Человек и наука. Из записей археолога

Приятно познакомиться с умным и смелым человеком… даже если он давно уже умер. Имя Формозова мне было знакомо ранее – мелькало где-то когда-то в рассуждениях археологов, типа спец хороший, человек склочный. Книг же его не читала – а ведь произведения могут сказать об авторе не меньше людей. И теперь вот добралась в рамках желания почитать мемуары археологов до книги «Человек и наука. Из записей археолога», в которой Формозов проходится по больным местам отечественной археологической науки – дотошно, язвительно, наивно. Он кажется мне человеком, которого пронзает боль за любимое дело, но все что у него есть – слово, и словом он пытается разить преступников и увещевать неразумных. Возможно, что не слишком объективно – но сам он стремится к объективности, фактчекингу, учитыванию особенностей характеров и обстоятельств, причем довольно-таки корректно, хоть и язвительно. Подозреваю, что коллеги могли его считать нудным душнилой – ноет и ноет о том, как надо и не надо, вместо того чтоб ловить удовольствие или строить карьеру; да у него даже библиографические ссылки по ГОСТам, и их много не в монографии, а в книге очерков, ну кому не лениво будет использовать в публицистике столько ссылок?!А мне нравится, когда пишущий приводит пруфы, дает библиографические ссылки (правильно оформленные), это показывает его уважение к делу и к читателю. И при этом чтобы автор был по-настоящему увлечен темой, детально в ней разбирался, мог повести за собой на свою позицию, аргументированно ее разъяснить, даже если ее никто более не разделяет (ну, я же фанат альтернативной истории, новое прочтение старого меня не смущает…) У Формозова всё это оказалось в наличии. Даже вполне любопытная тема книги (историки в бытии отечественной исторической науки) оказалась мне менее интересна, чем открытие автора. Подобное впечатление было, когда ненароком впервые взялась читать В.В. Колесова – «вау, хочу еще!», а потом была долгая охота за книгами у букинистов и снова удовольствие от погружения вместе с автором в глубины русского языка и культурологии…Теперь немного о самой книге. В ней много говорится о том, что от личности археолога, от его методов раскопок, описаний раскопок, анализа найденного, введения найденного в научный оборот зависит очень многое. Раскопки хорошо провести можно только один раз, археологические памятники неповторимы, утерянное не вернуть, поэтому на историках, которые себя этому делу посвящают, лежит огромная ответственность… а далее то тут, то там в очерках случаи, когда не чувствуют они этой ответственности, ведут споры о находках как о личном имуществе, думают только о своих надобностях (что хранить, что публиковать, что наоборот), а то и вовсе идут на подлог. Расследует случаи научной недобросовестности и добросовестности, причем с называнием известных фамилий, что наверняка поднимало в свое время волну. Рассматривает личностные черты историков и соответственные пути в науке, группирует по ним типы, сравнивает, как дело обстоит за рубежом и что неплохо бы заимствовать. Наблюдает за влиянием какой-нибудь байки на протяжении десятков, а то и сотен лет, на умы как дилетантов, так и ученого сообщества, а заодно и за сотворением легенд коллегами для лучшего обустройства в жизни. Размышляет о дерзости и скромности ученых, о способах взаимодействия ученого с неприятной властью, о том, чем являются научные школы и кто может считаться их основателем. Кричит, что надо, пока не поздно, спасать русское культурное наследие от разрушения и утраты под натиском мещанства, взаимовосхваления, самоуспокоения – когда многое растаскивается, не имеет описаний, уничтожается банально от недостатка мест в хранилищах. И скажите, что Формозов не прав…Все это не мелочи, не пустяки. Суммируясь, они могут дать страшный итог – русские утратят свое культурное наследие. Работа нескольких поколений ученых пойдет прахом, коллекции будут потеряны и депаспортизованы, в печати из-за нехватки бумаги появятся лишь «обобщения», устаревающие очень быстро. Пока не поздно, надо попытаться изменить сложившееся положение. И начать следует с людей. Число молодых специалистов стремительно растет, и это было бы прекрасно, если бы они занялись упорядочением фондов в музеях, архивах, библиотеках, охраной памятников на местах. Сейчас же молодежь со школьной скамьи приучают думать совсем не о том, а о быстром прохождении лестницы чинов, о поездках за границу и прочих престижных делах. Работа по спасению, систематизации и хранению наших национальных сокровищ воспринимается как что-то недостойное белого человека. Чувства ответственности, самоконтроля не воспитываются, потому что у многих старших оно давно атрофировано. Никто не заботится о проведении в жизнь моральных и научных норм. Их заменили деляческие соображения: нельзя компрометировать академика и героя Окладникова, не нужно портить настроение милейшему Герасимову… Если с такой удобной для мещанского большинства практикой не будет покончено, последствия для наших гуманитарных знаний окажутся неисчислимыми.