- -
- 100%
- +
– Эм, да. И вас тоже.
Лесс сейчас действительно молчал. После того как действие зелья пришло в себя, тут стало светло как днем. Ничего не рябило, единственная странность – никаких теней.
Она оглянулась: многие дома были черными, а вот стража наоборот сверкала белыми доспехами. Сверху все закрывал плотный слой уже знакомых ей красных веток, который не пропускали ни единого луча солнца. Хотя если приглядеться внимательнее, то дальше по улице все дома были немного разными, точнее абсолютно неординарными, где-то она съела ю видела огромный гриб, выступающий кому-то домом.
Все жители делились на две группы. Первые – были одеты в черные плащи и перемещались они быстро, и не пытались ни с кем заговорить. Вторые, наоборот, перемещались медленно и явно чувствовали себя как дома, сбиваясь в небольшие группки, где уже шли неспешные разговоры. При этом они практически не пересекались.
Янтарь повела их вглубь улиц ни на кого не обращая внимания, она следила за тем, чтобы дроу не отстала.
– Надо купить зелья… У нас есть алхимики. Только… Госпожа Блинчик, у меня нет денег… – тихо сказала она, прижав уши.
– У меня есть, – девушка лишь отмахнулась. Она вспомнила о кошельке от Лесса. Удобная вещь.
Они двигались какими-то переулками, совсем не заботясь о возможном нападении. Даже в самых грязных переулках было относительно тихо, и, хотя преступных на вид личностей тут было больше чем отстальных, даже оружия у большинства не было.
Временами на земле лежали чьи-то вещи, но на них никто не обращал внимания, как и на мусор.
**”
Вдруг крик.
недалеко от них какого-то вампира ухватила ветка, выросшая с “потолка”, и тут же утащила наверх, оттуда послышпался сдавленный стон и влажный хруст костей. Она вздрогнула, не хотелось бы оказаться на его месте. Да и зрелище было неприятным.
Во время пути подобное происходило довольно часто, так что она решила уточнить:
– Здесь… Небезопасно, да?
– Госпожа. Если Вы не нарушаете законы, Вас не трогают. Но здесь много новичков, которые считают, что они самые умные. Просто не идите по их примеру да и… У вас же хорошие отношения с… Ним…
– Кем? – она заинтересованно наклонила голову набок.
– Лессом… – последнее слово было произнесено шепотом. Ближайшие к ним разумные вздрогнули и следствие шаг назад.»
– А тебя так любят, да? – Зарт снова повернулся к своим собеседникам.
– Очень. Так забавно, что мне временами даже молятся, представляешь!? Нет, они правы, что я слышу. Но такое ощущение, что мне есть какое-то дело до их просьб. Не мешайтесь просто и все.
– Зачем тебе кстати вообще этого город?
– Мне? Да вообще не нужен. Просто гонять их не видел смысла, темные не самые вкусные, хотя если мешаются, перекушу и ими.
– Но там же и светлые есть?
– Есть, я просто перестал таскать там всех без повода. Смысл, если там и полезные есть?
– Ты же говорил, что не нужен?
– Да. Точнее… Аргх! – он ненавидел объяснять. – Мне иногда таскают поесть, я не трогаю тех, кто мне не мешает. Вот и все. Ничего сложного. Старейшины мне иногда, конечно, на кой-то хер докладываются, а я ради смеха даже временами что-то им говорю.
– Хорошо. Но зачем тогда следишь за порядком?
Лесс проигнорировал этот вопрос и просто продолжил просмотр.
А мне стало интересно, что с Гаванью сейчас. Они же теперь на корабле… Нужно будет однажды заглянуть в гости.
«Она задумалась. Отношения с Лессом…
– Ну, эм… Я не знаю. Нормальные, наверное?
В этот раз он даже мысленно ответил:
– Просто великолепные. Ты слушаешься меня, я тебя не убиваю. Это прекрасные отношения, как по мне.
–Заткнись, – последнее было сказано шепотом и немного в сторону, но оборотница услышала и вопросов больше не последовало.
Они через час добрались до достаточно бедного района, где жили в основном оборотни. Все жилища казались подобием жилых домов людей, но только очень кривым. Они явно копировали внешний вид до почти мелочей, но не знали подробностей, тех или иных деталей, смысла многих вещей. В итоге многие дома покосились, а где-то и вовсе разрушились.
Янтарь привела их в небольшую постройку из камня, сложенную наспех. Одна из стен так и норовили завалиться набок, поэтому оборотни подарили ее палками, как старый забор.
Внутри сидела старая женщина-оборотень и скучала за стойкой. Волосы были сложены в хвост из множества косичек, на каждой из которых были бусины. На руках были видны татуировки, одежда была сделана из шкур.
Янтарь подошла к ней и начала разговор на языке оборотней.»
Дроу может и не понимала о чем идёт речь, а вот все за столом этот язык знали.
Я улыбнулся, ох, сколько времени я провел у этих ребят. Но не там, в Гавани, а в нормальных племенах. Где они уже живут веками. Очень красивый народ, вольный, свободолюбивый, сильный, выносливый… Во всех планах
.. Кхм. Ладно, теперь у меня есть жена. Но времена были… Интересные. Вернёмся к их разговору:
– “Сестра. Шесть. Жидкость в таре. Свет.”
– “Золото. Шестьдесят. Сестра. Женщина – друг?
– “Женщина – друг Страшное Дерево. Я – смерть близко. Женщина – взять я”
– “Сестра. Печаль. Меньше золото?”
– “Нет, шестьдесят. Золото – Страшное Дерево”
– “Страшное Дерево… Золото – нет. Спор – нет”
– “Глупо. Спор – нет. Место. Серые Хвосты?”
– “Страшное Дерево. Печаль”
– “Печаль. Место. Кровавые клыки?”
– “Место. Серые хвосты. Тогда”
– “Благодарность. Жидкость?”»
После чего старая женщина поискала за стойкой и дала им шесть склянок уже известного зелья.
– А оплата? – дроу с удивлением посмотрела на женщину. Она не взяла ни монеты.
– Для своих – не надо, – обещала оборотница.
Перед дверью старуха окликнула Янтарь.»
– Женщина – опасность?
– Женщина – ребенок. Прощание.
Зарт рассмеялся:
– Она не ребенок! Она… Как бы это сказать? Дитя Хаоса?
– Многие скорее сказали бы исчадие. Из-за этого “ребенка” умело сколько…Тысяч семьсот жителей? – возразил я.
– Ладно тебе, Пятый, а сколько погибло из-за тебя?
Крыть был нечем. Только одним:
– Может и сравнимо, но не за пару дней. А во-вторых… Зарт, я хотя бы всегда имею на это РЕАЛЬНУЮ причину.
– Так и я имел, – осклабился Лесс.
Я махнул на него рукой:
– С тобой-то все ясно, кровожадный ты наш, я про нее…
«После выхода, они пошли в сторону другого дома, родного брата прошлого. А внутри была достаточно грустная картина: с десяток оборотней ютились в довольно небольшой комнате, в большинстве своем они просто сидели на полу. Только несколько мужчин ухаживали за единственной, исхудавшей, беременной женщиной. Та кашляла и лежала пластом на импровизированной кровати.
В другом углу одна из старух перебирала полузасохшие травы. Именно к ним Янтарь и обратилась. Девушка все ещё не понимала ни слова.»
Я чуть нахмурился. Разбирать этот диалект было сложновато.
– Братья и сестры. Приветствие. Кровавые клыки. Уважение. Место. Спать?
– Сестра. Место – тебе. Женщина? – ей ответил самый сильный мужчина.
– Женщина – друг Страшное Дерево.
– Место. Женщина – Острый коготь.
– Острый коготь – враг, – женщина явно была против. – Страшное Дерево – опасность. Большой. Спор – нет.
– Согласие. Женщина – Место.
– Говорить. Подобие. Человек?, – на этот вопрос мужчина только кивнул на старуху.
« После недолгого обмена лающими репликами, Янтарь все же обратилась к травнице на привычном ей языке:
– Приветствую вас. Не могли бы вы помочь моей спутнице устроиться?
– Хах. Могу, раз уж договор есть. Да только там комнатка-то не очень, уверены? – она подслеповато посмотрела на дроу.
– У нас не особо есть выбор, будем очень благодарны, – дроу радостно улыбнулась. Условия? Не имело значения. Лишь бы была кровать. Наверное? Или нет… Она уже запуталась и просто пошла следом.
– Ну, идите за мной тогда, что ли, – старушка, кряхтя, с трудом поднялась, сметая несколько листиков хвостом, и пошла к лестнице, ведущей на второй этаж.
Оборотни сверху отличались более светлой шерстью, чем внизу, но выглядели ничуть не лучше. Похоже, все здесь болели, и уже давно. Янтарь смотрела на это с печалью, но особого внимания не обращала. Это был их выбор.
Старуха довела девушек до одной из дверей.
Внутри была небольшая деревянная комната со скудной мебелью: одна маленькая кровать, тумбочка, стол со стулом. Даже окно было без стекол, больше не было ничего. Старушка кивнула внутрь:
– Ну, располагались, более ничем помочь не могу.
– Да… Спасибо.
Оборотница кивнула и снова медленно, покачиваясь, ушла вниз, дыхание у нее сбилось, был слышен наружный кашель.
Дроу снова осмотрела комнату. Кровать было только одна, было как-то неудобно заставлять Янтарь спать на полу, так что…
– Эм. Янтарь, я посплю на полу… – но не перебили
– Госпожа, я… – неуверенно начала она, а потом продолжила более уверенно. – Я буду спать там, не имею права занимать единственную кровать.
После чего женщина обернулась волком и легла недалеко от окна. Волк был действительно прекрасен: густая, лоснящаяся шерсть, которая отливала цветом песчаных дюн на закате, мощные лапы с длинными черными когтями, которые, казалось, могли одним ударом переломить хребет человеку… Или дроу. На макушке настороженно стояли пушистые уши, сейчас слегка прижатые назад, но все ещё улавливали каждый шорох и от любого звука внизу они подергивались. Длинный, покрытый шерстью хвост проводил из стороны в сторону, пока не устроился у ее бока.
Но именно сейчас глаза, по цвету которых она и давала имя, раскрывали себя: два горящих янтарных угля, будто светящиеся изнутри, внутри читалась бездонная тоска и дикий отблеск леса.
Пока она рассматривала волка, то не заметила, как в комнату преспокойно и абсолютно бесшумно зашел уже известный ей паренек – Мистер.
Теперь она могла рассмотреть его лучше, и первое на что было сложно не обратить внимание: его глаза были без зрачков, абсолютно серые с белесым отливом, они бы казались слепыми, не двигайся он настолько уверенно. Его внешность за это время не претерпела никаких изменений, тот же рюкзак, та же одежда, даже грязи не стало больше.
Он спокойно сел на невидимый стул и опять начал что-то есть, абсолютно не обращая внимания ни на что вокруг. Дроу только через несколько минут обратила на него внимание и обратилась к мальчику:
– Эм. Привет, Мистер?
В этот раз он ответил не сразу, лишь секунд через десять. При этом на его лице было видно катастрофическое напряжение, будто бы от его решения записала судьба мира.
В конце концов вывод был простым и таким же непонятным:
– Да.
– Я… Тебе что-то надо?
– Тебе, – снова пауза.
Она моргнула раз, потом второй, потерла переносицу. Понятней не стало.
– Что, мне?
– Надо.
Диалог явно не складывался.
– Мистер, мне что-то надо?
– Хочешь увидеть? – он гово
рил медленно и неуверенно.
– А что?
–… – ответа не было.
– Да?
– Ляг. Посмотри в глаза.
Девушка последовала инструкции и…
Глава 15. В одно мгновенье видеть вечность
– Что вспомнил… Это было в молодости!Изображение поплыло рябью, марево представляло собой хаотичное сборище цветных пятен, что перетекали одно в другое, будто живая акварель, только краски были таких цветов, которые человек даже в теории не мог осознать. Время от времени в этой какофонии цвета проскальзывал чёткий образ, но тотчас же тонул в пелене новых форм. – Что происходит? – Лесс нахмурился, тщетно пытаясь разглядеть в мельтешении на портале что-то осмысленное. – Происходит просвещение, – с большой заинтересованностью отвечает Урза. – Я сейчас слегка перенастрою, и вы сможете видеть лишь часть образов. Это запись, а значит, я не могу перевести в более привычный нам вид. Хотя… Кто-то из вас имеет воспоминания о нём? Я помахал рукой, обращая на себя внимание. – Может, не лично, но доступ у меня есть. Прямой взгляд Урзы даже сейчас пробирал до костей, слишком много в нём всего. В его глазах заключалась целая вселенная, а теперь к этому прибавилось безумие, медленно, но неотвратимо увлекавшее его в пучину… Не стоит называть пока это слово. В тот миг его голова медленно смялась, словно комок пластилина, и так же медленно расправилась обратно. Лишь оглушительный хруст ломающихся костей нарушал тишину. Мой взгляд поймал пролетающий мимо глаз… Прелесть. Никогда не ценил его шутки. Он наклонил голову набок и в одно мгновение вернулся к своей первоначальной форме. Однако одежда была на несколько размеров меньше, оголяя живот и большую часть ног, так ещё и ткань местами просвечивала. – Предпочитаешь свои шутки? Я закатил глаза:
Я проигнорировал его, за эти пару лет изменилось слишком много. Год назад… То что тогда было мной, и то что сейчас – два совсем разных существа. Я сильно вырос за это время. Так что я снова посмотрел в марево, мысленно прикасаясь к своему воспоминанию. В конце концов, объяснения Мистера способен понять лишь тот, кто слышал их сам. Никак иначе. Никакой пересказ не сможет передать их сути.– В молодости? Дорогуша, я слышал ты это проворачивал и пару лет назад.
«Для неё же весь мир поплыл в одно мгновение. Голова, наверное, должна была взорваться от такого натиска одновременных образов, но он, казалось, каким-то образом помогал ей. Она видела весь мир… Со всех точек сразу, и в то же время – с того самого места, где когда-то ступал Мистер.А Урза пока слой за слоем убирал пятна с марева, пока не осталось только одно, мне же была возможность посмотреть, что именно видела она.
Он стоял на улице незнакомого города, где людей было мало, и каждый походил на чудовище из кошмарной сказки – одновременно смеясь, плача, что-то говоря… и даже падая замертво.
Это все сливалось в одно кашу, из которой иногда выбивались руки или ноги, или случайно проскальзывал более громкий звук. Но если присмотреться внимательнее… Это просто были люди, которые могли сделать что-то разное. Или даже делали, просто в параллели к самим себе.
Но точка зрения не ограничивалась этой улицей. Можно было посмотреть на следующую, в конец города… страны… даже на дно океана. Хуже всего было осознание: Он видел это всегда. Вопрос был лишь в том, на что направлял Свое внимание.
При этом на множестве точек этих путей виднелся один и тот же мальчик – Мистер, в своей неизменной одежде, лишь чуть менее потертой, все с тем же рюкзаком на спине. Теперь она могла понять, что также он носил с собой небольшое одеяло и котелок.Поверх настоящего, у каждого места было прошлое, тянувшееся вглубь времён. На секунду задержав взгляд на клочке земли, она увидела, как там росли и умирали сотни, тысячи растений, как сидели дети и старики… и потом поняла, что это были те же дети, лишь повзрослевшие… Поверх настоящего, у каждого места было прошлое, тянувшееся вглубь времён. На секунду задержав взгляд на клочке земли, она увидела, как там росли и умирали сотни, тысячи растений, как сидели дети и старики… и потом поняла, что это были те же дети, лишь повзрослевшие.
Где-то он спотыкался и падал, где-то на него показывали пальцем, где-то его жизнь обрывал упавший кувшин с окна, и лишь в немногих местах его оставляли в покое. Именно к этим, последним, событиям и двигался мальчик. Казалось, каждую секунду он видел сотни вариантов своей гибели, но всегда выбирал жизнь.
И если действия других людей влияли на будущее, то он, напротив, был скорее призраком на полотне мира. Ни одно его решение в поле его зрения не меняло ни малейшего события. Он был наблюдателем, духом этих мест, но никак не фигурой.
Урза взмахнул рукой, и окно распалось на несколько десятков частей. В каждой виднелся фрагмент одной из улиц. Первая делилась и сливалась с другими, и на каждой царило столпотворение.Повсюду стоял гул голосов. Разобрать в этом хаосе что-либо было почти невозможно. Но понемногу, после того как он отфильтровал около девяноста процентов шума, стали проступать отдельные слова, накладывающиеся друг на друга. Мальчик двигался вдоль улицы, стараясь оставаться незамеченным. Вычленить из общего гула то, что обращали именно к нему, было невероятно сложно, и потому он просто скрывался. Выбирать эту дорогу было нетрудно..»
Ещё один взмах – и окна раздвоились. На нижних было видно, как поступки одних людей влияли на судьбы других.
– Честно. Я не особо понял. Что за херня? – Лесс уставился на Хаоса.
– Я пытался. Это пути. Пути истории, судьбы, как любят называть ращумные, на которые влияют все в той или иной степени. Но на путях есть перекрёстки – точки, кардинально отделяющие одну дорогу от другой. Скажем, на одном пути король развязывает войну, на другом – нет. Но существуют и малые развилки. Именно их мы здесь и наблюдаем.
– Она что, сейчас это всё одновременно видит?
– Именно.
– И как в этом можно разобраться?
– Никак, если тебе не помогают. Но сам Мистер давно научился вычленять из этого потока то, что ему нужно. Он… упрощает для неё картину и облегчает понимание.
– Упрощает? Это ещё не всё?
Мистер начал перебирать то, что видел. Картины сменяли друг друга с головокружительной скоростью, пока не возник образ мечавоткнутого в грудь существа неземной красоты.– Нет, конечно. Он видит на огромные расстояния и временные промежутки. Конечно, для него это всё слегка расслоено, но такого его понимание. Здесь такое не спроецируешь, это надо Видеть его глазами, как сейчас она. Либо быть тем, кто умеет это видеть тоже. Но должен отдать должное его создателям – даже я не вижу так далеко. «Картина сменилась. Мальчик открыл глаза в просторном ритуальном зале и с удивлением оглядел множество одинаковых фигур в богатых серых мантиях, суетливо мельтешивших перед ним. – У нас получилось! Душа смогла встроиться в артефакт! А теперь скажи, где меч Эр'Ладуна?
Оно было воплощённой зимой, живой ледяной скульптурой. Его лицо, абсолютно спокойное и безмятежное, казалось высеченным из векового льда; глаза – чистейшие льдинки – смотрели на девушку с безжизненным отстранением. глаза-льдинки на абсолютно спокойном, безмятежном и отстранённом лице; Белые, словно хрусталь, волосы застыли в невесомом полёте, а одежда, развевавшаяся от незримого ветра, окаменела во времени, превратившись в прозрачную ледяную дымку.
Та, что держала меч была его полной противоположностью. Её волосы, такие же кристаллические, отливали на свету живым, тёплым сиянием, словно россыпь горного хрусталя, но не безжизненного, как у мужчины, а наоборот, вобравших в себя солнечные лучи. А глаза, будто выточенные из чистого алмаза, пылали изнутри; в них клокотала и переливалась целая радуга эмоций – ярость, отчаяние и непоколебимая воля. Рот был открыт в беззвучном крике. Её лицо, искажённое гримасой битвы, навсегда застыло в яростном выпаде, в тот решающий миг, когда сталь пронзила плоть.
Что было вокруг, уже не было видно, слишком темно. Все что можно было понять – здание находилось под землёй, а сверху возвышалось исполинское дерево…
– Под большим деревом, – меч покоился прямо под ним, на небольшой глубине.В это время диалог вокруг продолжался. – Меч! Где он? – Где артефакт Пирилия? – Кто уничтожил Сароон? … Минут через двадцать после первого вопроса он наконец ответил и вновь прислушался.
Сколько бы он ни отвечал, маги не были довольны. Он не понимал, чего они хотят.– Кто настоящий король Дар-Тана? Он снова начал перебирать места и секунд через 20 увидел, как небольшого эльфа по имени Сароон убивает лавина. Он дал ответ. – Снег.
«На одной он шагал по чистой каменной мостовой. На другой дорога была завалена мусором. На третьей – дороги не существовало вовсе.Заглянув вперёд, можно было увидеть, что он стоит перед выбором: остаться здесь, в бесплодных диалогах, или уйти. И он решил покинуть недовольных магов.» – Маги Териона, кто бы мог подумать, – Зарт растерянно смотрел на изображение, – они упустили такой шанс узнать истину. – Верно. После наш друг разочаровался в том, чтобы отвечать. Ответы никогда никому ничего не давали. Он не мог сколь-нибудь значительно повлиять на окружающий мир. Почти, – Урза на секунду принял образ Мистера, – мне даже его немного жаль. Полная статика. А теперь – смотрите. Ещё один взмах рукой, и «нынешняя» картинка снова раздробилась.
На второй он заметил ложку. Самую обычную, стальную. И он решил поднять её – это был первый раз, когда он осознал возможность взаимодействия с предметом. Дело в том, что история ложки кончалась здесь, она больше никак не влияла на историю, она бы просто разложилась со временем, но даже ее пыль практически не влияла на мир. Они были похоже, два призрака в реке времени.
– А это ещё что за херня? – Лесс приблизился к третьему изображению.Когда он наклонился, то наклонился на всех трёх изображениях сразу… и в том месте, где на третьей картинке лежала ложка, шевельнулась трава на всех.»
– Это особенность нашего Аэр Сандэ. Он находится… находился одновременно во множестве параллельных миров, и через него они могут слегка взаимодействовать и перетекать один в другой. В действительности, границы между ними крайне зыбки. Любопытно, что даже я почти не различаю их. Как, впрочем, и почти все. Но из-за этого он находится везде и нигде одновременно. Наблюдатель, но не действующее лицо.
– Какого? – Зарт с лёгкой опаской посмотрел на странные переливающиеся стекла.Зрители как раз отвлеклись от просмотра и не могли заметить, что в момент произнесения “Аэр Сандэ” все подростки с марева разом повернули головы и уставились прямо на них. Куда именно был направлен их взор, понять было невозможно – из-за отсутствия зрачков и… Все изображения захлопнулись с оглушительным треском, и во все стороны полетели острые осколки этого… нечто.
Лесс в это время с видом полного безразличия извлекал осколок из собственного глаза, тогда как Урза явно был приятно удивлён.Урза наоборот собирал их, внимательно разглядывая и щурился, словно довольный кот. Уловив мое сравнение, он действительно стал гигантским голубоватым котом и мяукнул.
– А вот это уже действительно интересно…
Изображение медленно восстанавливалось, но теперь на нём была видна лишь прежняя девушка, однако…
– О, я всё помню. В конце концов, многие из этих воспоминаний – мои.– Что тебе интересно, Урза, как девушка спит? – Лесс усмехнулся. – Взрыв. Взрыв нашего маленького необычного гостя. – Какой взрыв? Девушка как спала, так и спит. Зарт, ты понимаешь, о чём он? – Вполне, вполне. Но, наверное, мне просто показалось, раз ты ничего не помнишь.
Я медленно выполз из-под стола и взглянул на кровоточащую руку. То, что он смог ранить меня, было… Неожиданно. Я успел забыть, насколько он опасен. И как не любит, когда о нём рассказывают. Я тихо обратился к Хаосу:
– И ЭТО… ты хочешь принести в мир? Всем?
Он широко улыбнулся, и в его глазах вспыхнул огонь подлинного, безудержного безумия.
Глава 16. Фантастические люди и где они обитают
– Туалет? Не знаю, я могу спросить, – прозвучал наконец её голос.Сознание возвращалось к ней медленно и мучительно. С огромным усилием девушка приоткрыла веки, пытаясь осознать, где она и что происходит .Взгляд её, мутный и несфокусированный, скользнул по помещению, выхватывая знакомый силуэт Янтаря. Мистера нигде не было видно. Первая мысль была яркой, она ослепляла и полностью затмевала собой все остальные: – Т-туалет… он тут есть? Янтарь ответила не сразу, она сидела всё на том же месте. Но ей сейчас было не до оборотницы, ее волновал только ответ.
Это было плохо. Нет, ждать она точно не могла. Да и не хотелось бы волновать ее лишний раз…
И вот, наконец, после долгих скитаний она находит. ЕГО.омната, больше похожая на пышные покои, была отделана камнем. Её взгляд скользнул мимо бархатных портьер и золотых канделябров, не задерживаясь ни на чём, кроме НЕГО. Белого, величественного, высеченного из цельного мрамора трона.– Ох, я сама поищу, сиди, – девушка, покачиваясь, поднялась на ноги и, сделав несколько шагов, снова рухнула на пол. Волчица дёрнулась было помочь, но осталась на месте, будто пригвождённая. Состояние было отвратительным: череп раскалывался от боли, в глазах плавали багровые круги. Цепляясь за шершавую стену, она поползла вперёд, стараясь удержать равновесие. Она пыталась не падать, но всё выходило наперекосяк: вещи с грохотом летели с полок, её плечи задевали тяжёлые факелы в держателях, а пару раз она и вовсе грохалась на пустые стеллажи, где пылились несколько истлевших от моли фолиантов. Краем глаза она успела заметить, что книги были самыми настоящими. В очередной раз пошатнувшись, она инстинктивно вцепилась в ближайший потухший факел. Железный держатель с скрежетом поддался, факел с грохотом полетел вниз, а она – вместе с ним, кубарем скатившись на каменный пол. С другой стороны стены. Перед ней зиял неожиданно открывшийся проход. Он медленно начал закрываться, но это не имело значения. Имело значение другое – найти заветную комнату.