Осень, книги и любовь
- -
- 100%
- +
Девушка, стараясь быть вежливой и сгладить неловкую ситуацию, задала встречный вопрос:
– А вы… вы в «Золотой Гавани» живете?
Славик громко рассмеялся.
– Ой, куда уж мне! Это ж элитное место, коттеджи, детоксы, все дела. Мне такое не по карману. Я в «Петушках» живу, это деревенька в шестидесяти километрах отсюда.
Он с гордостью выпрямил плечи.
– А в «Гавани» работаю. Считай, мне повезло – работа хоть какая-то есть, да еще и в таком месте. А в наших «Петушках»… – он махнул рукой, – работы нет совсем. Молодёжь вся в город подалась.
Мужчина помолчал минуту, но на дольше его не хватило.
– А ты, Алиса, правильно сделала, что к нам приехала, – уверенно заявил Славик, свернув на более узкую дорогу, уходящую в лес. – Сразу видно – человек ты городской, замотанный. Нервы ни к чёрту, прости за выражение. Вам, столичным, только бы бежать куда-то, что-то выяснять, ругаться, достигать… А тут – природа, тишина. Подышишь воздухом, успокоишься. Самое оно для таких, как ты.
Алиса с лёгким раздражением вздохнула. Ей не хотелось объяснять истинную причину своего визита, но и поддерживать этот миф о спа-отдыхе тоже не было сил.
– Я не отдыхать приехала, – сухо ответила девушка, глядя в тёмное окно. – У меня дела в «Гавани». Я не задержусь – завтра же вернусь в Москву.
Славик скептически хмыкнул.
– Ну, как знаешь. Только гляди, местный воздух волшебный – он к себе привораживает. Многие приезжают на денёк, а остаются навсегда.
Алиса закатила глаза, не представляя, что должно случиться, чтобы она свою жизнь в столице променяла на деревенские будни.
– А ты вообще к кому едешь? Скоро уж прибудем.
– У меня адрес есть.
Алиса быстро пролистала заметки в телефоне:
– Вот, улица Кленовая, дом пятнадцать.
Славик присвистнул:
– Ого, да ты к тёте Агате пожаловала!
Алиса удивленно подняла брови. Услышать, как одну из самых известных писательниц страны, Агату Стрелецкую, кто-то называет просто и душевно «тётя Агата», было неожиданно.
– Вы её знаете? – не удержалась она от вопроса.
– Ну как же! – оживился Славик. – Я ей пару раз дрова привозил, камин помогал растопить, продукты доставлял. Женщина она… душевная, я тебе скажу.
Он на секунду задумался, подбирая слова.
– Не то чтобы сильно общительная, нет. Но чувствуется в ней что-то… настоящее. Хоть она ещё не так давно тут и не совсем освоилась, но видно – человек хороший.
Впереди, в свете фар, показался высокий забор из черного кирпича, уходящий в обе стороны. Массивные кованые ворота были открыты, но путь преграждал шлагбаум. Рядом – будка охраны и двое мужчин в униформе. Один из них, что постарше, сидел внутри, а второй, молодой и крепкий, стоял снаружи, и на его плече непринужденно висел автомат.
Пикап подкатил к шлагбауму. Охранник с автоматом, узнав машину, широко ухмыльнулся.
– Славик, а я уж думал, ты сегодня не появишься! – крикнул он. – Петрович передал, что ты за мешками с удобрениями ездил, и пока ты не вернёшься, велел ворота не закрывать.
– А как же, Витя, без меня тут никто и шагу не ступит! – весело отозвался Славик, высунувшись в окно. – Открывай, братан, гостью столичную везу.
Витя бросил оценивающий взгляд на Алису, кивнул и нажал кнопку. Шлагбаум пополз вверх.
– Проезжай! – махнул он рукой.
Когда пикап тронулся, Алиса, не выдержав, спросила:
– Зачем здесь автоматчик? Неужели у вас тут бывают беспорядки?
Славик фыркнул.
– Да ну, что ты! Здесь живут в основном пенсионеры. Это всё для солидности. Чтобы наши богатые жильцы чувствовали себя в полной безопасности, как в банковском хранилище. Ну и чтобы цены на участки оправдать, – он подмигнул. – А так «Гавань» – самый спокойный уголок на земле. Разве что барсуки из леса иногда выходят и мусорные баки опрокидывают.
Пикап плавно катил по идеально ровному асфальту, и Алиса невольно залюбовалась открывающейся картиной. Поселок и правда напоминал декорацию к фильму о благополучной жизни. При свете кованых фонарей, расставленных вдоль дороги, были видны ухоженные газоны и аккуратные живые изгороди.
Каждый дом стоял на большом участке, в отдалении от соседей, и каждый был непохож на другой – тут и современные коттеджи с панорамными окнами, и уютные шале, и даже стилизация под русскую усадьбу с резными наличниками. На подъездных дорожках, ведущих к гаражам, стояли дорогие внедорожники и пара ретро-автомобилей.
Было тихо, пустынно и не по-деревенски чисто. Ни единой бумажки, ни одной упавшей ветки. Казалось, даже природу здесь заставили подчиниться строгому регламенту. Это была не живая деревня, а идеализированная картинка уединения для тех, кто мог себе это позволить.
– Приехали! – воскликнул Славик, останавливая пикап у аккуратного белого заборчика.
За ним располагался одноэтажный дом из темного дерева и камня. Широкие панорамные окна отражали свет фонарей. К дому примыкала просторная терраса – патио с плетеной мебелью и толстыми пледами. Рядом, в углублении, тлела углями костровая чаша, а чуть поодаль поблескивала гладь небольшого декоративного прудика с фонтаном.
– Идём, помогу донести твою сумку. – Славик выключил двигатель.
– Нет-нет, я сама, – поспешно ответила Алиса, открывая дверь. Она вышла и, повернувшись к нему, искренне улыбнулась. – Спасибо вам огромное, Слава. Вы меня очень выручили.
– Не за что, Алиса. Обращайся, если что, – он широко улыбнулся своей щербатой улыбкой. – Удачи тебе с тётей Агатой!
Алиса кивнула, захлопнула дверцу и, глубоко вздохнув, направилась к дому. Она прошла по идеально чистой дорожке, поднялась на несколько ступенек крыльца и замерла перед деревянной дверью.
Девушка взглянула на часы: восемь вечера. Поздновато для визитов, но ещё в рамках приличия. Да и выбора у неё нет, придётся нарушить покой Стрелецкой.
Восемь вечера… Сейчас она должна была сидеть с Марком в уютном полумраке «Этерии», поднимать бокал за его успех и рассказывать о своем. Вместо этого она стояла на холодном крыльце в глуши, собираясь умолять капризную писательницу выполнить контракт.
«Неужели он и правда пошел на ужин с кем-то другим? – предательски прошептал внутренний голос. – Он же видный, успешный мужчина. У таких всегда полно поклонниц, готовых составить компанию в шикарном ресторане… и не только».
Алиса с силой тряхнула головой, отгоняя тяжёлые мысли, словно назойливую муху. Нет. Сейчас не время для ревности и сомнений. Сначала она разберётся с рабочими вопросами.
Собрав волю в кулак, Алиса решительно подняла руку и постучала в дверь.
Время шло, и уверенность девушки таяла. Дверь никто не открывал.
Она постучала вновь. Огляделась в поисках звонка, но его нигде не было.
– Агата Германовна, прошу прощения, что потревожила! Меня зовут Алиса. Я из «Камелии», нам нужно поговорить!
В ответ стояла звенящая тишина. Ни шагов, ни голоса, ни малейшего шороха из-за двери. Отчаяние, холодное и липкое, начало подбираться к сердцу Алисы. Что, если Агаты действительно нет дома? Или она просто ни за что не откроет?
Тут за спиной послышался хруст гравия. Алиса обернулась и увидела, что Славик, широко улыбаясь, идёт к крыльцу. Пикап стоял там же у калитки, а мужчина, судя по всему, всё это время наблюдал за безуспешными попытками Алисы достучаться и докричаться до Стрелецкой.
– Что, не открывают столичной шпионке? – беззлобно пошутил он.
Не дожидаясь ответа, мужчина шагнул к двери, отодвинул Алису локтем и принялся уверенно барабанить в дверь.
– Тётя Агата! Эй, открывай! – его голос громко разнесся в ночной тишине. – Помощь твоя нужна, ну прямо никак без тебя!
Он подмигнул ошеломленной Алисе и снова забарабанил в дверь.
И тут же из-за двери послышались торопливые шаги. Замок щелкнул, и дверь распахнулась. На пороге стояла Агата Стрелецкая – не гламурная дива с обложки, а женщина в просторном свитере крупной вязки и пушистых тапочках-медвежатах. Ее лицо, лишенное макияжа, выражало искреннюю тревогу.
– Что такое, Славочка? Что случилось? – обеспокоенно спросила она, глядя на него.
И тут взгляд женщины упал на Алису. Все тепло мгновенно исчезло с ее лица, сменившись холодной настороженностью. Губы упрямо сжались.
– К тебе гостья приехала, – пояснил Славик, – а ты ее на пороге держишь. Нехорошо, тётя Агата!
– Я не жду гостей, – отрезала Агата и сделала движение, чтобы захлопнуть дверь.
Но Славик ловко уперся ладонью в полотно.
– Ай-ай-ай, где же твоё гостеприимство? У нас в «Золотой Гавани» все друг другу рады! Ну пожа-а-алуйста, тётушка Агатушка! – он сложил руки, как для молитвы, и сделал умильно-умоляющее лицо. – Ради меня!
Агата посмотрела на его комичную позу, потом на напряженное лицо Алисы. Она помялась, тяжело вздохнула и, наконец, отступила от двери.
– Хорошо, – сдалась она, строго глядя на Алису. – Я поговорю с ней. Но только ради тебя, Славочка. Заходите, – бросила она Алисе и тут же повернулась к Славику, и ее лицо снова смягчилось. – Спасибо, родной. Заходи завтра на чай.
– Обязательно зайду, тётя Агата! Непременно! – бодро ответил Славик, и его лицо снова озарилось той самой доброй улыбкой. Он шагнул вперед и тепло, по-родственному, обнял Агату. – Ты только девушку не обижай, она хорошая, вот увидишь.
Он отпустил ее, кивнул на прощание Алисе, развернулся и зашагал к своему пикапу, на ходу насвистывая ту самую попсовую мелодию, что играла в машине. Дверца грузовичка со скрипом захлопнулась, двигатель заурчал, и фары выхватили из темноты мокрую от дождя дорогу.
Глава 3 Живое вдохновение
Дверь закрылась, и Алиса очутилась в просторной гостиной. Воздух был напоен ароматом воска, древесины и едва уловимыми нотками лаванды. В каменном камине с тихим потрескиванием горели дрова, отбрасывая на стены и потолок причудливые танцующие тени. Единственным источником электрического света была небольшая лампа под темным абажуром, стоявшая на массивном дубовом столе, заваленном книгами и мотками пряжи. Уютный полумрак и тишина, нарушаемая лишь шепотом огня, создавали ощущение полной изоляции от внешнего мира.
– Агата Германовна, разрешите представиться… – начала Алиса, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
– Алиса из «Камелии», – сухо оборвала ее хозяйка, не оборачиваясь. – Я слышала. Вы там на крыльце довольно громко себя презентовали.
Агата махнула рукой, приглашая следовать за собой, и направилась вглубь дома. Алиса, стараясь не хромать, последовала за ней по коридору, устланному мягким ковром.
Они вышли на маленькую кухню. Здесь тоже царил уютный полумрак, пахло свежезаваренным травяным чаем и печеными яблоками. Агата жестом указала на стул.
– Садитесь. Чаю будете, Алиса?
Девушка кивнула, внезапно осознав, насколько она вымотана. Травяной чай казался сейчас лучшим предложением на свете.
– Да, спасибо, – тихо ответила она, опускаясь на стул.
Пока Агата неспешно разливала душистый чай по керамическим кружкам, в кухне стояла тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем старинных часов с гирьками, висевших на стене. Этот ритмичный звук действовал гипнотически, и Алиса ловила себя на том, что мысленно оттягивает неизбежное.
Но вот Агата поставила перед ней кружку с парящим напитком и устроилась напротив, устремив на девушку спокойный, но недружелюбный взгляд. Оттягивать дальше было нельзя.
Алиса сделала небольшой глоток, собираясь с мыслями, и заговорила.
– Агата Германовна, в издательстве все очень обеспокоены, – начала она, тщательно подбирая слова. – Ваше неожиданное исчезновение… Мы не знали, что с вами, все были на взводе.
Девушка сделала паузу, наблюдая за реакцией. Лицо Агаты оставалось каменным.
– И, конечно, всех волнует вопрос о рукописи, – осторожно продолжила Алиса. – Срок сдачи по контракту – через месяц. Нам очень важно понимать, на каком этапе работа. Есть ли у вас черновик, наброски? Может, вы уже почти закончили?
Агата медленно поднесла свою кружку к губам, отпила и с легкой, почти насмешливой улыбкой поставила ее обратно на стол.
– Милая девочка, – произнесла она мягко. – Я завязала. С писательством покончено. Навсегда.
Алиса подумала, что наверняка у неё начались слуховые галлюцинации от переутомления.
– Простите?
В голове у Алисы все перевернулось. Это была катастрофа.– Я больше не пишу, Алиса. Книги не будет, можете так и передать вашему руководству. И попрошу меня больше не беспокоить. Я перебралась в «Золотую Гавань» не для того, чтобы деятельные сотрудники издательства ошивались по вечерам на моём крыльце.
– Агата Германовна, – голос ее дрогнул, но она заставила себя говорить тверже, – вы же понимаете, что по контракту предусмотрены серьезные штрафные санкции за срыв дедлайна? Речь идет о внушительных суммах.
Агата лишь покачала головой, и на ее губах играла все та же снисходительная улыбка.
– Деньги меня больше не интересуют, детка. У меня их достаточно, чтобы десять таких штрафов заплатить, не почувствовав. Мой юрист свяжется с вашим. Они все утрясут.
Алиса сглотнула. Она знала, что контракт заключался давно, когда Агата еще не была суперзвездой. Штрафы тогда казались внушительными, но сейчас, на фоне ее нынешних гонораров, они и правда были не более чем досадной формальностью.
Отчаявшись, Алиса сменила тактику. Она сложила руки на столе, стараясь выглядеть максимально искренней.
– Агата Германовна, речь не только о деньгах. Вашу книгу ждут. Миллионы читательниц по всей стране. Они верят в вас, они любят ваших героев. Вы действительно хотите их так жестоко разочаровать?
Агата тоже положила руки на стол, отзеркалив позу Алисы и чуть наклонилась к ней.
– Ты думаешь, я не знаю, кто мои читательницы? Кто все эти женщины, так страстно желающие вновь окунуться в выдуманный мной мир?
Ее голос, прежде твердый, внезапно дрогнул. В глазах, таких насмешливых секунду назад, вспыхнула искренняя боль.
– Это одинокие, несчастные женщины. Такие же, как я. Они живут в серой реальности, где нет места ни великой страсти, ни вечной любви. И я… я годами продавала им красивые сказки. Кормила их иллюзиями. А знаешь, что будет, если они перестанут витать в моих облаках? Может быть, они наконец посмотрят по сторонам и начнут жить. По-настоящему. А не прятаться в книгах, как это делала я.
Маска непробиваемой, самоуверенной звезды окончательно рухнула, обнажив уставшее лицо женщины с израненной душой.
Алиса, затаив дыхание, смотрела на эту метаморфозу. И прежде чем успела подумать, вопрос уже сорвался с ее губ:
– Агата Германовна… что случилось?
Агата отвела взгляд, уставившись в темное окно, за которым была лишь ночь. Она долго молчала, и Алиса уже решила, что ответа не будет. Но вдруг женщина заговорила, тихо и обреченно, словно признаваясь в чем-то сама себе.
– Я просто наконец поняла, – начала она, и каждое слово давалось ей с усилием. – Поняла, что всю свою жизнь провела в иллюзиях. Я писала о любви, о страсти, о семье… Писала много, самозабвенно, дни и ночи напролет. А пока я это делала… жизнь прошла мимо. Просто взяла и прошла, понимаешь?
Она повернулась к Алисе, и в ее глазах стояла такая бездонная тоска, что у девушки сжалось сердце.
– Сейчас я смотрю на себя и вижу… насколько бездарно растратила самое ценное, что у меня было. Свое время. У меня нет ни семьи, ни детей, ни даже по-настоящему близких друзей. Только персонажи. Только тиражи. Я… я даже не жила толком. Всё свое время, все свои силы я отдавала работе. А когда это дошло до моего сознания… я просто не смогла больше взять в руки ручку, открыть ноутбук. Решила бросить всё. Хотя бы сейчас, то немногое отмеренное мне время, попытаться просто прожить. Наверстать хоть крохи того, что упустила.
Ее речь была настолько обескураживающе честной, лишенной всякого пафоса и самолюбования, что Алиса почувствовала: все ее заранее заготовленные аргументы, все уговоры и манипуляции мгновенно рассыпались в прах. Уговаривать эту женщину вернуться к писательству сейчас значило бы совершать насилие. Она просто молча кивнула, не в силах найти слов.
Воцарилось молчание, но теперь оно было не напряженным, а скорее задумчивым. Алиса поняла, что миссия провалена, но странным образом эта мысль больше не внушала ей ужаса. Девушка отпила чаю и, чтобы разрядить обстановку, спросила:
– А как вам тут живется? В «Золотой Гавани»?
Лицо Агаты посветлело.
– Здесь… тихо. По-настоящему. И воздух, и люди… другие.
Разговор неожиданно оживился. Агата с удовольствием рассказывала о соседях, о местных привычках, о том, как учится разжигать камин и растить зелень на подоконнике. Алиса, в свою очередь, делилась забавными историями из издательской жизни, избегая, впрочем, острых тем. Они и не заметили, как пролетели два часа.
Алиса взглянула на часы и ахнула:
– Боже, уже так поздно! Мне пора. Не подскажете, где здесь ближайшая гостиница?
Агата покачала головой:
– В «Золотой Гавани» гостиниц нет. Это частный поселок.
– Тогда, наверное, мне придется поехать на вокзал и дождаться своего поезда там, – вздохнула Алиса, представляя себе долгую холодную ночь на жесткой скамье.
– Что ты, ни в коем случае! – Агата встала так резко, что чуть не опрокинула стул. – На вокзале ночью делать нечего! У меня есть свободная комната. Останься. Утром я вызову Славочку, и он отвезет тебя на вокзал.
Не дав Алисе возразить, она решительно повела ее по коридору, распахнула дверь в уютную гостевую спальню с огромной кроватью под лоскутным одеялом.
– Вот. Полотенца в шкафу. Ванная за дверью. Спокойной ночи, Алиса.
И, мягко прикрыв дверь, оставила девушку одну. Алиса стояла посреди незнакомой комнаты, осознавая, что этот день преподнес ей еще один невероятный сюрприз.
«Ну и ну. Я в гостях у самой Стрелецкой».
Алиса задумчиво провела пальцами по полированной поверхности туалетного столика, чувствуя тяжесть усталости в теле. Девушка оставила свой нехитрый багаж у кровати и направилась в ванную. Несмотря на то, что это была гостевая комната, её размеры и отделка поражали: мрамор, позолота, огромная угловая гидромассажная ванна.
Не раздумывая, Алиса наполнила ванну теплой водой с пеной, нашла на полочке бутылочку с маслом иланг-иланга и добавила несколько капель. Она погрузилась в воду, закрыла глаза и строго-настрого запретила себе думать о завтрашнем дне, о провале, о разгневанной Марине Владимировне и о Марке, который, возможно, сейчас ужинал в «Этерии» с кем-то другим.
Позже, облачившись в шёлковую сорочку, девушка рухнула на белоснежные простыни и забылась крепким сном без сновидений.
Утро было… странным.
Проснувшись под привычную трель будильника в телефоне, в первые мгновения Алиса не могла сообразить, где находится. Комната была залита золотистым светом, пробивавшимся сквозь кружевной тюль. Из приоткрытого окна доносилось оживленное щебетание птиц и тянуло бодрящей утренней прохладой, напоённой ароматом хвои и влажной земли. Девушка с удовольствием потянулась в невероятно мягкой кровати, чувствуя, как остатки сна медленно отступают.
И тут воспоминания ворвались в ее идиллическое утро лавиной. Проваленная миссия. Отчаявшаяся писательница. Гневный звонок Марка. Ее карьера, висящая на волоске. Вся тяжесть вчерашнего дня обрушилась на Алису, и блаженное настроение мгновенно испарилось, оставив во рту горький привкус.
С тяжелым сердцем она поднялась с кровати. Приняла быстрый, почти ледяной душ, пытаясь смыть навязчивые мысли. Девушка облачилась в свой строгий деловой костюм, наложила безупречный макияж и снова стала той самой Алисой – собранной, невозмутимой, готовой к бою. Но сегодня этот образ был лишь щитом, за которым пряталась растерянность.
Сделав глубокий вдох, она открыла дверь и вышла из комнаты, готовая встретить новый день и его неизбежные последствия.
Из кухни доносилось негромкое, мелодичное пение. Алиса пошла на звук и застыла в дверях, увидев совершенно неожиданную картину.
Агата, в том же уютном свитере и мягких штанах, порхала между плитой и столом, расставляя тарелки. Она что-то напевала себе под нос и даже пританцовывала, а ее лицо, вчера такое изможденное и печальное, сейчас светилось безмятежным спокойствием. Казалось, за ночь с нее сняли груз двадцати лет.
– Доброе утро, – тихо сказала Алиса, все еще не веря своим глазам.
Агата обернулась, и ее лицо озарилось теплой, искренней улыбкой.
– Алисочка, доброе утро! Проходи, садись. Сейчас будем завтракать. Я тут наготовила.
– Спасибо, но мне бы просто кофе, – вежливо отказалась Алиса, внутренне собираясь поскорее уехать и начать разбираться с последствиями своего провала.
– Какой кофе на голодный желудок! – возмутилась Агата и с таким видом, будто это самая разумная идея на свете, поставила перед Алисой полную тарелку. На ней дымилась аппетитная яичница с ветчиной и зеленью, лежали ломтики подрумяненного хлеба и несколько долек свежих овощей.
Женщина уселась напротив, подпёрла подбородок рукой и заговорщицки шепнула:
– А я сегодня писала, Алисочка. Всю ночь!
Глаза у Агаты блестели так, словно она была не известной писательницей, а хулиганистой школьницей, которая только что совершила маленькое, но очень приятное преступление.
Алиса, все еще не оправившись от удивления, осторожно уточнила:
– И… это значит?
– Это значит, что моя муза вернулась! – воскликнула Агата, хлопая ладонью по столу. – И знаешь, благодаря кому? Благодаря тебе! Ты меня вдохновила, Алисочка. Вчерашний наш разговор… Ты заставила меня посмотреть на все по-другому.
Сердце Алисы забилось чаще. Она почти боялась спросить, но не могла не сделать этого:
– Значит… книга будет?
– Непременно! – Агата сияла. – Но только при одном условии: ты останешься здесь, в «Гавани». Со мной.
Алиса отшатнулась, словно от неожиданного толчка.
– Но… я не могу…
– Можешь! – перебила ее Агата с такой горячностью, что Алиса замолчала. – Я буду писать. Но я не хочу снова погружаться в это одиночное затворничество. Я хочу совмещать: писать и жить. А жить… мне хочется с тобой. Гулять, болтать, пить чай. Ты стала для меня тем самым мостиком обратно к жизни. И я чувствую… я точно знаю! Если ты останешься, я успею к дедлайну. И эта последняя книга… она будет шедевром. Апогеем всего моего творчества. Я вложу в нее все, что поняла. И о любви, и об одиночестве, и о том, как важно жить настоящим.
– Но, Агата Германовна…
– Даже не начинай! Ничего не хочу слышать! – Агата хитро прищурилась. – Считай это моей блажью, капризом взбалмошной звезды.
Алиса покачала головой, чувствуя, как почва уходит из-под ног.
– Агата Германовна, я не могу просто так остаться. У меня работа, обязанности. Без меня в отделе не справятся. Мое начальство никогда на это не согласится.
– Еще как согласится! – уверенно парировала Агата. – Стоит тебе только передать им мои слова, и они отпустят тебя как миленькую. Поверь, я знаю, как работает этот механизм. Рукопись последней книги Стрелецкой против временной командировки одного сотрудника? Это даже не выбор.
После завтрака Агата подошла к стационарному телефону внутренней связи посёлка на кухонной стене – простой советской трубке с диском – и набрала номер.
– Здравствуйте, это Агата Стрелецкая, дом пятнадцать по Кленовой. Мне нужна машина до станции «Южные Черемушки» для моей гостьи… Да, через полчаса. Спасибо.
Положив трубку, она обернулась к Алисе.
– Машина будет через тридцать минут. Поезжай на вокзал, свяжись со своим начальством и передай им мое предложение. – Она посмотрела на Алису с внезапной серьезностью. – И, Алиса… если они тебя не отпустят, если ты решишь не возвращаться… что ж, так тому и быть. Уезжай. Но тогда и книги не будет. Мое решение окончательно.
Ровно через полчаса к дому Агаты бесшумно подкатил чёрный представительский седан. Водителем на этот раз оказался не словоохотливый Славик в рабочей куртке, а вышколенный мужчина в строгом костюме. На его пиджаке красовался аккуратный бейдж с именем «Владимир».
Впрочем, Алиса даже была рада, что дорога до станции прошла в полном молчании. Владимир не предпринимал никаких попыток заговорить, и в салоне царила тишина, нарушаемая лишь едва слышным гудением двигателя.
Это дало Алисе столь необходимое время, чтобы собраться с мыслями. Она смотрела в окно на мелькающие ухоженные домики «Золотой Гавани», пытаясь осмыслить ультиматум Агаты и понять, что же ей делать дальше.
Алиса была почти уверена: Марина Владимировна ни за что не согласится на эту авантюру. Девушка слишком нужна в издательстве. У нее куча проектов, встречи, переговоры, расписание забито на месяц вперёд. Без нее отдел точно не справится, всё рухнет. Мысль о том, чтобы бросить всё и остаться в этой глуши, казалась абсурдной.
Когда седан бесшумно остановился у знакомой платформы станции «Южные Черёмушки», Алиса поблагодарила водителя и вышла. Чтобы поймать хоть какую-то связь, ей пришлось подняться на перрон. Телефон наконец ожил, и на экране тут же начали всплывать уведомления о пропущенных звонках и сообщениях – наверняка от Леры и коллег, беспокоящихся о результате ее миссии.