Товарищ начальник

По календарю ещё зима, а солнце уже светит ярко и весело. В воздухе, хотя и чуть-чуть, но запахло весной. Кое-где на припёке стало капать с крыш. День ото дня там росли сосульки. Тоня стояла у окна, смотрела на быстро мчавшийся поезд и немного мечтала. Мечтала о победе.

“Теперь, – думала Тоня, то и дело бросая взгляд на первую полосу газеты, где сообщалось об окружении шестнадцатой немецкой армии, – погоним фашистов в хвост и в гриву, и к лету добьём гадов в логове их. И тогда…”.

Все мечтали о победе, но у Тони была причина мечтать вдвойне. Вторая причина, она чисто личного характера, но в данном случае личное было даже чуть-чуть желаннее общего. Тоня немного стеснялась подобной ситуации, а потому о главной мечте никому и не говорила.

Поезд промчался мимо станции, и стук колёс становился всё тише и тише, будто таял где-то в просторах бескрайней снежной долины. Тук-тук, тук-тук, тук-тук… И паровозный гудок издалека… Будто из будущего… Тоня вздохнула, села за стол и принялась изучать новый график перевозки военных грузов. Тоня на удивление всем ответственный человек, всегда старалась она всё сделать – как можно лучше. Не всегда у неё это получалось, но старания ей было не занимать. В сороковом году Тоня закончила железнодорожный техникум и получила направление работать на этой станции.

Станция, хотя и небольшая, но узловая с несколькими сортировочными путями. К двухпутной линии здесь примыкает линия однопутная – от посёлка, где химический завод. Ещё есть небольшая ветка к местному комбинату. Двухпутная линия основная – по ней составы идут постоянно с интервалом пятнадцать – двадцать минут, с однопутной составы гораздо реже, но мороки с ними всегда больше. Раньше, до войны, много проще было, а теперь интервалы движения по двухпутке становились всё меньше и меньше, очерёдность – строже некуда, а потому поезд с однопутки сперва загоняют на запасной путь, а потом диспетчер ищет “окошко” между важных воинских эшелонов. То же самое и с материалами для химического завода. А ещё совсем недалеко большой Город, и там иногда не принимают составы из-за большой загруженности на маневровых путях, а это тоже головная боль для начальника здешней станции. С полгода Тоня отработала в диспетчерской службе, а потом её по комсомольской путёвке назначили заместителем начальника станции. Тоня любила учиться, а потому на новом месте старалась разобраться в любой ситуации и постоянно донимала вопросами как своего непосредственного начальника, так и всех прочих сотрудников, за что получила прозвище Почемучка. В любом вопросе она хотела разобраться, как говорится, досконально, а потому и вопросов у неё всегда превеликое множество.

– Наша Почемучка сама покоя не знает и нам скучать не даёт, – улыбались работники станции и никогда не отказывали в помощи. Тоня тоже всегда и всем старалась помочь. Хорошие люди работали на станции, а потому и работа в новой должности Тоне очень нравилась. И тут началась война…

Начальника станции направили другую, более важную работу, а Тоня заняла его место. Думали, только на пару недель, пока нового начальника не пришлют, но уже больше полугода она командовала станцией. И получалось командовать у неё не так уж и плохо, иначе бы уж сняли давно. Месяца три ей здорово помогал технический руководитель Илья Ильич Безносов, да только его осенью призвали в действующею армию. На следующий же день после проводов Ильи Ильича поехала Тоня к начальнику района, чтобы разрешили ей назначить своим заместителем по технический части техника станции Петра Николаевича Беккера. Ему хоть почти семьдесят, но энергией он любого молодого порой за пояс заткнёт, а знаниям его иной профессор позавидует.

– Ты чего, Веткина?! – вытаращил на Тоню глаза начальник, стоило ей заикнуться о своей просьбе. – Умом тронулась что ли, чтоб такое предлагать?! Совсем, что ли?

– А чего такого? – оторопела юная начальница станции. – Он всё знает, а то, что старый, так это…

– При чём здесь “старый”?! – опять взревел побагровевший начальник района. – Он же немец! Не-мец! Понимаешь ты? Живи он где-нибудь ближе к центру, так его бы давно даже за нашу тьмутаракань загнали, а ты его тащишь на руководящую должность! Ты же, комсомолка, а такого простейшего политического момента не понимаешь! Ну, Веткина… Не ожидал…

В общем, отказал начальник в просьбе Тони, но обещал помочь в кадровом вопросе. И помог. Через пару недель прислали на станцию техноруком товарища Пышко. Человека строгого, политически подкованного и раненого в ногу. Товарищ Пышко был политруком железнодорожной роты, а потому в технических вопросах гражданской станции поначалу чуть-чуть плавал, но быстро приспособился. Командовать всё чаще стал… На Петра Николаевича покрикивать, правда, тот особо не поддавался. Ругались они часто, но больше по делу, а потому технические вопросы почти всегда решали самостоятельно. И вроде полегче работалось теперь Тоне, хотя, какое там полегче, если составов через станцию шло всё больше и больше, а при этом строгие команды одна за другой: этот состав в первую очередь пропустить, а этот ещё первее. И приходилось загонять поезда на запасные сортировочные пути, а потом думать как с тех путей дальше отправить. Хорошо, что диспетчеры на станции знающие и опытные.

Запасные пути станции всегда теперь забиты под завязку. А тут ко всему прочему приказали организовать на станции пункт санитарного контроля, чтобы, пока эшелон на запасном пути, нужные обследования личного состава провести, насчёт разной там заразы. Вот на том пункте Тоня познакомилась с Борей. При первой встрече они крепко поругались. Борю после излечения в здешнем госпитале, как сержанта медицинской службы, назначили начальником санитарного пункта и он пришёл требовать помещение, да ещё пришёл в такой момент, когда у Тони и секундочки свободной не было. Слово за слово – вот и поругались. Потом, правда, помирились, потом…

Тоня вспомнила, что было потом и улыбнулась. Всё у них было, но свадьбу они решили сыграть сразу после победы. Они сговорились так – как только товарищ Сталин объявит о победе, так сразу пойдут и подадут заявление.

“Теперь уж чуть-чуть осталось, – подумала Тоня, но сразу же осеклась”.

Вбежала телеграфистка Зоя, кинула стол листочек бумаги и сообщила с нарочитой важностью в голосе.

– Телеграмма, Антонина… Важная… Получи…

Тоня взяла телеграмму, и тут в кабинет начальника ворвался сцепщик Михалыч, швырнул на лавку рукавицы и принялся ругаться.

– Вот что, Антонина Батьковна, чего хочешь делай, но напарника мне найди! Сама ж знаешь, что не положено мне одному… Да и не мальчик я уже… Хорошо, что Борька малость помогает… Он, конечно, крепкий мужик, ничего против этого не скажу, схватывает всё налету, но у него своих забот полон рот, и рука ещё не совсем зажила… Хотя он виду не показывает, но он как-то жаловался мне… Сама понимаешь… Короче, чего хочешь делай…

– Подожди, Михалыч, – остановила гнев подчинённого Тоня, – ты ж Семёновым работаешь… Какого ещё напарника?

– А где твой Семёнов?

– Как где? Он работе должен быть. У меня не отпрашивался…

– Вот именно, что не отпрашивался, – шумно выдохнул Михалыч, присаживаясь к столу начальника. – Второй день, как в воду канул… Я его прикрывал, но терпение кончилось! Именины у меня третьего дня были… Мы с ним посидели малёхо, потом я к куму пошёл ещё чуток попраздновать, именины всё-таки, а уж куда Семёнов делся, тут не обессудь…

– Как вам не стыдно, Семён Михайлович! – Тоня хлопнула ладошкой по столу так сильно, что даже поморщилась от боли. – Война, а вы…

Довести воспитательную работу до нужного результата не получилось. Открылась дверь и вошёл Боря.

– Тонечка, – едва переступив порог, начал он, но, увидев сцепщика, осёкся. – Это… Антонина Ивановна… Я, это… Узнать, значит… Какие эшелоны… И марганцовки бы мне заказать через руководство района… А то все спрашивают… Побольше бы…

– Боря! – крикнул Михалыч, всё ещё печалясь о своей заботе. – Расскажи Антонине, как мы с тобой вдвоём без Семёнова замудохались… Пусть не прощает она его, как всегда, пусть гонит этого прогульщика метлой поганой, а на его место ставит работящего… И чтоб не прогуливал, а то…

Только не успел сцепщик все свои мысли связать должным образом, ещё два посетителя ввалились в кабинет начальника станции. Пришли технорук Пышко и техник Беккер.

– Товарищ начальник, – плюхаясь на стул загудел Пышко, – ситуация сложилась критическая. На стрелке третьего запасного пути тяга на самом последнем издыхании…

– Да, Антонина Ивановна, – кивнул Беккер, тоже присаживаясь к столу, – состояние тяги весьма неудовлетворительно… Весьма… Если она заклинит, а она может заклинить и обломиться под нагрузкой в любой момент, будет серьёзная авария, вагоны с рельсов сойдут. Надо срочно менять…

– Меняйте, – быстро, строго и громко распорядилась начальница. – Чего вы ко мне парой ходите?!

Тоня видела – как командует подчиненными начальник района товарищ Пыляев, и иногда старательно копировала руководителя. Не всегда получалось, но порой старательная строгость результаты приносила. Вот сейчас, к примеру. Подчинённые малость сникли, притушили боевой задор и даже чуток потупились…

– Так в том-то и дело, – развёл руками Пышко, – что нет новой тяги для замены… Я из кладовщика Пшеничного чуть душу не вытряс, но… Короче, нет такой тяги… Перевод на третий путь – старый, таких теперь не делают и тяги на него в наличии на складе нет… Нужно заказать индивидуально в центральной мастерской новую по эскизу.

– Так заказывайте! – нахмурилась Тоня и сжала кулаки. Так всегда делал товарищ Пыляев перед жестоким разносом.

– Так вот мы и пришли, – вздохнул Пышко, не особо испугавшись сжатых кулачков начальницы, – согласовать все вопросы по заказу… Во-первых, нам надо создать комиссию, чтобы составить аварийный акт. Во-вторых…

Второго шага технорук огласить не успел, на столе начальницы зазвонил телефон. Тоня подняла трубку.

– Веткина! – захрипела трубка голосом исключительно важного начальника. – Слушай приказ! Состав тысяча сто шестнадцать пропустить по высшему разряду! С шестнадцати до шестнадцати двадцати путь до Города должен быть свободен! Абсолютно! Поняла?! Считай, что литерный через твою станцию пройдёт! Знаешь, обеспечить путь литерному?!

– Знаю, – мгновенно ответила Тоня закусила губу.

Она прекрасно знала как готовить проход литерному, не зря же в техникуме только на “отлично” училась. Тоня быстро поводила пальцем по листу оперативной информации и позвонила в диспетчерскую.

– Валентина Петровна! – закричала в трубку Тоня. – В пятнадцать пятьдесят тысяча сто тридцать третий на станцию к нам приходит?

– Приходит, – ответила диспетчер, – если, конечно,…

– Его надо сразу на запасной путь перевести, – не дослушала диспетчера начальница. – Мы должны на двадцать минут держать свободным основной перегон в сторону Города для состава особой важности…

– Не могу, Антонина Ивановна!

– Как так?

– Все исправные запасные пути заняты!

– Что значит заняты?! – не на шутку распаляясь, принялась кричать во мощь Антонина. – Почему?! Что значит исправные?!

– На третий путь Пышко не разрешает вагоны ставить!

– Почему?! – начальница уставилась на технорука и покраснела, словно красный фонарь семафора. – Кто допустил?!

– Я же только докладывал, товарищ Веткина, – развёл руками Пышко. – Риск большой… Если вагон с рельсов сойдёт, так он такого наворотит, мы и за неделю не разгребём. На себя взять такую ответственность не могу… Если прикажете в письменном виде, подчинюсь беспрекословно, а без приказа рисковать – не имею никакого права… Сама знаешь, время какое… Извините, товарищ начальник…

– Пошли! – вскакивая из-за стола. – Хватит лясы точить!

Они быстро вышли на улицу. Не первом пути грохотали тяжёлые вагоны товарного состава. Дух-дох, дух-дох, дух-дох…Пришлось остановиться и переждать.

– Я соскучился, – крикнул Боря, наклонившись к самому уху Тони, девушка улыбнулась, хотела что-то прокричать, но промчал последний вагон состава. И тихо стало…

Тоня прикрыла ладошкой рот, потихоньку засмеялась и побежала через рельсы. Остальные поспешили за начальницей. Третий путь самый старый и дальний. До войны им редко пользовались, а потому и внимания меньше было. Теперь же, каждый запасной путь стал на вес золота…

Остановились около стрелки. Подошёл и машинист маневрового паровоза Наумов – седой как лунь курносый старик с жёлто- красными слезящимися глазами. Стрелку Михалыч перевёл в нужное положение.

– Видите, Антонина Ивановна, – показал пальцем на соединение рельсов Беккер, – остряк неплотно к рамному рельсу подошёл. Зацепится колесо за остряк и…

– А, может, его, это, – Тоня потёрла лоб и тряхнула головой, – молотком остряк как-то к рельсу подогнать… Хотя бы на время…

– Рискованно, – покачал головой Беккер, – тяга и так на последнем издыхании, а мы по ней бить начнём… Развалиться совсем может тяга…

– Так что же делать?! – Тоня сжала кулаки. – сейчас состав придёт, а нам его надо обязательно за запасной путь поставить… Обязательно…

– А если пустые вагоны, – сказал кто-то еле слышно.

– Точно! – Михалыч сдвинул шапку на лоб и поскрёб пальцами затылок, глядя в заросли кустов, где кончался этот запасной путь, – аккуратненько ломиком подтянем остряк… Железяку какую-нибудь для крепкости подсунем… Сюда состав с пустыми вагонами двинем, который на четвёртом запасном… Пустой-то вагон легче… Паровоз их сюда подтащит, дальше в ручную. Солдатиков, которые на пятом пути без дела томятся, позовём… Тут и уклон какой-никакой имеется… Получится… Четвёртый освободим, туда приходящий состав и поставим…

– Молодец, Михалыч! – Тоня хлопнула сцепщика по плечу. – Давайте! Скорее! Федосей Ильич, – девушка обратилась к машинисту, – проведёшь сюда состав с пустыми вагонами?

– Рискованно, – поморщился машинист, – но попробовать, ежели с пустыми вагонами, можно… Если и свалится какой, так поднять легче будет… Пустые – это правильно… Я их к стрелке могу подогнать…

– Я на себя такую ответственность не возьму! – топнул ногой Пышко. – Риск!

– Я возьму! – крикнула Тоня. – Федосий Ильич, Михалыч! Начинайте!

– Стоять! – опять затопал ногами Пышко. – Без письменного приказа запрещаю работы на этой стрелке! Пиши приказ, а потом…

– Да, что вы все! – не преминул вступиться за Тоню Борис. – Забюрократились! Одни бумаги вам подавай, а дело стоит… Знаете, что будет с Тоней, если она беспрепятственный проход важного состава не обеспечит?! Что вы за люди такие?!

Беккер взял лом и принялся двигать остряк, Михалыч стал ему помогать. Провозились они с пару минут, потом Беккер махнул рукой.

– Давайте!

Федосей Ильич потрусил к еле пыхтящему паровозу. Паровоз засопел, шумно выдохнул клубами пустого пара, заскрипел, лязгнул и покатил к четвёртому пути за пустыми вагонами. Когда первый пустой вагон подкатился к стрелке, все замерли в ожидании…

– Или пан, или пропал, – шептал Михалыч, буквально впившись глазами в стык рельсов. – Или пан, или… Ну, давай, давай…

Колесо медленно накатилось на соединение рельсов… Дальше, дальше… Что-то заскрипело… Тоня, глядя на колеса, так крепко схватила за руку Бориса, что тот поморщился. А колёса один за другим прошли ненадёжный стык, дальше по команде взводного солдаты стали толкать вагон. Весело, с шутками, да так ловко догнали до места, что буферная тарелка зазвенела. Но всем не до звона было – проводили через стрелку второй вагон. Дальше дело пошло ещё лучше и скорее. Тоня облегчённо выдохнула, улыбнулась и побежала на своё рабочее место.

Когда все пустые вагоны перегнали на новое место, на освободившийся запасной путь определили прибывший состав. Теперь путь к городу был свободен. Тоня утёрла рукавом лоб, налила стакан воды, но выпить не успела. Дверь кабинета распахнулась и к столу Тони буквально ворвались подполковник, два майора и полковой комиссар.

– По какому праву?! – широко разевая сизый рот, орал подполковник. – Кто разрешил остановить состав?!

Майоры и комиссар, стоящие позади подполковника, кивали головой, тоже спрашивали, но не так строго. Орущий подполковник подошёл вплотную к столу Тони. От него пахло водкой и луком. Тоня чуть поморщилась, и это заметил разгневанный командир.

– Чего щеришься?! – навис как коршун над цыплёнком орущий подполковник. – Кто дал приказ отправить нас на запасной путь?!

– Я! – изо всех сил стараясь показать, что не боится незваных гостей, встала из-за стола Антонина. – И попрошу выйти из кабинета. Я по приказу…

– Выйти?! – взревел хмельной командир. – Мне выйти?! Я на Хасане кровь проливал, а она мне! Я самураев крошил! Да я тебя сейчас по закону военного времени…

Командир стал расстёгивать кобуру, но сопровождающие его всполошились и принялись успокаивать разгневанного командира. Особенно старался комиссар.

– Коля, Коля, – затараторил комиссар, хватая подполковника за руку. – Коля, не стоит… Пойдём, Коля…

– А чего она? – засопел рассерженный командир. – Если баба, то и фыркать можно… Да, не будь она баба… Я бы… Мокрого места бы…

– Коля, Коля, – комиссар стал подталкивать подполковника к двери, – пошли… Чего тут… Чего с неё взять? Пошли, Коля… Баба, она баба и есть… Да была бы баба в соку, а то ни кожи, ни кожи, а строит из себя… Пошли… Коля…

Комиссар с подполковником ушли, а вот майоры опять к Тоне с тем вопросом.

– Когда нас?

– Как вам не стыдно, товарищи? – Тоня, еле сдерживая дрожь губ, от волнения даже ногой топнула. – А ещё военные… Неужели не понимаете, что порядок на железной дороге по всём должен быть. Вы ещё и десяти минут не стояли, у меня один состав с утра встал, другой два часа назад… Будут в графике “окошки” – их выпущу, тогда и ваша очередь подойдёт. Хотите быстрее, так начальнику района звоните, он скажет, я вас без очереди пропущу… Не будет мне приказа, тогда ждите своей очереди!

– Как ему звонить? – взревел один из майоров. – Где телефон?!

За окнами мчал ещё тот самый важный состав. Окна в кабинете начальника дрожали и жалобно позвякивали.

– Вася, – схватил за рукав сослуживца второй майор, – пошли отсюда… С ними каши не сваришь, а у нас там ещё осталось… Праздник, всё-таки… Уедем… Знаешь, как мудрые люди говорят: всё, что не делается, это к лучшему… Пошли в вагон…

Сердитый майор насупился, засопел, пробормотал что-то про дуру страшную, махнул рукой и открыл коленом дверь. Когда дверь за сердитыми захлопнулась, Тоня на самую малость не заплакала. Она, может быть, и заплакала бы, но тут потихоньку открылась дверь и вошёл Боря.

– Тоня, как я…, – подался к Антонине Борис, намереваясь крепко обнять её, но не тут-то было.

Дверь распахнулась, пропуская в кабинет технорука Пышко.

– Товарищ фельдшер, – нахмурив лоб, обратился к Боре Пышко, – попрошу выйти. Нам надо с товарищем Веткиной переговорить по очень важному вопросу.

Как только Борис вышел, технорук положил на стол Тони исписанный лист бумаги.

– Что это? – Антонина настороженно глянула на лист.

– Акт насчёт неисправности стрелочного перевода на третьем пути, – чётко доложил технорук, потом оглянулся и, понизив голос, добавил. – Подозреваю диверсию…

– Чего?

– Диверсия… Я обнаружил в месте крепления тяги следы механического воздействия… И гайки там кто-то ослабил… Слабая гайка просела и резьбу деформировала… Без постороннего воздействия здесь не обошлось…

– Какого воздействия? – еле слышно переспросила Тоня, чувствуя как холодок побежал по спине. – Какие гайки?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.