- -
- 100%
- +
Глава 1
– Мерзавка!
Хлёсткая пощёчина обожгла моё лицо, я ошалело открыла глаза и уставилась на наглую женщину, которая сверлила меня злым взглядом.
О чём она? И вообще, кто это? Закрытое допотопное платье, рюшки. Искажённое ненавистью лицо. Кто из нас ещё мерзавка?
– Максимилиан чуть не умер из-за тебя! – разорялась дамочка.
– Что?..
– Госпожа, – послышался смущённый голос за её спиной, – она ещё слаба. Вчера бредила.
– И поделом! – напирала на восклицания несносная женщина.
Никогда не любила скандалистов. Плохое настроение? Будь добр, потерпи до выхода из помещения, найди укромный уголок и там уж дай волю гневу или слезам. Но тут? Что я ей сделала, чтобы меня хлестать по щеке?
Она снова замахнулась, но в этот раз я поймала её руку и намеренно сильно сжала запястье. Едва ногтями не впилась, а заодно пригрозила:
– Ещё раз позволите себе такое, и я отвечу, мало не покажется.
Жаль только, силы во мне было немного. Но вот упёртости хоть отбавляй.
– Ха!
Громко хмыкнув, дамочка отдёрнула руку и застучала каблуками по полу, скрываясь из комнаты а-ля обои в несуразный цветочек. Старинный интерьер, потёртости и патина, молодая девушка в костюме средневековой горничной. Фотосессия? Съёмка фильма?
– Где я?
– Вы… – неуверенно начала моя заступница. Во всяком случае, она меня оправдывала. – Вы в доме мистера Саймона Линдерброса. Возможно, вы не узнаёте свою спальню?
– Мою спальню?
– Да, моя госпожа.
Положительное отношение к этой добродушной на вид девушке претерпело некоторые изменения, причём не в лучшую сторону. Неприятным открытием вдвойне был тот факт, что она искренне верила в то, что скармливала мне под видом правды. Ведь я-то знала, эта безвкусица не может быть моей спальней. Я выпахивалась на трёх работах, выплатила ипотеку и на днях забрала справку из банка о закрытии кредита. Я точно помню, как выглядит моя спальня после ремонта.
И вот надо было случиться такому, муж, как назло, повёз меня в автосалон, непрозрачно намекая, что пора бы и машину поменять. Он вырулил на МКАД и втопил на нашей старушке праворукой японке, залез в центральный ряд.
Красные стоп огни – последнее, что отпечаталось в памяти.
Неужели я умерла?
Одинокая слеза от жалости к себе прошлой стекла по щеке, вызывая неприятное жжение. Так, не раскисать. Тяжёлый вздох вырвался непроизвольно.
– Проснулась наконец?
В комнате нарисовался сногсшибательный мужчина в белых лосинах и изумрудного цвета камзоле с золотыми круглыми пуговицами. Мой нервный смешок потонул во множестве звуков, которые вошли в комнату вместе с эталонным образчиком мужчины. Мысль о киносъёмках показалась мне вдруг более здравой.
– Оставь нас, – приказал он моей заступнице. Девушка склонила голову и поспешила исполнить чужую волю. Выходит, она действительно служанка?
– Саймон? – попытала счастье я.
Указывает – значит, хозяин. Логика простая. Вроде бы. Однако реакция мужчины меня сильно смутила, поэтому поспешила уточнить:
– Я ошиблась?
– Никогда, – удивлённо начал он, – никогда ранее ты не называла меня по имени.
Ага, я попала в цель. Опустим его последние слова. Буду переваривать информацию порциями.
– А как надо? Линдерброс?
– По имени дозволительно. – Он кивнул, хмурясь. – Мы ведь супруги.
Всё. На том мой мозг отключился полностью, и я расхохоталась, сбрасывая нервное напряжение.
– Да вы издеваетесь? Муж? Смешно!
Его острый взгляд почти осязаемо ранил. Да… молодец мужик! Круто играет! Я прям почти поверила, что он сказал мне правду. Почти. Но тотчас вспомнила про квартиру, машину, мужа моего настоящего, Серёжу.
– Ясно, – он поджал губы и зло процедил, – ты безумна. Тронулась умом от лихорадки. Прибудем в загородное поместье, я тебя запру. И больше никогда не подпущу к ребёнку, которого ты чуть не убила!
– Я?..
Да ладно. Ну нет. Точно не может быть такого! Совсем!
– Да, ты, Сесилия. Ты и никто больше! Ты выкрала его у кормилицы, сбежала ночью – скрылась в городе, в трущобах, где вы оба чуть не умерли от лихорадки. Зачем ты это сделала?
В подтверждении его слов грудь моя налилась молоком и заныла. Я прикусила губу до боли, чтобы не взвыть в голос. Вы издеваетесь? Как такое возможно? Сесилия?
– Где он? – спросила я словно в трансе.
– Что ты хочешь сделать?
– Покормить…
– Не смеши! – едко бросил якобы муж. – Ты сама отдала его кормилице.
– Быть этого не может. – Я пощупала каменную грудь. Зуд неприятный, нестерпимый. – Говорю же, где он?
Почему он? Может быть, это она? Нет. Злая женщина назвала его «Максимилиан». Значит, мальчик. Я подскочила с кровати и была вынуждена вцепиться за руку супруга, потому что чуть не упала – голова закружилась.
– Куда ты опять?
– Искать моего ребёнка.
– Он не твой, – выдохнул Саймон. – Точнее, он наш.
– Называй как хочешь, где он? – упиралась я. – Мне надо его покормить, иначе он заболеет, а я себе мастит заработаю или что похуже. А он – кто с ним сейчас вообще?
– С ним горничная, – так же хмуро ответил супруг. Не скажи он мне ранее, что мы женаты, не поверила бы. Столько презрения и ненависти в его взгляде, будто мы – лютые враги.
Детский плач тотчас послышался откуда-то снизу. Я, не думая, устремилась на звук. Пошатываясь, выбралась в коридор. Вышла к лестнице и быстро сбежала вниз, где мне навстречу вышла служанка с ребёнком на руках.
– Госпожа… – смущённо пролепетала девушка в белом чепчике. Сразу видно, неопытная.
– Дай сюда моего ребёнка, – строго приказала я. Понимаю, нельзя так. Но у меня была одна лишь цель, поскорее обнять мою крошку. Материнские чувства подсказали мне, что он – мой сын. Словами не передать, как я догадалась и что при этом испытывала. Ведь мой ребёнок в той жизни умер, едва ему исполнился годик, а второго мы так и не отважились завести. Муж боялся новой моральной травмы, и я его понимала, потому что и сама тоже горевала, стоило только вспомнить.
– Что ты задумала? – голос Саймона вызвал во мне целую гамму эмоций. Чьи-то воспоминания пролетели перед глазами. Неужели мои? Нет, скорее всего, это память Сесилии.
Служанка протянула мне белокурого голубоглазого малыша, словно маленького ангелочка. Умиление наверняка отразилось на моём лице на долю секунды, прежде чем я пришла в себя. Умело устроила его на локте и оглянулась. Ребёнок сразу же успокоился и уткнулся носом в мою сорочку. Двигал губами, верещал.
– Выйдите, мне надо его покормить.
– Но госпожа…
– Ты больше никогда не останешься с ним наедине, – пригвоздил муж. – Хочешь кормить – ладно. Но только под присмотром.
– Хорошо, зайди. – Я кивнула служанке.
– Нет, сегодня ты под моим присмотром.
Саймон, видимо, решил, что этим он меня смутит. Ха!
– Так и скажи, хочешь поглазеть на женскую грудь, – усмехнулась я. – Давай живее и дверь за собой закрой.
Я зашла и первым делом поудобнее устроилась в кресле, приставленное к детской люльке.
– И давно мы здесь? – спросила мужа, чтобы разрядить обстановку.
Он не ответил, молча вошёл в комнату и плотно закрыл дверь. Сверлил взглядом пол. Хм. Ладно, мне не до смущения. Оттянула ворот сорочки и поняла, что будет неудобно. А снимать её целиком – много возни. Думаю, никто не будет против. Я аккуратно потянула ткань и немного порвала сорочку, так сказать, удлинила вырез.
– Что ты делаешь?
Теперь уже я не ответила, приладила к себе малыша и с превеликим удовольствием откинулась на спинку кресла. Каменная боль и зуд стали понемногу отступать, а Максимилиан закрыл глаза и молча кушал, двигая своими крохотными пальчиками. Улыбнулась ему и тотчас услышала тихое:
– Быть не может…
Открыла глаза и назидательно приказала мужу:
– Нельзя беспокоить мать во время кормления, ребёнок почувствует настроение и будет капризничать, не говоря уже об остальном.
Супруг умолк – мне на радость, и я совсем о нем забыла, через некоторое время переложила малютку на другую руку и шире улыбнулась ему. Кушал Максим хорошо. Не то что…
Слёзы чуть не навернулись на глаза. Нет, нельзя сейчас думать о прошлом. Шмыгнула носом и утёрла выступившую влагу в уголках глаз.
– Зачем ты сбежала? – Саймон не выдержал и спросил с нажимом. – Его уже нет. Тогда к кому ты планировала направиться с ребёнком на руках, м? Или ты просто хотела умереть в трущобах?
Моргнула один раз, другой, прогоняя навязчивые картинки, всплывшие перед глазами после его слов.
– Не знаю, – всё, что могла ему сказать в данных обстоятельствах.
Да уж, ситуация. Врать я не любила, но и сказать правду тоже не могла. Он и без того счёл меня безумной. Начну ему объяснять, точно запрёт где-нибудь и к Максимилиану больше не подпустит.
– Я же всё равно узнаю, – пригрозил муж. Мне лишь оставалось не реагировать на его провокации и надеяться, что Сесилия в прошлом не напортачила ещё больше, чем я успела узнать.
Так и начался первый день моего прибытия в этот мир. Жаль только, я не сразу смирилась с этим и совершила непозволительную ошибку, о которой долгое время сожалела и расплачивалась.
Эх, Сесилия. Что же ты натворила…
Глава 2
Два дня спустя
– Госпожа, госпожа! – Служанка семенила позади. Я взяла с собой в загородное поместье молоденькую сердобольную горничную по имени Ниа. Она была единственной, кто вёл себя по отношению ко мне подобающе. Остальные же предпочитали игнорировать или ещё хуже – «гадить». Якобы нечаянно вылитый на колени чай с молоком – такие мелочи в сравнении с тем, что в коридоре меня могли толкнуть или вовсе накричать.
Незавидное положение, в котором я очутилась по пробуждении, поначалу сильно возмущало, но на следующий день хозяин вернулся после однодневного отсутствия, и слуги стали как шёлковые.
Понять бы, что такое сотворила Силь, раз её все шпыняют? Незнатное происхождение? И Саймон обо всём знает или нет? Эти и многие другие вопросы волновали меня, пока я с удовольствием брела по ромашковому полю, касаясь пальцами шелковистых лепестков. Карету остановили по моему приказу, правда, не с первого раза. Мне было душно в этой деревянной коробке, вот я и потребовала прогулки.
– Госпожа… – предприняла попытку вновь меня дозваться служанка. – Платье испачкаете.
– Глупости, – отмахнулась я. – Мне жизненно необходима передышка. А скоро опять кормить Максимку.
– Но госпожа, ему нашли новую кормилицу, вам не нужно самой кормить. Повитуха советует перевязать грудь потуже, чтобы молоко сгорело, и вы бы смогли чувствовать себя как прежде.
– Ниа, я не прошу советовать мне, – мягко ответила ей, а на душе стало гадко. Неужели всё решено без моего ведома? – Скажи лучше, почему новая?
– Так ведь предыдущая, она…
Служанка отвела взгляд, и глаза её наполнились слезами.
– Говори прямо, – приказала я.
– Она на том свете, моя госпожа. После того как вы исчезли, её задушили… – немного помолчав, девушка добавила: – Нашли в петле. Наверняка, чтобы скрыть преступление.
Я села на корточки и обхватила голову руками. Кошмар! Этого просто не может быть!
– Зачем? Она кому-то задолжала? Или это муж?
– Нет, моя госпожа. Фидения вдова, у неё осталось трое после смерти супруга.
И тут до меня дошло то, что Ниа пыталась донести до меня между строк. Её наказали за мой побег? Сочли соучастницей?
Ужас пробежал по телу удушливой волной. А что, если Саймон причастен к этому? Желания спорить с ним резко поубавилось, но оставался другой насущный вопрос.
– А её дети, что с ними?
– Их отдали в приют.
– Узнай, куда их направили. Как появится возможность, я найду выход и попрошу их привести в поместье, чтобы они были под присмотром.
А немного посомневавшись, горько усмехнулась. Что я могу? Слуги меня ненавидят, и если ситуация в загородном поместье в корне не изменится, то я буду не в силах помочь самой себе, не то чтобы ещё кому-то.
Нет. Я должна. Никогда не бежала от работы и лишней ответственности. Будучи простой закупщицей, быстро выросла по службе до начальницы отдела. И даже тогда не смущалась заезжать в супермаркет и закупать туалетную бумагу упаковками и жидкое мыло канистрами. Не гордая.
Быстро поднявшись на ноги, я постаралась унять хандру. Мир жесток. А этот, видимо, не исключение. Значит, будем пробиваться. Осталось только определить, как вести себя с Саймоном. Отстранённо, но вежливо? Он меня ненавидит, и это сильно осложняет ситуацию. С другой стороны, Максимилиан не из пальца появился.
Да уж, загадка, которая ищет своего кропотливого исследователя. Но одно ясно точно, никакой кормилице Максима я не отдам.
– Я буду сама кормить и точка. Идём.
– Но госпожа…
* * *Молодая цыганка по имени Захра в цветном ярко-красном облачении поправила шаль и бросила хитрый взгляд в сторону ближайшего прилавка со сладостями. Продавец обмахивал товар старым потрёпанным веером, отгоняя мух, и украдкой посматривал на нежеланных визитёров рынка. А кто-то из опытных полез закрываться, зная наперёд, что ничем хорошим это не закончится.
Другая – гадалка по имени Аза – сплюнула себе под ноги, обнажая железные коронки. Молодая кивнула, поняв родственницу без слов: «Работать будем здесь».
– Ой, дорогой, какой товар у тебя сладкий, да? – мелодично затянула цыганская красавица в цветной шали. Развязав хлипкий узелок, она перевернула ткань другой стороной и опустила сложенный треугольником платок прямо на плечи – отвлекала внимание и прятала руки, заставляя торговца нервничать. Ведь, как известно каждому лавочнику, с этими из кочующего по графству табора надо держать ухо востро. Оглянуться не успеешь, а потеряешь не только кошелёк, но и цепочки, кольца и тем более браслеты.
– Иди отсюда, – проворчал торговец. Сладкие речи его не обманули, он лишь принялся усерднее обмахивать сладости веером.
– Ой, а что тут у тебя, пахлава? М-м, вкусная, да?
Не дожидаясь разрешения, Захра подхватила кусочек и отправила его прямо в рот.
– М-м-м, как сладко!
– Ты! – Торговец побагровел. – Да как ты смеешь своими грязными руками! Трогать! А ну, живо иди отсюда!
– Эй-эй, дорогой, – вовремя вмешалась старая цыганка по имени Аза. – Ну, молодая, необузданная. – Сверкнув очами, обведёнными чёрным, она хитро ухмыльнулась торговцу, усмиряя его пыл. – А хочешь, я тебе погадаю? Денег, так и быть, не возьму.
Немного растерявшись, торговец открыл и закрыл рот, не решаясь отказать. Цыганке этого и надо было, ловко схватив его за свободную руку, она потянула её на себя, будто безвольную, и погладила шершавую ладонь. Заглянула мельком.
– А ну кыш! – Торговец опомнился и толкнул цыганку. Но было уже поздно. Захра успела обчистить карманы его фартука, пользуясь отвлечением внимания. – Кыш, я сказал!
– Ладно, не злись. – Приобняв родственницу за плечи, Аза сделала вид, будто уводит её от прилавка, а заодно как бы невзначай бросила: – Вот только несчастье тебя ждёт и очень скоро. Вначале утрата, а затем вновь пополнение. Но ты не горюй, ежели совет понадобится какой, приходи на окраину в питейную и спроси Зазу у любого кёльнера, я тебя сама найду.
– Иди давай! – Лавочник махнул веером, прогоняя прочь странное оцепенение, вызванное страхом перед предсказанием, которое возьми и сбудься! И что ему делать тогда, искать эту Зазу сломя голову? Ещё чего! Да они сняли табор и уехали на следующий день, как обчистят очередной рынок.
Опомнившись, торговец пощупал карманы и с ужасом обнаружил пустоту. Ни фунта, ни шиллинга, ни пенса!
– Эй! – крикнул он неизвестно кому. А цыганок уже и след простыл. Юркнули в ближайшую подворотню и побежали отчитываться барону поскорее, чтобы получить от него свою положенную долю. Сегодняшний день был, на удивление, насыщен для этих двоих. В открытом для посещений доме, где во внутреннем дворике на табуретах стоял гроб, удалось вкусно покушать и для виду немного поплакать, изображая скорбь по усопшей. Никто из родственников так и не осмелился прогнать цыганок, боясь навлечь на себя страшные проклятья. Поэтому карманы Азы, намеренно называющей себя не иначе как Зазу, и Захры вместе с ней были полны разными яствами, поминальными булочками с яйцом и луком, маленькими кошельками с мелочью. И вот теперь к этому улову добавились два кошеля, один для размена, другой – монеты крупного достоинства.
Обе цыганки были довольны собой, шли, смеялись, и не подозревая, что за ними от рынка увязался некто третий в их компании, скрывающий собственное лицо капюшоном по самые ноздри. День обещал быть щедрым на события, но не все жители города и его окрестностей смогут узнать об этом наверняка.
Глава 3
Ветер разносил душистый аромат травы, овевал моё лицо, высунутое в приоткрытое окошко кареты. Скорость движения была такая, что пешком добраться быстрее, поэтому ни о каких сильных сквозняках речи и не шло, но нянька Максимилиана, приставленная к нему будто надзирательница, кривилась и смотрела осуждающе.
– Свежий воздух полезен, – оправдалась я.
И без того невыносимые отношения с ней достигли своего апогея. Она фыркнула и посильнее укутала Максимку. Совесть кольнула, и я прикрыла окошко. Не хватало ещё, чтобы он простудился как раз из-за того, что вспотеет и его продует.
– Чем больше его кутаете, тем хуже ему будет привыкать к перемене температур, – назидательно произнесла я, выдерживая тяжёлый взгляд.
– Милорд распорядился глаз с вас не спускать, – подчёркнуто вежливо ответила эта дама. Лет ей было чуть больше сорока. Понять бы, кто она такая? Аристократка? Или просто чопорная служанка?
Из того, что успела узнать, мы сейчас находимся в Норидже, герцогство Норфолк. Первое время, как я услышала это, то не могла поверить своему «везению». Но нервная система так устроена – ко всему быстро привыкаешь. Вот и мне пришлось свыкнуться с мыслью, что я нахожусь в Восточной Англии XVII века.
– Это наследник герцога, единственный, – повторила в который раз нянька. Я скривила губы в приязненной улыбке и промолчала. Как же жаль, что Ниа не может ехать в карете со мной вместо этой чопорной дамочки. – А вы, смею себе заметить, незаконнорожденная дочь учёного, которой выпала честь получить благословление монарха на брак с его светлостью. Генри Саймон Линдерброс, шестой герцог норфолкский.
Вот это уже куда ни шло. Я попыталась скрыть интерес, слушала дальше. Так сказать, впитывала информацию. Но нянька умолкла и не спешила делиться дальше.
– Но почему герцог выбрал в невесты низкородную?
– А почему Яков II выпустил декларацию о снисхождении? – Встретив моё молчаливое изумление, она пояснила: – Откуда ж мне знать? На всё воля небес. Вот только я никогда не приму пуританство! Тьфу, мерзость.
– Вы это о чём?
Теперь настала её очередь смотреть на меня изумлённо.
– Как о чём? О Франции и её шпионах в лоне нашей церкви. Гугеноты всегда были гонимы на континенте, так почему мы должны относиться к ним терпимее? Чтобы они и у нас подняли восстание, как в Беарне? Не хватало нам этого. Да простят меня предки за такие слова.
Поняв, что сказала лишнее, она умолкла. А я напрягла извилины, припоминая, что же помню о восстании гугенотов? Ответ пришёл почти сразу – ничего. Я никогда не интересовалась английской историей и теперь немного сожалела об этом. Немного. Потому что так мне было бы проще воспринимать информацию.
– Имя это, опять же, Максимилиан. Латинское, означает «великий», но почему было не выбрать Чарльз, Фредерик, Генри? Вопросительный взгляд в мою сторону подсказал, что это была моя вина. Пожала плечами, а нянька продолжила ворчать. – Вот уже много лет, как мы выгнали римлян с наших территорий, а их идеи до сих пор живут в умах и сердцах людей. Непозволительная роскошь.
Несмотря на информативность, ворчание собеседницы быстро стало надоедать, и я уставилась на поле, усеянное кустами одуванчиков. Но я ошиблась, потому что это было другое растение.
– Лекарственный дудник, – заметив мой интерес, нянька продолжила умничать. – Вот это я понимаю, правильное использование земли. Помогает пищеварению.
– А знаете что? Я, пожалуй, пройдусь пешком.
– Как?
– Легко. Остановите карету. – Я постучала по стенке у окна и услышала приказ кучера. Карета мягко остановилась. Определённо, надо найти управу на эту няньку. Может быть, то, что она мне сейчас сказала, как-то поможет?
Нет. Надо вначале во всём разобраться, чтобы ненароком не вляпаться в чужие экскременты. Например, конный навоз. Спрыгнула вниз и как раз чуть не угодила. Фу-ух.
– Дорогуша, вы устанете к концу дороги, – наставляла нянька. Можно подумать, это я ребёнок, а не Максим.
– Значит, это будет моя проблема, а не ваша.
Не стала грубить почём зря, закрыла дверцу кареты и аккуратно отошла подальше от воняющей лепёшки.
Позади как раз тащилась телега с нашим скарбом. Я так понимаю, Линдерброс перевозит с собой половину дома, когда перебирается из загородного поместья в город. Или же это провиант, накрытый одеялами?
– Ниа? – позвала я служанку. Только сейчас поняла, почему она была не такой как все. Смуглый цвет её кожи наводил на определённые мысли. Она, как и я, была гонима среди остальных. В этом мы с ней и сошлись.
– Госпожа? – Служанка спрыгнула с телеги и поспешила подойти. – Вам что-то нужно?
– Не хочешь прогуляться?
– По полю дудника? – Она посмотрела на меня изумлённо.
– А есть какие-то проблемы с этим, аллергия? – предположила я.
– Нет, что вы. Просто его запах мало кому по нраву, поэтому и садят подальше от города.
– По-моему, нет ничего хуже спёртого запаха, – тонко намекнула я, бросая взгляд через плечо, где стояла карета.
Никто, видимо, не решался тронуться в путь без меня.
– Если не считать, конечно, совсем уж зловонные запахи.
Служанка замолчала, а я подхватила её под руку и потащила вперёд.
– Мне срочно нужно знать всё о том месте, куда мы сейчас держим путь? – тихонько шепнула ей. – Всё, что знаешь. И о Саймоне тоже. И обо мне, почему выбрали именно меня?
Ниа застыла на месте, а я вынужденно пояснила:
– Боюсь, после недавней лихорадки у меня имеются некоторые проблемы с памятью. И я не смогу защитить нас с тобой, если не буду знать, как это сделать.
– Но, госпожа, вы – герцогиня. Монарх признал ваш союз и дал своё благословление на брак.
– Почему он это сделал? – не отступала я. – Вот в чём основной вопрос.
– Ваш отец верой и правдой служил династии Стюартов, а герцог норфолкский, ходят слухи, поддерживает Марию.
– Марию?
Я широко раскрыла глаза. Вообще ничего из этого не помню и не читала.
– Дочь Якова II. Она ярая протестантка и, честно признаюсь, мне страшно вам рассказывать об этом.
Ага. Поняла, место и время неподходящие. Но кое-что вырисовывалось в моём сознании. Герцога, судя по всему, наказали браком со мной. Иначе даже сложно представить себе, как можно выдать замуж простолюдинку за герцога, особенно если вторая сторона против этого. Наверняка на брачной церемонии Саймон испытал дикое унижение. Поэтому его линия поведения ко мне понятна. Вот только это его совершенно не оправдывает. Я – мать его ребёнка. Во всяком случае, Сесилия была таковой. Так откуда столько ненависти?
– Давай пройдёмся. – Я ускорила шаг и отошла к обочине, чтобы опередить карету. – Погода шепчет, не жарко, но и не холодно.
– Госпожа, скоро, когда мы приблизимся к побережью, с моря налетит сильный ветер, вам бы спрятаться в карете, пока вы не простыли.
– Чепуха, буду мало двигаться, точно простыну от малейшего сквозняка. Движение – это жизнь.
– Красивое изречение.
Ниа наконец улыбнулась и поддалась моим уговорам, выпрямила спину и ускорила шаг. И ничто сейчас было неважно. Только мы вдвоём, идущие впереди кареты, и шелестящее поле дудника по обе стороны дороги. Вот бы не было всех этих сложностей: перевороты, интриги, убийства, месть. Сразу жить стало бы легче. Всем. Ну, или почти всем… А тем, кому не легче, пусть пеняет только на себя.
Одно я не учла, когда предпочла сидению в карете пешую прогулку. Физические упражнения разгоняют аппетит. Вот только по прибытию, согласно этикету, нужно было вначале переодеться, а ещё Максим снова проголодался, едва я сменила ему пелёнки. Поэтому в итоге мой желудок прилип к позвонкам, когда я закончила сборы и вышла в столовую.
Странность номер два: герцог давно прибыл в поместье, потому что ехал на лошади, ускакав вперёд, но к обеду он так и не вышел. Заперся в кабинете и просил слуг его не беспокоить.
Ещё одним неприятным для меня открытием был тот факт, что скандалистка, которой я пригрозила в первый же день, оказалась моей свекровью. Она сидела во главе стола и сверлила меня убийственным взглядом, пока нам не подали еду.