сказал, что эти качели для всех. А двор – тем более. Так что буду гулять здесь столько, сколько захочу.

– Ах, дядя Са-аша сказал, – протянул верзила, и в его голосе прозвучало неприкрытое недовольство. – Так, может, пойдёшь к своему дяде Саше и пожалуешься?

Он знал, что Алик не пойдёт. Потому что жалуются трусы. А трусом Алик не был.

Поэтому он подошёл к качелям и твёрдо произнёс:

– Я не пойду к дяде Саше. И вообще ни к кому не пойду.

А потом он сделал неслыханное. Он подошёл ещё ближе и изо всех сил толкнул верзилу. Тот, явно не ожидавший от «шестиклашечки» такого хамства, не успел как следует ухватиться за цепочку и, потеряв равновесие, чуть ли не слетел с качелей, в последний момент сумев устоять на ногах. Но вызов был брошен.

– Ты, сопляк! – угрожающе произнёс щербатый. Он побагровел от злобы, и Алик невольно отметил, что у него на лбу почему-то стал особенно заметен здоровый прыщ, явно не делавший верзилу красивее. – Ты соображаешь, что ты сделал?

Алик понимал, что этого не стоило говорить, но его уже понесло.

– Толкнул прыщавого придурка, который считает себя королём двора, а сам шаг боится ступить без своих дружков!

Сзади раздались возгласы – не то возмущения, не то удивления.

– А мелкий, оказывается, не промах, – пробормотал тот, кого верзила назвал Васькой, и в его голосе Алику почудилось уважение.