Лаура. Королева ледяной страны

Лаура задумалась при ответе, потому что уже целую вечность не думала о цветах и не вспоминала даже, что у нее есть любимые цветы. Воспоминание о красных гиацинтах, что так часто украшали ее комнату в Сардонии, пробудили в ней самые грустные чувства. Когда-то она была свободна. Когда то она была дома.

Она позвала служанку и отдала ей букет, чтобы та поставила его в воду. И короля Сигвальда удивило то, что Лаура обратилась к горничной на ледонском языке, хотя и с большим акцентом.

– Вы успели выучить язык? – спросил он.

– Всего несколько слов. – ответила принцесса. – Моя служанка иногда учит меня. Но и она плохо знает по-сардонски. Эти уроки больше походят на разговор глухого с немым.

– Понимаю.

Они сели за красиво убранный и украшенный стол. Повисло молчание. Лаура как всегда не хотела ничего говорить. А его величество был сбит с толку дурацким и глупым по его мнению планом. Он привык быть прямолинейным и всеми командовать. А тут ему приходилось взвешивать каждое слово.

– Вы… сегодня очаровательны, ваше высочество. – заметил он после паузы.

Лаура удивилась еще больше чем цветам. Она готова была выслушивать сегодня угрозы, а не комплементы. «И чего только не услышишь от этого странного человека» – подумала она.

– Благодарю. – сказала Лаура все с тем же холодным видом. Она слышала в жизни слишком много комплементов, чтобы они могли удивить ее.

– Как вам… нравятся украшения в этой комнате? – спросил король первое, что смог вспомнить.

– Это очень мило. – ответила Лаура.

Они еще помолчали.

– Вы чего-нибудь желаете? – наконец спросил его величество, решив милостиво проявить заботу.

Лаура посмотрела на него таким говорящим взглядом, что он понял, что зря спросил.

– Я имею в виду, принцесса, может, вы о чем-то хотите поговорить со мной?

– По моему мы достаточно сказали друг другу, ваше величество.

«Я делаю все как сказал Альрик – подумал король. – Но что-то не видно, чтобы она стала лучше ко мне относиться. Чтобы я еще раз слушал кого-нибудь кроме себя самого».

В этот момент Лаура встала и подошла к окну. На подоконнике тоже горели свечи. На улице шел снег и сквозь снежные хлопья виднелись огоньки в окнах далеких особняков. Или же это были просто фонари на улицах, не разглядеть.

– Снова снег. – произнесла она, точно разговаривая сама с собой. – Зима когда-нибудь закончится?

Этим странным вопросом она отвлекла короля от его недовольства и заставила сосредоточиться на разговоре.

– Снег обычно тает в мае. – ответил он. – А летом я всегда выезжаю на юг страны, в маленькую резиденцию, что стоит между четырех чудесных озер. Какие там места для охоты, просто сказка. Так отдохнуть, как там нигде мне не удавалось.

Лаура с полным равнодушием продолжала светскую болтовню. А что еще было делать?

– Вы предпочитаете охоту всему другому? – спросила она.

– Да. Ничто больше в мире так не развлекает меня.

– А книги?

– Только если это хроника великих завоеваний или биографии знаменитых полководцев.

– Понятно.

– А про что вы читаете, принцесса?

– Про жизнь людей. Их горе и радости. Про любовь.

– Это самое глупое, что только можно читать.

– Поэтому нам не стоит говорить о книгах.

Они замолчали. Лаура долго смотрела в окно, а когда повернула голову увидела, как его величество поставил на стол пустой бокал из под вина. Интересно сколько таких бокалов он успел выпить. Явно не один, потому что когда она посмотрела в его сторону, он совершенно спокойно произнес следующее:

– Вы можете подумать, что я слишком суров с вами. И будете отчасти правы. Я не склонен хорошо относиться к людям. Мой отец погиб два года назад. С тех пор столько всего свалилось на мои плечи. У меня было ощущение, будто бы все кто присягнул мне только и ждут момента, чтобы можно было вставить мне нож в спину. У меня не было ни минуты спокойствия с тех пор, как я надел корону. Все время война, соблюдение порядка в стране, подозрения в адрес всех и каждого. Это были два года сплошного кошмара.

Лаура понимающе кивнула.

– Мой отец тоже погиб два года назад. И с тех пор все переменилось…

Его величество как будто не слышал ее слов, но продолжал говорить с прежним спокойствием.

– Мало кто знает об этом, но моего отца убили сардонские бунтовщики с захваченных территорий, устроившие тайный заговор. Они ночью пробрались в его покои и проткнули его отравленным клинком.

– А моего убил господин Раймон, с которым вы союзники. – поспешила заметить Лаура.

Она почувствовала упрек в его словах про повстанцев из Сардонии и потому не могла не напомнить об этом печальном обстоятельстве. Король никак не отреагировал. На миг Лауре показалось, что он ни с кем и никогда не говорил откровенно и что она первый человек, которому он рассказывает о своих горестях и переживаниях. Она бы могла проявить чуть больше участия. И точно проявила бы. Если бы не такая глубокая пропасть между ними.

– Ваша мать умерла при родах? – вдруг спросил король.

– Да.

Лаура все еще с любопытством смотрела на него, пока он говорил.

– Я свою тоже почти не помню. Она заболела, когда я был еще ребенком. С тех пор отец был так занят войной и расширением территорий, что больше не женился. Иногда мне жаль, что у меня нет братьев и сестер. Допустим, мой брат мог бы командовать моей армией. И я бы точно знал, что он никогда не станет искать союзничества врага. Должно быть приятно, когда рядом с тобой есть те, на кого можно положиться.

– Да, но не приятно, когда их пытаются убить… – осторожно заметила Лаура.

Сигвальд замолчал в какой-то философской задумчивости. Он едва ли слушал ее ответы на свои изречения. И теперь думал только о собственном прошлом и настоящем. Думал до тех пор, пока не осознал, что был просто непозволительно откровенен с этой сардонской принцессой и сам удивился тому, как это произошло. Будто бы спасаясь от того, чтобы показаться слабее, чем есть на самом деле, он в срочном порядке переменил тему на более нейтральную.

– Этим летом я прекрасно провел время на охоте и катаясь верхом. Погода стояла теплая, а новая лошадь, что привезли из Дефрара оказалась куда лучше прежней.

На лице его не было и следа прежней мрачной задумчивости.

– Какой породы ваша лошадь? – спросила Лаура, наконец, оживляясь немного. Тема верховой езды была ей по крайней мере не чужда.

– Великая северная. – сказал король, удивленный ее вопросом.

– Хороший выбор. Они не развивают большую скорость, но очень выносливы. А еще сильно привязываются к хозяину, поэтому их легко научить всяким трюкам и приемам.

– Вы разбираетесь в породах? – в голосе его все еще прослеживалась недоверчивость.

– Немного. – призналась Лаура. – Я очень люблю верховую езду. И мой конь, с которым я уехала из Сардонии, тоже был этой породы. Точнее, это был конь моего отца. Однако он прекрасно меня слушался. Может быть, чувствовал, что я дочь его хозяина.

Сигвальд пренебрежительно махнул рукой.

– Нет, ничего он не чувствовал. Просто эта порода очень спокойная и почти никогда не проявляет непослушания всаднику.

– Что ж, может и так… – согласилась принцесса. – А вы… любите театр, ваше величество?

Пожалуй, этого Лаура просто не могла не спросить.

– Даже не знаю. – был ответ. – У нас в городе его нет.

– Нет театра?

– С целью посмотреть пьесы можно ездить в соседний Вильд, там есть что-то подобное. Дорога занимает около половины дня. Не так и долго.

– Это очень долго, смею заметить.

– Для дороги раз в месяц-два. Не думаю. Как часто вы бывали в театре?

– Каждый день. Или раз в два дня.

– Что там можно делать каждый день?

– Смотреть пьесы конечно. Наблюдать за игрой актеров. Присутствовать на репетициях и смотреть, как выносят реквизит. Это все ужасно интересно.

Лаура была довольно искренней, описывая свое мнение касательно театра. Однако Сигвальд относился к ее словам с большой долей иронии.

– Это все детские забавы, принцесса. – заметил он. – Смешно даже говорить. Изображать кого-то на сцене перед толпой… что может быть глупее.

Лаура отвернулась к окну и снисходительно пояснила:

– Вы просто не цените всю глубину чувств, которые автор вкладывает в тексты пьес, а актеры декламируют со сцены. Многие произведения такого рода становятся известными и расходятся на цитаты. А все потому, что пьесы на ровне со стихами и музыкой выражают голос души, понятный каждому, кто желает его услышать.