Зигзаг удачи

Эта пара курсантов вечно препиралась меж собой. Хотя они были лучшими друзьями. Даже перед зачётным полётом они ожесточённо спорили. Хотя вообще-то должны были проверять самолёт. И составлять план полёта в соответствии с полученным заданием. И спорили-то по пустому поводу. Демьян в который раз выговаривал Игорю за глупую ссору с преподавателем, а Игорь отругивался.

– Ну теперь ты видишь, наконец, что я был прав? – говорил Демьян. – Ты видишь, к чему это нас привело?

– Да что теперь говорить-то? – возражал Игорь. – Надо думать, что делать. Что толку зря воздух сотрясать.

– А то толку, что ты так и не признал, что я был прав. Значит, и в будущем так себя поведёшь. И мы опять хлебнём лиха. Вот в чём толк. Чтобы ты так больше не делал, – продолжал ворчать Демьян.

– Так для этого ещё постараться надо, – возражал Игорь, – чтобы я мог как-то что-то вообще потом делать. А если нас выгонят из лётного, то уж не твоя будет забота, что я буду делать.

– Этого нельзя допустить, чтобы нас выгнали!

– Так и я об этом говорю!

В кои-то веки Игорь переспорил Демьяна. Тот понял, что, хотя момент для осознания Игорем суровой действительности благоприятный, но воспользоваться им не удастся. Игорь опять вывернулся, потому что время и впрямь вышло. Надо было быстрее вырабатывать план полёта. Причём по сложившейся традиции он больше зависел именно от Демьяна.

* * * * *

Суть их спора заключалась в том, что некоторое время назад Игорь поспорил с преподавателем, и, мало того, доказал, что прав именно он. Преподаватель этот, как всем было давно известно, отличался больным самолюбием, злопамятностью и мстительностью. После того спора Демьян много раз пытался доказать Игорю, что тот зря это сделал, но легкомысленный Игорь рассчитывал, что, авось, как-то пронесёт. Теперь же они получили невыполнимое зачётное задание и должны были лететь. И по результатам вылететь из училища. И кто бы сомневался, что из задания торчат уши преподавателя Хирова, имевшего прозвище с заменой гласной.

Спор с Хировым был про расход горючего самолётом У-2 (он же в более поздние времена По-2), который был в училище основным учебным самолётом. Курсант Иков, приведя несколько убедительных примеров из литературы и устного опыта знакомых лётчиков, доказал, что Хиров недооценивает экономичности биплана. Неизвестно, откуда преподаватель взял ошибочные цифры, которые сообщил курсантам, но они минимум вдвое превосходили реальный расход горючего для разных режимов полёта этого биплана. Теперь же им выдали задание на полёт на расстояние 550 км по замкнутому маршруту, тогда как всем было известно, что У-2 с полной заправкой мог пролететь только 350-400 км. Мол, вы утверждали, что самолёт гораздо экономичнее, чем считает опытный преподаватель? Вот и доказывайте! И никого не интересует, что Игорь вовсе не брался доказывать, что У-2 пролетит больше, чем ему положено – он был, в отличие от преподавателя, только за реальные цифры. А по цифрам расхода топлива, приводимым Хировым, получилось бы, при баке 125 л, только 175-200 км. Но теперь спорить было поздно. Приказ есть, надо выполнять. Потому что оспаривание приказа – не лучший способ остаться в лётном училище, чем невыполнение зачётного задания.

* * * * *

Демьян вынужденно оставил Игоря в покое и взялся за карту и логарифмическую линейку. Игорь тоже мог рассчитать курс, но Демьян делал это лучше. И, что было сейчас немаловажно, быстрее.

– Вот, – сказал он спустя некоторое время, – можем стартовать, а на первом отрезке я ещё подумаю. Но маршрут я, вроде, примерно рассчитал. Для начала летим в направлении почти на север, с отклонением к востоку на 14,5°. Первый отрезок маршрута – десять километров. И ты, того, про горючее думай.

После всех стартовых манипуляций, уже в воздухе, Демьян ещё немного повозился с картой и сказал.

– Смотри, нам велено зигзагом север-юг-север-юг и т.д. с небольшим уклонением к востоку пролететь на первом отрезке 10 км, на втором 20 и так далее, всё больше и больше, до 90 км на девятом отрезке. А потом десятый отрезок откуда-то с востока куда-то на запад – это нам задали определить в качестве части задания, откуда и в каком направлении лететь, – должен привести нас в точку старта. Причём этот отрезок должен быть обязательно длиной 100 км. Это расстояние от аэродрома мы должны набрать как раз за счёт постепенного уклонения к востоку. Тут возможны варианты, но я выбрал для скорости самый простой, с одним и тем же углом между отрезками маршрута и направлением на север или на юг, смотря куда летим. Тут простая геометрическая задача, из которой получается, что синус этого угла равен 0,25. То есть угол бери по компасу чуть меньше 14,5° и не ошибёшься. Точнее можно было бы 14,47°, но такой точности от нас не потребуют.

Вот, я на карте нарисовал весь зигзаг. Девять отрезков с увеличивающейся дальностью и десятый заключительный на сто километров к лётной базе училища. Теперь твоя очередь. Какие ты придумал идеи насчёт экономии горючего, пока я маршрут прокладывал?

Игорь не смотрел Демьяну в глаза. Очевидно, он ничего толкового не придумал. А что тут придумаешь? Как при нулевом расходе керосина пролететь 150-200 км, на которые им не хватит горючего? Утопия! Всё же он попытался что-то сказать.

– Ну… ты только не смейся, ладно? Если… на север каждый раз лететь с набором высоты, а на юг – спускаясь, то при спуске можно почти не тратить горючее, и за счёт этого…

– Э-э, браток, да ты хочешь из нашего самолёта сделать вечный двигатель, – резонно возразил Дедов. – Ничего не выйдет. В начале советской власти в комитет по делам изобретений ещё приносили такие заявки, но потом их рассматривать перестали. Безнадёжно. Ты на подъёме будешь терять больше горючего, чем экономить на спуске.

– Нет, ты погоди, – из упрямства заспорил Иков. – Я же не за счёт только самолёта, а за счёт погодных условий. Если, допустим, ветер с севера…

– Вообще-то, он с юга.

– Ладно, не принципиально. Значит, на юг летим с подъёмом, потому что встречный ветер облегчает подъём. Ты видел, как чайки возле обрывистого берега…

– Не видел. Но ты короче давай, скоро поворачивать. Даже можешь набирать высоту потихоньку, я согласен. Хуже не будет, потому что хуже уже некуда. А, нет, мы же на север летим, по ветру. Значит, не надо высоту набирать.

* * * * *

После поворота на юг (почти на юг, с требуемым отклонением к востоку на чуточку меньше, чем на 14,5°) они продолжили разговор.

– Вот, теперь так 20 км по прямой, и равномерно набираем высоту, – удовлетворённо заметил Игорь.

– Ты давай про экономию.

– А, ну да. Максимальная скорость у нас 150 км/ч, но она нам сейчас точно не нужна. Это нас и на 400 км не хватит. Крейсерская 100-120 км/ч. Кстати, почему такой интервал?

– Забыл уже? Нам рассказывали. В зависимости от условий. Применительно к сейчас – при подъёме самый экономичный режим будет на 100 км/ч, а при спуске можно и 120. Но вечного двигателя так всё равно не…

– Да погоди ты с вечным двигателем. В нём же не допускается внешнее поступление энергии. А мы будем при встречном ветре легче подниматься, а при спуске нас по ветру унесёт с экономией, то есть экономия будет за счёт дополнительной энергии ветра.

Дедов задумался. Вечного двигателя не бывает, но что-то тут…

– Молоток, Игорь, – вдруг сказал он. Тот чуть не подпрыгнул. Товарищ редко его хвалил. Собственно, никогда. Из педагогических соображений, надо понимать. – Идея твоя очень даже. Только мы будем на спуске планировать со скоростью не 120. А 75.

– Как 75? 65-70 ведь уже посадочная скорость. Куда садиться, зачем?

– Не торопись. Не садиться, а планировать. Двигатель заглушить. Совсем. Экономия.

– А если не заведётся?! Ты же знаешь, автостартёром редко получается.

– Ничего, встречный поток воздуха нам поможет. И, если оставить чуток высоты, можно немножко спикировать, чтобы он был сильнее. Авось, заведётся.

– А если и пикированием не заведётся?

– А вот тогда прекращать пикирование, выходить на глиссаду, садиться, разворачивать самолётик вручную, тоже для экономии, заводить тоже вручную и запрыгивать на ходу.

Теперь задумался Игорь, и на его лице медленно появилась робкая улыбка.

– Ах ты… Менделеев!

– Да почему Менделеев? Я водку не изобретал! Я её вообще терпеть не могу!

– Очень умный потому что. Неважно. Я тоже водку не уважаю. Ведь получится!

– Может получиться. А может, и нет. Погоди радоваться. На подъём уйдёт горючее, на раскрутку двигателя… И потом, тут ещё надо подумать над картой. Чтобы везде были рядом полянки для приземления. А то над озером окажемся, и отклонение сожрёт всю экономию. И ещё подумать над цифрами. Допустим, мы сейчас наберём высоту… сколько? Чтобы потом 30 км планировать с выключенным мотором. Но не сесть раньше времени.

– Для У-2 скорость снижения неуправляемого полёта 1 м/с! – отбарабанил Игорь. – А управляемого… ну… возможны варианты. Но можно отталкиваться от этого числа.

– Ага, что-то у тебя в голове застряло от обучения. Это хорошо. Тогда… если мы будем планировать на 75 км/ч, чуть быстрее посадочной скорости, то 30 км пролетим за 24 минуты. Это 1440 секунд. Вот на такую высоту сейчас и карабкайся потихоньку. Чтоб к концу этого отрезка было 1440 метров. Ну, с небольшим запасом, полторы тыщи. Большого запаса не надо, тут везде нас лишний расход драгоценного керосина караулит…

* * * * *

После поворота на новый отрезок.

– Ну, летим мы как планер, скорость 75, высота 1500 и уменьшается, всё по расчёту. Что дальше? Что ты там говорил про цифры? – напомнил Игорь.

– Погоди, сперва полянки. Или луга. Или, на худой конец, поля… – Демьян завис над картой… – Вот это везение! – воскликнул он немного погодя. – Тут везде в конце тех отрезков, что мы пролетаем на север, есть подходящие места для посадки! Во всех четырёх! Представляешь?

– Представляю. Тут вообще лесостепь. Причём больше степь, чем лес. Потому, наверное, и лётная база училища тут. Чтоб курсанты не гробили машины, пытаясь сесть на деревья. Ты цифры давай. А то сейчас-то всё ясно, но времени не так много. Это последние отрезки будут длинные.

– Резонно, друг мой, резонно. Потому и степь, чтобы курсанты… Да, цифры. Значит, сейчас в конце отрезка пытаемся завести двигатель с кондачка автостартёром, если не выходит, пикируем, если не заводится и так, садимся и т.д. На следующем отрезке, который будет 40 км, набираем высоту… Да! Какую высоту, надо рассчитать, ты прав. Что-то я от везения поглупел. Значит, так. Планировать будем 50 км. На 75 км/ч мы их пролетим за 40 минут. Это 2400 секунд. Вот такая высота и нужна. Чтобы при снижении 1 м/с она вдруг не кончилась не вовремя. Давай 2450 м. За 40 км полёта на юг и подъёма легко наберём.

– А потом?

– Ну-у-у, ты что-то совсем осторожный стал. Как с Хе… Хировым ругаться, так об осторожности не думал, а тут всё заранее хочешь, чтоб расписано было.

– Отстань ты уже с этим Хе… Хировым! Эта ссора уже в прошлом! Можно сказать, в истории! А летим мы сейчас! Седьмого ноября 1939 года! В годовщину, между прочим, Великой Октябрьской социалистической революции! Когда все, между прочим, празднуют, а мы работаем, как проклятые! И мы знаем, кто нас проклял, – неожиданно сбавил он тон. – И, можно надеяться, этим он и ограничится. Скажешь, нет?

– Скажу «нет», – согласился Дедов. – Зависит от его злопамятности и от того, завалим мы с тобой задание, как он хочет, или выкрутимся. Если завалим, то точно больше цепляться не будет. Потому что мы из училища вылетим, и нам уже его злость будет до одного места. А вот если мы ему утрём нос, это будет повод для новой порции злости. И, стало быть, новых подлостей. Так что я на твоём месте не рассчитывал бы на…

– А я тебе говорю, отстань от меня с этим Х… Хреновым! Это всё будет когда и если, а летим мы сейчас! Рассчитывай, давай, всё до конца!

– Ладно-ладно. Смотри, какой нежный. Уж и подразнить нельзя. Я, между прочим, с Х… Хароновым не ссорился. Из-за тебя в этой… этом тупике оказался. Так что сбавь тон.

– Ну, это уже вообще нечестно. Ты же знаешь, я за тебя… да я… да ты…

– Всё-всё, извини, – опомнился Демьян, – прости идиота, был неправ. Я тоже могу ошибаться, особенно по части что и когда сказать.

– Ладно, пролетели-проехали. Цифры давай.

– Ага. Цифры. Значит, так. За участком планирования на север 50 км летим на юг 60 км с набором высоты до… Надо рассчитать. Высота нужна такая, чтобы при планировании 70 км на север… если со скоростью 75 км/ч… Это 56 минут… То есть 3360 секунд… Ого! То есть надо начинать планировать с высоты где-то 3400 м. С запасом 40 метров на попытку запуска движка и посадку, если не заведётся. Да мы тут асами станем за один этот полёт.

– Потолок для У-2 – 3820, – тут же отозвался Игорь.

– Так-то оно так, но карабкаться на высоту порядка предельной – тоже расход горючего. Ладно, допустим. Но ты безусловно прав, засада нас где-то ждёт. То есть не где-то, а на последнем участке полёта как орёл. Отрезок в 90 км со скоростью 75 км/ч мы проползём за 1,2 часа, т.е. 72 минуты, т.е. 4320 секунд. А потолок, как ты только что сказал, 3820. Ровно на полкилометра меньше. Что будем делать?

– Это ты меня спрашиваешь?

– Конечно. Идею с вечным двигателем же ты придумал. Давай, крути шариками. Я тоже думаю. А, придумал, кажется. Кто сказал, что нам непременно надо планировать со скоростью 75 км/ч. Откуда цифра? Я сам же её с потолка взял. Как скорость чуть больше посадочной. Чтобы в штопор не свалиться. Но У-2 в штопор свалить почти невозможно. Так что цифра высосана из пальца. А давай начнём с другой стороны? Возьмём не потолок, а надёжные 3 км. Чтобы двигатель не перегружать. Вот зададим 3000 м, и всё. При снижении на 1 м каждую секунду эти 3000 м закончатся за 3000 секунд, т.е. за 50 минут. Такой у нас лимит времени. Мы что, не можем пролететь 90 км за 50 минут? Можем. Со скоростью 108 км/ч. Т.е. практически крейсерской. Вот и всё.

– А если он не захочет планировать с такой скоростью?

– Да, ты прав. И тут засада. Нам придётся подгонять его, время от времени запуская двигатель. И вся экономия на этом участке насмарку. Или почти вся. Спуск, всё-таки, и крейсерская скорость более-менее экономичны. Но это далеко не то, что нам надо. Идеи?..

* * * * *

Идея родилась у Игоря, когда они уже летели на север и снижались с выключенным двигателем на участке длиной 70 км. Вот где-то на отметке 35 км этого отрезка родилась. Всё время до того друзья мрачно молчали.

– А давай… – несмело сказал он. И замолчал.

Демьян молчал тоже, боясь спугнуть проклюнувшееся озарение друга.

– Давай меня высадим!

– Что?!

– Или тебя. Но лучше меня, как источник наших неприятностей. Вот сейчас в конце отрезка сядем, самолёт развернём, я тебе пропеллер крутану, хвост подержу, и до встречи!

– До какой встречи, где? – никак не мог понять Демьян. – Ты что, совсем того? Сам до лётной базы доберёшься? А я что там буду говорить? Товарищ Иков решил сойти с маршрута? Дезертировал?!

– Да погоди ты! Какое дезертировал, какое сошёл с маршрута. Ты меня при следующей посадке подберёшь. Я себе карту перерисую и туда дойду. А без меня самолёту легче будет. И высоту на отрезке 80 км набирать, и, если на отрезке 90 км двигатель запускать для 108 км/ч тоже легче. Подъёмная сила та же, а груз меньше…

– Погоди, – перебил Демьян, понявший, наконец, что Игорь предлагает. Не дезертирство, а военную хитрость. Всё-таки легче. – То есть как это ты дойдёшь? Может, долетишь? Ты что, умеешь прогуливаться со скоростью самолёта?

– Да зачем со скоростью самолёта? Мне же не нужно будет идти 150 км, как тебе. Туда, потом обратно.

– А сколько?

– Ну… что-то около десяти.

– Хм, – забормотал Демьян. Он снова был в своей стихии. – Надо проверить. Значит, я лечу 80 км на, скажем, 100 км/ч, крейсерская на подъем, это займёт 0,8 часа, т.е. 48 минут. Потом снижаюсь 90 км со скоростью 108 км/ч, ах, да, я уже считал, 50 минут. Итого 1 час 38 минут. Ты пробежишь за полтора часа больше 10 км?

– Легко! Ну, не совсем легко, – поправился Игорь при виде вздёрнутой брови товарища, – но пробегу. К твоему сведению, рекорд бега на десять тысяч метров… да, есть у бегунов как раз такая дистанция… составляет сейчас 29 минут и 52,6 секунды. Финн Таисто Мяки поставил в Хельсинки 17 сентября, то есть три недели назад. И это уже не первый его рекорд. А второй. Ему же принадлежит предыдущий, в прошлом году. А до него, между прочим, те же финны… то есть другие спортсмены, но тоже финские… ставили всё новые рекорды на десять тысяч аж с 1921 года. И только самый ранний зафиксированный рекорд, в 1911 году, поставил француз Жан Буэн. Тридцать минут и 58,8 секунды. За всю историю бега на эту дистанцию рекорд подвинулся всего на минуту. Я, вообще-то, не понимаю. Ну, там, лыжи, и вообще зимние виды спорта. Но с чего это финны захватили первенство в беге? Дать бы им как следует, чтоб бежали, не останавливаясь. Шутка. Но я верю, что, скажем, ещё через три недели будет новый рекорд. И поставит его наш, советский спортсмен!

– Так, стоп, – скомандовал Дедов. – Я за тебя рад, что ты так хорошо знаешь положение в мировом спорте. И так горячо болеешь за наших спортсменов. Но сейчас у нас время на выражение энтузиазма ограничено. Пожалуй, я верю, что твоя авантюра имеет шансы на успех. Средняя скорость пешехода 5 км/ч, бегуна, естественно выше. Пожалуй что и вдвое. Зачёта по физкультуре на такую дистанцию, мы не сдавали. И в нормативах ГТО, сколько я помню, такой дистанции нет. Там есть максимум три километра. И эта дистанция только для мужчин. И я даже помню, что на золотой значок нужно пробежать 3 км за 12,5 минуты. То есть… то есть… со средней скоростью 14,4 км/ч. Чего хватит с запасом. Но бежать с такой скоростью три километра – и десять километров, т.е. в три с лишним раза больше – это две большие разницы. Сдохнешь. И спортсмены бегут в лёгкой одежде и удобной обуви. И по специальной дорожке, а не по пересечённой местности. Где могут встретиться реки, болота, военные объекты, окружённые колючей проволокой и охраняемые… А, кстати, что там встретится? Ведь можно посмотреть! – Он закопался в карту.

– Вообще-то… – вынырнул Демьян из карты через некоторое время, – тебе просто фантастически везёт. Тут даже дорога есть. Почти прямо из пункта А в пункт Б. Не для бегунов, конечно, но всё же и не пересечённая местность. Правда, тут ещё и деревня по дороге. Естественно, если есть дорога, то куда-то она ведёт. Кто же будет дорогу просто так прокладывать. Но, авось, в деревне тебя никому не придёт в голову задержать. В случае чего кричи про важное задание. В курсантской пилотской форме примут за военного. Недостатки экипировки, которая совсем не спортивная, обнаружившаяся дорога не исправит. Кедов у тебя с собой нет, как я понимаю?

– Нет, – признался Игорь. – Кто ж знал, что они понадобятся. Но я добегу. Финны за полчаса, а у меня будет полтора. Ерунда. А куртку и лётный шлем я в самолёте оставлю. В гимнастёрке пробегусь.

– А вообще-то, попробуй, – вдруг согласился Демьян. – В крайнем случае, я и подождать тебя могу. Такой уж спешки, как на пожар, нету. При слишком большой задержке, конечно, придётся как-то выкручиваться, объяснять, откуда опоздание. Но на это у нас будет ещё 100 км. Чтобы придумать. И чтобы за эту придумку не стало ещё хуже, чем за опоздание без причины.

* * * * *

Некоторое время друзья спорили на тему, кому лучше бежать. Демьян мозгами работал лучше Игоря. Что Игорь вполне признавал. Но самолёт Игорь водил чуть лучше. И в воздухе на сложном отрезке маршрута это бы ой как пригодилось. Но он и бегал получше Демьяна. А это бы пригодилось на земле. Безусловно, бегать вместо полёта, даже части полёта, было не в пример менее статусно, чем вести самолёт. А поскольку в эту ситуацию их загнал Игорь, то ему и бежать. Но друзья не должны использовать такие аргументы. Точнее, их не мог использовать Демьян. Но использовал Игорь. Потому что ему это диктовала совесть. А Демьян с ним спорил. В конце концов они кинули жребий. На пальцах: камень, ножницы, бумага. И бежать выпало Игорю. Справедливость восторжествовала.

Но с тем, что никакой спешки не будет, Демьян, как выяснилось позже, крупно ошибся.

* * * * *

Когда он на исходе отрезка 90 км посадил самолёт в приметном месте – в углу поля невдалеке от триангуляционного пункта – Дедов был крайне мрачен. Ему пришлось половину отрезка лететь с включённым двигателем, чтобы уложиться в расчётное время, и теперь в баке почти не было керосина. Был, но точно не на 100 км. Идеи тоже кончились. И Икова, естественно, не было. Впрочем, он появился всего через две минуты, что было приемлемо.

Игорь вынырнул из лесополосы, окаймляющей поле, и, увидев самолёт, припустил к нему, как на зачёте по бегу. Лицо у него было почему-то испуганное, хотя, казалось бы, ничего страшного в опоздании на две минуты не было. Гимнастёрку он нёс под мышкой и белел майкой. Видать, жарко стало. Что неудивительно. Но почему было не повязать на пояс? Одной рукой махать же неудобно.

– Ско…, – попытался закричать он ещё издали, притом что голоса у него от быстрого бега не осталось. Он подбежал вплотную и прохрипел, – скорее, готовь самолёт к старту!

– Уже готов, – отозвался Демьян спокойно. – А что стряслось? Мы пока укладываемся… – Тут он резко замолчал, поражённый действиями Игоря.

Товарищ развернул вынутую из-под мышки гимнастёрку и в неё обнаружилась здоровенная стеклянная бутылка. Просто гигантская. Демьян таких и не видал никогда. Стало быть, гимнастёркой товарищ эту бутыль берёг от разбивания при случайном падении.

– Не готов, а на вот, залей в бак, – задыхаясь, хрипел он, протягивая бутылку обеими руками, уронив гимнастёрку на землю. – Только скорее!

– Да что случилось-то? – возмутился Демьян, который очень не любил не понимать ситуации. Но бутылку принял, выдернул далеко торчащую деревянную пробку, обёрнутую куском полиэтиленового пакета и понюхал. Пахло керосином. Демьян заткнул пока бутылку обратно, на всякий случай, поставил рядом и стал споро отвинчивать крышку бака.

– Ничего. Не случилось, – махнул рукой Игорь. – Пока. Но может. Случиться. – И он тревожно оглянулся на лесополосу, из которой только что появился. – Тут, понимаешь… Мужики… – Он поднял с травы гимнастёрку, встряхнул и забросил в самолёт, рассчитывая, очевидно, надеть уже в полёте. В самолёт он забраться пока не мог – ему ещё предстояло пропеллер крутить и хвост держать. Раз уж он всё равно был на земле. Но ему явно хотелось проделать это как можно скорее. Несмотря на усталость от пробежки, он чуть не подпрыгивал.

Демьян, уже отвинтивший крышку, остановился и не стал заливать керосин в бак. – Ты что, украл керосин? – удивился он.

– Нет! – закричал Игорь, – купил на свои! В сельпо, в деревне! Еле денег хватило! И то случайно с собой были! Лей быстрее! Потом всё расскажу, а то долго!

– Ладно, половина с меня, – Демьян всё же стал заливать горючее. – А что, бутылку украл?

– Нет! Ничего не крал! Бутылку тоже честно купил. У бабки какой-то. И не надо мне половину денег за керосин, там мелочь какая-то. – Игорь всё не мог до конца отдышаться, но уже говорил почти нормально. Убедившись, что Демьян не теряет времени зря, он успокоился. Но на лесополосу всё же оглядывался.

– И почём нынче такие здоровенные бутылищи?

– Не твоё дело, – ответил было Игорь, но испугался, что Демьян откажется заливать керосин и честно признался, – на часы выменял.

– Что-о?! – «Командирские» часы Игорю подарил на день рождения Демьян. – Мой подарок?

– Прости! Больше нечего было! Я потом другие куплю, такие же, и будут как бы от тебя!..

Демьян понимал, что, скорее, это ему придётся опять дарить другу часы – деньги у Игоря не задерживались. Да и курсантская стипендия была небольшая. Демьяну немного помогали родители, а Игорь был детдомовский. Да и чёрт с ними, с часами, в конце концов, раз пришлось их использовать по большой надобности, то и хорошо, что пригодились. Но откуда такие цены?..

И тут из лесополосы вынырнули три мужика и направились к самолёту.

– Ну вот, я же просил скорее, – попенял другу Игорь, – а ты всё разговоры разговаривал.

Вид у мужиков был, скорее, забавный. Сперва одновременно загнанный – ещё бы, вряд ли кто их когда-либо заставлял сдавать нормы ГТО – и решительный. В руке один держал каменюгу с половинку кирпича, другой – трубный ключ, третий – кусок доски. Демьян даже вспомнил недавно использованную считалку «камень, ножницы, бумага». Камень был камнем, ножницы заменены на ключ, тоже с раздвигающимися ручками, а бумага была аналогично представлена доской.