Лаура. Королева ледяной страны

Как ни странно, появление незнакомого господина насторожило всех членов семьи. Господин Дарис, однако, знающий Вейрона в лицо, больше удивился, чем насторожился. После того, как Вейрон представился, господин Дарис, понимая почему тот скрывает свою личность, не стал раскрывать его тайну. Он просто пригласил его в кабинет для разговора. Но разговор этот ничего не дал. Господин Дарис был в полном ужасе от того, что его племянница уехала из Таэро. Но в еще большем ужасе он был, потому что понятия не имел, где она может быть. Единственный вариант, который он видел, это ожидание. Возможно, Лаура еще не успела добраться до них и приедет позже. Или же даст знать о себе письмом. Вейрон попросил держать его в курсе и делиться с ним любыми новостями. Господин Дарис пообещал. Когда Вейрон ушел, господин Дарис не знал, как смотреть в глаза жене после услышанного. Он представлял, какая у той будет реакция. Госпожа Николетта скорее всего рухнет без сознания, а после очнется и начнет покрывать Лауру всеми ругательствами, которые только знает. Пожалуй, она не переживет того факта, что ее племянница посмела сбежать от принца Восточного Руфируса, а теперь этот принц еще и не может разыскать ее. Вот поэтому господин Дарис никому ничего не рассказал о разговоре с Вейроном. Уж лучше сохранить всеобщее спокойствие еще на некоторое время.

Принц вернулся в таверну, где ожидали его Ричард и Делия. Молодые люди столкнулись на лестнице, и Вейрон не произнес при этом ни слова. Он был точно в тумане. Видя по лицу брата, что поиски прошли не слишком удачно, Ричард попросил Делию оставить их ненадолго. Та понимающе кивнула и продолжила спускаться. Они сели на ступеньки, оба мрачные и без плана действий.

– Ее там нет? – спросил Ричард, хотя уже знал ответ.

– Нет, и не было.

Вейрон сидел, уставившись в пол. С лица его не сходил отпечаток тяжелых дум.

– Может, нужно подождать еще немного. Ей больше некуда ехать кроме как сюда.

– Подождем, только… Это самое отвратительное.

– Я понимаю. Но что остается?

Они остались в городе на два следующих дня. Если Ричард и Делия хотя бы выходили гулять по городу все это время, то Вейрон добровольно запер себя в четырех стенах полутемной гостиничной комнаты. Он не мог ни есть ни спать, только думал, взвешивал все факты и изредка читал книги. Может, это мучительное ожидание продолжалось бы намного дольше. Вот только, пришли известия из Таэро, которые перевернули все с ног на голову. Тали, которая все это время жаждала быть полезной в деле поисков подруги, писала все, что смутило ее в последнее время и заставило озадачиться. «Это странно, – писала она. – Мы все считали, что Лаура уехала самостоятельно. Но сегодня я решила зайти в ее комнату и еще раз все проверить на предмет подозрительных моментов. Знаете, что я нашла в ее шкафу? Там были все ее вещи. И платья, и костюм со шляпой и верхняя одежда и уличная обувь. Теперь мне кажется странным, что она не взяла с собой теплый плащ и не переобулась. Конечно, теперь весна. И все-таки в одних туфлях и платье она бы не вышла на улицу. Я сказала об этом отцу, и он подтвердил мои подозрения. Вдобавок оказалось, что при смене караула, те стражники, что были около комнаты, были найдены спящими. Но когда ты говорил со стражей, никто не желал выдать провинившихся. Вот только теперь они говорят, что не помнят как заснули, будто бы это было колдовство. Хотя королевский врач, пришел к выводу, что это никакое не колдовство, а снотворное, которое распылили по воздуху. Быть может при помощи снотворного Лауру и похитили. А потайные коридоры помогли выбраться из дворца незаметно. Все это я сообщаю вам в надежде, что новая информация поможет в поисках. Сама я в растерянности и не знаю, что делать. И еще кое-что. Отец говорит, что если Лауру похитили, то, ввиду прошлых событий, это дело рук господина Раймона, чьи люди действовали в интересах Ледонии. На этом у меня все. Сил нет передать, как меня обеспокоили все эти открытия».

– Ричард, это же полностью все меняет! – воскликнул Вейрон, отбрасывая листок. – Мы потратили столько времени впустую. А искать нужно было совсем в ином направлении.

– Только не несись сломя голову неизвестно куда, – ответил его брат, – Давай обдумаем все хорошенько.

– Не думай, я не сошел с ума. Если ее похитили, то я точно знаю, к кому обратиться с вопросом. Другого пути попросту нет. Ты со мной?

– Разумеется. Мы найдем твою принцессу, где бы она не пряталась.

Компания вновь отправилась в путь. Вейрон чувствовал, что новая надежда согревает его. Однако в этот раз он был куда более взволнован, чем ранее. Ведь теперь он знал, что Лауру похитили, а это куда хуже, чем если бы она просто уехала к родственникам. Он переживал, что опоздает, не успеет помочь ей, спасти ее от неведомой опасности. То же волнение испытывал и Ричард. Сейчас, когда в деле его личной жизни все было спокойно, и Делия не собиралась никуда пропадать, он сильнее чувствовал свой долг перед братом. Он понимал его чувства и считал своей прямой обязанностью ему помочь. Он знал, что если они не найдут Лауру, то он будет чувствовать свою вину и перед ней и перед Вейроном всю оставшуюся жизнь, как не прескорбно. Самой спокойной, однако, была Делия. Она занималась лишь тем, что следила за верным курсом корабля, от чего то не сильно доверяя Ричарду в этом деле. И, поскольку она была очень занята, у нее не оставалось времени волноваться. Судьба принцессы, несомненно, волновала ее. Однако ей казалось, будто ее спасение уже дело решенное, раз уж они отправились в путь. Поэтому она ни на минуту не сомневалась в успехе.

***

Как и говорил король Сигвальд, через некоторое время к Лауре пришел служащий с королевской кухни. Он представил ей огромный список самых лучших блюд, которые только мог приготовить повар. Кроме того оказалось, что мужчина неплохо говорит по-руфийски и Лаура получила возможность объясниться с ним словами, а не жестами. Сначала вся эта идея с ужином ей не нравилось. Очень-то нужно заключенному проводить вечер в компании тюремщика. Но по мере просматривания меню, в голову ей пришел неплохой план мести против такого неуважительного к ней отношения. Лаура спросила у слуги:

– Какие из этих блюд больше всего любит его величество?

– Они все вот здесь, принцесса. Представлены отдельным списком.

– Ммм. Интересно.

Лаура мельком взглянула на незнакомые названия.

– А есть что-то, чего король на дух не переносит?

– Да, принцесса. Его величество ненавидит устрицы. А также не любит запеченную с овощами западно-морскую сельдь. Кроме того, ему не нравятся некоторые салаты и закуски, которые обычно предпочитал его отец, король Асфальд.

– Устрицы? – с улыбкой переспросила Лаура. – Обожаю их! Запишите, чтобы приготовили побольше. А еще я очень хочу попробовать эту самую сельдь. А что насчет закусок?

– Его величество предпочитает мясо оленя всем другим.

– А я люблю мясо птицы.

– На самом деле в наших краях оно не очень хорошее и часто получается совершенно безвкусным.

– Не знаю, не знаю… Я попробую, чтобы самой убедиться.

– Еще его величество не любит салат из розовых лепестков.

– Никто не любит салат из розовых лепестков. Однако он красиво выглядит. Поэтому пусть приготовят двойную порцию.

– А десерт…

– Обойдемся без десерта. Сладкое вредно для здоровья.

– Какие-то еще пожелания, ваше высочество?

– Да. Приготовьте для меня свекольный сок в отдельном кувшине. Он очень полезен для кожи и волос. Да постарайтесь принести его пораньше.

– Хорошо, принцесса.

Слуга все старательно записал, поклонился и ушел. А Лаура мечтательно думала о предстоящей сладкой войне. Хотя, для его величества совсем не сладкой. «Я не позволю ему встать у меня на пути. Пусть не думает, что я подчинюсь его наглым требованиям. Пусть увидит, что испорчу ему жизнь также, как испортила этот чудесный ужин» – примерно так она думала.

Когда слуги начали накрывать на стол в ее гостиной, Лаура обрадовалась, что раньше, чем вино, принесли свекольный сок, а вино занесли позже. Когда горничная принесла кувшин с вином, Лаура указала ей на другой такой же, уже стоявший на столе, и сказала, что вино уже принесли и еще один кувшин будет лишним. Таким образом, вместо вина на столе оказался свекольный сок, который, как прекрасно знала Лаура, был отвратителен по вкусу. Но на всякий случай она еще насыпала в кувшин соли, сахара и перца. В общем, всего, что нашла. Завершив все приготовления, Лаура с радостным предвкушением оглядела стол. На нем была собрана коллекция из самых невкусных и самых нелюбимых его величеством блюд. Не долго думая, она переоделась к ужину и уселась ждать короля в кресло, которое по ее указу перенесли к камину.

В назначенный час король явился. Лаура встретила его с меньшим презрением, чем раньше, потому что заготовленный ею план улучшал ее настроение.

– Добрый вечер, ваше величество.

– Добрый вечер, принцесса. Как ваше здоровье?

– Мое хорошо. – с улыбкой отвечала Лаура.

«А вот ваше может и пострадать» – подумала она.

Она не знала, что ее радушие король Сигвальд принял за согласие с его решением. И поэтому он был полностью спокоен и не ждал больше никаких разногласий в ближайший вечер.

Они сели по разные стороны небольшого стола в гостиной. Слуги разлили по бокалам темную жидкость из кувшина, даже не представляя, что это. И подали основные блюда и приборы. Опасаясь, как бы за ее проделки не досталось ни в чем неповинной прислуге, Лаура поспешила заметить, что она сама выбирала все блюда и сервировку, как ранее просил его величество.

Следующие несколько минут Лаура преспокойно ела все кроме розового салата и не без удовольствия поглядывала на короля Сигвальда, который почти ничего не ел. Она едва удерживалась от улыбки глядя на его недовольное и немного растерянное выражение лица.

– Что-то не так, ваше величество? – наконец спросила она. И напрасно, потому что от этого вопроса она чуть не рассмеялась в голос.

– Все хорошо. У меня что-то нет аппетита сегодня. – спокойно ответил король.

Лаура с удовольствием съела еще один кусочек сельди. Это было очень вкусно.

– Понимаю, со мной такое тоже бывает. – ответила она. – Сегодня я по вашему совету выбрала для ужина блюда, которые мне больше всего понравились. И я весьма довольна выбором. Хотя слуга почему то отговаривал меня. Но вы знаете, я не люблю действовать по чужой указке.

Она сделала особый акцент на последние слова. Тут-то король начал что-то подозревать. Однако одно обстоятельство прояснило все сомнения. Поскольку он ничего не ел, то решил, по крайней мере, выпить вина. Он поднес бокал к губам, сделал глоток и вдруг подавился, закашлялся и едва успел поставить бокал, чтобы не разлить. Лаура громко рассмеялась, но сейчас же закрыла рот рукой.

– С вами все в порядке? – спросила она с притворной заботой.

Король Сигвальд уже перестал кашлять и посмотрел на нее менее доброжелательно, нежели раньше.

– Да, принцесса, благодарю. Но вкус у этого вина довольно странный и необычный. Вы не находите?

– Правда? Я не пробовала, ваше величество.

– Так попробуйте. Давайте поднимем бокалы за дружбу между нашими странами.

«Дружбу которой нет? – подумала Лаура. – Забавно выходит». Да и пить гадкий свекольный сок ей совсем не хотелось.

– Я не пью вино за ужином. – ответила она первое, что пришло в голову.

– Значит, мир на внешнеполитическом фронте вас не слишком интересует. Не вы ли уговаривали меня сохранить нейтралитет?

– Интересует, – возразила Лаура и подняла бокал. Она сделала один маленький глоток, поморщилась и искоса взглянула на молодого человека. Тот с невозмутимым видом тоже сделал глоток, как будто это и в самом деле было вино.

– У нас принято пить до дна, когда тост говорит король.

– А у нас в Сардонии так не принято. – быстро возразила Лаура.

– Но мы не в Сардонии. – был ответ.

Лаура нехотя вновь подняла бокал с ужасным содержимым.

– Хорошо. – сказала она и выпила все до капли. Ей казалось, что ничего хуже этой мерзкой мешанины она в жизни не пила. А после она почувствовала, что ее тошнит.

После своего «акта восстановления справедливости» ледонский король как ни в чем не бывало вышел из-за стола и холодно произнес:

– Благодарю вас за ужин, принцесса. Сейчас я должен идти. Увидимся завтра.

Он уже хотел было покинуть ее, когда Лаура встала и, покраснев от досады и непонимания, воскликнула:

– Почему вы не можете просто оставить меня в покое? Найдите кого-нибудь другого, чтобы утихомирить повстанцев, а земли захватите сами, вы ведь это прекрасно умейте!

Король в очередной раз был поражен ее смелостью и настойчивостью. Он развернулся и посмотрел на нее с еще большим интересом, чем это бывало раньше. Она не просто одна из тех ледонских девушек, которые готовы упасть к его ногам. Она какая-то другая, особенная, можно сказать. И дело не только в ее сверкающей красоте, которую трудно было не заметить, не только в том, что она принцесса другой страны, а не его подданная. Она точно ураган или метель. И действительно сражается не хуже, чем сардонские провинции. Помнится, один городок сдался за несколько часов, а еще парочка сложили оружие без боя, просто испугавшись движущейся на них мощной армии. Но нет, здесь этот номер не пройдет.

– Выходит, вы настроены решительно, принцесса. – сказал Сигвальд, вновь повернувшись к ней лицом.

Лицо Лауры выражало непоколебимость.

– А сразу это было не ясно? Я буду сражаться до последнего. Иначе я не умею.

– Вы можете попытаться. Вот только вариантов для ведения военной кампании у вас не много. Особенно с учетом того, что в следующий раз подготовкой ужина займутся мои люди.

– Одного ужина вам, вижу, не хватило. Хорошее было вино?

– Одного ужина не хватило вам, чтобы понять, что со мной бесполезно спорить.

– Хорошо. Никаких споров. Я просто буду молчать. Для войны не нужны слова. Но я никогда не соглашусь с вами. Помните об этом. Я вернусь в Сардонию или уеду в Дефрар. В любом случае, будет так, как я захочу.

Она сделала запоздалый реверанс. Король отвернулся, не зная, что предпринять именно сейчас. Однако у него и мысли не возникало о том, чтобы сдаться и отступить.

– Встретимся завтра. – холодно сказал он.

Лаура с ненавистью смотрела ему в спину, когда он удалялся и за ним закрывалась дверь. Она уже знала, что в замке вновь повернется ключ и вновь она окажется заперта на целый день. И эта мысль нагоняла тоску и отчаяние. Но нельзя было унывать. Никакое уныние не помогло бы найти выход. Поэтому Лаура села на стул и заставила себя думать. У нее не было никакой защиты. Не было никого, кто мог бы забрать ее отсюда силой оружия или переговоров с правительством.

– Но в любом случае это незаконно держать меня здесь против воли. – сказала она самой себе. – Он должен это понимать. Неужели среди соседних государств не возникнет никаких вопросов? Пусть он не боится войны, но ведь никто не хочет оказаться совсем без союзников. А такое обращение с принцессой Сардонии вряд ли будет принято положительно. Более того, что скажут повстанцы с захваченных земель, узнай они об этом. Он рискует вызвать новые всплески недовольства в народе.

Пришли слуги, чтобы убрать со стола. Лаура ушла к себе в спальню и заперла дверь. Ей нужно было срочно что-то решать, а посторонние люди мешали ей сосредоточиться.

– Пусть он не боится силы, – шептала она, – Но ведь здравые доводы должны повлиять на него. Да, я не мастер дипломатии и переговоров. А вот мой дядя дипломат. И кроме того, он мой родственник. Он имеет полное право забрать меня отсюда.

На самом деле мысль о том, чтобы обратиться за помощью к дяде и раньше приходила к Лауре в голову. Ее даже не пугала его реакция на сообщение о том, что она каким-то образом оказалась в Ледонии да еще и пленницей во дворце. И не пугала ожидаемая истерика тетушки при этом известии. Была, однако, серьезная проблема. Лаура помнила, что семья ее дяди собирается переезжать. Их нового адреса она не знала. И была уверена, что отправлять письмо по старому адресу с учетом скорости его доставки не будет никакого смысла.

– Если бы кто-то мог разыскать дядю и передать ему письмо… – Лаура в этот момент как никогда ощутила свое одиночество. К кому могла она обратиться с такой просьбой? У нее были друзья в Сардонии, группа молодежи из подпольного кружка по борьбе с действующей властью. Но она не смеет вновь впутывать их в свои проблемы. У них и без нее много риска. Да и кто знает, где они сейчас и что с ними. У нее есть Никос из столичного театра. Но… Он только недавно узнал о том, что она принцесса. У него театр, семья и своя жизнь. И навряд ли он желает провести недели или месяцы в Дефраре в поисках незнакомого ему человека по просьбе Лауры. А что до Вейрона и Ричарда. Они оба, вероятно, вздохнули спокойно после ее исчезновения и слышать о ней не желают. Остается только Юрвин. Лаура чуть не засмеялась при этой мысли. И одновременно ей стало больно. Что ни говори, его она знает всю свою жизнь. Как хочется рассчитывать на него в трудный момент, как хочется чувствовать его поддержку. Между ними никогда не будет взаимной любви. Но многолетнюю дружбу не сотрешь вот так вот запросто. А кроме того – Лаура оживилась при этой мысли – Он виноват перед ней и обязан ей своей жизнью. Сейчас как раз тот момент, когда нужно отблагодарить ее, ну или загладить вину. Она бы и не подумала об этом всерьез, но отчаянное положение обязывало. Лаура как представила, что в течение долгих месяцев будет каждый день сидеть в этой комнате и постоянно видеть надменное лицо этого мерзавца в короне, то она готова была написать кому угодно с просьбой о помощи. Хоть Раймону. И она написала. Краснея и бледнея поочередно, она при тусклом свете догорающих свеч в канделябрах написала короткое, но очень содержательное письмо, адресованное господину Юрвину. «Уж с Флюрит до ее родов он никуда не уедет. – думала она, – Срок у нее большой, и переезд может быть опасен для нее и ребенка. А он никогда не подвергнет опасности свою ненаглядную». Лаура сложила письмо и сунула в самодельный конверт из листка бумаги. Руки ее тряслись от волнения и спешки. Крепко сжав конверт, она вышла в гостиную.

– Письмо! – объявила она. – Мне нужно оправить письмо!

И она показала слугам конверт. Она знала, что никто ее не понимает и все же надеялась, что намерения ее не так сложно разгадать.

– Кто может отнести его на почту? Я заплачу.

И она сняла с пальца перстень со сверкающим камнем. Это был подарок королевы Фанессы. Королева вообще была очень добра к Лауре и баловала ее как родную дочь.

Слуги, несколько секунд внимательно смотревшие на Лауру, вдруг все резко отвернулись, вновь занявшись своими делами. Как то торопливо они собрали всю посуду и поспешили покинуть комнату. Горничная Лауры продолжала растерянно смотреть на нее.

– Послушай! Мне нужно отравить это письмо! – повторила Лаура, теряя терпение.

И для убедительности еще раз потрясла конвертом перед самым носом девушки. «Ну не может же она не понимать» – думала Лаура. Наконец, спустя несколько секунд молчания, служанка смущенно и неуверенно произнесла:

– Письмо…нельзя отправлять… Король запретить письмо из комната нести.

– Ах, ты все-таки понимаешь! – воскликнула Лаура. Это было приятно узнать, что пусть и плохо, но ее служанка все же говорит по-сардонски.

– Говоришь король запретил мне отправлять письма? Ну и что. Я приказываю. Это мое письмо. Я хочу его отравить.

Девушка вновь растерянно и испуганно таращилась на нее. Будто не знала, что ей делать в такой затруднительной ситуации, да еще и не понимала половину из того, что говорит Лаура. Принцесса вздохнула и заставила себя говорить медленнее:

– Никто не узнает. Понимаешь? Мы никому не расскажем об этом. Пожалуйста, помоги мне отправить письмо.

Служанка молчала в нерешительности.

– Разве даже награда не убедит тебя? – спросила Лаура, – Это кольцо стоит много денег. Очень много.

Девушка молчала. Лаура с надеждой смотрела на нее. Наконец служанка опустила глаза.

– Нельзя этого. – сказала она. – Король запретить. Вы извинить меня принцесса.

С этими словами девушка развернулась и быстро покинула комнату. Лаура разочарованно опустилась в ближайшее кресло. «Неужели я настолько застряла здесь, что нет никакой надежды на какую либо помощь со стороны». В приступе гнева и обиды она схватила со столика симпатичную стеклянную вазочку для цветов и со всей силы, что у нее была, ударила ее об пол. Осколки зазвенели рассыпались по каменной плитке. Лаура сначала зажмурилась, а после открыла глаза и внимательно посмотрела на маленькие и острые кусочки стекла на полу. В ее голове возникла неожиданная идея. Все слуги в замке знают о том, что ей запрещена переписка. Но за пределами замка никто об этом не знает. Осталось только, чтобы к ней зашел кто-нибудь, кто не служит во дворце. Но, судя по всему, к ней никого не пустят. Никого, кроме доктора, конечно. Не оставят же ее умирать. Лаура схватила с пола осколок и поднесла к своей ладони. Она не намерена была калечить себя, но рана должна была быть убедительной, чтоб никто не смел ей перечить и все сделали, как она просит. Лаура закрыла глаза и резким движением провела краем стекла по своей ладони, оставляя косой кровавый порез, а после продолжая его на тыльной стороне ладони. Затем она бросила стекло и зажала руку, поморщившись от боли. Из раны хлынула кровь. Как раз в этот момент на звон разбитого стекла сбежались слуги и охрана, и дверь была отперта. Перед вошедшими предстала довольно неприятная картина: Лаура стояла около кресла, на полу были рассыпаны осколки, а она изо всех сил зажимала рану здоровой рукой, и кровь струйками стекала вниз по рукам прямо на рукава ее платья и капала на пол.

– Я поранилась. Мне нужен врач. – пояснила Лаура, хотя объяснения были ни к чему. Ее горничная, которая тоже была здесь, первая развернулась, чтобы послать за врачом. А за ней собирались идти и охранники и другие слуги, подчиняясь общей суматохе. Но тут Лаура воскликнула:

– Стойте!

Стоявшие у порога разом обернулись.

– Я не доверяю здешним врачам. – говорила Лаура, бледнея, – Найдите мне врача родом из Сардонии. Никого другого я и близко к себе не подпущу.

Ее слова поняла только одна из горничных. Та, которая говорила с ней прежде. Она растерянно посмотрела на всех и перевела слова принцессы. Тогда уж вся прислуга и охрана испуганно ахнули. Они о чем-то зашептались. Наконец знакомая Лауре девушка вместе с перепуганным лакеем вышли в коридор. Охрана не сдвинулась с места, наблюдая за происходящим, а две служанки побежали за водой и полотенцем. Пока они пытались промыть рану и перевязать ее, стало понятно, что кровь не останавливается. Порез оказался слишком глубоким. Уже через несколько секунд в комнату Лауры вошел незнакомый ей человек. Представился дворецким и заговорил на сардонском:

– Принцесса, посланник из дворца уже разыскивает в городе сардонского врача. Но это может занять время. Может быть, вы позволите обратиться за помощью к нашему доктору? Он служит королевским особам и придворным в этом дворце уже много лет и никогда еще не вызвал ни малейших упреков.

– Нет, нет и нет. – упрямо повторила Лаура, хотя от потери крови у нее уже кружилась голова. – Только врач из Сардонии. Или я умру здесь. Понятно?

Она была решительна в своем намерении передать письмо и серьезно рисковала ради этого. Однако ее успокаивала мысль, что это не так и сложно найти в столице врача иностранца, тем более из Сардонии. Ведь Ледония захватила столько сардонских земель.

Служанки вновь и вновь зажимали рану на руке Лауры, но тряпки и полотенца продолжали наполняться кровью. Вся прислуга ужасно боялась того, что принцесса может пострадать. Из-за чего король Сигвальд непременно придет в ярость. И тогда пострадают уже все без исключения. Одна только Лаура верила в успех. Она не позволяла себе допустить мысли, что ничего не выйдет, или она потеряет сознание и к ней все-таки приведут другого врача.

Прошло еще некоторое время, которое показалось вечностью всем, кто находился в комнате. Дворецкий ушел, охрана стояла за дверью, горничные не отходили от принцессы и сами все уже перепачкались в крови от раны. Дверь распахнулась и вошел господин средних лет с маленькой бородкой и на лице и чемоданчиком в руке. Почему-то Лаура сразу подумала, что это доктор и непременно доктор из Сардонии. И, хотя в глазах у нее темнело, она воодушевилась и даже слабо улыбнулась вошедшему. Ее догадки подтвердил тот факт, что вошедший поклонился и без малейшего акцента произнес на ее языке:

– Добрый вечер, ваше высочество. Позвольте помочь вам.

Господин подбежал к ней и без лишних церемоний сразу же принялся обрабатывать ее рану, потому что действовать нужно было незамедлительно.

Через несколько минут опасность совсем миновала. Лаура уже не теряла сознание, как прежде. Она спокойно сидела в кресле. Напротив нее, на стуле сидел врач и перевязывал ее руку.