Тёмная

Глава 5

Кап-кап-кап-кап.

Этот звук сводил меня с ума. Тяжелые капли падали с каменных сводов темницы на пол, разбиваясь на миллиарды мельчайших брызг.

Кап-кап-кап.

В луже крови, оставшейся от старика, копошатся мухи и сколопендры. Отвожу взгляд от этой мерзкой картины.

Я злюсь. Меня злит мое заточение, бредни этого сумасшедшего, холод каменных казематов, беспомощность, неопределенность, скука. Злит беспамятство, грязь и голод. Меня злит то, что Даниэль все не приходит и то, что я жду его.

И меня чертовски злит этот монотонный стук капель!

Сжимаю кулаки с такой силой, что ногти впиваются в кожу ладоней.

– Дьявол!

Крик эхом отражается от каменных стен.

Это не помогает усмирить гнев, и я врезаю что есть сил кулаком по ржавой решетке!

– М-м-м… – Скулю от боли, баюкая ушибленную руку на груди.

«Да, это было умно, Каилани!»

Теперь еще и обидно.

Слышу, как отодвигается со скрипом тяжелый засов на двери, затем, неспешные шаги вниз по лестнице.

– Ты чего шумишь, estúpido!

Этот голос мне хорошо знаком. Как и запах: табак, имбирь и лемонграсс. Кажется, теперь я его ненавижу.

– Уго. – будто выплёвываю это имя.

Он неспешно появляется из сумрака и приближается к решетке камеры.

– Ты чего разоралась? Или у вас тут массовое сумасшествие? Хочешь разбить башку как тот псих? – Он кивает головой на лужу крови в соседней камере. – Я с удовольствие посмотрю.

Он нацепляет на лицо мерзкую ухмылку и, скрестив руки на груди, смотрит на меня в упор. В его взгляде нет ни капли сострадания, только азарт. Похоже он заскучал, стоя в карауле, и тут я так кстати вздумала «выпустить пар».

– Пошел к черту! Я скорее раскрою твой череп об пол!

– Ты стала гораздо более разговорчивой, с последней нашей встречи.

Он подошел ближе, настолько, что я могла чувствовать его дыхание на своей коже, и слегка покачал головой. Уго наслаждался моими страданиями, и это злило меня ещё больше. Я хотела сжать ему горло, заставить ответить за каждую каплю боли и отчаяния, которую испытывала, но вместо этого я просто яростно смотрела на него, пытаясь передать свой гнев молчанием.

– Думаешь, что забавная, sí? – Его глаза сузились до щелочек. – Комедия закончилась, chica. Если не заткнешься, я лично займусь тем, чтобы тебе стало… веселее.

Я не отвела взгляда, стараясь показать, что не боюсь его, хотя сердце колотилось в груди как бешеное.

– Открой клетку, и я перегрызу твою глотку. Мне больше нечего терять.

Мы стояли по разные стороны тюремной решетки, но наши лица разделяло не более десятка сантиметров. Я чувствовала на своём лице его рваное дыхание, видела играющие от злости скулы и потемневшие глаза.

В руке Уго звякнула связка ключей.

«Ну вот и все. Сейчас все решится.»

Он замер, продолжая сверлить меня взглядом, и я почувствовала, как время сгустилось между нами, как плотный туман. Я стояла, напрягшись, словно пружина, готовая сорваться в любой момент. Животное, загнанное в угол.

Наконец, его губы тронула едва заметная улыбка, словно он нашёл в моей непокорности нечто увлекательное.

– Знаешь, пожалуй, лучше оставить тебя здесь, – произнёс он, внезапно убрав ключи в карман. – Ведь мы ещё только начали нашу небольшую игру, дикарка.

С этими словами он резко повернулся и зашагал прочь.

– А чтобы ты подумала о своем поведении, сегодня останешься без ужина. – Из сумрака коридора донесся насмешливый голос Уго.

Скрипнул засов на двери. Я обессиленно опустилась на грязный пол камеры, чувствуя, как ярость понемногу выветривается, оставляя за собой лишь холодную пустоту и отчаяние.

***

На рассвете Сантьяго стоял на пристани, провожая взглядом удаляющуюся к горизонту бригантину. Первый день трезвости давался ему с трудом. И, честно сказать, чувствовал он себя паршиво. Во рту было сухо, голова гудела, а руки предательски дрожали. Но выглядел при этом comandante безукоризненно. Выглаженная блуза идеальной белизны виднелась из-под приталенного черного мундира с золотыми эполетами. Отменная воинская выправка, гордый взгляд и чуть вздернутый подбородок дополняли образ.

Пророк был еще жив при погрузке на корабль дипломата, что вселяло в душу Сантьяго надежду на то, что получится избежать страшной кары и сохранить жизнь. Прошлое больше не терзало его. Теперь молодому comandante предстояло побороться за свою новую жизнь на этом острове.

Мануэль описал в двух словах положение дел и взял с Сантьяго клятву, что тот не притронется к бутылке и возьмется, наконец, за выполнение своих обязанностей.

Солнце постепенно поднималось, окрашивая небо в розовые и золотые цвета.

Сантьяго вдохнул полной грудью наполненный утреней свежестью морской воздух, развернулся на каблуках и уверенно зашагал к лагерю.

Встречавшиеся на пути солдаты вскакивали и отдавали честь comandante, он в ответ лишь сдержанно кивал, отмечая, насколько печальным было состояние лагеря и самих вояк. Широкими шагами преодолев расстояние до своей комнаты он взлетел вверх по лестнице.

– Вызови Гарсию немедленно. – Велел Сантьяго адъютанту и скрылся за дверью.

Комендант Гарсия вскоре явился и застал своего начальника за рабочим столом, деловито перебирающим донесения и отчеты. За эти месяца бумаг скопилось не мало, они возвышались на столе пыльными стопками, как немые свидетели его былой нерадивости и разгильдяйства. Сантьяго, несмотря на недомогание, с головой погрузился в дела.

Гарсия внимательно наблюдал за своим командиром. Заметив перемены, он чувствовал некоторое облегчение, но и некую настороженность: слишком хорошо он знал Сантьяго, чтобы мгновенно уверовать в его решимость отказаться от пагубной привычки.

– А, Гарсия, проходи! – подал голос comandante. – Мне нужен подробный отчет о состоянии дел в лагере.

Гарсия, заняв стул напротив, достал из папки бумаги и начал докладывать. Слова его звучали неутешительно: дисциплина солдат была на низком уровне, запасы продовольствия истощались, и ремонтные работы на фортификациях велись с опозданием. Сантьяго, казалось, впитывал каждое слово, внимательно слушая и делая пометки. Совсем недавно эти проблемы не вызывали бы в нём ничего, кроме раздражения, но теперь он ощущал желание исправить положение.

Доклад Гарсии завершился, и в комнате повисла тяжелая тишина. Сантьяго откинулся на спинку кресла и устремил взгляд в окно, где по-прежнему сияло утреннее солнце.

Comandante собрался с мыслями и, слегка наклонившись вперед, заговорил твердо:

– Мы не можем позволить себе такую роскошь, как хаос и беспорядок, Гарсия. Я не буду мириться с состоянием лагеря и морального духа солдат. С этого момента дисциплина должна стать нашим приоритетом номер один. Нам предстоит много работы, и я рассчитываю на твою поддержку.

Гарсия кивнул, мельком взглянув на командира.

Сантьяго продолжил, придвинувшись ближе к столу:

– Сегодня же начнем с проверок. Поручи старшим офицерам провести инвентаризацию продовольствия. Также обязательно узнай, как продвигается ремонт на фортификациях и определись, какое дополнительное оборудование нам требуется. Я сам навещу солдат и посмотрю, как идут тренировки. Ты знаешь о скором прибытии клириков. К этому моменту мы должны сделать все что в наших силах, чтобы лагерь и солдаты выглядели подобающе.

После этих слов он встал, словно тем самым завершая разговор. Гарсия тоже поднялся с места, собираясь покинуть comandante, но тут вспомнил еще об одной досадной неприятности.

– Сеньор Альварадо, еще одна мелочь. Право, я даже не знаю стоит ли она Вашего внимания, но я должен доложить.

– Что такое, Гарсия?

– Несколько дней тому назад солдаты нашли в джунглях дикарку. Точнее она выглядит как дикарка, но по-нашему говорит хорошо и все понимает. Даже врет складно. – Гарсия усмехнулся. – Заливала что она пленница с пиратского корабля. Но сами понимаете, Ваше благородие, это не может быть правдой. Корабль флибустьеров ушел целехоньким после битвы. Да, они спустили несколько шлюпок, добрались до острова и вступили в бой с выжившими с фрегата. Но она там никак не могла оказаться.

– И где она сейчас? – спросил comandante, задумчиво барабаня пальцами по столу.

– В камере, сеньор. Я не знал, что с ней делать, а Вы были… – Гарсия запнулся – недоступны.

Упоминание темницы больно кольнуло в душе Сантьяго. Последний раз, когда он кого-то туда поместил, чуть не стоил ему жизни. Перед глазами проплыло изможденное тело пророка на больничной койке.

– Хорошо, я наведаюсь в казематы. С этим делом тоже следует разобраться.

Сантьяго встал, пригладив рукой волосы, и решительно направился к выходу. Он спустился по лестнице лёгким шагом, выходя под палящие лучи тропического солнца. Comandante давно не чувствовал себя настолько живым.

Дорога к казематам тянулась вдоль лагеря – солдаты готовились к утренним тренировкам, отрабатывая различные маневры на утоптанной земле, чистили оружие, обмениваясь шутками. Мальчишка – повар тащил к кипящему на костре котелку мешок с крупой, насвистывая себе под нос песенку. Сантьяго на ходу кивнул паре офицеров, которые отдавали ему честь.

Подойдя к массивной деревянной двери темницы, comandante остановился. Стражник открыл замок с явным почтением, немного сбитый с толку неожиданным посещением начальника.

– Сеньор Альварадо, мне пойти с Вами?

– Не стоит, я всего лишь переговорю с заключенной.

– Утром, когда я принимал дежурство, Уго предупредил меня, что дамочка агрессивная и лучше к ней не спускаться. – неуверенно добавил парень.

– Благодарю за заботу, солдат, но уж с девицей я как-нибудь справлюсь. – Снисходительно улыбнулся Сантьяго и ступил в сумрак темницы.

Постепенно привыкая к полумраку помещения, молодой командир уверенно направился к камере, в которой содержали загадочную пленницу.

Она была там, сидела на полу крепко обхватив колени руками. Ее хрупкая фигура, казалось, совершенно не вписывалась в суровые, холодные стены темницы. Услышав шаги, девушка подняла голову и посмотрела на Сантьяго своими темными, почти бездонными глазами. Этот взгляд не был похож на тот, что он ожидал увидеть у слабой и забитой пленницы.

Comandante остановился у решетки, с интересом разглядывая ее. Длинные спутанные волосы девушки рассыпались по плечам мягкими волнами. Странный наряд, который на Солерине сочли бы возмутительно откровенным, был украшен бусинами и перьями. На коже то тут, то там виднелись кровоподтеки.

Девушка поднялась со своего места, подошла к решетке, и, схватившись руками за ржавые прутья уставилась на Сантьяго. Она разглядывала его с не меньшим любопытством.

Мужчина прищурился, перебирая в голове множество возможных тактик допроса, но его неожиданно обуяла простое человеческое любопытство.

– Кто ты? – мягко спросил Сантьяго, будучи не в силах отвести взгляд от бездонных глаз пленницы.

– Меня зовут Каилани. – голос девушки был тихим, но уверенным. – А кто ты?

Сантьяго чуть улыбнулся: в ней явно хватало дерзости так фривольно обращаться к высокопоставленному господину.

– Я тот, кто должен определить твою судьбу, Каилани, – произнес он.

– Так значит ты тот самый comandante. – взгляд девушки скользнул по его фигуре. – Я давно жду твоего решения. Еще бы пару дней и тебе пришлось бы решать, где лучше закапать моё тело. – С вызовом добавила она.

То, как Каилани бесцеремонно обращалась к Сантьяго, как дерзко смотрела и совершенно не боялась его, обескураживало comandante и заводило одновременно. Сантьяго почувствовал, как его охватывает волнение, смешанное с восхищением. Он пытался скрыть свои эмоции за маской строгой серьезности, но Каилани, казалось, читала его как открытую книгу.

– Расскажи кто ты и как попала на остров.

– Я бы с радостью, сеньор. Но вот только я и сама не знаю. Кто-то здорово двинул мне по голове. Можешь зайти в камеру и лично проверить рану. – Добавила девушка с хитрым прищуром.

Она отпустила прутья и отошла на пару шагов назад, приглашая comandante зайти внутрь. Но Сантьяго не сдвинулся с места.

– Тебе нужен лекарь?

Поняв, что уловка не удалась Каилани вновь прижалась к прутьям и с жаром зашептала:

– Отпусти меня, comandante! Зачем я тебе? Просто вывези на соседний остров или посади на любой мимо проходящий корабль. Я знаю, в твоей власти отдать подобный приказ. Я для тебя лишь головная боль! Проку от меня никакого!

Девушка с мольбой неотрывно смотрела в глаза Сантьяго.

– Я не могу выполнить твою просьбу. Если ты действительно ничего не помнишь, то посадить тебя на случайный корабль все равно что погубить. Куда ты пойдешь? Что будешь делать? Я не могу так поступить с сеньоритой в беде.

– Ну да, держать меня в грязной клетке куда гуманнее! – Фыркнула Каилани.

– А если ты врешь и являешься лазутчицей врага, то тебя тем более нельзя выпускать на свободу. Все-таки, крайне невелики шансы, что невинная девушка случайно оказалась на закрытом военном острове. – спокойно закончил речь Сантьяго, не обращая внимание на ремарки Каилани. – Я надеюсь, со временем память вернется к тебе и наш диалог окажется более продуктивным.

Девушка резко вдохнула и закусила губу, явно разочарованная его словами. Ее глаза, казалось, потемнели от досады, но несмотря на это, в них читался огонь решимости.

– Тогда убей меня, comandante! Такой приказ ты можешь отдать? Я больше не могу находиться здесь! Прояви хоть каплю жалости! Смерть лучше, чем это! – Каилани обвела рукой темницу, словно пытаясь донести до Сантьяго все свое отчаянье. Ее голос дрожал от эмоций, в глазах стояли слезы.

– Этого не будет.

Сантьяго бросил последний взгляд на заключенную и решительно зашагал к выходу.

– Если не ты, comandante, это сделает кто-то из твоих солдат. – донеслось ему вслед.

Сантьяго вышел из темницы, погружённый в свои мысли. Перед глазами все еще стояла Каилани, умоляюще глядя на него. И ее последние слова не давали мужчине покоя.

«Что это было? Попытка манипуляции или ей действительно угрожали?.. А эти синяки?»

Сантьяго нахмурился. Он прошагал мимо стражника у дверей темницы, но затем вернулся.

– Солдат, пленника уже кормили?

Парнишка замялся.

– Право, сеньор, я… не знаю. – Его глаза забегали, юноша явно робел перед командиром. – Пока я на посту – никак нет. Я заступил на рассвете.

Сантьяго кивнул, понимая, что забота о пленнице оставляет желать лучшего. Он обернулся и посмотрел на двери темницы, где Каилани оставалась в одиночестве, запертой за холодными каменными стенами. Мысли о ее положении стали преследовать его.

Остановив мимо проходящего солдата, он отдал приказ:

– Передай на кухню, чтобы немедленно отправили еду и воду пленнице.

И затем обратился к стражнику:

– Она должна быть накормлена. Чем скорее, тем лучше, – его голос не допускал возражений. – Проследи за этим лично. Я не хочу, чтобы к пленной относились не по уставу.

Юноша судорожно кивнул, стараясь не встретиться с глазами командира, понимая, что допущенными недоработками вызвал его неудовольствие.

Сантьяго вернулся в свои покои и сел за рабочий стол. Он пытался прочитать очередной рапорт, но строчки расплывались перед глазами, а мысли снова и снова возвращались к Каилани. Ее образ, её вызов, ее смелость – всё это не давало comandante покоя.

Сантьяго встал и начал прохаживаться по комнате, в попытках обрести внутреннее спокойствие. Чертовски захотелось напиться. Он знал, что весь алкоголь из его комнаты был вынесен, по милости Мануэля, поэтому вызвал к себе адъютанта.

– Да, сеньор Альварадо, Вы что-то хотели?

– Будь добр, принеси вина. – Хмуро сказал Сантьяго.

Лицо адъютанта вытянулось.

– Прошу прощения, Ваше Благородие, но его больше нет…

– А что есть? – не сдавался Сантьяго.

Адъютант помедлил с ответом, словно решаясь на сделку с совестью, но в итоге сказал:

– Я могу найти ром.

– Отлично, неси.

Через несколько минут Сантьяго наливал в стакан темный, едко пахнущий напиток.

Comandante сделал первый глоток рома, чувствуя, как напиток обжег горло и разлился теплом по телу, принося некоторое облегчение от навязчивых мыслей. Однако смутное чувство беспокойства не покидало его.

Во-первых, он нарушил обещание, которое давал Мануэлю, во-вторых, эта негодница никак не желала покидать его голову. Сантьяго задумчиво смотрел на янтарную жидкость, а затем медленно перевел взгляд на окно, за которым уже сгущались сумерки.

Проведя в раздумьях несколько часов, Сантьяго поставил недопитый стакан и решительно направился к дверям, чтобы дать новые указания.

Глава 6

После ухода comandante, я еще долго чувствовала в казематах стойкий запах перегара. Он не был пьян, но, похоже, насквозь пропитался терпким духом вина.

Я опустилась на пол около решетки, утопая в унынии. Желудок перестало сводить от голода, только кружилась голова и перед глазами плясали цветные искорки. Взгляд упал на весело копошащихся в подсохшей крови насекомых.

«Не знаю сколько времени провел в темнице этот старик. Сейчас мне его поступок перестал казаться таким уж безумным. Возможно, это был его способ прекратить мучения на своих условиях.»

Заскрежетал отодвигающийся засов и раздались легкие шаги по лестнице. Мне было все равно, кто явился на этот раз. После встречи с comandante стало предельно ясно, что меня ждет: однообразное существование, полное отчаяния и бессмысленных дней. Казалось, все, что оставалось, – это смириться с судьбой и просто дожидаться неизбежного конца.

Шаги приближались и вот из сумрака тюремного коридора появился мой посетитель – босоногий взъерошенный мальчишка, лет пятнадцати. Я видела его раньше у котла в лагере, когда он разливал суп солдатам. Подойдя к решетке, он протянул сквозь прутья железную миску и лепешку.

– Тётенька, я тут это… обед притащил!

– Какая я тебе, тётенька, – улыбнулась я, принимая еду.

– Ну не дяденька же, – пожал плечами мой спаситель. Он смешно сморщил веснушчатый нос и взлохматил торчащие во все стороны рыжие кудряшки. – Я тут подожду, лады? Мне миску надобно забрать, казенная она.