Шрифт:
-100%+
© Сергей Фофанов, 2025
ISBN 978-5-0065-3851-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Летний жар
«Приходит лето, и клубника…»
Приходит лето, и клубника
лукошко ломит. Краснолика.
Когда мороз, когда озноб,
когда чайку, согреться чтоб, —
не забежишь к соседке Вале,
не спросишь в лавочке у Гали:
«Есть Крым, Воронеж, Краснодар?»
Храните в банке летний жар.
Варенья ложку – дачу вспомнишь:
терраски бросовый размер
и одуванчиков партер;
пихнёшь под бок пучок соломы,
зальёшь в глаза коровий взгляд…
а за окном – зимы уклад
и тополь, трезвый и крахмальный,
торчит колонною ростральной.
«Ход мыслей собирает день…»
Ход мыслей собирает день.
Тень косо смотрит на плетень.
По рельсам движется трамвай.
Открылись двери – вылезай.
Пройдись по берегу реки.
И не ищи глазами брод.
Отдайся взгляду вопреки
Неспешности движенья вод.
И, умеряя сердца стук,
Наполни щебетаньем слух.
«Тебе, мой маленький сосед…»
Тебе, мой маленький сосед,
я подарю велосипед.
Катись, крути, пытай педали.
Катись, дружок, и в ус не дуй.
Как больно жизнь потом ударит —
тут шрам, там клюнул поцелуй, —
и всё равно покатишь бойко.
А что игрушка? На помойку.
Такая участь железяк.
Но вспомнишь: был сосед. Вот так.
«Пока льёт дождь, пока гроза…»
Пока льёт дождь, пока гроза
ещё бузит и гром картавит,
и кучерявы небеса,
твой подбородок богом правит.
Ещё поляна, как страна,
но даль туманная яснеет,
и в огороде бузина
уже отчётливо краснеет.
«Был май, цвёл одуванчик, жёлт…»
Был май, цвёл одуванчик, жёлт
махрой, и зеленела кочка,
дул ветер – молодо, свежо, —
и небо голубело, впрочем
прекрасно в этом мире то,
что всё меняется, и лето
пришло, ушло – среди цветов
всё больше знаков фиолета.
Раскрылись астры, и давно
поднялись в клумбах георгины,
лишь одуванчика пятно
совсем исчезло из картины.
«Рука в руке. Дуга в дуге…»
Рука в руке. Дуга в дуге.
Гремят по крыше дождь и гром.
И мы с тобой на волоске
от смерти и греха плывём
в минутах долгих, как часы;
слова фальшивы, как весы;
молчанье золото, лови
монеты тихие любви.
И не держи их: дождь возьмёт,
запрячет в реку между струй.
С любовью скорой не балуй.
Не будет долгим хоровод:
раз громыхнёт, уйдёт в леса, —
вот и закончилась гроза.
Мотив
«На лодку тихую мой август был богат…»
На лодку тихую мой август был богат,
на темную струю и светлое весло.
На легковесный слог мой август был богат,
на сумерек тепло, на вздохи «ах» и «ох».
На линию реки в неясных берегах
мой август был богат, на пальцев холодок.
Мой взгляд привил себе шиповника цветок —
и розовую рябь закинул в облака.
А вечер крошит очертания, и плох
калитки старый створ. Заснул совсем, небось,
гуляка-пёс, уткнул в мои колени нос
и прядает ушами от укусов блох.
«Лето, лето, – кромка света…»
Лето, лето, – кромка света.
Изменение сюжета,
новоявленный словарь.
Разгорается примета —
незатейливый фонарь —
долго, долго, но так надо;
и вечерняя прохлада —
нет, ещё не тьма, но тьмы
ожидание, разлада —
с дальним привкусом хурмы.
И теряется, таится,
тлеет сумеречный след;
расставанье – этикет,
и прощанье длится, длится…
«Льёт дождь, не высунешь ни носа…»
Льёт дождь, не высунешь ни носа,
ни носопырки башмака.
Денёк такой: не стих, не проза,
а до буфета два шага —
налить рюмашку, выпить дерзко,
закушать яблочком «имперским»
и вспомнить летнее тепло,
оно исчезло, утекло.
Ах, лето-ретро, осень завтра —
пойдут детишки в первый класс
(учитель выдаст им наказ),
а я спеша схомячу завтрак
и соберу рюкзак забот.
Простимся, лето, – осень ждёт.
«Как ветер листвой опавшей над…»
Как ветер листвой опавшей над
и над листвой облаков самолёты,
как над словами, ни в склад ни в лад
дворник листья в кучи метёт, и
будто рождают странные махи
время, скользящее в шорохах так,
точно кружат в стае осенние птахи
или стружка падает на верстак.