Немецкая овчарка в описании с иллюстрациями. Часть I из III: Овчарки и пастушьи собаки, их происхождение и родство

Так говорится в «Вендидаде», старейшей книге «Зендавесты», в главе, посвященной «Сотворению мира». «Зендавеста» – это сборник древних иранских верований. Подобно схожим традициям, она обязана своим происхождением процессу, когда общепринятые высказывания и моральные принципы передавались в письменной форме в более позднее время. Ее материалом послужила былая цивилизация одного из самых древних героических народов незапамятных времен. Несмотря на то, что ее основа и знания лежат далеко за этими отдаленно предшествующими и доисторическими событиями, это источник для нашего вывода, что мы вправе использовать девиз, открывающий нашу первую главу. «Мир» в естественно узкой идее Зороастра, которая до сего дня не вытеснена полностью, справедливо относится только к человеку и воспринимается как результат эволюции и развития человечества. Мы можем представить такие мысли и чувства в сознании людей, для которых собака была не только хорошо зарекомендовавшим себя компаньоном и товарищем (старый персидский кодекс законов Бундахишн уже различает собак, которые бродят стаями, и тех, кто были одомашнены). Собака, наряду с петухом и огнем, изгоняла злых духов и магию, побеждала врагов: тьму и зло ночи. «Ее голос уничтожил зло», – говорит Бундахишн о собаке.

Теория Зороастра естественно становится несостоятельной в свете современных открытий. Первобытный человек уже сделал первый решительный шаг на пути, который приведет его к нынешним высотам, к тому времени, когда собака нашла путь к нему. Только тогда обе стороны сначала научились обращать эти встречи в своих общих интересах. Помогало этому становление хорошо обоснованного сотрудничества на основе утилитарных мотивов. Затем более развитая сторона добилась подчинения другой до положения зависимого раболепия.

При составлении прилагаемого «Генеалогического древа домашних собак северо-евразийской территории» я попытался дать обзор истории первоначальных типов домашних собак и их развития вплоть до самых важных современных пород. Различные линии стрелок на странице показывают связь между видами, которые ответвляются друг от друга или связаны посредством искусственного разведения. Строки с"?" указывают, что возможно близкое родство или могла быть прилита новая кровь. Соединения, выполненные значками, указывают на несомненное смешение кровных линий; они прослеживаются вплоть до производного от них нового родительского вида. Я добавлю несколько пояснений далее.

Для торфяной собаки, Canis familiaris palustris Rütimeyer, Т. Р. Штудер считает предком небольшой карликовый тип дикой собаки, а именно Canis ferus Mikii Волдржича; но другие ученые считают ее потомком одомашненной вида шакалов, которые, в конце концов, тоже принадлежат к роду Сanis. Во всяком случае, торфяная собака по ее старейшим из известных останков довольно слабое маленькое создание. Похоже, следует считать, что на ее предка повлиял длительный период полуголодной жизни в тяжелые времена ледникового периода, который до этого был более мощным видом дикой собаки. Различные условия жизни, которые он испытает в процессе своего приручения, могли усугубить это ухудшение. Как мы могли заметить на примере шакалов, койотов и других маленьких диких собак в Зоологическом саду; и в этой связи я бы вспомнил свое прежнее описание волчонка из Ниша. Торфяная собака распространилась почти по всей Европе; его останки можно найти во всех южных районах, ограниченных воображаемой линией, соединяющей Ирландию и север России. Ее можно обнаружить практически не изменившейся в тунгусской собаке в Сибири (что очень поучительно для отслеживания расселения коренных пород), на островах в Южных морях, на архипелаге Бисмарк [рядом с островом Новая Гвинея в Тихом океане] и в шпице батаков, которого изо всех сил старались подробно описать выше. Позже среди находок останков обитателей свайных жилищ неолита, была обнаружена торфяная собака, сохранившая в значительной степени характеристики своей первоначальной формы. Но были также найдены более крупные и мощные экземпляры, которые, судя по черепу, свидетельствуют об искусственном воздействии и деформации, произведенной человеком; что делает возможным явный раскол в породе. От этой торфяной собаки вместе с вышеупомянутыми собаками первобытных людей и чау-чау в Китае следует прослеживать происхождение шпица и пинчера, а также английского терьера среди наших современных собак. Он также внес вклад в более мелкие породы Крайнего Севера, такие как лапландская собака, исландская собака и финская птичья собака. Также и кровная линия собаки бронзового века (позднее породила овчарок) определенно оказалась смешанной с кровной линией торфяной собаки, точно так же, как эта линия, несомненно, преднамеренно привела к смешиванию с пепельной собакой или наоборот прилилась в ее вены. Как и в случае со шпицем батаков, торфяная собака, первая из одомашненных собак, могла также использоваться первобытным человеком в качестве охотничьей собаки. Тогда вполне естественно, что у человека могла возникнуть идея развить эти хорошие качества, несмотря на сравнительную физическую слабость собаки, в более мощную породу. На выставке в Швейцарии в начале этого столетия я видел несколько хороших экземпляров шпицев среднего размера, большинство из которых были белыми, и с их удлиненным и значительно более низко располагающимся телом они сильно отличались от обычного типа этой породы. Не исключено, что на территории Швейцарии, которая является одним из основных районов существования старых свайных жилищ на озерах, потомки старых шпицев, возможно, сохранили свой облик в значительной степени без изменений. [На схеме л. н. = лет назад].

В этом исследовании овчарок вряд ли есть необходимость говорить более полно о Canis familiaris Leineri Studer, о происхождении которого или с севера или с юга до сих пор нет единого мнения, и которого Т. Р. Штудер считает предком английских гончеподобных собак, включая дирхаундов и волкодавов, а также русских гончих (борзых). Кроме того, если предположить, что к нему была прилита волчья кровь, Canis familiaris Leineri может быть прослежен до Canis Poutiatini, праотца наших овчарок. Также Т. Р. Штудер обнаружил черты в черепах овчарки и волка, которые были весьма схожи с черепом Canis Leineri.

Нам не нужно возиться с пепельной собакой Canis familiaris intermedius Woldrich. Т. Р. Штудер видит в нем, как и в собаке бронзового века, прямого потомка от Сanis Poutiatini и предка наших современных охотничьих собак. Его тип [Canis familiaris intermedius Woldrich] был сохранен с наименьшими изменениями и ведет от старого немецкого «лейтхунда» (стайная гончая) к нашим спаниелям и беговым собакам Швейцарии и Франции.

Два оставшихся типа, собаки бронзового века и Canis Inostranzewi, имеют огромное значение для тех, кто интересуется овчарками. Первый как предок наших овчарок, а второй как предок наших пастушьих собак, в которых кровь Poutiatini может быть прослежена через старогерманских, старофранцузских и других овчарок, снова до чистой популяции овчарок.

Мы узнаем кое-что о ховаварте из книги Генриха Минзингера, вышедшей в 1473 году под названием «Puoch von den valken, habichten, sperbern, pfäriden und hunden» (Книга о соколах, ястребах, ястребах-перепелятниках, лошадях и собаках), которую составил ученый «доктор медицины» ранее 1450 г. по приглашению графа Людвига из Вюртемберга-Ураха. Он сообщает: «Я описал это по-немецки, как философ и Учитель [церкви] написал по-латыни». Он основывал свои замечания на брошюре «De falconibus, asturibus, accipitribus» Альберта Магнуса, умершего в 1280 году; которая в свою очередь является дополнением к книге императора из династии Гогенштауфенов Фридриха II под названием «De arte venandi cum avibus II» [ «Об искусстве охоты с птицами», конец 13-го века]. Г. Минзингер упоминает пять видов собак, которые разводились: «охотничья собака и лейтхунд [бладхаунд или стайная гончая], борзая, большая дворовая собака, “zwydarm” [звидарм] и болонка. В «больших дворовых сторожах, похожих на волков» по приведенному их описанию можно безошибочно признать потомков собаки бронзового века, наших собственных овчарок, поскольку лохматые, с висячими ушами овечьи Rüde не имеют никакого сходства с волком. Г. Минзингер познакомился с пастушьими собаками, так как единожды упоминает «лай собак, пасущих овец». Он не упоминул особо этих собак, потому что, как уже было сказано, он описывал только аристократических собак, к которым нельзя было причислить большого Rüde. Напротив, этим он почтил сторожевых дворовых собак, потому что с ними нужно обращаться так же, как с охотничьими собаками и гончими, но они должны иметь «более грубую и постную пищу». Это высокое положение сторожа двора, несомненно, во многом связано с его использованием на охоте, как уже говорилось ранее. Согласно Г. Минзингеру, заслуживает внимания «звидарм», чью силу и быстроту он особо отмечает, который произошел от борзой и сторожа двора. Г. Минзингер ничего не говорит о стороже двора, работающем с отарами и стадами, напротив, он сообщает нам, как и Альберт Магнус, что эта собака служит для выслеживания «вора и негодяя» и действует точно так же, как и наша дрессированная человеком собака современности. Соответственно, у нас был сторож двора или овчарка, действующая как полицейская собака более 700 лет назад! (Подробнее см. «Вестник Союза владельцев немецких овчарок», 1918 г., буклет 4, стр. 78).

Однако мы не просто полагаемся на старые сообщения, у нас есть лучший способ узнать, что потомки собаки бронзового века, чью историю мы смогли проследить вплоть до начала истории, оставались неизменными на протяжении всего Средневековья. Это находки костей в Пещере дьявола близ Штайнау-ан-дер-Штрасе, в районе Шлюхтерна в провинции Гессен-Нассау [ныне район Майн-Кинциг в земле Гессен], которые в данном случае относятся не к доисторическим, а к историческим временам. Эта пещера служила своеобразной ямой живодера для складирования в ней останков туш погибшего рогатого скота, особенно собак. Преобладание собачьих костей объясняется тем, что в 1540 году при реконструкции замка Штайнау, принадлежащего графам Ганноверским, захоронение охотничьих и дворовых собак замка, которое использовалось для этого с 13 века, теперь заняли для других целей, а останки эксгумированных собак были выброшены в пещеру. Позже туда же были брошены тела собак, и некоторое количество голодных собак, привлеченных «букетом» двора живодера, проникли в глубокую нишу пещеры, откуда не смогли выбраться. По словам М. Хильцгеймера, который тщательно исследовал и каталогизировал их, большинство этих костей – это черепа пород, которые использовались для охоты. Кроме того, он обнаружил несколько черепов мастифоподобных собак и гончих, которые также относились к потомкам торфяной собаки. Наконец, в больших количествах были обнаружены черепа собак, которые во всех отношениях соответствовали черепам собак бронзового века и нашим современным овчаркам. Все эти черепа относились к периоду с начала 13 до 19 века. Многочисленные образцы черепов овчарок-собак бронзового века, как объясняет М. Хильцхаймер, показывают, что эти собаки использовались в качестве сторожевых собак должностными лицами замка, а также для охотничьих целей. Это более чем вероятно. Старая собака бронзового века была раньше, как и нынешний элкхунд, задействована на всех работах; следовательно, она должна быть первым помощником на охоте. Благодаря ее хорошо развитым чувствам, настойчивости, быстроте и сметливости и, прежде всего, из-за ее небольшой рыночной стоимости, она, вероятно, использовалась позже точно так же, как ее неповоротливая кузина пастушья собака. Возможно, для охоты стаями на кабана предпочитали именно ее, а не пастушью собаку, как делают в некоторых странах, например, в Ганновере и Айфеле по сей день. Во 2-ой главе будет показано, до какой степени наша овчарка пригодна для охоты. Во всяком случае, раскопки в Штайнау перекрывают очевидный пробел, тем самым доказывая непрерывность породы, наиболее убедительно подтверждают, что она существовала без перерыва с седой древности вплоть до настоящего времени.

Очевидно, что с течением времени потомки собаки бронзового века не оставались свободными от всевозможных прилитий чужой крови, несмотря на то, что, согласно книге Г. Минзингера, разведение наших сторожей дворов осуществлялось с определенной долей заботы. Там, где они имели место, эти скрещивания чаще всего происходили с их ближайшими родственниками других деревенских разновидностей, c пастушьими собаками. Но порода, которая в течение столетий и циклов оставалась столь стабильной в своих наиболее важных аспектах, демонстрирует в такой степени силу наследственной передачи, что несколько капель чужой крови могут быть поглощены без опасности для ее стабильности. Возможно, нереализованный, но очень естественный результат был замечен в увеличивающемся проявлении видовых характерных черт, когда, как следствие, возникла потребность в новом использовании овчарок в управлении стадом, поскольку овчарок начали тщательно отбирать и в соответствии с правильными принципами разведения и способностям.

Таким образом, старые изображения овчарок, которые были у нас, жаль, что их так мало, показывают нам совершенно типичную овчарку рабочих разновидностей. Прекрасным образцом является овчарка, нарисованная известным художником-анималистом из Нюрнберга Иоганном Адамом Кляйном около 1817 года. Правда, у собаки купированы уши, но в Южной Германии такое встречается у рабочих собак, их висячие или полувисячие уши становятся вертикальными в результате купирования.

Картина Ф. Циммлера (рис. 89) относится к периоду 1830–1838 гг., когда художник жил в городе Дюссельдорфе. Точно воспроизведены хорошо сложенное жилистое тело и грубая шерсть собаки для пастьбы, а задние конечности прекрасно очерчены. Что касается головы, то художник в определенной степени ошибся. Нависающие уши, подобно кисточкам у ночного колпака, невозможны. Линии перехода лба почти под прямым углом к носу изображены слишком резко; что является результатом слишком сильно прорисованных бровей. Наконец, расположение зубов с двумя парами резцов, напоминающих животное кускуса, согласно нашим представлениям о строении тела, невозможно; также слишком плоская, бессильная и опущенная нижняя челюсть.