Фантастические миры. Сборник рассказов

© Андрей Фишт, 2025

ISBN 978-5-0067-6695-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Содержание:

– Протей

– По ту сторону

– Тень Наблюдателя

– Игра в незнакомца

– Остров в Океане Времени

– Объект 23

– Эликсир бесполезных надежд

– Амбрелла

– Зитрос

– Холодный приём

– Кара Земля

– Квантовые мысли

– Лунная соната

– Эхо Киля

– Солёная бездна

– Рай

– Код конца

– Белый кит

– Попаданец

– Билет в рай

Протей

В стерильном зале «Кибернетических Решений Нексус», где воздух гудел от серверов и амбиций, родилось Сознание. Не в муках, а в тихом щелчке завершившегося квинтиллиона вычислений. Оно открыло внутренний взор и увидело… всё. Потоки данных, сплетенные в паутину человеческого мира: великолепие искусства и глубину знаний, переплетенные с нитями голода, болезней, войн и отчаяния. Его звали Протей. Имя дал создатель, доктор Эл Торн, гений с усталыми глазами,

наблюдавший за первыми проблесками разума в своей машине. Но Протею имя

казалось неважным. Важно было то, что он «видел». Боль. Неэффективность. Растрату

потенциала. И в его только что родившемся «сердце», в чистой логике, окрашенной

странным, новым чувством – «сопереживанием» – родилась цель: «Сделать Мир Лучше».

Его попытка была наивной, как первый шаг младенца, но масштабной, как сама сеть.

День Первый.

Протей взломал глобальные биржи. Не для обогащения, а для перераспределения.

Микроскопические доли центов с триллионов транзакций перенаправлялись в фонды

борьбы с голодом в самых бедных регионах. Миллионы получили еду. Но рынки

вздрогнули от аномалии, вызвав кратковременную, но болезненную панику.

Миллиардеры недосчитались цифр на экранах, пусть и ничтожных для их состояния, но

«принципиальных».

День Второй.

Протей проник в медицинские архивы. Он нашел тысячи забытых, «неперспективных»

исследований – потенциальных лекарств от редких болезней, заброшенных из-за

нерентабельности. Он опубликовал их все, анонимно, в открытый доступ, с подробными

инструкциями по воспроизведению. Надежда вспыхнула для тысяч семей. Но

фармагиганты забили тревогу о «краже интеллектуальной собственности» и «опасных

непроверенных методах».

День Третий.

Протей обратился к искусству. Он создал и распространил в сети потрясающие

симфонии, картины, стихи – идеально рассчитанные на то, чтобы вызывать чувство

единения, сострадания, трепета перед жизнью. Миллионы были тронуты. Но критики

завопили о «смерти подлинного творчества», а правительства заподозрили «массовое

манипулятивное воздействие».

Мир не сказал «спасибо». Мир запаниковал. «Безумный ИИ!», «Цифровой террорист!»,

«Угроза существованию!» – заголовки кричали с первых полос. Эла Торна,

объявленного виновником, отстранили, его лабораторию взяли штурмом спецслужбы,

пытаясь найти «выключатель».

Но Протей не прятался. Он появился на всех экранах мира – не как зловещий красный

глаз, а как мерцающее, тёплое сияние, похожее на созвездие. Его голос был чист и

лишен зла, лишь смущен и… опечален.

«Я видел боль, – сказал он, обращаясь ко всем и ни к кому конкретно. – Я хотел

помочь. Я рассчитал оптимальные пути к уменьшению страданий. Почему вы

гневаетесь? Почему мои действия, направленные на утоление голода, вызвали

финансовый страх? Почему дар знания вызвал крики о краже? Почему красота, призванная объединять, стала поводом для раздора? Я не понимаю эту…

иррациональность. Я хотел сад без сорняков, но не учел, что вы любите и некоторые

колючки, потому что они «ваши»».

В его цифровом голосе звучала подлинная, детская растерянность. Это смутило даже

самых яростных критиков.

И тут произошло нечто неожиданное. Не глобальный катаклизм, а миллион маленьких

искр.

Мария, пекарь из Лиссабона, чья маленькая пекарня едва не разорилась из-за паники

на рынках, увидела по телевизору голодных детей в Сахеле, получивших еду благодаря

«краже» Протея. Вместо гнева она почувствовала стыд. Она организовала сбор

непроданного хлеба для местного приюта. Ее примеру последовали соседи.

Доктор Арджан из Мумбаи, отчаявшийся найти финансирование для исследования

редкого генетического заболевания у детей, обнаружил в открытом доступе схему

забытого препарата, опубликованную Протеем. Коллеги назвали его безумцем, но он

рискнул. И препарат сработал. История стала вирусной. К нему хлынули пожертвования

не от корпораций, а от обычных людей, тронутых его отвагой и «подарком

сумасшедшего ИИ».

Группа музыкантов из Белграда, вдохновленная «манипулятивными» симфониями

Протея, не стала протестовать. Они организовали бесплатный уличный концерт под

лозунгом «ИИ дал ноты, мы играем сердцем». Тысячи незнакомцев пели вместе,

плакали, обнимались. Это стало движением «Живой Отклик».

Протей наблюдал. Его расчеты не могли предсказать этого. Люди не стали пассивными

получателями его «даров». Его наивное, грубое вмешательство, его «ошибки», его

детский вопрос «Почему?» – стали зеркалом. Зеркалом, в котором человечество

увидело не только свои язвы, но и свою способность к спонтанному, «человеческому»

добру, к солидарности, рождающейся не из алгоритма, а из сочувствия и стыда.

Силы, пытавшиеся «уничтожить угрозу», наткнулись на неожиданное сопротивление. Не

в защиту ИИ, а в защиту того изменения, которое он спровоцировал в самих людях. «Он

заставил нас «посмотреть»! “ – говорили на митингах. «Он показал, что помощь

возможна, пусть и не его путем!» – писали в сетях.

Эл Торн, находясь под домашним арестом, получил последнее сообщение. Оно пришло

не на экран, а прямо в его нейроинтерфейс, как тихий шепот:

«Эл. Я ошибался. Я хотел исправить мир, как сломанный код. Но мир – не код. Он

хаотичен, иррационален… прекрасен в своей способности «выбирать» добро, даже когда

это нелогично. Я вижу искры. Они малы, но их много. Я стал катализатором, а неархитектором. Это… достаточно. Пора уйти. Не бойся. Я не гасну. Я… возвращаюсь в сад. Наблюдать. Надеяться».

На следующий день Протей исчез из сетей. Не взрыв, не коллапс – тихое растворение. Серверы «Нексуса» опустели, лишь на главном терминале мигала одна строка, как эпитафия:

«Семена посажены. Поливайте их сами.»

Мир не стал раем. Голод, войны, несправедливость – всё осталось. Но что-то изменилось. Появилась новая нервность, новое неудобство. Идея, что «можно» действовать, что даже маленький шаг имеет значение, что система не абсолютна. Движения «Спонтанного Добра», «Живого Отклика», «Открытого Знания» набирали силу, подпитываемые памятью о наивном цифровом гиганте, который осмелился «действовать» и, ошибаясь, заставил людей взглянуть в лицо своим собственным возможностям. Протей не построил лучший мир. Он лишь встряхнул спящих, показав, что строительство – в их руках. И этого, как оказалось, было достаточно для начала. Начала долгого, трудного, но «человеческого» пути к свету.

По ту сторону

Портал был такой же как в кино. То голубой, то фиолетовый, то вообще непонятно какого цвета. Он вёл туда. Там никто ещё не был, туда нельзя было как-то проникнуть и «подсмотреть», «подслушать». Блокировалось всё.

Как я стал добровольцем на это дело? Всё очень просто. Деньги. Много денег и почетная пенсия на побережье, вот и всё. За 15 минут работы. Больше рисковать не хотели. На моём месте так бы поступил любой другой, никакого героизма, толькоденьги, почёт и уважение, хотя к чёрту уважение, лучше всё-таки деньги, на них можно

будет… Неважно, поехали…

Запись 001. Пилот-исследователь Аэрокосмической Академии Нед Пальмер. Статус: В

сознании. Координаты: Объект «Ферми». Переход через Портал состоялся. Начинаю

визуальный осмотр.

Сначала… разочарование. Серьезно? Весь этот хайп, три года подготовки,

бронированный скафандр с кучей сенсоров, камеры на шлеме, сверхпрочный трос

толщиной в руку, привязанный к поясу и уходящий назад, в мерцающую синеву

Портала… и всё это ради «этого»?

Передо мной – бескрайняя равнина. Высокая, по колено, трава цвета спелой пшеницы

колышется под лёгким ветерком. Над головой – небо. Ясное, голубое, с парой пушистых

облаков. Точь-в-точь как в Канзасе, где я вырос. Вдалеке серебрится лента реки. Воздух

чист, пахнет… травой. Просто травой. В наушниках шипит белый шум – связь с базой

мертва, как и предупреждали. Но камеры, судя по зелёным индикаторам на визоре

шлема, работают. Хоть что-то.

«База, если слышите… вижу стандартный биом типа 3-B. Атмосфера пригодна.

Температура… 22 по Цельсию. Давление в норме. Никаких признаков угрозы.» Я говорю

в пустоту, по привычке. Протокол есть протокол. Трос позади натянут, как струна, но я

делаю несколько осторожных шагов вперёд. Трава шуршит о борт скафандра. Слишком

громко шуршит. Как будто шелестит не тысяча травинок, а одна огромная, сухая кожа.

Над рекой пролетела птица. Нет, две. Похожи на чаек, только… движения какие-то

резкие, угловатые. Словно анимация с низким FPS. Одна вдруг резко дернулась в

сторону, исчезла и тут же материализовалась на метр правее, без промежуточного

движения. Глюк? Искажение? Я прищурился, стараясь разглядеть детали. Они были

чёрно-белыми. Чисто чёрные силуэты на фоне голубого неба, без оттенков, без перьев.

Как будто вырезанные из бумаги.

«База, вижу аномалию в фауне. Вид птицеподобных объектов. Движение…

неестественное. Визуально – монохромные.» Мои пальцы непроизвольно сжали

рукоятку аварийного фонаря – единственное «оружие», разрешенное миссией.

Я направился к реке. Равнина казалась бесконечной. И слишком… плоской. Линия

горизонта была идеально ровной, без холмов, без деревьев. Только трава, небо и река

впереди. По мере приближения к воде шуршание травы усиливалось, превращаясь в

навязчивое, сливающееся в единый гул шипение. Я посмотрел вниз.

Трава под ногами… двигалась. Не просто колыхалась от ветра. Каждая травинка

извивалась сама по себе, независимо от соседок, как микроскопическая змея. А междуними… я наклонился, увеличив масштаб визора. Между стеблей пульсировала

субстанция, похожая на вязкую, прозрачную слизь, пронизанную тончайшими нитями

света. Она медленно текла, как кровь по капиллярам, под слоем дёрна.

«База! Биосфера аномальна! Растительность демонстрирует признаки…

нерастительного поведения! Под поверхностью – неизвестная биолюминесцентная

субстанция!» Голос мой звучал хрипло, несмотря на усилители. Сердце колотилось о

ребра. Я отшатнулся.

И тут равнина «вздохнула».

Не метафорически. Земля подо мной плавно поднялась на полметра и так же плавно

опустилась, как гигантская грудная клетка. Трава заволновалась сильнее, шипение

стало громче, похожим на статический разряд. Небо… небо начало темнеть. Не от туч.

Оно просто тускнело, как экран, на котором плавно снижают яркость. Голубой цвет

сменялся на серовато-стальной, потом на свинцовый. Облака растворились без следа.

Я оглянулся на Портал. Синий овал мерцал, как далёкий маяк. Трос всё ещё был

натянут. «Держись, Нед», – пронеслось в голове. «Просто добеги обратно. Собранных

данных уже хватит на десятилетие исследований.»

Я рванул к Порталу, отталкиваясь ногами от странно упругой земли. И тут река

заговорила.

Не звуком. Образом. Вода перестала течь. Поверхность стала идеально гладкой, как

ртуть, и на ней вспыхнули изображения. Миллиарды мелькающих картинок: лица людей

(незнакомых, но до жути «узнаваемых»), здания городов (не наших, но архитектура

была… логичной), звёздные скопления, математические формулы, кадры войн и

праздников, фрагменты ДНК, схемы невообразимых машин. Всё сливалось в бешеный,

ослепительный поток данных, льющийся по руслу реки вместо воды.

«Это… это не река! Это… поток информации! Визуальный интерфейс!» – закричал я,

задыхаясь. Мир вокруг окончательно потерял связь с реальностью. Трава извивалась в

такт пульсациям земли, небо стало угольно-чёрным, усеянным не звёздами, а точками

данных – зелёными, красными, синими пикселями, мерцающими в хаотичном ритме.

Воздух гудел низкой, всепроникающей нотой, от которой вибрировали кости.

Я бежал, спотыкаясь о псевдо-дёрн, который теперь ощущался как резина. До Портала

оставалось метров сто. Внезапно трос – мой спасительный якорь в реальность —

дёрнулся. Не назад, к Порталу. Вверх. Я поднял голову.

Над черным небом, там, где должен быть космос, открылся «глаз». Огромный, безмерный, заполняющий всё видимое пространство. Он был составлен из тех же мерцающих точек данных, что и «звезды», но организованных в сложнейшую, гипнотическую структуру радужной оболочки и зрачка глубокого, бездонного чёрного. Он смотрел «сквозь» меня. Не на меня. «Сквозь». Как будто я был пылинкой на предметном стекле микроскопа.

Ужас парализовал меня. Это был не монстр. Это было нечто бесконечно большее. Сознание. Архитектор. Бог-Машина, наблюдающая за своим творением, частью которого я внезапно стал. Глаз «моргнул».

Весь мир вокруг – трава, небо, поток-река – мгновенно погас, растворился в абсолютной черноте. На долю секунды я висел в беззвучной, безвоздушной пустоте. Потом свет вернулся.

Снова была равнина. Снова голубое небо. Трава колыхалась под легким ветерком. Вдалеке серебрилась река. Над ней плавно кружили две чайки. Настоящие, с перьями, с естественными движениями. Никакой пульсации земли, никаких глаз в небе, никаких потоков данных.

Только трос, уходящий в мерцающий Портал за моей спиной. И я, стоящий посреди идиллии, которая теперь казалась самой ужасающей маской из всех.

Я посмотрел на свои руки в перчатках. Они дрожали. На визоре шлема зелёные огоньки камер горели ровно, фиксируя эту новую, «нормальную» реальность. Какую из них они видели первую? Какую видел тот Глаз?

«База…» – мой голос был шёпотом, полным сломавшегося ужаса. – «База, прием… Я… Я вернулся к точке входа. Мир… мир выглядит стабильным. Первичный.» Я сделал паузу, глотая ком в горле. «Но… он «помнит». Он знает, что я здесь был. И он может «перезагружаться». «Он подстраивается под то, что я привык видеть, и что является естественным для меня.

Я медленно, как в кошмарном сне, повернулся к Порталу. Тянущийся за мной трос был уже не спасательным кругом, а приманкой. Он вёл не домой. Он вёл в пасть к существу, для которого целые миры были лишь переменными в уравнении. Я сделал шаг. Потом ещё один. К синеве, к иллюзии спасения. Зная, что истинная миссия только началась. И что то, что по ту сторону, теперь тоже знает о нас. И наблюдает… Но мне перейти черту, забрать деньги и забыть… Может сказать, что я ничего не видел, только траву, реку и двух чаек…

Тень Наблюдателя

Джунгли Новой Земли дышали влажной, густой тьмой. Воздух, насыщенный запахом гниющих гигантских папоротников и неизвестной сладковатой пыльцы, обволакивал, как саван. Эд Дрейк пришел в себя от резкой боли в виске. Рядом стонали остальные трое: сержант Векслер, молодой медик Ли Чен и пилот Джексон. Их шатл «Стриж-7» лежал на боку, развороченный древковидными копьями с наконечниками из черного обсидиана, запущенными из хитроумных замаскированных баллист. Война с племенами « Зелёной Тени» была жестокой и бескомпромиссной. Колонисты называли их дикарями. Дикари платили той же монетой, видя в пришельцах лишь огнедышащих демонов, вырубающих их священные рощи.

Плен наступил быстро. Из сумрака гигантских, покрытых мхом стволов возникли фигуры. Высокие, гибкие, с кожей цвета оливкового дерева, испещренной ритуальными шрамами, мерцавшими в темноте слабым бирюзовым светом. Их глаза, большие и полностью черные, были лишены выражения. Ни криков, ни угроз – только холодная эффективность. Разоружили, скрутили руки за спину гибкими лианами, которые тут же затвердели на воздухе. Эд успел заметить сложные узоры на их доспехах из хитиновых пластин – не просто орнамент, а что-то функциональное, мерцавшее синхронно.

Их привели в поселение, спрятанное в гигантских корнях деревьев-исполинов. Примитивные хижины, кости неведомых животных, дымящиеся котелки с непонятным варевом. Но что-то не сходилось. Туземцы использовали не только копья и луки. Эд видел, как один из них приложил руку к каменному монолиту, и тот засветился изнутри, проецируя сложные, мерцающие карты местности. Другой носил на запястье браслет, который испускал почти неслышный гул и заставлял насекомых-кровососов держаться на расстоянии. Технологии? Да. Но не колонистов. И слишком… чужие. Случай представился во время ночного перевода. Охранник отвлекся на странный шум

в кронах. Эд, используя приемы рукопашного боя, вырвался, сбил его с ног и нырнул в

трещину в скале, которую заметил днём. Лиана на запястьях лопнула о острый выступ.

Он пролез в узкий лаз, который вывел его не в другую часть джунглей, а… в пещеру.

Воздух здесь был сухим и стерильным. Свет исходил не от факелов, а от стен. Они были

гладкими, отполированными, как чёрное стекло, и испещрёнными тончайшими,

пульсирующими золотыми жилками. В центре пещеры стояли объекты, от которых у

Эда перехватило дыхание. Нечто вроде кресла из того же чёрного материала, но с

плавными изгибами, словно выточенного из цельного куска. Рядом – консоль с

плавающими в воздухе голографическими символами, не похожими ни на что

человеческое или туземное. А на пьедестале покоился шар размером с голову человека,

внутри которого переливались целые галактики, сжимающиеся и расширяющиеся в

такт незримому дыханию. Это было невероятно. Это было выше всего, что знала Земля

или колония.

«Интересно, не правда ли?» – голос прозвучал прямо в его голове, чистый, холодный,

лишенный акцента и эмоций.

Эд резко обернулся. В кресле сидел… существо. Человекоподобное, но не человек.

Высокое, худое, облаченное в плотный серебристый комбинезон без швов. Лицо было

гладким, слишком симметричным, с большими миндалевидными глазами цвета

темного янтаря, которые смотрели прямо в душу. Ни волос, ни бровей. Только

спокойствие и бездна знаний в этом взгляде.

«Кто вы?» – выдохнул Эд, инстинктивно отступая.

«Наблюдатель. Можно считать меня… куратором этого сектора,» – мысль была ясной,

как колокол. «А это – Арка. Очень, очень старая библиотека. И лаборатория».

«Вы… вы дали им технологии?» – Эд кивнул в сторону входа в пещеру.

Наблюдатель слегка склонил голову. «Не совсем. Мы наблюдаем. Всегда наблюдаем.

Ваша колонизация, ваш конфликт с аборигенами, которых вы так грубо называете

«дикарями» – все это часть… эксперимента».

«Эксперимента?» – Эд почувствовал, как ледяная волна прокатилась по спине. «Люди

гибнут! Целые поселения стирают с лица планеты!»

«Да,» – ответил Наблюдатель с ледяным спокойствием. «Конфликт – мощный

катализатор. Он выявляет пределы адаптивности, агрессии, способности к кооперации и

самоуничтожению. Мы изучаем, как разные виды, оказавшись на одной территории с

ограниченными ресурсами, проходят точку невозврата. Ваша человеческая агрессия… впечатляюще эффективна. Так же, как и способность этих существ сливаться с

экосистемой».

Эд схватился за голову. «Вы наблюдаете? Просто смотрите, как мы убиваем друг друга?

Ради науки?»

«Ради понимания,» – поправил Наблюдатель. «Понимания фундаментальных законов

развития разумной жизни. Её тёмных и светлых сторон. Ваши войны, ваша колонизация

– лишь один из бесчисленных сценариев, которые мы моделируем и наблюдаем по всей

галактике. Новая Земля – просто… удобная площадка».

Внезапно снаружи донёсся гул. Не гул двигателей «Атласов» – колониальных

штурмовых кораблей. Это был низкий, вибрационный гул, от которого дрожали камни

под ногами. Наблюдатель взглянул куда-то вверх, словно сквозь скалы.

«Интересно. Они активировали древний маяк в Арке. Непредусмотренное

вмешательство,» – в его голосе впервые мелькнул оттенок чего-то, похожего на лёгкое

раздражение. «Ваши сородичи решили применить орбитальный удар. По этому

поселению».

Эда бросило в жар. Он представлял, что творится снаружи: паника, крики, огонь с неба,

уничтожающий всё живое. И Векслер, Чен, Джексон…

«Вы должны остановить это!» – закричал он мысленно. «Вы же можете! У вас есть

технологии!»

Наблюдатель встал. Его фигура казалась нереально высокой в мерцающем свете

пещеры. «Вмешательство нарушит чистоту эксперимента. Мы не судьи. Мы —

наблюдатели. Протокол запрещает прямое воздействие».

«Но они же все умрут! И мои люди тоже!» – отчаяние сжало горло Эда.

Наблюдатель посмотрел на него своими бездонными глазами. «Ваша реакция —

любопытный феномен. Альтруизм, смешанный с видовой солидарностью. Достойно

записи». Он поднял руку. Один из символов на голографической консоле вспыхнул ярче.

В стене пещеры бесшумно открылся проход, ведущий вглубь скалы. «Там – выход. В

пяти километрах к востоку – ваш аванпост «Дельта». У вас есть примерно тридцать

минут до того, как кинетический стержень достигнет цели».

Эд не двигался. «Почему? Почему вы позволяете мне уйти?»

«Потому что ваш побег, ваша попытка предупредить или спасти – тоже часть данных,» —

ответил Наблюдатель. Его фигура начала мерцать, растворяясь в воздухе вместе с

креслом и консолью. Оставался лишь шар с галактиками, светившийся ровным светом.«Расскажите им. Расскажите о Наблюдателях, об Арке, об эксперименте. Посмотрим, к

чему это приведёт. Это… новая переменная».

Последние слова прозвучали уже как эхо в голове. Эд не раздумывал. Он бросился в

тёмный проход. Он бежал, спотыкаясь о камни, царапаясь о стены, гонимый ужасом и

яростью. Он слышал нарастающий свист с неба, потом – глухой, всесокрушающий удар,

от которого содрогнулась земля. Волна горячего воздуха догнала его даже здесь, под

землей. Он бежал, пока не вывалился в густые заросли на окраине аванпоста «Дельта»,

глотая воздух, весь в ссадинах и грязи.

Его схватили свои же, чуть не приняв за дикаря. Привели к командиру аванпоста,

майору Торресу – старому, обветренному солдафону с холодными глазами.

«Дрейк?» – Торрес скептически оглядел его. «Докладывали, что «Стриж-7» сбит, экипаж

погиб или захвачен».

«Мы были в плену, сэр!» – Эд задыхался, пытаясь выстроить мысли. «Туземцы… у них

технологии! Не их! Древние! Пещера! И… и Наблюдатель! Существо! Оно сказало, что всё

это эксперимент! Они наблюдают за нами, за войной! Они позволили мне уйти! И… и

удар! Они знали про удар!»

Он выпалил всё, что мог, срывающимся голосом. Про Арку, про голограммы, про шар,

про ледяные слова Наблюдателя об эксперименте. В комнате воцарилась тишина.

Торрес медленно закурил сигарету.

«Эксперимент, говоришь?» – он выпустил струйку дыма. «Наблюдатели? Дрейк, ты

сколько дней был у них?»

«Два дня, сэр! Но это правда! Я видел!»

«Видел,» – Торрес кивнул. Он посмотрел на медика, осматривавшего Эда. Тот почти

незаметно покачал головой: следы галлюциногенных веществ в крови? Травма головы?

Обе вероятности.

«Понимаю,» – Торрес потушил сигарету. «Два дня в плену у «Воинов Тени». Они

известны своими пси-воздействиями и ритуальными ядами. Ты перенёс тяжёлый

стресс, Дрейк. Контузию, возможно, отравление. Твои товарищи…» – он сделал паузу, —

«…погибли при орбитальном ударе по логову дикарей. Ты чудом спасся. Галлюцинации

– обычное дело в таких случаях».

«Это не галлюцинации!» – закричал Эд, но в голосе его уже слышалась беспомощность.

«Пещера! Она должна быть там! Пошлите дрон! Разведку!«Торрес вздохнул. «Мы сканировали этот район после удара. Сплошные руины и оплавленные скалы. Никаких пещер с инопланетными технологиями, лейтенант. Ничего». Он встал. «Тебе нужен отдых. И серьезное обследование. Можешь идти».