Контакт цивилизаций

Глава 1

Фэнтези

Яркая вспышка света и грохот разбудили всю округу.

Любочку как вихрем сдуло с кровати. Бросилась она к окну, а снаружи – ещё темно и ни света, ни грохота… Только пол под босыми ногами вроде подрагивает и во дворах живность всякая лает, орёт и ревёт на разные голоса.

Значит, не приснилось!

Но что же могло взорваться? На востоке, куда окна выходят, один дремучий лес километров на двести!

Утро близко, да разве теперь уснёшь? Надо бы пойти в ту сторону, куда окна смотрят: вдруг кому помощь нужна?

Родная бабушка, у которой Любочка жила все свои 17 лет, была знаменитой знахаркой-травницей и многому научила способную и любознательную внучку, рано обнаружив у малышки целительский дар и жалостливую готовность помочь всякому страданию – человека ли, птицы, зверя.

«Дождь сегодня не обещали. Пойду-ка я в дальний лес навстречу солнышку! Посмотрю, что там стряслось. Заодно и грибов насобираю. Везде сухо, а там березняк на месте старого болота – наверняка подберёзовиков полно!» – подумала девушка и стала быстро собираться в путь.

Наскоро умылась, в плетёную корзину с широким наплечным ремнём положила свёрток с предметами первой помощи, ножик для грибов, три оставшиеся с вечера варёные картошки в мундире, хлебную горбушку, яйцо круто сваренное, несколько перьев зелёного лука и две бутылки воды.

Закинув ремень на плечо, вышла на крыльцо. Притворив дверь, заперла щеколду на щепку, чтобы от ветра дверь не раскрылась.

Стало заметно светлее, хотя солнце ещё не взошло. До березняка идти предстояло часа три с половиной – четыре.

…Наконец-то берёзки стали встречаться всё чаще – скоро будет один чистый березняк. Но почему-то возникло чувство беспричинной тревоги и каждый следующий шаг давался всё труднее.

Стали попадаться сломанные молодые деревья. Странно: ураганных ветров вроде бы не было! И сейчас нет, а идёшь – вроде навстречу сильному ветру!

Давно взошло солнце. Далеко впереди, в светлом мареве редкого молодого березняка темнело что-то незнакомое, серое и огромное, напоминающее большую цистерну для перевозки нефти, только раза в два длиннее. Посредине угадывался надлом, из-за чего обе половинки, с полусферами на концах, были немного задраны вверх.

Тревога превратилась в страх. И это в хорошо знакомом лесу, который – спасибо бабушке! – был для девушки вторым домом!

Любочка попыталась подойти ближе, но упругая воздушная подушка – как ураганный ветер – сносила её назад. Головная боль, тошнота, глаза слезятся, уши заложило – всё это разом нахлынуло на неё. И – всё возрастающий панический страх!

Вдруг ей показалось, что в голове прозвучал чей-то ломкий голос, как у подростка:

– Стой!! Дальше не иди! Сознание потеряешь!

Девушка завертела головой, пытаясь увидеть говорившего. Но – никого!

– Да не вертись ты! Замри!

Любочка послушно замерла.

– А теперь медленно повернись всем телом вправо на 120 градусов. Куст большой видишь?

– Да!

– Взрыв повредил мне позвоночник и забросил на этот куст. Помоги выбраться, сам я не смогу!..

При слове «помоги» все страхи за себя у сердобольной Любочки мгновенно исчезли: «Помочь!!! Только бы суметь!!!».

Девушка бросилась к кусту. Вопрос «Кто это???» – как испарился!

А там – на остриях сломанных веток – как распятый – лицом кверху лежал ребёночек! Росточком сантиметров 60, ручки-ножки – как у давно голодающего – одни кости, голова – размером в мяч футбольный, только формы странной, ротик-носик – крохотные, а открыл глаза – девушка аж шарахнулась: как половинка теннисного мяча каждый, чёрные, блестящие! Из одежды – один серебристо-голубой комбинезон в обтяжку. Увидев испуг, полуприкрыл глаза:

– Сними с куста… Только не тяни за руки-ноги…

Как танк вломилась Любочка в середину кустов, не замечая ранящих её веток! Оказавшись рядом с ребёночком, с удивлением заметила взрослое его лицо. Подвела обе свои руки снизу. Затем осторожно приподняла и сняла ребёночка с колючих обломанных веток и, пятясь, выбралась на свободное место.

Не сразу удалось положить его на спину – мешали безвольно висевшие руки и ноги раненого…

– Сейчас, сейчас, миленький! – приговаривала она, укладывая ребёночка спиной на траву. – Сейчас поищу побольше ровных веток и сделаю из них жёсткую лежанку для спины!

А у самой – сердце кровавыми слезами обливалось, истекая жалостью и к этому ребёнку, и к неродившемуся своему…

Глава 2

Любочка родителей своих фактически не знала. Мамаша бросила её, шестидневную, у бабушки, а сама удрала в поисках новых приключений. Отца же не только бабушка, но и дочка-то её не ведала: чисто народное творчество!

В седьмом классе, у Любочки появился парень – Гена. Немного старше её, здоровенный весёлый балагур и не скажешь, что пьяница. Вроде такой же, как другие. Но стоило ему выпить – в зверя лютого превращался! Бабушка говорила, что брось, мол, его, всю жизнь тебе искалечит, но девочка наивно верила, что своей любовью сумеет его отвратить от пьянства… Да и парней вокруг мало было – где трезвенника найдёшь? А гормоны своё ей пели…

Ну, дурное дело – не хитрое: узнала вдруг, что станет мамой.

Трезвый Генка неожиданно обрадовался будущему ребёнку и сказал, что осенью они поженятся. На радостях напился до безумия. Где-то бил стёкла, нападал на прохожих: одним словом – праздновал!

Полицейским осточертели его дебоши: они понимали, что он вот-вот убъёт кого-нибудь ни за что! Подправили Генке что-то в документах и сплавили парня в военкомат. А там как раз маялись с дополнительным набором во флот – здоровых-то мало!

И укатил парень служить во флот.

Письма от него приходили хоть редко – но зато какие! Полдеревни сбегалось, чтобы почитать или послушать! И люблю, и лапочка, принцесса моя, цветочек мой лазоревый, королева сердца моего и подобное, а главное – люблю, люблю, мечтаю пламенно обнять, зацеловать!.. А стихи какие – обрыдаешься от нежности!

Да сроду таких писем никто не то что не получал, а даже что такие бывают и не слышал! И ничего, что чужой рукой написаны – писарю хорошему дал для пущей красоты переписать! По вопросам о жизни в родной деревне видно, что только Гена и может такие подробности знать! Он сам сочинял, больше некому!

Девочки и девки всех возрастов люто завидовали Любочке: Ведь они-то ничуть не хуже: и у них всё есть на нужных местах, да вот повезло только ей одной…

Учительница русского языка услышала про такие письма и попросила показать стихи. Любочка – душа наивная – показала одно, самое стихами богатое. А училка прочитала – и засмеялась: это, говорит, Пушкин, это – Надсон, а это – Есенин… Не поверила ей Любочка – так генкины стихи на душу легли непривычной нежной ласкою…

Не ведал никто в деревне, что такие письма сочинял не Генка, а парень из города – матрос-сослуживец, которого выгнали за прогулы с третьего курса гражданского Института связи – вот и попал во флот. Он любому сочинял за пайку масла, сахара или курево.

Вскоре после ухода Генки во флот, неожиданно умерла Любочкина бабушка – единственный родной ей человек на всей огромной Земле. Потрясение девушки было так велико, что на нервной почве она потеряла и горячо любимого ребёночка… Знали об этом только две лучшие подруги детства.

– Не надо веток! – подал голос пострадавший. – Лучше сорви траву на ровной земле, чтобы только спина уместилась и переложи туда.

Во мне есть программа самовосстановления и если спина сильно не повреждена, хоть что-то, да восстановится!

– А там – Любочка кивнула в сторону потерпевшего аварию корабля – могут быть раненые?

– Нет… Я живой один, потому что ещё задолго до взрыва отправился на землю разведать местность. Был снаружи…

– Почему я не могла подойти к кораблю?

– Не выключена защита от биообъектов: магнитное и другие поля разных частот.

– Скажи… А сам-то ты – кто??? – спросила Любочка, поспешно обрывая траву вокруг маленькой проплешины.

– ИсдакОс. ИСследователь ДАльнего КОСмоса. Второй пилот взорвавшегося космолёта.

– О, Господи! А откуда?..

– Галактика Лимар. Так далеко, что ваши астрономы её не знают.

– А лет тебе – сколько?

– Земных – триста десять.

– Шутишь?

– Ничуть. У нас живут примерно до тысячи ста лет. Бывает и больше.

Притоптала Любочка голую площадку для большей жёсткости и остороооооожненько перенесла туда увечного исдакОса. Разложила поудобнее его руки-ноги.

– А звать- тебя как? Меня – Люба.

– Тебе не запомнить: Сош8760543лкю… – и ещё 42 знака.

– Ох!! Зачем столько-то?

– В имени зашифровано про каждого всё! Память у нас – компьютерная: запомнить такое – нет проблем!

– А если я по-нашему тебя Сашей называть буду? Можно?

– Да пожалуйста!

– Саша, надо подумать, как тебя нести, чтобы больную спину не сгибать. Я отойду ненадолго палок прямых набрать, чтоб спину твою удерживали…

– Нет-нет, не уходи… Побудь рядом. У тебя очень светлая и сильная аура, я энергетически подзаряжаюсь от неё… Может, так у меня легче активируется программа самовосстановления. До взрыва я владел техникой управления гравитацией, мог и летать. Если всё это вернётся – выберемся отсюда легко.

– Ладно! Пока посижу, но недолго. Как снять с тебя одежду, чтобы раны на спине подлечить? Я умею, и аптечка нужная при мне. Одежда на тебе – как кожа, без всяких застёжек. Непонятно, как одета…

– Это лётный комбинезон. Очень прочный, хорошо пропускает воздух и воду. Мы не надеваем его, а создаём равномерным напылением. СтОит побрызгать на него специальной жидкостью – ткань легко расползается и её можно снять, как чулки. Она целая и на спине тоже. Её и ударом ножа не проткнуть!

Что ты хороший лекарь – я знаю. И вообще всё-всё про тебя – знаю!

– Следил что-ли за мной? – засмеялась Любочка. – Для того и прилетел?

– Нет, конечно! Когда ты подошла к месту взрыва, я считал из твоих мозгов и загрузил в свою память все события и эмоции твоей жизни.

Любочка смутилась и покраснела

– Врешь ты, Сашка, как все парни! Докажи!

– Ну, например, знаю, что от бабушки у тебя дар целительницы, знания о лечебных травах. После её кончины ты многих в окрУге исцелила, да свиньями они оказались! Бабушка твоя за помощь ничего не просила, но каждый больной в сенцах перед входом оставлял посильную благодарность: кто – яичек, кто – хлеба свежего, кто – картошек несколько. Этим, да своим огородом вы жили.

Когда не стало бабушки – больные бегали как прежде в ваш дом, чтобы теперь у тебя полечиться. Но с пустыми руками приходили: «Неизвестно, поможет ли Любка, так чего же ей гостинец заранее приносить?».

А после выздоровления – подавно не приносили: «Может, это я сама выздоровела!», хотя и на периферии сознания понимали: жадность мешала им поступить по-людски…

Когда соседка тётя Нюра это обнаружила – возмутилась и слух распустила по округе, что на того, кто с пустыми руками приходит, Любкины травы не действуют! И – как при бабушке – хоть что-то – да приносить стали…

Ведь так?

Ошарашенная точным рассказом Леночка молча кивнула. Щёки её пламенели. Стыдно от чего-то ей было, хотя чего тут стыдиться-то?

– Ты удивительно чистый и светлый человек, потому скажу тебе заранее, чтобы знала: не связывай жизнь с Генкой! Просмотрел все ваши встречи – он же психически больной! Помочь ему уже нельзя, а жизнь тебе запросто сломает! Он…

Хоть девушка сквозь землю готова была провалиться, но резко возразила:

– Ты – ну прям как бабушка! Не твоё дело это – кого мне любить! Больше про Гену – ни слова! А то осерчаю на тебя!

– Как скажешь. Мне стало получше, попробую приподняться… Нет, не получается пока…

Глава 3

Вдруг, непонятно из-за чего, возникло у Любы смутное беспокойство. Оно стало стремительно нарастать, превращаясь в настоящую панику!

Только она встала на ноги, чтобы осмотреться, как появилась и причина тревоги: совсем близко, метрах в сорока от неё, на край полянки высыпала во главе с кабанихой целая россыпь полосатых поросят, подвижных, как капельки ртути.

Кабаниха здоровенная, чёрно-бурая, уши – торчком, хвост – с кисточкой на конце, морда морщится и «пятак» влево-вправо движется, к воздуху принюхивается.

Едва мысль у Любочки мелькнула, что беспомощного Сашеньку собой закрыть надо, как тут же осознала она беззвучные его слова:

– Стой!! Замри!! Дикие свиньи хорошо видят только в пределах пятнадцати метров, а до нас – вдвое больше. Но движение они замечают и на большем расстоянии. А слух и обоняние у них отличные! Если двигаться не будем и тихо замрём – может, не заметят и мимо пройдут. Ветра от нас в их сторону нет.

Но если заметят и кабаниха решит напасть – увидишь: грива на хребте у неё от возбуждения встопорщится. Тогда быстро залезь на дерево справа от тебя в двух метрах. Учти, что на раздумья времени нет: бегают дикие свиньи со скоростью до сорока километров в час! Слезешь, когда уйдут. Может, это не её владения, просто куда-то мимо идут.

– Дурак!!! – мысленно обругала Любочка Сашку. – Как подумать мог, что брошу тебя, беспомощного?! Я жить потом не смогу – совесть замучает! Стану перед кабанихой – и будь что будет! Да у неё и клыков-то больших нет! – попробовала она себя успокоить.

– Клыками только кабаны-секачи орудуют, они у них мощные. А кабанихи разгоняют свою 80 – 100 – килограммовую массу до скорости километров 40 в час и сбивают жертву на землю. А потом добивают копытами сильных передних ног.

– Тебя я не брошу!! И нечего меня пугать!

– Пойми, – убеждал Саша, – если кабаниха тебя ранит, я ничем тебе помочь не смогу. И без тебя – мне в лесу верная гибель. А на дереве – хоть ты спасёшься!

Две-три секунды, пока со скоростью электрических разрядов происходил этот беззвучный обмен мыслями, кабаниха принюхивалась, а потом что-то хрюкнула своим восьми или десяти полосатикам и уверенно направилась к замершей Любочке.

– Стой спокойно! Идёт без агрессии, что-то ей надо от нас! – поспешил сообщить Саша. – Я попытаюсь напрямую воздействовать на её мозг.

Как только полосатые детки шеренгой последовали за кабанихой, стало ясно, зачем они пришли: последним в шеренге, рыская по сторонам, кое-как ковылял поросёнок с пластиковой банкой на голове! Он явно задыхался в ней!

Любочка едва жива была от страха, но не дёргалась, а стояла неподвижно.

Саша сообразил первый:

– Ножом осторожно разрежь стенку, дно и другую стенку банки по одной линии, а потом возьмись за половинки и разорви кольцо, на котором была крышка. Никаких резких движений! А я попробую внушением кабаниху удержать в спокойном состоянии.

Подойдя близко к Любочке, страховидная мамаша остановилась и стала мордой толкать ей под ноги своё полосатое дитя с банкой на голове – просила о помощи.

И Любочка сделала всё точно так, как Саша велел.

Как только она прорезала пластиковую банку, поросёнок глотнул воздуха – ещё! ещё!! – а потом так радостно заверещал, завизжал от счастья, что это не только свои, но и Саша с Любочкой поняли! Перед ним снова открылся целый прекрасный мир! А когда банку Любочка разорвала – рванулся прочь от спасительницы и стал, дико вереща, носиться кругами вокруг всей честнОй компании, а за ним – все братья и сёстры, визжа от радости.

Только их мамаша не стала «нарезАть» круги вместе с ними, а подошла вплотную к Любочке, обнюхала её, запоминая, и благодарно ткнулась пару раз в её ноги жёстким своим рылом. А потом прохрюкала что-то своим деткам и двинулась к лесу. Полосатики носились и носились, кружили вокруг семенящей мамаши, радуясь жизни!

Вдруг Любочка засмеялась, и никак не могла остановиться. Саша переждал немного, понимая, что истерический смех её – это нервная разрядка, а потом заговорил, возвращая Любочку в реальность:

– Всё, всё уже позади! Успокойся, Люба! Выпей водички, что ли! Есть вода у тебя?

Любочка перестала смеяться, спохватилась:

– Ох, как я забыла! Попить водички хочешь? Или поесть чуток?

– Земная пища мне не подходит. И пить не хочу – отказался космический гость Саша.

– А что ты ешь-то? Кости вон одни у тебя остались! – пожалела пришельца девушка.

– У нас вместо пищи глотают таблетки – одной хватает на две недели. Усваивается полностью, без отходов. И усвоение воды – сто процентов. В нашем желудке есть «депо», где сохраняется часть принятой пищевой таблетки. Это позволяет 15—20 дней обходиться без еды и воды. Принял новую таблетку – она вытесняет из «депо» остаток предыдущей, который идёт в дело.

Любочке это не понравилось:

– От таблетки – никакого удовольствия! Совсем не то, что, к примеру, домашний солёный огурчик – и пахнет аппетитно, и хрустит на зубах, и сок от него вкусный! А таблетку сглотнул – и как не было ничего!

– Нет, не так! – запротестовал Саша. – В мозгу есть зона – центр удовольствий – и мы предварительно можем задать любое причудливое послевкусие, какое можно только себе представить. И поскольку усвоение полное, у нас давно исчезли все выводящие каналы.

– А куда делись??? – изумилась Любочка.

– ЗарослИ!

– Заааароооооослиииииии??? А как же… – Любочка осеклась, щёки её стали пунцовыми.

Пришелец улыбнулся:

– Да не красней ты! Естественный вопрос! Я же прочёл его в твоей голове! Размножаемся мы уже несколько сот миллионов лет без контакта родителей! Ведь в любой клетке тела и будущей матери, и будущего отца имеется полный набор их хромосом.

Мы забираем несколько клеточек тела у каждого одномесячного младенца, проверяем хромосомы на отсутствие скрытых дефектов. Затем годные храним в специальном Банке Хромосом – одном на всю нашу планету. Компьютер подбирает пару, способную породить талантливое в какой либо области науки или искусства дитя. И в специальных сосудах выращиваем сколько нужно тех или других. Отсюда – и темпы развития!

– О, Господи!!! – ужаснулась Любочка. – Без матери и отца!!! Без любви, без ласки материнской!! Без прекрасных переживаний…

– Но и без боли, без физических страданий! – перебил Саша.