Хорошая девочка мечтала о плохом
- -
- 100%
- +
Уоллер вновь привозит меня на ранчо. Мой взгляд невольно падает на паркет, туда, где баскетболист буквально набросился на меня и не отпускал из своей хватки битый час. Напоминаний не осталось, кровавое пятно уже выведено сильнодействующими средствами для уборки. Кто-то успел вымыть пол и уничтожить следы насилия.
– Прости, – вдруг произносит он, заметив, куда я смотрю.
Прости!? – мысленно кричу я. Да он сам себя слышит?
– Можешь осмотреть пока дом, – продолжает говорить Марк. – А я отнесу твои вещи в нашу комнату и распоряжусь об ужине.
Нашу комнату?! – дыбом встают мельчайшие волоски на руках. Только сейчас осознаю, что на мне надет медицинский халат, который дала женщина-врач из клиники. Халат довольно-таки короткий, и Уоллер смотрит на мои голые ноги. Я спешу убраться из поля его зрения.
Брожу по особняку, без особого интереса заглядывая во все помещения подряд. Дом – квинтэссенция комфорта и уюта, но я не представляю, возможно ли вообще чувствовать себя здесь уютно в присутствии хозяина.
Ненависть все еще обжигает мои внутренности кислотой. Вспоминаю, что нарыла об Уоллере в сети перед тем, как готовилась к встрече с ним. Как глупо тогда замирало мое сердце. Боже… И о чем я только думала? О сказке? О том, что мне повезло? Я знаю, о чем, вернее, о ком думала. О Тимуре. Тимуру не было дела до меня, его безразличие растоптало мою первую влюбленность и фантазии, а его смерть навсегда оставила недосказанность и вопрос. Казалось, Марк Уоллер ответит на все мои вопросы. Интересно, что сделал бы папа, узнай, как известный баскетболист обошелся с его дочкой? Он бы его точно уничтожил. Но папы больше нет…
Я заплакала. Уселась прямо на пол в каком-то коридоре на втором этаже этого большого дома и заплакала, обхватив голову руками и прижавшись подбородком к коленкам.
– Не плачь, – уже через минуту сидел передо мной на корточках Марк Уоллер.
Я разрыдалась еще горше. Тогда он сел со мной рядом, обнял за плечи и притянул мою голову к своей груди.
У меня не было сил отстраниться, потому заливала слезами его футболку, пока он гладил меня по спине.
– Идем кушать, – через какое-то время сказал он. – Фелисити уже накрыла на стол.
Фелисити? Значит, в особняке все-таки живет кто-то помимо Марка? Я не могла спросить, но он сам пояснил:
– Комнаты обслуги в отдельном здании. Сюда они заходят только в заранее оговоренные со мной часы или, когда позову. Некоторые живут на ранчо постоянно, но не все.
Марк полез в карман своих темно-синих джинсов и достал телефон. Не мой. Это был совсем новый аппарат.
– Держи, – вложил он смартфон в мои ладони. – Я завел в список контактов все номера, которые тебе могут понадобиться. Номер Фелисити тоже есть, ты можешь писать ей, если тебе что-то потребуется – уборка, обед, любые бытовые мелочи.
Я убрала телефон в карман халата и поднялась с пола. Мне нужно попасть в ванную комнату. Где-то я ее видела. И даже не одну.
– Вторая дверь слева, – подсказал Марк.
При желании в уборной можно было бы затеряться, такая просторная. Смотрюсь в сверкающее чистотой зеркало. Лицо припухло от слез, покрылось некрасивыми розовыми пятнами. Мне все равно, как я выгляжу. Кривлюсь на желтеющие синяки возле ключиц, следы от мужских пальцев. Такие же оставлены на бедрах и животе. Интересно, с Оливией он также обращался? С ней тоже был заключен контракт на год? Почему его не продлили? На всех фотографиях модель выглядела счастливой и смотрела на Уоллера взглядом полным страсти.
В клинике меня отводили в душевую, так что следы крови и спермы я с себя уже смыла. Сейчас умываю ледяной водой лишь лицо, и когда снимаю с крючка полотенце, в дверном проеме появляется крупная фигура Марка. Боится, что чего-нибудь сотворю с собой? Ну нет… Я этого не сделаю, хотя бы ради Лаврентия. Да и вообще не сделаю, жизнь била меня и посильнее, ничего… выстояла.
– Все в порядке? – задает он глупый вопрос.
Отрицательно мотаю головой. Как у меня может быть все в порядке?
– Нина, я не всегда бываю чудовищем.
Вот как… Не всегда. И что это значит для меня? Я старалась не глазеть на Уоллера, но все равно не могла не заметить, как он смотрит на меня. Бережно. Чудовище насытилось и теперь бережет свою добычу до следующего раза?
Я не хотела его слушать, потому открутила крышечку от тюбика с зубной пастой и выдавила белую субстанцию на зеркало, написав – «Кушать».
Марк рассмеялся, освобождая мне проход.
Ужин был накрыт на открытой летней веранде. Мои волосы сразу прилипли к шее, настолько было жарко, несмотря на поздний вечерний час.
Все блюда стояли, прикрытые одинаковыми крышками. Я села сбоку от парня, чтобы видеть лошадей, выглядывающих из своих стойл, и принялась накладывать на белую тарелку с золотым ободком все подряд. А потом просто стала есть.
Уоллер наблюдал за мной, так долго, что мой пульс участился под тяжестью его взгляда.
– Ты хорошо кушаешь, – произнес он довольно, когда я умяла вторую порцию шницеля с овощами, порезанными кубиками. Сам он ел гратен, от румяной корочки которого исходил умопомрачительный аромат. Похоже, ближайший год я буду прекрасно питаться.
Со злорадным удовлетворением я открутила крышку у банки с томатным соусом. В глазах Уоллера отразилось понимание, он догадался, что последует дальше, но не остановил меня.
«И много», – вывела красным кетчупом по бежевой скатерти.
– Нина…, – усмехнулся Марк. – Если думаешь напугать меня большими расходами на еду, то не трать время. У меня много денег. Кстати, – наполнил он два бокала яблочным соком. – В твоем телефоне установлен мобильный банк с цифровой картой. Я ее буду периодически пополнять. Можешь покупать все, что тебе нужно. На ранчо приезжают курьеры, но в дом их не пускают, все покупки передаются с охраной.
«Деньги на карте – моя оплата?» – на этот раз написала на скатерти горчицей.
– Нет. Это моя личная карта. Сумму, прописанную в контракте, ты получишь в день окончания обязательств.
Я помнила условия сделки, там так и говорилось об оплате, а вот о том, что еще смогу пользоваться и дополнительной картой – точно ничего не было сказано.
Он уже поел, а я все тянула время, медленно жуя шоколадное пирожное. Он никуда не уходил, размышлял о чем-то.
– Идем в дом, – встал Марк из-за стола, когда моя тарелка опустела.
Я вжалась в спинку плетеного кресла, чувствуя, что начинаю дрожать. Тогда он навис надо мной и с легкостью, какая может быть свойственна только очень сильным мужчинам, поднял меня на руки и прижал к своему торсу так, что я не могла пошевелиться.
В отличие от других помещений в доме, в спальне, куда он меня принес, царил легкий беспорядок. Брошенные на спинку кресла вещи, незаправленная постель, отошедший от стены уголок постера, с которого на мир взглядами победителей смотрели Уоллер и Сондерс. На плакате их запечатлели в спортивных майках баскетбольного клуба.
Видимо, он не разрешал обслуге трогать его личные вещи. Хотя… в доме ведь все его. Я увидела ручку и блокнот на тумбе возле широкой кровати и, когда он поставил меня на ноги, без особой веры в успех, написала: «Можно мне спать в другой комнате?»
Ответ стал для меня неожиданностью.
– Можно, – взял он мои сумки и отнес их в комнату напротив.
Мое тело перестало трястись нервной дрожью, дыхание выровнялось.
Я закрыла дверь. Жаль, что на ней нет замка. Огляделась. Минималистский интерьер. Все оттенки бежевого и охры. Во всю стену художественное панно с абстрактным рисунком. Огромное окно с видом на бассейн. Бассейн я увидела только сейчас.
День был слишком долгим для меня и слишком ужасным, хотелось провалиться в сон и забыть обо всем до утра. Как можно быстрее переоделась в пижаму и легла. От постельного белья приятно пахло свежестью. Невольно вспомнился наш московский дом, где белье пахло точно также.
Как ни пыталась, уснуть не получалось. За окном уже давно сгустился сумрак, а я все стискивала зубы в немом отчаянье от постигшей меня участи. А потом пришел Марк, отогнул край одеяла и улегся рядом со мной.
– Не бойся, – ласково провел он ладонью по моему позвоночнику. Сквозь ткань хлопковой рубашки я ощущала тепло от его прикосновения. – Спи, Нина, – чуть сжал он резинку моих пижамных шорт.
Словно подчиняясь его приказам, мои глаза послушно закрылись, и я, наконец, уснула.
Утром Марка не было в комнате. Неужели мне почудилось? Я перекатилась на левый бок. Вторая подушка примята, да и запах Уоллера, въевшийся мне под кожу, слишком ощутим.
Может, он свалил на тренировку или еще куда подальше? – свесила ноги с кровати и попробовала произнести что-нибудь вслух. По-прежнему, ни звука. Врач сказал, голос должен вернуться, но надо заниматься с логопедом, чтобы шансов на восстановление было больше.
Из раскрытой сумки достала коричневые бриджи и широкую кофейную футболку с принтом рыжего котенка. Не сразу нашла санузел. Затем, не причесываясь и наплевав на макияж, спустилась на первый этаж. Помнится, там был кухонный островок. Как я поняла, большая кухня располагалась в пристройке здания, где проживала обслуга. В самом особняке на кухне вряд ли готовили. Но главное, тут был холодильник, к которому я и направилась.
Первым делом, меня приманил пакет молока. Я с детских лет пью по утрам молоко. Достав пакет, огляделась в поисках кружки. Ничего не обнаружив, открыла дверцу навесного шкафчика и с раздражением уставилась на пустую нижнюю полку. Все чашки, перевернутые горлышком вниз, стояли на верхней полке. Со вздохом поднялась на цыпочки в тщетной попытке дотянуться до ручки какой-нибудь из них.
Теплое тело Марка чуть коснулось моей спины, когда он протянул руку над моей головой, взял кружку и поставил на столешницу.
– Держи, котенок, – ухмыльнулся он, глядя на рисунок моей футболки.
Попыталась отойти от него, но он отрезал мне путь к бегству, расставив руки по обе стороны от меня, опираясь ладонями о столешницу. Он явно куда-то собирался, так как на нем были надеты черные брюки и синяя рубашка.
– Завтрак на веранде. Могу распорядиться, чтобы принесли сюда.
Я помотала головой. Лучше уж там, чем здесь так близко с ним.
– Нина, мы с Хэлом сейчас едем в твой университет, договариваться о переводе тебя на дистанционное обучение. Ты поедешь?
Вновь помотала головой. Просто не могла представить, что заявлюсь в университет и встречусь с кем-то из своего потока, да и вообще с кем-либо встречусь. Это выше моих сил и идея с дистанционным обучением казалась решением проблемы. Я слышала, что есть такие группы, на дистанционке учились в основном те студенты, кто много работал и не мог посещать лекции, или у кого были проблемы со здоровьем. Интересно, а я тогда к какой категории отношусь?
– Хорошо, – не стал возражать Марк. – Оставайся на ранчо. Только, Нина, имей ввиду, одной покидать территорию тебе нельзя. Либо со мной, либо с Люком.
Я вопросительно подняла бровь.
– Ты с ним сейчас познакомишься, – пригладил он мои нерасчесанные волосы и отправился к входной двери, в которую позвонили.
На пороге стоял мужчина в форме. Я узнала его. Тот самый охранник, которому Хэл сказал обо мне, что я новая девушка Уоллера. В руках он держал большую коробку, доверху наполненную блокнотами и ручками.
– Привезли, Марк, как ты и просил, – поставил он коробку на обувной табурет, поглядывая в мою сторону. Я сообразила, блокноты с ручками для меня, чтобы не писала больше кетчупом на скатертях.
– Нина, познакомься. Это Люк, начальник службы безопасности, – представил мужчину хозяин дома. – Его контакт сохранен в твоем телефоне.
– Нина, твои сообщения для меня теперь в приоритете, – скупо улыбнулся Люк, давая понять, что знает о моей немоте.
«Могу я попросить его спасти меня от тебя?», – написала в блокноте, который лежал с самого верху и показала запись Марку.
– Попробуй, – хмыкнул Уоллер.
Они ушли, и я прилипла к окну, наблюдая за тем, как спортсмен садится за руль красной спортивной машины. На веранду вышла после того, как автомобиль скрылся из вида. Невидимая Фелисити оставила для меня ватрушек, булочек с изюмом и омлет с сосисками. Похоже, Марк передал на кухню, что его игрушка любит покушать.
Я чувствовала неловкость и пока не желала никому попадаться на глаза, оттого, съев омлет и обалденно вкусную выпечку, вернулась в дом. Я собиралась найти свой телефон, но, потратив больше часа на поиски, нигде его не обнаружила. Тогда, усевшись на маты в помещении, оборудованном под спортивный зал, принялась изучать смартфон, выданный мне Уоллером.
Открыла список контактов, что завел в адресную книгу Марк. Не густо. Он сам, Хэл Мэлоум, Люк и Фелисити.
Меня вдруг посетила шальная мысль, не могу точно сказать, зачем я это сделала, но я набрала всем известные три цифры службы спасения.
ГЛАВА 6. МАРК
Мы договорились с Хэлом, что я заеду за ним и поедем в университет на моей машине. Мне пришлось встать пораньше, появилось много дел, связанных с Ниной. То, что она будет жить в моем доме заранее не планировалось, потому требовалось отдать соответствующие распоряжения охране, на кухню и остальному персоналу.
Трудно было предположить, сколько потребуется времени на улаживание ее перевода с дневного обучения на дистанционное, а я собирался сегодня еще встретиться со специалистом по восстановлению речи и привезти на ранчо преподавателя, обучающего языку жестов, которого нашел Хэл.
Я думал взять Нину с собой, но решил не настаивать, если она откажется. Пусть у девушки будет видимость личного пространства. Я даже разрешил ей занять свободную спальню, не предупредил только, что каждую ночь собираюсь спать с ней. Держать руки при себе, когда ее теплое дыхание щекочет мою шею, довольно-таки трудная штука, но я прекрасно понимаю, надо подождать, дать ей время привыкнуть ко мне, да и вообще к новой жизни.
На удивление, ее сон, вероятно, был безмятежным, потому что, сколько бы раз я ни посмотрел на ее милое личико, оно оставалось гладким и спокойным. Я бы очень хотел, чтобы таким оно и оставалось, чтобы она никогда больше не беспокоилась ни о чем в своей жизни.
Я не собирался запирать ее в доме. Конечно, она может ходить куда угодно, просто не одна. Она не говорит. У нее могут возникнуть проблемы. Я беспокоился.
– Не мог машину попроще выбрать? – проворчал Мэлоум, захлопнув дверцу Porsche и устраивая на коленях неизменный дипломат. – Взял паспорт девчонки?
– Взял-взял, – быстро газанул я, оставляя за спиной чистенький район, в каких обычно любили селиться люди, подобные Хэлу, педанты на высокооплачиваемых должностях. Мы не были друзьями. Просто Хэл работает в интересах игроков Rabid dragons.
– Я позвонил декану, – явно бесило его, что у машины открыт верх, отчего ветер треплет его тщательно уложенные волосы. – Нас ждут. Сказали, можем воспользоваться служебной парковкой. Хотя вряд ли мы останемся незамеченными, – съязвил он. – Марк, там полный кампус студентов, а ты взял спортивную тачку.
– Еще и алую, – усмехнулся я.
– Позер.
– Да ничего подобного. Она скоростная и маневренная, потому и взял.
– А…, торопишься побыстрее вернуться к своей русской малышке, – верно угадал он. – Чего с собой не взял?
– Она не захотела. Стесняется появляться в универе.
– Ревела?
– Ну…, да, – вынужден был признаться, возвращаясь к тому воспоминанию, в котором девочка горько плакала.
Студенты, конечно, пялились, хотя мы и постарались просочиться в нужное здание, когда предполагалось, что все будут в аудиториях на занятиях, но в коридорах все равно болталось полно молодежи.
На посту охраны нас направили в нужный деканат. Кепка не помогла остаться неузнанным и, нацепив на лицо дежурную улыбку, пришлось оставить двум охранникам свой автограф. Не обошлось без автографа и в кабинете декана биологического факультета.
Декан поверхностно взглянул на врачебное заключение Нины Литвиновой, предъявленное Хэлом, вопрос о переводе был решен благодаря моему присутствию. Я был знаменитостью, и этим все сказано. К тому же окружающие уже давно видят во мне исключительно взрослого мужчину и разговаривают со мной соответсвенно. Я не выгляжу на двадцать четыре и ощущаю себя гораздо старше. Я рано повзрослел. Молодой взрослый – вот, кто я такой.
Некоторое время трачу на общение с методисткой, женщиной средних лет, которая не является фанаткой баскетбола и не узнает меня, она просто выполняет поручение своего начальника, занимается оформлением документов для перевода, выдает мне расписание для Нины и объясняет, где и как ей надо будет зарегистрироваться.
Не сразу прощаюсь с методисткой, есть еще одно дело и, пока Хэл ждет в коридоре, прошу женщину оказать мне услугу. Денежная купюра делает ее любезной, и через пару минут она распечатывает для меня информацию из нужного файла.
– Все уладил? – интересуется Хэл.
– Ага. Будет теперь учиться из дома.
– Поехали. Познакомлю тебя с Гелбертом.
– Гелбертом? – нехорошо кошусь на него. – А что, женщины не было?
– Только Гелберт согласился ежедневно мотаться из Орландо на твое ранчо. Ближе специалистов нет.
– Так ты бы сказал к кому, сразу бы нашлись желающие.
– Не сомневаюсь. Только тогда и оплату за свои услуги запросили бы втридорога. А так расценки вполне бюджетные.
– Печешься о материальном благополучии клуба?
– О твоем, Уоллер, – фыркнул он. – Вычтут из твоей зарплаты.
– Пофиг. Ладно, пусть Гелберт. Все равно язык жестов нам вдвоем учить. При мне он не посмеет с ней заигрывать. Но логопедом будет женщина.
– Как скажешь.
Уже садясь в машину, я отвлекся на телефонный звонок. Звонил Люк.
– Марк, к нам тут из службы спасения приезжали, – неожиданно сообщил глава охраны на ранчо.
– Зачем? – убрал руку от ключа зажигания.
– Нина их вызвала.
– Нина? – похоже, от этой девчонки действительно можно ожидать чего-угодно, и кетчуп с горчицей на скатерти были лишь цветочками.
– Точно, – подтвердил Люк. – С ее номера поступил вызов, они и приехали. Сказали, в трубке молчали, но они все равно должны были проверить.
– И?
– Мы уладили. Объяснили, ложная тревога, мол, племянник Фелисити баловался. Штраф заплатили.
– Ясно, – потер я переносицу, гадая, что она учудит в следующий раз. Поблагодарил Люка и отсоединился.
«Не делай так больше», – напечатал сообщение.
«А то что?», – пришел мгновенный ответ, заставив меня улыбнуться.
«Узнаешь», – не хотел пугать ее, но пришлось.
В ответ она прислала мне слово на русском.
– Не знаешь, что означает? – показал Хэлу.
Он полез в онлайн переводчик на своем смартфоне и рассмеялся в голос, найдя результат.
– Она назвала тебя придурком.
Я выхватил у него телефон, чтобы проверить. Хэл не обманул.
– Ты точно хочешь, чтобы девушка осталась с тобой? – перестал смеяться и теперь задумчиво смотрел на меня Хэл.
– Однозначно, – кивнул, заводя машину.
– Чету и Джермейну не понравится, что она живет у тебя. Ты же знаешь правила. Только спорт и никаких отвлекающих факторов.
– Нина не повлияет на мою результативность в игре, – не стал говорить, если директор и тренер посмеют возражать, я напомню им о том, что они сами подсунули мне девушку.
– Смотри, чтобы так и было, Марк, – прекрасно знал я причину, по которой Хэл беспокоился.
Гелберт оказался круглым, сильно потеющим дядькой, и мне пришлось терпеть его непрерывную болтовню до самого ранчо, так как Хэл остался в городе, а точнее в клинике, где мы встретились с логопедом-афазиологом, приятной женщиной средних лет. У Шарии были хорошие рекомендации, и она согласилась приезжать заниматься с Ниной три раза в неделю. Мне она понравилась, и Мэлоум собирался подписать договор с ней.
– Посиди здесь, – попросил Гелберта, заводя его на летнюю веранду. – Я сейчас приведу Нину.
Мне показалось, ей комфортнее снаружи, чем в доме, и ей точно нравится смотреть на лошадей.
Девушку нашел в гостиной на первом этаже. Она сидела на диване, сложив ноги по-турецки, и смотрела телевизор. Передачу о Калифорнийском заповеднике.
– Нина, я привез специалиста по жестовому языку. Он ждет на веранде.
Она недовольно взмахнула ресницами, отвела взгляд от экрана, чтобы испепелить им меня. У ее правого колена валялись блокнот с ручкой. Первый лист был исписан непонятным мне языком. Она перелистнула страницу и написала:
«Мне не нужен такой специалист. Я отлично все слышу. А голос вернется. Не буду учиться жестам.»
Вот как… Не буду.
Пришлось действовать проверенным способом. Сгреб девчонку в охапку и понес на веранду.
Гелберт наблюдал за нами расширенными глазами. Он мой фанат. Наверняка, уже сегодня начнет трендеть направо и налево о немой девчонке самого Марка Уоллера.
Я усадил ее напротив специалиста, сам сел рядом с ней и уж никак не ожидал, что последует дальше.
Нина закрыла глаза и уши.
– Нина, перестань вести себя как маленький ребенок, – попытался отлепить ее ладони от ушей, но, мне пришлось отступить, так как она повторяла это снова и снова.
– Думаю, девушка еще не смирилась с потерей голоса, поэтому выказывает протест, – вполне корректно выразился Гелберт. – Вероятно, нужно немного времени, прежде чем начать заниматься.
Мысленно усмехнулся, она не протест выказывает, а нарочно злит меня, но вслух сказал другое.
– Гелберт, я провожу до поста охрана, кто-нибудь отвезет тебя обратно в город. Позвоню позже, когда мы справимся с этим, – качнул головой в сторону довольной собой девчонки. Она радовалась, что одержала пусть и маленькую, но победу надо мной.
Стоило мне это произнести, она раскрыла глаза, отняла руки от ушей и просто ушла обратно в дом.
Проводив Гелберта, направился искать Нину и обнаружил ее на кухне. Она изучала содержимое холодильника. Услышав или почувствовав мое приближение, Нина сделала шаг назад. И еще один. Наверное, у нее включился инстинкт самосохранения, и сейчас она уже не была такой смелой.
Девочка прислонилась к столешнице. Ее черные волосы касались кончиками мраморной поверхности и были растрепаны, она так и не причесалась с самого утра.
Мы стояли напротив друг друга, не разрывая зрительного контакта.
Я поднял ее, так что наши лица оказались на одном уровне, и мои губы почти касались ее губ.
– И что мне с тобой делать, котенок?
ГЛАВА 7. НИНА
Когда он поднял меня и приблизил наши лица, я вдруг кое-что заметила. Его глаза. Куда делась темная синева? Теперь они были едва ли не карими. Линзы? Но зачем ему носить цветные линзы? Обычно таким балуются девчонки, а не крутые и жестокие спортсмены. Хотя… откуда мне знать?
Я подумала, что Марк Уоллер с синими глазами – холодный и злой, а с карими – теплый и добрый. Или все это игра моего воображения?
Внутри меня сжалось от неизвестности и неуверенности.
Он чуть потянул мои волосы, наклонился ко мне так, что его губы коснулись мочки моего уха.
– Нина, только попробуй еще раз поставить меня в неловкое положение перед другими людьми, – ласково прошептал он предупреждение.
Уоллер не собирался давать мне забыть, что на ближайший год я его собственность.
Но и я не собиралась становиться послушной рабыней, потому уставилась на него с вызовом.
Я гуляла по тонкому льду, но не желала останавливаться, Марк Уоллер слишком плохо обошелся со мной и пусть не рассчитывает на то, что стану глазеть на него с обожанием, каким щедро одаривала звезду баскетбола модель Оливия.
– Мне досталась отчаянная иностранка, – усмехнулся он и прижался губами к моей шее. – Я так хочу вновь услышать твой акцент, Нина, – а потом отпустил меня и добавил: – Иди переодевайся, мы поедем ловить рыбу.
Меня еще никогда не приглашали на рыбалку. Это было как-то странно. Уоллер был странным. Может быть, у него раздвоение личности? Я слышала о таком диагнозе, с ним даже в армию не берут.
Тем не менее я его послушалась и направилась в свою комнату переодеваться. Когда поднималась по ступеням на второй этаж, слышала, как он говорит с кем-то по телефону, дает указание подготовить удочки и собрать еды для пикника.
От его низкого с властными нотками голоса, у меня шевелились волосы на затылке. Не думаю, что кто-то из женщин мог бы ослушаться этого человека. Слишком рискованно. Но я уже балансировала на краю пропасти, потому продолжила провоцировать Уоллера тем, что надела короткие джинсовые шорты, не скрывающие синяков, оставленных им на моих ногах. И белый топик с тонкими лямочками тоже позволял видеть отметины на моей белой коже. Волосы убрала в хвост по той же причине, пусть ничего не скрывают.
Он ждал меня внизу. На нем теперь были серые спортивные шорты и такого же цвета майка с капюшоном. Взгляд Марка прошелся по мне, задерживаясь на каждом синяке. Вряд ли он хотел, чтобы обслуга увидела все это, но не стал заставлять меня переодеваться, молча скрылся в галерее, которая, как я уже знала, вела к спортивному залу.