Предисловие
Приветствую, Странник, в моих необъятных владениях!
Я – Роксана Фокс, где реальность ткет свои полотна из снов и теней. Здесь горы хранят древнее молчание, леса шепчутся с ветрами о временах, канувших в Лету, подземелья скрывают кости былых цивилизаций, а в старинных зеркалах может застыть вечность вампирского взгляда.
Страницы этой книги – врата. Роксана Фокс, мой проводник в сей раз, лишь передает эхом голоса моих духов, шорох моих листьев, звон моих подземных кристаллов, леденящий шепот моих ночных обитателей. Ее стихи – это карты к тайнам, спрятанным в туманных долинах, дремучих чащах, каменных утробах и темных залах.
Открой сердце, отбрось сомненья. Позволь моей магии, переданной через строки, окутать тебя. Пусть "Мистические Горы" Роксаны Фокс станут твоим путеводным светом (или отблеском лунного луча?) в бескрайних просторах моего волшебства.
Ступай же, и да пребудет с тобой чудо!
Твоя Роксана Фокс
Раздел I: Мистические Горы
1. Зов Вершин
Хрустальных вершин седина
Манит в поднебесную высь,
Где туч фиолетовых глыбы
Над пропастью дивно повис.
Зов этот – не просто звучанье,
А зов древней мощи Земли,
Когда раскрывались миры,
И чудо еще не ушло.
Тропинка, змеясь меж уступов,
Ведет сквозь туман и гранит,
Где эльфы когда-то слагали
Свои серебристые нити.
И кажется, вот-вот из трещины,
Где вечный приютился мороз,
Выходят гиганты-исполины,
Что время само принесло.
И слышится пенье стихии –
Ветров перекличка, громов.
Вершины, как строгие лики,
Хранят бесконечность веков.
Ступай же, ищи, не робея,
Хоть путь твой опасен и крут.
Душа, что на зов отозвалась,
Уже никогда не уснет.
2. Тропа Забвения
Она змеится меж скал,
Где мхи седые растут,
И каждый шаг здесь – начало
Пути, что назад не вернут.
Тропа Забвения – имя,
Что шепчет седой старичок,
Кто в хижине дымной и синей
Живет у подножья дорог.
Тот, кто ступил на дорожку,
Забыл свое имя, свой дом.
Лишь горы да небо высоко
Становятся новым путем.
Теряются мысли, как птицы,
Умчавшиеся в синеву.
Остались лишь камни да льдины,
Да вечная песня ветру.
И кажется, тень промелькнет ли,
Иль голос знакомый позовет –
Тропа накрепко стирает
Все то, что душа сберегла.
Но знают идущие следом:
Забывшее – обретет.
В конце, где туман рассекает
Луч солнца, как острый клинок,
Откроется дверь в иное,
Где время иное течет.
И память вернется, но чистой,
Как горный ручей в час весны.
Тропа Забвения – плата
За знанье иной стороны.
3. Каменные Исполины
Они стоят, как часовые века,
Громады скал в снегах и облаках.
Их лики, высеченные грозой,
Хранят покой и мудрость, как святы.
Не люди их воздвигли в старину –
Взметнула горы к синеве одна
Земли глухая, яростная дрожь,
Когда миры рождались из огня.
Теперь стоят, задумчивы и строги,
Над пропастями, где орлы парят.
На их плечах – седые шапки вьюг,
В их недрах – тайны, что не разгадать.
Порой, когда грохочет громовой раскат,
И молний стрелы бьют в их грудь седую,
Мне чудится – глубокий, тяжкий вздох
Идет из тьмы, где спит их мощь глухая.
Они молчат, но слышат всё вокруг:
И вой шакала, и орлиный клекот,
И шелест трав, и плач ручья в ночи,
И дум моих негромкий перепев.
О, Каменные Исполины, братья!
Хранители безмолвные земли!
Ваш вечный вид тоску мою врачует,
И в душу мне спокойствие влил.
Я знаю: век ваш долог, не измерить,
Но и для вас придет последний час –
Вздохнёт земля, и рухнут великаны,
Став прахом, что развеет ветер-час.
Но ныне – стойте! Сторожите вечность!
Пусть ваша тень усталого прикроет.
Вас не согнуть, не смыть, не одолеть,
Вы – вечный символ мощи и покоя.
4. Эхо Древних Битв
Под сводом скал, где вечный сумрак спит,
Где эрозия резцы свои вонзила,
Стою и слушаю. Воздух дрожит,
И камень будто стонет, как могила.
Не ветер это воет в глубине расселин –
То Эхо Битв, что здесь кипели встарь,
Когда сшибались армии во мгле,
И кровь лилась потоком, жарче зари.
Сквозь толщу лет, сквозь каменную плоть
Пробился гул: то медный рог завыл,
То лязг мечей о щиты, точно дробь,
То конский топот гулко проходил.
Вот крик триумфа… Вопль последней муки…
Набатный звон разбитых вдребезги…
И завыванье магической науки,
Что превратила в камень вражий строй.
В ущелье этом, узком и глухом,
Как в раковине, спрятан шум прибоя,
Хранится память яростного боя,
Где пали тысячи под страшным богом.
Я слышу шепот павших: "Помни нас!
Не прах мы здесь, не кости под уступом.
Мы – эхо силы, гнева, смелых глаз,
Мы – вечный грохот в горном переступе.
Пройдешь тропой – услышишь нашу повесть,
Как бились духом, не щадя костей.
Наш бой не кончен. Эхо – наша совесть,
Зовущая из вечности теней."
5. Облачный Перевал
Дорога в небо. Вверх, сквозь пелену,
Где тучи вязки, словно молоко,
И каждый шаг – борьба, и нет вину
Усталости в коленях. Высоко!
Сквозь вату мокрую, сквозь сырость, тьму
Пробиться надо к солнцу, к синеве.
Воздух разрежен. Сердце бьет в дугу,
И мысль одна: "Дойду ли? Выживу ль?"
Вот стена льда. Обход? Нет, прямо в лоб!
Вгрызаясь кошками, ползешь, как тварь.
Туман внезапно рвется. Мир! Утоп
В лазури неба. Прямо – дикий пар!
Облачный Перевал! Ты – дверь в эфир!
Под ногами – кипенье молока,
А выше – солнца золотой натир
На синих склонах. Даль – легка, широка.
Здесь дух парит, забыв про тяжкий груз,
Про страх паденья, про усталость ног.
Лишь ветер свежий ласково обдул,
Да ясный воздух опьяняет мог.
Стоишь на крыше мира. Видишь край,
Где время замедляет свой разбег.
Облачный Перевал – святой сакральный рай
Для тех, кто одолел туманный бег.
Отсюда вниз – лишь туч моря простор,
И острова-вершины вдалеке.
Облачный Перевал – как приговор:
Забыть земное в вечной синеве.
6. Логово Гримфлайера
За Черным Пиком, где лишь ястреб смел,
Где лавин грохот – вечная молитва,
Есть щель. Вход скрыт. И камень почернел
От древней сажи, словно пепел битвы.
Туда не ходят серны, не летят орлы.
Лишь ветер воет жалобно в ущелье,
Неся обрывки шепота, хриплы:
"Гримфлайер… Кости… Вечное веселье…"
Спускался смельчак? Лишь факел догоревший
Нашли у входа. Да коготь, черен, остр.
Там, в глубине, где мрак как смоль, кипевший,
Жил Дракон Ветров, Последний из сестер.
Его крылами тени сшибли горы,
Его дыханье – шквал из ледяных игл.
Его сокровищ – сказочные горы,
Но взгляд один – и смельчак окостенел.
Теперь лишь Логово. Пустота да кости
Добычи древней. Черепа в ряд.
И шелест крыльев – призрачной не проще ли?
Или это ветер в расщелинах визжит?
На стенах – шрамы от когтей и чешуи,
На полу – золото, что тленья не берет.
И кажется, во мгле, где тени шевелятся,
Два уголька – зрачки – еще живут, горят.
О, Логово Гримфлайера! Гробница мощи!
Проклятье места, где закончился полет.
Хранишь ты тайну гибели ироньей,
И страх живет здесь. Страх не уйдет.
7. Звездопад над Пиками
Когда последний луч заката стыл,
Поглоченный лиловыми хребтами,
И ночь, как бархат, горы укрыла,
Я вышел к краю, где кончались камни.
Воздух – кристалл. Морозно и светло.
Высоко-высоко, в бездонной синеве,
Зажглись лампады. Мириады. Наголо
Явилась Вечность в первозданной спеси.
И вдруг – одна сорвалась. Полоса!
За ней другая… Третья… Целый рой
Стремительных, как мысли, небесных слез
Прочертил небо огненной строкой.
Звездопад! Над самыми Пиками!
Отражаясь в ледниках, как в зеркалах,
Он сыпал искры, жемчуг, бисеринки,
Рассыпая по склонам волшебный прах.
Казалось, горы, эти мрачные гиганты,
На миг смягчились. Приняли дар ночной.
Сияли граниты, снега, уступы, скаты
Под неземного сияния пеленой.
И падала каждая звезда – как жизнь,
Короткий всплеск в безмерности пустой.
Но в этот миг – вселенская связь
Меж мной, камнем, и вечною пустотой.
Я ловил их взглядом, ловил душой,
Эти мимолетные нити света.
Звездопад над Пиками – благодать,
Смывающая с души все следы раздора.
Когда умолк последний светлый струй,
И ночь вернулась в первозданный чин,
Во мне горел тот дивный звездный ручей,
Как знак надежды, упавший с вершин.
8. Руны Ветров
На плоской скале, обдуваемой всеми ветрами,
Где солнце и стужа резцы точат года,
Хранятся посланья. Не буквы – знаки, шрамы,
Что вывел не человек. То – Руны Ветра всегда.
Они не прочтутся глазами простого путника,
Не звуком их смысл открывается нам.
Он слышится в свисте, в завывании жутком,
В шепоте ласковом, в яростном гимне громам.
Один знак – как стрела, летящая в бездну отчаянья.
Другой – как спираль, что вьется к теплу.
Третий – сеть паутины, ловушка знанья,
Четвертый – клык, разрывающий тьму.
Они говорят о рождении вихрей над морем,
О путях журавлей через тысячу рек,
О гневе земли, что сокрушит все в горе,
О тихом дыханье весны на рассвете.
Старые шаманы сидели тут сутками,
Ловя в напеве ветров откровенья.
Они записали мелодии звуками,
Но смысл истинный – вне человечьего рвенья.
Я прикасаюсь ладонью к холодному камню,
Где выбиты Руны. Дышу. Замираю.
И ветер поет мне: то плач, то проклятье,
То вечную правду, что я не узнаю.
Но чувствую кожей: здесь – ключ к мирозданью,
К движению жизни, к полету стихий.
Руны Ветров – это древнее знанье,
Высеченное в камне незримой рукой.
Уйду я. Придут другие. Камни стерпятся.
А Руны все так же будут звучать,
Пока не утихнут последние ветры,
И мир не закончит свой путь опять.
9. Туманы Памяти
Они приходят с утра, как призрачный стан,
Сползая с вершин, заполняя ущелья.
Туманы Памяти… Вихрями, как дурман,
Окутывают долину, селенья.
Не просто вода, не пар от реки –
В них сплетены сны, что земля позабыла.
Виденья былых времен, чьи огоньки
Еще не потухли, не сгинула сила.
Идешь сквозь пелену – и вот, из глубин,
Проступают контуры замка седого,
Где флаги трепещут, где слышен девиз,
Забытый столетьями… Ветер доносит.
А вот и толпа на базарной горе –
Крики торгашей, смех ребятишек.
Запах пряный трав, кожи… И вот на заре
Вновь растаяло все, будто небылишко.
Там – битва кипит! Мечи, звон щитов!
Вздохи последние… Потом тишина.
И снова туман, скрывший прах веков,
И лишь сердце стучит, узнав времена.
Туманы Памяти – врата в параллели,
Где время не властно над вечным покой.
Они позволяют, хоть на пределе,
Увидеть, как жил этот край до поры.
Но осторожней! Кто в тумане завязнет,
Тот рискует в прошлом навеки остаться.
Услышать зов предков, забыть про возврат,
И в призрачной доле навек раствориться.
Они – и благо, и страшный обман,
Эти Туманы, что горы хранят.
Хранители тайн, проводники в обман,
Что души пытливые к прошлому манят.
10. Песнь Ледника
Он движется. Медленно. Весомо. Вниз.
Неслышно для уха, но видно векам.
Громада льда, голубизны отлив,
Хранит в себе капли слез облакам.
Песнь Ледника – это скрежет глухой,
Когда он трещит под собственной тяжестью.
То стон, то урчанье, то вой ночной,
Полный древней, нечеловеческой нежностью.
Он помнит эпохи, когда был лишь снегом,
Лежавшим пушистым покровом на склоне.
Он помнит давленье тысячелетий,
Слоившихся, спрессованных в синем законе.
В его глубине – пузырьки древних туч,
Пылинки вулканов, забытых давно,
Споры растений, что вымерли луч,
И следы метеоров, что пали на дно.
Он движется. Точит гранитную плоть,
Создавая долины, фьорды, морены.
Его не остановить. Не обмануть.
Он – Время в кристалле, холодное, верное.
Его голубые пещеры – как храм,
Где эхо звучит, как органная фуга.
И капель струится – святая вода,
Начало реки, что умчит в океаны.
О, Песнь Ледника! Гимн терпенью и мощи!
Ты учишь: даже недвижимость – обман.
Всё течет. Даже камень подточит упорство.
И вечность – лишь медленный, верный дрейф.
Слушай его скрежет в высоком ущелье,
Пей холодный воздух с его голубизной.
Песнь Ледника – это вечное месиво
Из льда, времени и немой красоты.