Осень, книги и любовь
- -
- 100%
- +
Неожиданно для Алисы между женщинами завязалась оживлённая беседа. Агата расспрашивала о внуках с неподдельным интересом, и вскоре к ним присоединилась и молодая мать с малышкой на руках.
– Я Варвара, – представилась она, усаживаясь с ними за столик по приглашающему жесту Агаты. – Это Лили. Сорванцов, которых вы уже успели оценить, зовут Сеня и Лёва.
– А я Лариса, – с гордостью добавила бабушка. – Я тут с самого начала, когда «Золотую Гавань» только заселяли. Тогда здесь и ресторанчика этого не было!
Алиса чувствовала себя всё больше не в своей тарелке. Галдящие дети, громкие, эмоциональные голоса новых знакомых – всё это создавало слишком много шума и суеты. Но Агата, казалось, была в полном восторге. Она с удовольствием возилась с мальчишками, ловко складывая для них из бумажных салфеток самолётики, а потом и вовсе попросила подержать малышку Лили, умиляясь её крошечным пальчикам и розовому комбинезончику с бантиками.
– А вы завтра на ярмарке будете? – неожиданно спросила Лариса, поправляя на Сене съехавшую набок футболку.
Агата удивлённо подняла брови:
– На какой ярмарке?
Лариса и Варвара переглянулись с таким изумлённым видом, будто Агата спросила несусветную глупость.
– Неужели вы не знаете? – воскликнула Варвара. – Завтра на главной площади осенняя ярмарка! Все готовятся!
– Мы с дочерью как раз собирались печь печенье и тыквенный пирог, – с энтузиазмом добавила Лариса. – Вы просто обязаны присоединиться к нам! Будет весело!
Агата просияла. Её глаза загорелись азартом.
– Это же прекрасная идея! Конечно, мы согласны!
В этот момент Алиса наклонилась к ней и тихонько прошептала:
– Агата Германовна, это плохая идея. Я совершенно не умею готовить. Ни капли. Сжигаю даже хлеб в тостере.
Агата лишь весело подмигнула ей в ответ и так же тихо прошептала:
– Я тоже не сильна в выпечке. Но разве это не будет увлекательным приключением?
Алиса горестно вздохнула:
– Но, может, я подожду вас дома? А вы повеселитесь с новыми знакомыми.
– Исключено! Ты отправляешься со мной, будешь печь печенье, улыбаться и делать вид, что ты в полном восторге от всего происходящего!
Закончив обед, компания направилась в гости к большому семейству. Агата и Лариса быстро ушли вперёд, увлечённые оживлённой беседой о жизни в посёлке, оставив Алису и Варвару с детьми.
Справляться с тремя малышами Варваре пришлось практически в одиночку. Но, казалось, в этой хрупкой на вид женщине скрывался неиссякаемый источник энергии. Она успевала ловить разбегающихся мальчишек, укачивать на руках начинающую хныкать Лили и при этом засыпать Алису вопросами.
– Алиса, а у тебя есть детки? – без всякого предисловия спросила Варвара, перехватывая Сеню, пытавшегося поднять с асфальта толстого слизня.
– Нет, – коротко ответила Алиса, чувствуя себя неловко от такой прямолинейности.
Варвара округлила глаза с таким драматизмом, будто услышала нечто несусветное.
– Ты что! – воскликнула она. – Ты так много теряешь! С детьми жизнь… она играет абсолютно другими красками!
Алиса молча наблюдала, как Варвара, запыхавшись, пытается одновременно удержать Лили и поймать за куртку удирающего Лёву. Мысль о том, чтобы её собственная жизнь погрузилась в подобный хаос, вызывала у неё легкую панику.
– Не думаю, что дети – это для меня, – осторожно ответила она. – Наверное, я просто не создана для материнства.
– Глупости! – фыркнула Варвара и, недолго думая, буквально впихнула маленькую Лили на руки к ошеломлённой Алисе. – Вот, смотри, Лили уже просто обожает тебя!
И прежде чем Алиса успела что-то возразить, Варвара сорвалась с места и помчалась за в очередной раз удиравшими мальчишками.
Алиса застыла, боясь пошевелиться. Её тело напряглось, руки одеревенели. Она с ужасом ждала, что вот-вот раздастся оглушительный рёв.
«О нет, нет, нет! Она сейчас разревётся, а я понятия не имею, что нужно делать! Мне конец!»
Лили, сидевшая в её неловких объятиях, действительно надула губки. Её брови поползли к переносице, а носик сморщился. Алиса в панике оглянулась, ища спасения, но его не было. Агата и Лариса скрылись за поворотом, Варвара в это время с громкими увещеваниями вытаскивала мальчишек из глубокой лужи.
Отчаявшись, Алиса инстинктивно начала слегка покачивать руками.
– Тш-ш-ш, малышка, всё хорошо, – прошептала она неуверенно, а затем принялась напевать какую-то мелодию.
К её величайшему изумлению, Лили перестала хмуриться. Она уткнулась мягкой щёчкой в плечо Алисы, её глазки медленно закрылись. Алиса стояла, не веря собственным глазам. Странное, тёплое, щемящее чувство, не похожее ни на что, испытанное ею прежде, медленно заполнило её грудь.
Тут подоспела запыхавшаяся Варвара. Увидев спящую дочь на руках у Алисы, она широко улыбнулась.
– Смотри-ка! Нашла к ней подход! Спасибо огромное, – тихо проговорила она, бережно забирая Лили. Малышка лишь кряхтела во сне, переходя с чужих рук на родные.
Когда они наконец добрались до уютного дома Ларисы, там тут же развернулась бурная деятельность. Кухня превратилась в эпицентр хаотичного, но радостного творчества. Лариса, как опытный капитан на корабле, смело командовала процессом, вовлекая в работу всех присутствующих.
– Агата, просеивай муку! Алиса, режь тыкву на кубики! Варя, займись тестом для печенья!
Духовка обдавала жаром, миксер гудел, взбивая масло с сахаром в пышную пену, нож стучал по разделочной доске, шинкуя орехи и имбирь. А под ногами, словно юркие мышата, крутились неугомонные Лёва и Сеня. Они то и дело норовили стащить со стола ломтик тыквы или украсть комочек теста, чтобы размазать его по новому ковру в гостиной.
Несмотря на первоначальный ужас и полную неуверенность в своих кулинарных способностях, Алиса неожиданно для себя втянулась в процесс.
Наконец, последняя партия ароматного печенья была отправлена в раскалённую духовку, а величественный тыквенный пирог, укрытый полотенцем, покоился на столе.
Варвара поднялась на второй этаж кормить проснувшуюся Лили, а Лариса, скинув фартук, с энтузиазмом объявила:
– Агата, пойдём, я покажу тебе свои астры! Они в этом году – загляденье! Алиса, вытащишь печенье из духовки минут через пять, – бросила она на ходу, уже направляясь к выходу в сад.
Алиса почувствовала, как у неё подкашиваются ноги.
– Постойте! – чуть ли не вскрикнула она, бросая взгляд на шипящую духовку и двух сорванцов, которые с внезапным интересом уставились на блестящую ручку дверцы. – Я… я не уверена… Может, я лучше с вами?
– Не волнуйся, справишься! – ободряюще крикнула Агата, уже стоявшая в дверях. – Мы верим в тебя!
И прежде чем Алиса успела найти новые, более веские аргументы, женщины удалились, оставив её наедине с раскалённым агрегатом, двумя гиперактивными малышами и нарастающей паникой.
Пять минут внезапно показались ей вечностью. Она уставилась на таймер, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Лёва и Сеня, почуяв свободу, с визгом начали носиться вокруг кухонного стола.
– Мальчики, давайте я расскажу вам сказку? Она ужасно увлекательная и как раз на пять минут.
Никакая сказка Сеню и Лёву не интересовала, а вот большой блестящий нож, оставленный на столе после нарезки тыквы, очень даже интересовал. И Сеня уверенно потянулся к нему ручонкой.
– Нельзя! – вскрикнула Алиса и бросилась к нему, опрокинув по дороге стул.
Ей удалось перехватить запястье мальчика в последний момент, но тут же раздался оглушительный «БАБАХ»! Лёва, оставшийся без присмотра, опрокинул на пол полуоткрытый пакет с мукой. Кухню мгновенно заволокло белым туманом.
– Ура! Салют! Праздник! – завопил Лёва, прыгая по белоснежному облаку и поднимая новые клубы «дыма».
Алиса, стараясь удержать вырывающегося Сеню, пыталась поймать второго шалуна, который визжал от восторга и продолжал разбрасывать рассыпанную муку. Кое-как ухватив и его за рубашку, она вдруг почувствовала, что кроме мучной взвеси в воздухе витает едкий чёрный дымок. Она метнула взгляд на часы и с ужасом поняла: пять минут истекли, и это горит печенье!
В этот момент послышался щелчок входной двери и спокойный мужской голос:
– Мама, Варя, это я! Чем это у вас пахнет?
Дмитрий, а это был именно он, прошёл на кухню прямо в пальто и застыл на пороге, оценивая картину апокалипсиса. Вся комната была покрыта ровным слоем белой мучной пыли. Посреди этого хаоса, перепачканная с ног до головы, стояла Алиса. В одной руке она держала за шиворот визжащего Лёву, в другой – пыталась удержать вырывающегося Сеню. Из духовки валил чёрный дым, и запах горелого теста стремительно заполнял дом.
– Ты?.. – поражённо выдохнул Дмитрий.
– Помогите… – жалобно, почти по-детски, пискнула Алиса.
На её лице, испачканном мукой, читался такой ужас и полная беспомощность, что это на секунду обезоружило даже Дмитрия.
Глава 7 Под откос
После секундной заминки Дмитрий резким движением сбросил пальто на ближайший стул. Он быстрыми шагами вошёл в комнату, и в тот же миг оба мальчишки, завизжав «Дядя Дима!», радостно устремились к нему.
Одним ловким движением он подхватил обоих сорванцов, будто два мешка, перекинул через плечо и направился к духовке. Щёлкнул переключателем, затем, не выпуская мальчиков, широко распахнул окно, и в задымлённое помещение ворвался свежий холодный воздух.
После этого он поставил Лёву и Сеню на пол и, глядя на них строгим, испытующим взглядом, произнёс:
– А ну, марш в спальню! И чтобы через пятнадцать минут у каждого на столе был рисунок динозавра. Кто будет халтурить… – он сделал драматическую паузу, – того завтра на рыбалку не беру.
Эффект был мгновенным. Мальчишки, толкаясь, пулей вылетели из кухни.
Алиса уже открыла рот, чтобы поблагодарить Дмитрия за своевременное спасение, но слова застряли у неё в горле. Перед глазами мгновенно всплыли его ледяной взгляд в книжной лавке, язвительное «мне не нужна лесть» и демонстративно отстранённая поза.
«Нет уж, – подумала девушка. – Он и так слишком много о себе возомнил. Если я сейчас начну благодарить, то он вновь найдёт повод бросить очередную колкость».
Алиса стиснула зубы и отвела взгляд, делая вид, что усердно изучает узор из рассыпанной муки на полу. Лучше бессовестно промолчать, чем снова дать этому хаму очередной повод для насмешек.
И в этот самый момент в кухню вернулись Агата и Лариса.
Женщины застыли на пороге, с ужасом глядя на покрытую мукой кухню и на перепачканную Алису. Узнав, что произошло, Лариса сокрушённо всплеснула руками:
– О боже, я же знала, на что способны эти сорванцы! Мне не следовало оставлять тебя одну, дорогая, – с искренним раскаянием в голосе сказала она.
– Да, – поддержала её Агата, сметая муку с волос Алисы. – Мы явно переоценили твои способности выживать в экстремальных условиях.
Девушку тут же отправили в ванную привести себя в порядок. Когда Алиса вернулась, умытая и переодетая в чистую футболку, которую любезно предоставила ей Лариса, до неё из кухни донеслись голоса. Она приостановилась в коридоре, услышав, как Лариса благодарит сына:
– Спасибо, Дима, что успел. Не представляю, что бы было, если бы не ты.
– Тебе стоит внимательнее следить за тем, кого приглашаешь в дом, мама, – раздался холодный, язвительный голос Дмитрия. – Эта ваша Алиса за каких-то пять минут умудрилась чуть не спалить твой дом и не угробить моих племянников.
– Дима, не будь так несправедлив, – мягко, но настойчиво вмешалась Агата. – Алиса…
– Я отношусь к вам с огромным уважением, Агата Германовна, – перебил он, и его голос на мгновение потеплел, но тут же вновь стал жёстким. – Но ваша племянница – это совсем другое дело. Позвольте мне напомнить: это наша третья встреча за последние сутки. И каждый раз происходит что-то из ряда вон выходящее. Я считаю, это более чем красноречиво показывает…
Именно в этот момент Алиса, не в силах больше стоять и подслушивать, решительно вошла в кухню. Её подбородок был высоко поднят, а во взгляде читался решительный вызов. Девушка остановилась прямо напротив Дмитрия, сложив руки на груди в вызывающей позе.
– И что же вам не даёт покоя моя персона? – её голос прозвучал нарочито громко и язвительно. – Слишком уж много внимания с вашей стороны. И оно мне уже порядком надоело.
Дмитрий зеркально скрестил руки на груди, и на его губах появилась презрительная усмешка.
– Я бы и рад не уделять вам ни капли внимания, а ещё лучше – вообще не знать о вашем существовании. Но вы, кажется, всеми силами стараетесь попадаться мне на глаза по десять раз на дню. Заявляетесь к моему дому, на работу и даже в дом моей матери умудрились пробраться. Я уже подумываю, не написать ли заявление о сталкерстве.
Алиса задохнулась от возмущения:
– Вы действительно считаете, что эти встречи приносят мне хоть каплю удовольствия? Кроме физических и моральных травм, я от вас ничего не получаю! Преследовать такого типа, как вы, может разве что какая-то умалишённая!
Дмитрий с притворной задумчивостью покачал головой.
– Не ожидал от вас такой самокритики.
Воздух между ними буквально искрил от напряжения. Лариса стояла, прижимая к груди кухонное полотенце, и смотрела на сына с испугом – она никогда не видела его таким разгневанным.
И тут Агата, до сих пор наблюдавшая за перепалкой с нескрываемым интересом, вдруг воскликнула:
– Ух! Между вами столько эмоций! Не иначе это начало страстного романа!
Алиса и Дмитрий резко повернулись к писательнице, прожигая её взглядами, и выкрикнули в идеальной синхронности:
– С этим хамом?!
– С этой умалишённой?!
Лариса ахнула и подняла руку к губам. Агата же, напротив, рассмеялась – звонко и искренне, будто наблюдала за самым забавным спектаклем в своей жизни.
– Ну конечно! – воскликнула она, подмигнув растерянной Ларисе. – Разве вы не видите? Искры так и летят! Ненависть, граничащая с одержимостью. Это же классика! Самый надёжный фундамент для бурного романа. В одной моей книге как раз такая линия.
– Тётя Агата! – взмолилась Алиса, её щёки пылали от ярости и унижения. – Это не смешно!
– Всё, молчу, молчу! – писательница вскинула руки в примирительном жесте. – Кажется, нам пора домой, пока огонь ваших сердец не спалил что-то ещё, кроме печенья.
– Подождите! – воскликнула Лариса. – А как же ужин? Агата, мы ведь договорились сегодня вместе поужинать.
– Ни в коем случае! – вновь хором воскликнули Алиса и Дмитрий.
Они удивлённо уставились друг на друга, но в следующее мгновение стыдливо отвели взгляд.
– Ну вот, видите? – с торжеством в голосе произнесла Агата. – Вы даже говорите в унисон. Это верный признак.
– Это признак того, что мы в равной степени хотим прекратить это безумие! – парировал Дмитрий, но его щеки странным образом порозовели.
Когда гости покинули её дом, Лариса повернулась к сыну:
– И что это было, Дима?
– Не понимаю, о чём ты, – ответил он, подхватил со стула пальто и тоже направился к выходу. – Мне пора, мам, сегодня в «Лавке» много дел. Я заскочил буквально на минутку.
Он клюнул Ларису в щёку быстрым поцелуем и поспешил ретироваться, пока та не начала задавать новые неудобные вопросы.
***
Дмитрий шёл быстрым шагом, не разбирая дороги. Вечерний воздух был холодным, но внутри него пылал пожар.
«Невыносимая», – прошипел он про себя, – «неуклюжая, приставучая, раздражающая!».
Легче не стало. Вместо облегчения он почувствовал лишь горький привкус собственной несдержанности.
Дмитрий остановился и потёр ладонями лицо. Стоило сосредоточиться на работе. Кажется, утром ему должны были выслать каталог новинок, и стоило наконец разобрать ту коробку с книгами, что ещё пару дней назад к нему в «Лавку» занёс Пётр Ильич. Старичок уверял, что упаковал для Дмитрия прелюбопытнейшие экземпляры…
Перед внутренним взором, вместо образа пожилого литератора, возникли пылающие яростью карие глаза, раскрасневшиеся щёки и упрямая прядь волос, выбившаяся из причёски и прилипшая к щеке Алисы. Он ясно видел, как мелкие капельки пота на её шее блестели в свете кухонной люстры. Эта картина была навязчивой, живой, вытесняя все логичные и упорядоченные мысли о каталогах и книгах.
Он с силой тряхнул головой, пытаясь вернуть себе контроль. «Пётр Ильич… каталог… коробка…» – мысленно повторял Дмитрий, как мантру. Но вместо старика-букиниста его воображение услужливо подсовывало сцену, как эта девчонка, задыхаясь от дыма, пыталась справиться с его племянниками. И в её глазах читался не страх, а какое-то отчаянное, яростное упорство. Такое же, как и тогда, в лавке, когда она парировала его колкости.
«Чёрт, – мысленно выругался он, снова засовывая руки в карманы и возобновляя путь. – Она просто невыносима». Но на сей раз в этой мысли прозвучала не злость, а что-то иное – смутное, тревожное и оттого ещё более раздражающее. Чувство, которого он боялся больше всего. Чувство, что эта «невыносимая» девушка каким-то непостижимым образом начала занимать в его мыслях куда больше места, чем все каталоги и коробки с книгами вместе взятые.
Всю дорогу до дома Агаты Алиса яростно вышагивала на несколько метров впереди писательницы. И хоть дорогу девушка ещё не запомнила и пару раз сворачивала не туда, но вступать в диалог с Агатой и выслушивать раздражающие глупости из-за разыгравшегося воображения женщины она была не намерена. За последние сутки она слишком часто чувствовала себя полным и абсолютным ничтожеством: скандал на пробежке, книжная лавка, несносные дети и сгоревшее в угли чёртово печенье!***
Каждый раз она оказывалась в дурацком положении, и каждый раз он был свидетелем этого.
Алиса закусила губу до боли, чувствуя, как жгучий стыд снова подступает к горлу. Она не была неудачницей! Она самостоятельно строила карьеру, справлялась с трудностями, её ценили коллеги и клиенты! Но стоило появиться этому Дмитрию, как она превращалась в неуклюжего, беспомощного подростка. И самое ужасное – он, кажется, видел её именно такой. Его колкости лишь подтверждали это.
– Милая! – Агата всё-таки догнала её, когда девушка в очередной раз свернула не в тот переулок. – Ну что с тобой такое?
– Со мной? – Алиса резко обернулась, и в её глазах вспыхнули злые искры. – Со мной всё прекрасно! Просто у меня выдался замечательный день! Столько потрясающих знакомств и новых впечатлений, что меня просто разрывает от эмоций!
– Дорогая, – мягко начала писательница, но Алиса тут же перебила её:
– И пожалуйста, не начинай про «искры» и «роман»! Это последнее, что мне сейчас нужно слышать!
– Я лишь хотела сказать, – продолжала Агата спокойно, но Алиса уже не слушала. Она снова зашагала вперёд, на этот раз в правильном направлении. Ей отчаянно нужно было побыть одной.
Когда женщины наконец оказались в доме, Алиса ринулась вперёд, в безопасное пространство гостевой комнаты, и захлопнула за собой дверь, словно запирая снаружи весь этот кошмарный день. Прислонившись лбом к прохладной деревянной поверхности, она закрыла глаза и глубоко вздохнула.
Но побыть в одиночестве и восстановить расшатавшиеся нервы Алисе не удалось. Буквально через десять минут дверь распахнулась, и на пороге возникла Агата с бутылкой вина и парой фужеров в руках.
– Ну, хватит киснуть, дорогуша! Даже если день выдался скверным, никто не помешает нам приятно провести вечер!
– Агата Германовна, я не в настроении, – Алиса не повернулась, продолжая смотреть в окно, за которым зажигались вечерние огни. – Я просто хочу побыть одна.
– Какие глупости! – Агата бесцеремонно поставила фужеры на тумбочку и с решительным видом принялась орудовать штопором. – Сидеть одной и пережёвывать обиды – верный путь к хандре. А мы с тобой сейчас устроим настоящий девичник тёти и племянницы!
Пробка с тихим хлопком вышла из горлышка. Агата налила вина и протянула бокал Алисе.
– На, выпей. Иногда лучший способ разобраться в своих чувствах – это выговориться. Или просто выпить хорошего «Каберне», – она подмигнула. – Или и то, и другое одновременно.
Алиса с неохотой взяла бокал, но не отпила. Внутри кипела злость и раздражение, а слишком навязчивое непрошенное внимание от писательницы не способствовало успокоению.
– Знаете, Агата Германовна, – голос Алисы прозвучал холодно и отстранённо, – мне кажется, вы забыли, что на самом деле мы не тётя и племянница. Вы – известная писательница, а я – сотрудник издательства, которого вы по своей прихоти задержали в этом посёлке. И как только работа над вашей книгой будет закончена, я вернусь в город. К своей настоящей жизни.
Она наконец повернулась и встретилась взглядом с Агатой. Слова повисли в воздухе, острые и безжалостные. Улыбка медленно сошла с лица Агаты. Она не отвечала несколько секунд, просто смотрела на Алису – пристально, глубоко. В её глазах мелькнула тень боли, такой искренней, что Алиса почувствовала ощутимый укол совести.
Затем, не говоря ни слова, Агата медленно поставила свой бокал на стол. Её движения, обычно такие стремительные, теперь были размеренными и тяжёлыми. Она развернулась и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Тишина, которую Алиса так жаждала, наконец наступила. Но почему-то она оказалась оглушительной и давящей. Осознание того, что она сделала, накрыло девушку с головой.
«Идиотка! – прошипела она сама себе. – Профессионализм где? Ты же должна была улыбаться и кивать!»
Мысль о том, что Агата может снова отказаться заканчивать книгу, вызывала холодную панику. Этот провал будет куда страшнее сгоревшего печенья – он поставит крест на её карьере.
«Стоит пойти извиниться», – настойчиво твердил внутренний голос.
Стоит.
Но ноги будто вросли в пол. Вся её натура восставала против очередного унижения. Сегодняшний день и так вывернул её наизнанку. Неужели она должна всегда и перед всеми прогибаться?
Алиса залпом осушила бокал, но терпкий вкус вина не смог перебить горький привкус собственной неправоты.
Она вновь наполнила фужер до краёв.
Когда бутылка опустела, за окном было уже давным-давно темно, но ещё не очень поздно. Вино согрело тело, но не смогло прогнать ледяной ком обиды и стыда, застрявший где-то в груди. Внезапно, с непреодолимой силой, ей захотелось услышать голос Марка. Девушке отчаянно нужно было убедиться, что она всё ещё та самая Алиса – любимая и желанная.
Пьяная смелость придала ей решимости. Она бесшумно выскользнула из комнаты. В доме царила гробовая тишина – Агата, вероятно, уже легла спать. «И к лучшему, – подумала Алиса с облегчением, смешанным с чувством вины. – Завтра я решу эту проблему. А сейчас… сейчас мне нужно немного человеческого тепла».
Она на цыпочках прошла на кухню, где на стене висел стационарный телефон. Пролистала местный справочник, нашла номер администрации и, стараясь говорить чётко, вызвала машину до станции.
Алиса была неимоверно рада, что за ней вновь приехал молчаливый Владимир. Девушка не помнила, как доехала до станции – кажется, задремала под монотонный шум мотора, но резко проснулась, когда шины зашуршали по гравию. Пока они ехали, погода испортилась: поднялся пронизывающий ветер, и начался холодный, частый дождь.
Невозмутимый Владимир лишь кивнул на её «спасибо», когда Алиса выскочила из машины и поспешила на пустынный перрон. Девушка стояла под струями дождя, дрожа от холода и слушая бесконечные гудки в трубке. Ветер зло трепал её волосы, а капли стекали за воротник пальто, но она почти не замечала этого – всё её внимание было приковано к телефону.
Включилась голосовая почта, и безжизненный голос попросил оставить сообщение. Алиса поняла, что трубку Марк не возьмёт, но она была девушкой целеустремлённой, а бежавшее по венам «Каберне» добавляло некоторого безрассудства.
«Наверняка Марк опять засиделся в офисе, а телефон на беззвучном, – убеждала себя девушка, пока искала в браузере сайт конструкторского бюро. – Ну конечно! Ему ведь поручили тот проект, который он страстно желал заполучить. Теперь всё внимание только на него».
Найдя наконец телефон нужного отдела, Алиса торопливо набрала номер. Несмотря на вечернее время, она знала – переработки в архитектурном бюро давно стали нормой, и в офисе наверняка кто-то есть.
Трубку подняла девушка. «Отдел проектирования, Татьяна», – представилась она.
– Таня, привет, это Алиса, – почти выдохнула она, узнав голос коллеги Марка. Они не раз виделись на корпоративных вечерах и неплохо общались.
Обменявшись несколькими дежурными фразами о погоде и «прелестях» ненормированного графика, Алиса перешла к главному:
– Скажи, а Марк не задерживается сегодня? Его телефон не отвечает.
– Марк? – в голосе Татьяны послышалось удивление. – Алис, ты разве не в курсе? Он ещё вчера улетел в Гонконг. С Эллой.
Сердце Алисы пропустило удар.
– С… с кем? – выдавила она, чувствуя, как земля уходит из-под ног.