Не вспоминай меня

Рисунок обложки Мария Крылова

© Милана Фелиз, 2025

ISBN 978-5-0067-0741-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава I.

Не получилось в этот раз

– Ася! Ничего не вышло! Он меня вспомнил… Вспомнил в последний момент, – Диана судорожно сжимала трубку телефона ледяными пальцами.

– А отец? Он живой? – Ася резко откинула пуховое одеяло и села на кровать.

– Жив… Они потребовали другое… Но он отказался. А ты что-то помнишь? Что он тебе говорил, когда меня уже, то есть вообще не было?

– Я не помню ничего…

– Они мне говорили…

– Что говорили?

– Что настоящая любовь заставит его вспомнить… Одно я знаю точно… он был хорошим человеком, если отказался.

– Подожди, дай проснуться, у нас четыре утра в Калифорнии. Я кофе сделаю и позвоню тебе по видеосвязи.

Лучи утреннего солнца настойчиво рассекали воздух, стараясь просочиться сквозь щель между двумя плотными занавесками. Татка довольно мурчала, развалившись на ламинате и изредка поглядывая на влюбленную парочку, спрятавшуюся от рассвета под тонкой простыней.

– Ой, морда наглая… – сонно пробурчала девушка, потягиваясь на надувном матрасе. – Богдаш, когда кровать купишь?

– Чего? – ее возлюбленный протер глаза, зевнул и закинул руки за голову, любуясь стройной фигурой своей подружки.

– У тебя в квартире только шторы, кресло, стол компьютерный с компьютером да матрас этот, – она поправила на себе перекрутившуюся мужскую футболку.

– У меня еще лоток Таткин, холодильник и кухонный гарнитур, – он захохотал и протянул руки к девушке.

– Иди ко мне, Вероник, поваляемся.

– Валяйся со своей незнакомкой! – она на цыпочках потопала в ванную комнату.

– Ты же знаешь, что она мне как сестра! – крикнул он, соскочив с постели. – Тем более без нее вон – Татки бы у меня не было. Да, Татка? Скажи спасибо моей выдуманной сестре.

– Ты точно ненормальный… Впрочем, как и все айтишники, – Вероника вышла из ванной в джинсах и кардигане и направилась к входной двери.

– Даже завтракать не будешь?

– Нет… Ты же знаешь, что он…

– Как хочешь. Я же тебя не жениться зову, а просто завтракать, – он потрепал ее рыжие волосы и чмокнул в щечку. – Даже курить не будешь?

– Ты же знаешь…

– Знаю, знаю, что он думает, что ты не куришь.

– Я брошу.

– Меня или его?

– Курить! – она торопливо обняла Богдана и открыла дверь. – Закрывайся.

Богдан натянул домашние шорты, футболку, которую Вероника оставила на полотенцесушителе, и вышел на балкон. Солнце давно встало, однако продолжало разливаться расплавленными золотыми пятнами по синеве холодного неба. Лучи света больно обжигали глаза, Богдан даже чихнул несколько раз из-за неприятного горячего зуда в носу. Тата нервно терлась об ноги хозяина, изредка попискивая своим тоненьким голосом.

Он вспомнил, как именно в такое раскаленное весеннее утро мать собрала их с братом Матвеем и навсегда ушла от отца. Этот поступок вызвал много пересудов среди соседей, которые, казалось, не замечали синяков на теле мальчишек, изможденного вида женщины и никогда не слышали детского плача и брани из нехорошей квартиры. Нехорошая квартира по определению не могла быть таковой, потому что глава семейства, в отличие от своих коллег по заводу, не злоупотреблял ни алкоголем, ни сигаретами, а в юности состоял в комсомоле. Он также часто был задумчив, но никто из знакомых не смел приставать к нему с расспросами, зная, насколько тому не повезло с женой, высасывающей из своего супруга все соки, насколько были избалованы дети, заставлявшие отца применять грубую физическую силу и почти каждый вечер после работы превращаться в монстра.

В тот день мать тащила на себе сонного трехлетнего Богдашку, пытаясь удержать на плече лямку сумки с нехитрыми пожитками. Матвей, которому на тот момент было около шести, периодически хватался за подол матери, иногда ей даже удавалось балансировать и на какое-то время давать старшему сыну руку. Они сели в поезд, направлявшийся в соседний городок, где ребят уже поджидала их бабушка со стороны матери. Запах табака в тамбуре, как и запах казенных простыней, навсегда стали для Богдана ассоциацией с безопасностью и свободой. Мать подала на развод уже летом, поэтому, когда осенью Матвей пошел в школу, в его личном деле красовалась характеристика «ребенок из неполной, но благополучной семьи».

Докурив сигарету, Богдан аккуратно затушил бычок о край жестяной банки. Он уже несколько месяцев забывал купить пепельницу в эту новую съемную квартиру. Тата, переминаясь с лапки на лапку, протяжно мяукнула.

– Ну чего ты? Странная кошка. Волшебная кошка из сна, – он взял ее на руки и поцеловал за ухом. – Вот Вероника меня ревнует к ней, а ты же не ревнуешь? Если бы не она, то так бы и слонялась ты на улице.

Он летал полупрозрачным облаком над костром среди ночного леса. Несколько мужчин в черных капюшонах столпились вокруг пламени и что-то бормотали на непонятном языке. Внезапно среди огня Богдан разглядел женскую хрупкую фигуру. Девушка горела заживо, но при этом не издавала ни звука. Внезапно она запрокинула голову и встретилась глазами с Богданом.

– Спаси ее… Ты должен спасти ее, иначе она не выживет.

– Кого спасти? Тебя? – он спустился на землю и принял свой привычный облик.

– Нет… Меня спасать не нужно. Я сама спасаю. Тебя, между прочим. Спаси кошку… Она – как огонь, воздух и земля, она трехцветная.

– Как спасти?

– В парке через три дня рано утром ты увидишь ее. Ты должен.

– Но я… Я не смогу быть в парке.

– Ты должен, ты будешь. Ради меня! – прокричала девушка и рассыпалась на мелкие огненные пылинки.

– Ты должен. – Вокруг Богдана начали собираться люди в черных одеяниях. – Это лишь малая часть, которую ты можешь для нее сделать… Она спасла тебя.

В то утро Богдан спешил на работу, потому что решил поработать из офиса и пообщаться с коллегами лично. Проходя мимо парка, он вспомнил свой странный сон и мысленно посчитал дни – прошло ровно три дня. Остановившись на минуту, он посмотрел на часы – у него было еще около пятнадцати минут в запасе. Поправив рюкзак за плечами, он нащупал в кармане банковскую карту и поспешил к ларьку с кофе.

– Капучино с двойным сахаром, пожалуйста.

Девушка лет девятнадцати улыбнулась полусонной улыбкой:

– Ваш кофе. Печеньку?

– Нет, спасибо.

Богдан отошел и огляделся. Отхлебнув кофе, он понял, что утро не будет до конца бодрым без сигареты. Похлопав по заднему карману джинсов, он вытащил зажигалку и пачку сигарет и попытался закурить. Внезапно стаканчик с кофе опрокинулся и часть содержимого выплеснулась на серую клетчатую рубашку, оставляя грязные разводы.

– Б*ть! – Богдан бросил сигарету, а после оттянул рубашку, чтобы кофе не пропитал черную футболку под ней.

– Тебе помочь? – услышал он женский голос неподалеку.

– Если только есть влажные салфетки, – Богдан резко вскинул голову и увидел перед собой невысокую брюнетку с глубокими серыми глазами.

– Да, конечно, – незнакомка вытащила из дамской сумочки пачку салфеток и протянула их. – Я Ася. А ты?

– Богдан… Богдан я, – он несколько раз промокнул пятно салфеткой, а после поднял стаканчик с кофе, недокуренную сигарету и бросил их в урну вместе со скомканной салфеткой. – Слушай, твое лицо мне кажется знакомым. Мы раньше не встречались?

– Вот и я так тоже подумала, если честно. Мне кажется, я тебя где-то видела…

– И голос мне твой кажется знакомым…

– Да, я видела тебя на концерте «Сплин» с брюнеткой. У нее носик еще такой – с горбинкой.

– Наташа, значит. Но это год назад было, потому что Наташа уже замужем.

– Возможно. И вот в начале весны ты сидел тут, в баре неподалеку, с рыжей девушкой.

– Вероника… Ты следишь за мной?

– Нет, хотя кто знает, – Ася прищурилась и поправила воротник джинсовой куртки. – Ой! У меня же там клетка-переноска на лавочке, как бы кто не спер!

– А кто у тебя там? Кошка? – Они подошли в лавочке.

– Не у меня… Получается, у тебя.

– Подожди! Как ты узнала?

– Это покажется тебе странным, но… – она присела на лавочку и показала жестом, чтобы Богдан присел рядом, – я на протяжении долгих лет вижу сны с девушкой…

– С девушкой?

– Да, она такая невысокая, с длинными вьющимися русыми волосами и карими глазами.

– Очуметь! Я тоже вижу ее! Постоянно!

– И я… Она сказала, чтобы я пришла сегодня в парк и нашла трехцветную кошку. Ее должен был забрать высокий кареглазый брюнет в клетчатой рубашке и с рюкзаком. Но…

– Стой! Ты же меня описала…

– Вот именно. Она сказала, что если он не придет, то я должна спасти эту кошку, а если придет, то должна отдать ее ему.

– Это пранк какой-то?

– Нет. Кстати, вот он, пранк твой. Жрет шкурку банана за ларьком с кофе.

Недалеко от урны с мусором они увидели маленького истощенного котенка, который от голода пытался сгрызть выброшенную кем-то кожуру от банана.

– Она такая маленькая… Кыс-кыс-кыс! – Богдан ловко поймал котенка и повертел в руках.

– Как птенчик. Интересно, сколько ей?

– Не знаю, но, видимо, глаза только пару дней назад открылись.

– Ты ее заберешь?

– Конечно.

– Возьми переноску тогда.

– А зачем? – засмеялся он. – Она у меня за пазухой нормально поместится.

– Как хочешь. Тогда я пойду?

– Постой! Дай мне свой номер на всякий случай.

– Записывай.

– Черт!

– Что такое?!

– Да я на работу же шел.

– Ну дела…

– Ладно, отзвонюсь им, все равно надо домой идти переодеваться.

В тот день Богдан так и не появился в офисе. Он был очень рад тому факту, что все рабочие вопросы мог решать удаленно, поэтому уже вечером он лежал на своем надувном матрасе и слушал нежное мурчание отмытого котенка.

– Надо же тебе имя придумать, кошка. Вот и нашлась та кошка. Та кошка. Та, та, именно та, – он почесал за ухом у крошечного комочка, свернувшегося у его подушки, – так ты же Тата. Будешь Татой теперь. Пойдет?

Котенок ничего не ответил, а лишь перевернулся на другой бок, из-за чего в его маленьком животе раздалось едва слышное бульканье.

– Ты так с Таткой возишься, жениться тебе пора и детей… – Вероника сидела на табуретке в кухне и болтала ногами в тапочках 43 размера.

– Жениться? Прям как тебе? – Богдан тщательно мыл кошачью чашку для воды.

Тата неподалеку грызла сухой корм, который привез еще утром курьер из страны ближнего зарубежья.

– Ну… Я же знаю, что к браку ты не готов, поэтому я…

– Любишь его, но спишь со мной? – он аккуратно налил воду из пластиковой бутылки в миску и поставил у балкона.

– Почему ты постоянно ставишь ее воду так далеко?

– Потому что ей надо пить больше, у нее больные почки. А кошки не любят, когда вода стоит рядом. Ты разве не знала?

– Не знала…

– Так зачем ты приходишь сюда? Если он тебе уже предложение сделал? – Богдан придвинул стул, сел и отхлебнул остывший кофе.

– А зачем ты выбираешь таких, как я?

– Каких таких?

– Несвободных… Твоя Наташа… Она же тоже замужем. И она встречалась с ним уже пять лет, когда ты появился.

– Просто я… Я чувствую, что долго не задержусь тут. Мне хватает ответственности в виде Татки.

– Или ты хочешь найти ее?

– Кого?

– Ту девушку из сна?

– Ты чего? Я еще не сошел с ума…

– Но все же.

– Даже если бы … – он придвинулся к Веронике ближе и чмокнул ее в лоб. – Даже если бы она была реальна, она бы была мне как сестра. Она как мой ангел-хранитель. Она мне приснилась накануне собеседования, сказав, что подсобит, она мне снилась накануне сдачи диплома…

– А в детстве?

– В детстве тоже снилась. Приснилась в первый раз в ту ночь, когда мы с матерью и Матвеем ехали в поезде, сбежав от папаши. Только тогда она совсем мелкая была.

Мать прижалась к окну плацкарта, глядя на мелькнувшие в темноте огни. Напротив нее на верхней полке мирно спал Богдан, крепко обхватив подушку и изредка вздрагивая. Матвей спал на нижней, он периодически ворочался, приоткрывал глаза и издавал тихие вздохи. Прошло всего два часа после отправления, но женщина уже чувствовала, как усталость от спешных сборов и бесконечных тревожных мыслей о будущем неспешно начинала давить на нее.

Она медленно вздохнула, поправив одеяло на Матвее. Его пухлый рот был слегка приоткрыт, а на подушку тонкой струйкой лилась слюна. Достав носовой платок, мать вытерла щеку сына и осыпала обветренную красную кожу легкими поцелуями. После женщина слегка отодвинула Богдана к стенке и ловко забралась на верхнюю полку. Там она уткнулась носом в растрепанную голову мальчика, вдыхая детский родной запах, накрылась простыней и уснула.

– Мамочка, мамочка, не плачь! – маленькая девочка двух лет бежала к ней по ромашковому полю.

– Доченька… Прости меня, что не уберегла тебя.

– Так было нужно… Мамочка, зато теперь ты свободна.

– Но какой ценой!

– Ты не виновата, слышишь? – детские карие глаза заглянули в лицо матери. – Мне было всего пять месяцев… Я просто выбрала спасти Богдашу.

– Я бы подняла троих… Я бы всех вас подняла.

– Зато Богдаша, мамочка, Богдаша будет жить.

– Но я не сберегла тебя, доченька. Этот придурок… Если бы я тогда увернулась, он бы не попал по животу.

– Зато теперь ты свободна. Ты, Матвей и Богдаша… Мамочка, я люблю тебя, отпусти меня, – девочка поцеловала мать в щеку и отстранилась.

– Нет! Доченька! Не уходи! – она схватила подол короткого платья девочки, но вскоре детская фигура растворилась в воздухе, а в руках остался лишь липкий туман.

Мать проснулась в холодном поту, сердце бешено колотилось. Голос дочери все еще эхом звучал в ушах, а пальцы крепко сжимали простынь. Она медленно перевела взгляд на спящего рядом сына. Мальчик тихо сопел, время от времени взмахивая худыми ручками. Женщина осторожно прижала его к себе, чувствуя, как ее тревожное сердце с каждой секундой начинало биться медленнее и вскоре забилось в унисон с колесами поезда.

– Мамуша! Мамуша! Ты где? – Богдан бежал посреди ромашкового поля.

– Я рядом, не бойся, – прошептала Диана у него за ухом.

Мальчик оглянулся, но никого не увидел.

– Кто ты?! Где ты?! Где мама?! – закричал мальчик, а солнце ослепило его глаза. Перед ним стояла девочка в белоснежном платье и улыбалась. Ее карие глаза смотрели с любопытством и любовью, а кудрявые волосы развевались по ветру.

– Я – твой ангел-хранитель. Мне пришлось оставить тебя, Матвея и маму, но я всегда буду рядом. Теперь вы в безопасности. Но я не могу приходить надолго.

– А ты будешь приходить?

– Конечно! Но нечасто. Когда тебе нужна будет помощь. Но, пожалуйста, не вспоминай меня.

– Как я могу не вспоминать тебя, если ты будешь приходить?

– Не вспоминай меня в жизни, во сне можно. Мне пора, Богдаша. Я никогда тебя больше не потеряю…

Стук колес постепенно становился тише, по вагону уже вовсю сновали люди.

– Богдаша… просыпайся, мы приехали, – мать шершавой рукой погладила растрепанную головку сына.

Двери вагона распахнулись, выпуская в густой утренний воздух теплый сладковатый запах вокзала. Мать, крепко прижимая к груди младшего сына, осторожно спускалась по ступенькам. Старший, Матвей, уже носился по платформе:

– Мама, смотри, еще один поезд!

– Аккуратнее, сыночек! Какой же ты непоседа! Куда убежал! А если бы я тебя потеряла? – она улыбнулась и ухватила его за руку.

– Мои дорогие! Ну наконец-то вы приехали! – совсем близко раздался скрипучий голос бабушки.

Она крепко обняла внуков и дочь, засыпая их поцелуями. Богдан, смущаясь, принимал ласки этой почти незнакомой пожилой женщины, в то время как Матвей, нетерпеливо дергая мать за руку, спрашивал, когда они пойдут к бабушке домой. Аккуратно забрав у дочери сумку, бабушка бодро зашагала вперед, рассказывая о том, что в их саду как раз в этом году намечается большой урожай вишни и абрикосов.

– Это было больше тридцати лет назад, но ты все помнишь? – Вероника, переминаясь с ноги на ногу в больших мужских тапочках, стояла на балконе и выпускала клубы дыма в раскрытое окно.

– Конечно. И сон, и плацкарт, и бабушку.

– А отца?

– Отца я не помню. Он пытался вернуть нас, но мама, отогревшись на старой русской печке и отъевшись бабушкиных пирогов, всякий раз выгоняла его как собаку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.