Трилогия об Иосифе Флавии. Книга 2. Сыновья

Сначала история, потом рецензия. История нужна, чтобы расписаться в своей необъективности к этой книге и всей трилогии.Так получилось, что Иудейскую войну (первую часть трилогии) я читала в очередной своей поездке по Израилю. Загрузила пачку аудиокниг по ФМ 2014 в плеер, и на подлете к Бен Гуриону он выплюнул в меня: «Шесть мостов вели через Тибр». На этом история с специфическим чувством юмора и времени у моего плеера не закончилась, поэтому главы с описанием осады и взятием Иерусалима и разрушения Второго Храма я слушала, стоя на смотровой площадке вот с такими видом (см. картинку): Для тех, кто не силен в топографии Старого Города Иерусалима, – это Западная Стена, она же Стена Плача. Это все, что осталось от Храма после разрушения его римлянами в 70 г. н.э. Такого стерео (или даже 3D) эффекта от чтения я не получала давно. Поэтому Иудейская война не могла мне не понравиться. И желание читать следующие книги трилогии не могло не появиться. Тем более, что первая, что потом вторая книги цикла внезапно стали для меня очень личными. Через них красной нитью проходит метания Иосифа в попытках осознать и оценить свою принадлежность к нации, привязанность к родной земле, благодарность к народу и земле, которые его возвысили. Вот уже две книги подряд я читаю про то, как Иосиф не может решить кто он: еврей, римлянин, космополит. Вот уже полгода (то ли возраст, то ли нравственный закон над головой и звёздное небо внутри нас) я в глубоких раздумьях по поводу своего национального самосознания – кто я: еврейка, русская, космополит. От исторического романа меньшего всего ждешь какого-то личного callback'a, но раз уж так случилось, обязана предупредить, что более необъективной рецензии я ещё не писала._______________Если Иудейская война – книга о предательстве своего народа и своей веры, то Сыновья – книга о попытке рационализации этого предательства, о провале этой попытки и усилиях загладить свою вину перед народом и Б-гом. Иосиф, предавший свое еврейство, не имеющий возможности стать настоящим римлянином, находит для себя третий путь – космополитизм. Стать и быть гражданином мира – в этом видит свое новое предназначение Иосиф Флавий.На фоне политических интриг и противостояний, разворачивается трагедия жизни Иосифа: он обласкан властьпридержащими, но у него есть могущественные враги, желающие его низвержения; у него есть любимая женщина, но она алчна и не желает позволить Иосифу сделать их сына иудеем.Именно история двух сыновей Флавия и дала название второму роману трилогии. Иосиф стремится вернуть своеобразный долг Ягве, приведя своего сына к религии и обычаям предков. Но этому противится мать, этому противится и сам сын. Все попытки завоевать внимание и расположение сына безуспешны. За этими попытками добиться от «правильного» сына желаемого, сын от другой женщины – вольноотпущенной рабыни, – «неправильный» сын, который жаждет любви и внимания отца, погибает. Иосиф теряет обоих своих сыновей: один мёртв, другой слишком отдалился, и теперь некому продолжать род Флавиев.Одной из главных тем романа для меня стал рассказ о вынужденном национализме иудейской религии и становлении раннего христианства. Фейхтвангер показывает корни закрытости иудейских общин и в общем-то корни антисемитизма. После разрушения Храма, после очередной волны гонений на евреев, после введения в римских провинциях нового закона о запрете принимать в еврейскую веру неевреев богословы Израиля решают обезопасить себя от внешних угроз и принимают «националистическую» трактовку религии. Чем еще больше обособляются от внешнего мира.Вот тут на сцену и выступает секта минеев – ранних христиан, которым теперь оказались вне закона для иудеев, и которые, в свою очередь, готовы принять в лоно своей веры всех (до сих пор не могу понять, как религия непротивления превратилась в то, что превратилась).Фейхтвангер скуп на слова, но щедр на эмоции. Его слегка «телеграфный» стиль, не отвращает, а наоборот помогает в восприятии исторических событий. Автор одновременно скрупулезный хроникер и щедрый на краски художник. Редкое, но действенное сочетание.

Авраам, изгоняющий Агарь, Иосиф, становящийся любимцем фараона, Иуда Маккавей, ведущий свой народ на войну, Иов, все потерявший, и опять Авраам, приносящий в жертву сына. Поистине, ему предназначено пережить всю горечь событий и ситуаций Библии в новом, странно искаженном виде.Нелегко было поверить в то, что история Иосифа все-таки продолжится, потому как «Иудейская война», как-никак, вполне законченное произведение. С другой стороны, Иосиф ведь не погиб, его жизнь продолжается, и на сей раз я понятия не имела о том, что и как с ним будет происходить.Вторая часть трилогии с говорящим названием «Сыновья» менее богата бурными событиями, но вместе с тем в этом спокойном течении, лишенном ожесточенных столкновений, продолжаются линии, начатые в предыдущем романе. Противостояние иудейства и эллинизма, нескончаемая борьба Иосифа и Юста, политические интриги, являющиеся следствием самых, казалось бы, обыденных вещей. Иосиф Флавий, бывший военачальник и великий писатель, приближенный римского императора, по-прежнему стоящий на распутье меж иудаизмом и эллинизмом, презираемый и евреями, и греками, и шагу не может ступить без того, чтобы не вызвать ненависть одних либо других. Его снова кидает то вверх, то вниз; часто от его шага зависит благополучие еврейского народа. Увы, ему словно бы на роду написано поступать во благо, а делать хуже. Не только в отношении политики, но и в своей личной жизни.А жизнь снова и снова подкидывает ему испытания, однако, если взглянуть беспристрастным взглядом, это хорошие испытания, заставляющие Иосифа по-новому взглянуть на себя и обуздать свою гордыню. Жаль только, что, вольно или невольно, он оказывается весьма изворотливым и часто поднимается на ступень выше ценой боли других. Из-за его внутренних противоречий и высоких желаний страдает его народ, но что сильнее всего гложет его, это сыновья: один – от вольноотпущенной рабыни, другой – от любимой жены, с которой он тоже был принужден развестись. Иосиф не может принять первого сына, а до второго не может достучаться. Все это, как ни странно, тоже так или иначе зациклено на политике.Но что самое интересное, в мире все явственнее проступает новое учение минеев или, иначе, христиан, которое вклинивается между взглядами римлян и иудеев. Иосиф пытается понять и оценить это странное учение, раздираемое противоречиями, ищет и находит, но вновь теряет его нить.Любопытно то, что в целом эта книга понравилась мне несколько – чуть-чуть – больше, чем первая. Все-таки если суховатый стиль Фейхтвангера немного отравил описание бурных военных событий, то для такого рода истории, полной жизненных неурядиц и тревожных рассуждений, он вполне подходит. Критических замечаний не имею. Перехожу к третьей и последней части.

Вторая часть трилогии у меня пошла чуть лучше, чем первая,В этой части автор больше места отвел Иосифу Флавию, который уже достаточно популярен, приближен к императору. Бюст Флавия установлен в Храме Мира. Но несмотря на это все, сомнения, как и прежде, раздирают его. Он уже не еврей, но и римлянином не стал. Его проклинают евреи и не принимают греки.Да и в семье раздор. Двое сыновей. Симон – сын от иудейки Мары, живет с матерью в Иудее. Это сильно тревожит Флавия и он пригласит Мару с сыном в Рим. Но те придутся не ко двору. Флавий не успеет сойтись с Симоном, беда придет быстрее.Павел – второй сын Иосифа. Мать растит его греком, в итоге мальчик чуть ли не презирает и веру, и ее носителей, что тоже не добавляет спокойствия отцу. Тем более что перевоспитать грека в иудея не получается.Чтобы хоть как-то собрать растрепанные чувства, Флавий отправляется в Иудею, полагая, что родная земля даст ему силы противостоять невзгодам. Но и тут будет не все ладно. Даже побывав на месте, где был когда-то Иерусалим, Флавий ощутит не святость места, а лишь боль и пустоту.С этой пустотой в сердце он вернется в Рим.Описал Л.Фейхтвангер и как потихоньку зарождалось христианство, появляется новое учение – минеев.От вопроса, который Тит задал Флавию, – «Скажи, кто все-таки разрушил Храм? Почему мне никто не отвечает?», у меня по коже побежали мурашки… И правда, кто?