Большие приключения в Малом КуКошкино продолжаются. Эльфы. Хобо Лун
- -
- 100%
- +
– Какой туризм? – переспросил Жан.
– Гастро… туризм, – Баба-яга пристально посмотрела на эльфа. – Это когда за границу вкусно пожрать приезжают.
– Очень обидные ваши слова, бабуля! – насупился эльф. – Вкусно, как вы выражаетесь, пожрать мы и дома можем! – при этих словах Жан почему-то отвел глаза в сторону и нервно передернул плечами. – Я здесь, потому что… Потому что… Мне тяжело об этом говорить.
На глазах эльфа выступили слезы. Он перестал порхать над пеньком. Опустился на остов дерева и, закрыв лицо крыльями, горько разрыдался.
– Ядвига, ну что ты гостя так расстроила, – к Жану подошел Цезарь и ласково погладил его по голове. – Ты разве правила гостеприимства позабыла? Сначала гостя накорми, напои, а потом и вопросы разные задавай!
– Да помню, помню. Не учи ученого, – пробурчала Баба-яга, запрыгивая в ступу. – Давай, загружайся, чудо заграничное. Мы – народ хлебосольный. Ежели без злого умыслу к нам пожаловал, будешь гостем желанным, ну а ежели со злым…
– Пантелеймоновна, не стращай иноземца, – угукнула Горгуля. – Летим в избушку. А вы, касатики-полосатики, давайте своим ходом. Будем чай пить с березовыми пряниками и гостя нашего иноземного слушать. А ты, перепончатокрылый, за чаем с пряниками и поведаешь, как в нашем лесу очутился.
За большим столом в избушке Ядвиги Пантелеймоновны собрались все участники недавних событий. Кроме Голиафа, которого, до того как лететь на горелую просеку, Баба-яга привезла к себе на чердак и, не успев закрыть за ним дверь, услышала сытое чавканье и довольное «ква-ква».
– Ну, рассказывай, любезный, почто к нам пожаловал? – Горгуля отхлебнула из блюдца ромашкового чая и внимательно посмотрела на Жана.
– Братья и сестры! – начал говорить эльф. – Не праздное любопытство и не туризм привели меня в ваши хлебосольные края. Я заблудился.
– Это как так, заблудился? – переспросил Попугай. – Вы, эльфы, если я правильно понимаю, далеко от здешних мест обитаете. Это же как надо заблудиться, чтоб за тридевять земель оказаться?
– А ты, дружище, не помнишь, как мы в этом лесу очутились? – обратился к Попугаю Зонтик. – Как по реке почти сутки плыли, и как нас на берег выбросило.
– Да, но … – попытался возразить Попугай.
– Вот-вот! – подхватил Жан. Я тоже плыл, но не сутки, а почти неделю, и не по реке, а по морю, с острова, который находится очень далеко отсюда! Мы, эльфы, любим летать над морем, хоть это и довольно-таки опасное занятие. Если морская вода попадает на крылья, то лишает нас возможности летать. Крылья становятся тяжелыми, и мы падаем в море. Так случилось и со мной. Я летел над бескрайним океаном и любовался закатом, как внезапно из воды выпрыгнула огромная русалка и, подняв кучу брызг, снова скрылась в пучине. Меня окатило морской водой, и я упал. Дальше я ничего не помню. Очнулся у незнакомого мне берега. Подождал, пока высохну, и полетел куда глаза глядят. А когда устал, присел на пенек. Там меня Горгуля и нашла.
– Ой, а у вас что, тоже русалки есть? – спросила Гуля, которая слушала рассказ Жана, широко раскрыв глаза.
– В каком смысле – тоже? – насторожился Жан.
– Ну, как наша тетушка Дельфиния, – Гуля посмотрела на Зонтика. – Пап, ведь Дельфиния Посейдоновна вам тогда помогла, когда вы с дядей Попугаем потерялись?
– Да, Дельфиния Посейдоновна. Может, к ней и сходим? Посоветуемся, как Жана обратно, домой отправить, – предложил Зонтик.
– Нет, нет, нет! – в испуге затараторил эльф. – Не надо никакой русалки Посейдоновны.
– А что это ты так засуетился, квадрокоптер зеленый? – прищурив глаз, спросила Баба-яга. – Али чего не договариваешь?
– Ну что же ты на нашего зарубежного партнера взъелась, Пантелеймоновна? – недоумевала Горгуля.
– Да шуткую. Шуткую я, – улыбнулась Баба-яга. – Время позднее, давайте по домам расходиться. Утро вечера мудренее. Ты, зелененький, у меня оставайся. Я тебе на печке постелю. Чай, из теплых краев пожаловал?
– Я, если не возражаете, лучше в деревне у Зонтика переночую, – испуганно покосившись на печку, произнес Эльф. – Вы, уважаемая Ядвига Пантелеймоновна, и так много для меня сегодня сделали. Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством.
Наступил вечер, и настала пора расходиться по домам. Стоя на крыльце избушки, Баба-яга, Цезарь и Горгуля махали вслед уходящим котам и эльфу.
– Ох и не нравится мне этот зеленый хлыщ! – Баба-яга почесала затылок. – Чую я, что-то не договаривает.
– Да брось. Просто он в растерянности от приключившейся с ним беды. Уставший. Напуганный. В незнакомом месте, – Цезарь зевнул. – Хорошо, что он в Кукошкино решил пойти. А то печка – она ж не резиновая.
Пока шли до деревни, Тимка и Гуля завалили Жана вопросами.
– А как ваша страна называется?
– А там зима бывает?
– А какие там животные водятся?
– А у вас ночью тоже темно?
Эльф еле успевал поворачивать голову в сторону спрашивающего, как с другой стороны на него обрушивался новый вопрос. Через некоторое время Жан остановился и умоляюще сложил руки:
– Дети, дорогие! Я даже запомнить ваши вопросы не успеваю, не то чтобы отвечать!
– Да, ребята, отстаньте от нашего гостя! – строго произнес Зонтик. – Все расспросы – завтра, а сейчас – спать! Вон, смотрите, ваша мама уже и дверь в избу открыла, вас дожидаясь. Бегом умываться и в люльку!
– Ну папа! – обиженно затянул Тимка. – Ну еще чуть-чуть! Ну можно мы пообщаемся?
– Можно! – уверенно сказал Зонтик. – Завтра. Будете общаться, сколько хотите.
– Папа ты, папа! – Тимка расстроенно поплелся в избу, за ним последовала Гуля, грустно опустив хвост.
– Вы где так долго были? – Мотя стояла на пороге, уперев руки в бока. – Я уже Шнырю и Штырю вас искать отправила! А это еще кто? – переведя взгляд на эльфа, удивилась Мотя.
– Это Жан, он у нас погостит немного. Жан – это Мотильда, – представил Зонтик Мотю. – Укладывай детей, а я пока пойду Жана у Модеста на ночь устрою. Потом все тебе расскажу, хотя, я думаю, пока ты наших сорванцов укладывать будешь, тебе уже все в красках изложат, – Зонтик подмигнул насупленным котятам.
Проводив Эльфа до дома Модеста, Зонтик пошел к себе. Около дома он услышал за спиной шаги и обернулся. Это была Пука. Маленькая собачка, в которую котаноиды превратили стаю диких волков. С тех пор Пука осталась жить в Кукошкино. Жителям она нравилась, да и ей тоже было, судя по всему, очень комфортно в деревне. Несмотря на свой небольшой рост, в ней таилась сила и выносливость целой волчьей стаи. А уж выть она могла так, что кровь стыла в жилах не только у котов, но и у видавших виды берендеев.
– Привет, – Зонтик потрепал Пуку по загривку. – Ты чего не спишь? Или на охоту в ночное собралась?
Пука мотнула головой в сторону избушки Модеста и тихонько заскулила.
– Ты из-за нашего нового знакомого переживаешь? Брось. Он размером немногим больше кузнечика, зла нам точно не причинит, даже если захочет. Да и выглядит вполне безобидно. Так что спасибо тебе, конечно, за бдительность, но этот гость не опасен. Иди спать.
Пука покачала головой, нерешительно потопталась на месте и отправилась обратно в дом. В это время из леса выбежали две серые тени и помчались в сторону Зонтика. От неожиданности он присел и хотел было позвать на помощь не успевшую далеко отойти Пуку, но вовремя взял себя в руки, так как узнал в этих тенях Шнырю и Штырю.
– Шеф! Они пропали!
– Да, шеф. Мы весь лес облазали. Нет их. Надо народ собирать на поиски.
– Кто пропал? Чьи поиски? Вы откуда такие заполошные? – Зонтик непонимающе переводил взгляд с одного брата на другого.
– Как кто? Ты чего, отец родной? – Штыря вытаращился на Зонтика.
Шныря подошел к нему поближе и заглянул в глаза:
– Первая стадия – непринятие! – глубокомысленно изрек кот и сочувственно покивал.
– А, вы про Тимку с Гулей! – догадался Зонтик. – Так они уже спят давно.
– Где спят? – в один голос спросили близнецы.
– Дома, конечно. Мне Мотя сказала, что она вас на поиски отправила. Я просто сразу не догадался, что вы мне о них говорите.
– А где они так долго были? – спросил Шныря.
И Зонтик рассказал братьям о том, что произошло сегодня в лесу.
Глава 5. Клод, Ван, Дам
Зонтика разбудил настойчивый стук в дверь. Быстро выпрыгнув из шапки-ушанки, в которой любил спать, глава семейства, сонно покачиваясь, направился к двери, но между ног у него юркнули два разноцветных метеора (один рыжий, другой черный), и дверь с грохотом отворилась. На пороге стояла Ядвига Пантелеймоновна.
– А вас, касатики, не учили «кто тама?» спрашивать? – обратилась Баба-яга к котятам. – А вдруг – тать какая-нибудь в дом стучит?!
– Наш бать дома! Вон к двери идет, – Тимка указал лапой на отца.
– Не бать, а тать, двоечник! – вслед за Зонтиком к двери подошла Мотя. – Доброе утро, Ядвига Пантелеймоновна.
– Ну, не знаю, доброе али не доброе, это мы еще разбираться будем, – Баба-яга кивнула в сторону Зонтика. – Пошли, дело есть.
– И мы с вами! – в один голос заверещали котята.
– Вы дома подождите, – строго произнесла Баба-яга. Затем, обращаясь к Моте, добавила: – Ты, мать, вот оно что, пока твои завтракать будут, сходи по избам, глянь, как там наш зеленый друг поживает, и попроси всех, пока мы не вернемся, чтоб дома побыли.
Выйдя из избы, Баба-яга пригласила Зонтика в свою ступу, и они полетели над лесом.
– Что случилось, Ядвига Пантелеймоновна? – стараясь перекричать гул ветра, встревоженно спросил рыжий кот.
– Пока ничего, но чует мое сердце, что может. Что-то нам этот эльф не договаривает. Сейчас сам все увидишь. Подлетаем. Теперь ни звука. Я потихоньку опущусь пониже, а ты молчи. Покажу тебе кое-что.
Ступа с Бабой-ягой и Зонтиком замерла в воздухе, высоко над верхушками деревьев. Затем очень медленно и совершенно бесшумно стала опускаться. Стали различимы отдельно стоящие деревья и кусты. Внимание кота привлек один из них, над которым он увидел уже знакомый черный ореол объеденных листьев. Зонтик обернулся на Бабу-ягу и увидел, что она кивает в направлении этого куста. Кот кивнул ей в ответ, давая понять, что видит это объеденное кем-то растение, но Ядвига Пантелеймоновна энергично замотала головой и очень настойчиво ткнула пальцем в направлении уныло торчащих темных веток. Зонтик пригляделся к кусту повнимательней и заметил, что среди черных безжизненных веток висят три не объеденных листочка. Листочки были довольно крупных размеров и при дуновении ветерка даже не качались, как это делали остальные листья на других деревьях. Внезапно Зонтик понял, что это не листочки. Обернувшись к Бабе-яге, он уже было открыл рот, но увидел прижатый палец к губам и осекся на полуслове. Ядвига Пантелеймоновна еле заметно махнула метлой, и они, отлетев на достаточное расстояние, плавно опустились на полянку.
– Видал? – Баба-яга, кряхтя, выбралась из ступы и принялась разминать затекшие конечности.
– Это же эльфы! Такие же, как Жан, – удивленно произнес Зонтик. – Но ведь он сказал, что заблудился. А эти как сюда попали?
– Вот! Я же говорила, что этот дрищ зеленый чего-то темнит. А еще чего необычного увидел?
– Странно, что они на объеденном кусте спят. Столько зеленых вокруг. И приятней, и неприметней. Мне на эти кусты и деревья даже смотреть страшно, не то чтобы захотелось на них залезть.
– Опять в точку! Сплошные непонятки, – Баба-яга почесала затылок. – Надо их из леса нашего как-то спровадить. Вот сердцем чую, беда вместе с ними прийти может. И большая.
– Да какая беда, Ядвига Пантелеймоновна? Они вон какие мелкие. Если что, мы с ними даже без Михал Потапыча и Дары справимся. Сейчас выясним у этого Жана, где его дом находится, да отправим всех восвояси.
– Так-то оно так. Да только неспокойно мне. Ладно. Летим в деревню, порадуем гостя нашего зеленого. Только ты вот что, милок, запомни: правила есть такие среди жителей лесных, а вы теперь тоже лесные, как и все в Кукошкино. Так вот, ежели к нам иноземец какой пожалует, то гостить может столько, сколько хочет, если вреда ни нам, ни нашему лесу не причиняет. Поэтому силою мы его выставить не можем.
– Так ведь он и сам наверняка домой захочет, как только такая возможность представится, – Зонтик посмотрел на Бабу-ягу. – Я так думаю.
– Поглядим – увидим. Ладно, полетели.
Деревня с высоты казалась полностью вымершей. Мотя в точности выполнила инструкции Бабы-яги, все сидели по домам. Но как только ступа опустилась на центральной поляне, все двери пооткрывались, и кукошкинцы разом вывалили из домов. Попугаю даже не пришлось колотить палкой в рельсу, все и так были в сборе. Над котами встревоженно порхал эльф, и те, кто был еще не в курсе, что в деревне появился необычный гость, испуганно от него шарахались. Зонтик обратился ко всем жителям:
– Друзья, хочу представить вам нашего гостя – это эльф Жан. Он попал к нам из далекой страны совершенно случайно, так как заблудился. Вчера вечером мы нашли его в лесу и предложили побыть у нас, пока не придумаем, как помочь ему найти дорогу домой.
Народ одобрительно загудел, все понимали, что заблудившемуся путнику всегда необходимо оказывать помощь.
Баба-яга обратилась к эльфу:
– А ты, милок, один заблудился али с компанией? Я бабка старая, на ухо тугая, вчерась не все расслышала.
Разулыбавшийся и начавший раздавать поклоны Жан насторожился и замер.
– С какой такой компанией?
– С зеленой такой, жидконого-мелкотравчатой, – Баба-яга пристально посмотрела на эльфа.
– Один. Вся моя компания дома осталась. А почему вы спрашиваете?
– Да ты не нервничай, милок, – Баба-яга улыбнулась. – Ты лучше перекуси, голубчик. Небось, голодный? – с этими словами Ядвига Пантелеймоновна вынула из льняной сумки, висевшей у нее на плече, горсть свежесорванных листьев и протянула Жану.
Эльф нервно сглотнул и жадно потянулся к руке с листьями. В этот момент между Бабой-ягой и Жаном встал Попугай:
– Ну вот ничего вы, Ядвига Пантелеймоновна, про эльфов не знаете. Не едят они листья. А питаются исключительно утренней росой и то раз в неделю. Мне про это Жан рассказывал, и вообще много про что из их эльфийской жизни. Так ведь, дружище?
Жан, помотав головой, выдохнул и отдернул руку. Легко вспорхнув над головами собравшихся, он сделал круг и, замерев на одном месте, произнес:
– Все верно, Попугай. Я много рассказал тебе за ночь. Теперь, мои новые друзья, могу рассказать и вам о том, как мы живем, чем питаемся, как развлекаемся…
– И когда домой собираетесь, – подхватила Баба-яга.
– Ну зачем же вы так с гостем, Ядвига Пантелеймоновна, – Попугай обиженно насупился. – Я прямо вас не узнаю. За что моего друга обижаете?
– Да что ты, касатик! И в мыслях не было! А хочешь, я тебе еще трех таких же друзей приведу? Уж дружить так дружить!
Попугай и все остальные удивленно уставились на Бабу-ягу. Жан от удивления перестал взмахивать крыльями и шмякнулся прямо к ногам Попугая:
– Каких друзей?
Над головами собравшихся промелькнула большая черная тень, и на поляну грузно опустилась Горгуля.
– Пантелеймоновна! Ты в следующий раз эсэмэску лучше пришли, а то телеграммы у нас в лесу через раз до адресата доходят. Леспотребнадзор, говорят, их вообще запретить хочет. Еле нашла этих зеленых человечков.
Из-за спины совы осторожно вышли трое эльфов, которых обнаружила утром Баба-яга.
– Жан! – увидев своего друга, обрадованно закричали эльфы.
– Клод! Ван! Дам! – кинулся к ним навстречу Жан. – Как же я рад вас видеть! Каким образом вы меня отыскали?
– Так ведь мы… – начал Клод, но Жан его тут же перебил:
– Как там дома дела? Как я соскучился по милому дому!
– Соскучился по чему? – удивленно переспросил Ван.
Жан сделал вид, что не расслышал, и продолжил взволнованно расспрашивать:
– Как там жена, дети, бабушка, дедушка?
– Жена? Дети? – Дам вытаращился на Жана.
Крепко обняв всех троих, Жан со всей силы стукнул эльфов лбами. Те ошарашенно замолчали.
– Друзья! Ни слова больше. Я представляю, как вы устали с дороги. Спасибо, что отправились на мои поиски, спасибо, что нашли меня, спасибо за всю вашу заботу.
Видя, что его друзья готовы снова задать ему вопросы, Жан еще раз крепко обнял эльфов, при этом стукнув их лбами еще сильнее. Затем развернул лицом в сторону собравшихся и с интересом наблюдающих за этой сценой котов:
– Знакомьтесь! Это мои новые друзья. Славные жители Малого Кукошкино. Они приютили меня, дали мне кров над головой, согрели меня теплотой своей души. В наше неспокойное время редко можно встретить такое гостеприимство и радушие. Мне даже жаль, что вы меня так быстро нашли и теперь придется отправиться домой, не погостив толком в этом замечательном месте.
– Да гостите сколько хотите! – Попугай широким жестом указал на деревню: – Наш дом – ваш дом!
Жан обернулся и, незаметно для стоящих на поляне, подмигнул Ядвиге Пантелеймоновне. Затем бросился на шею к глупо улыбающемуся Попугаю и расцеловал его в обе усатые щеки.
Глава 6. Антиэльфийская коалиция
Эльфы остались погостить. Целыми днями они развлекали жителей деревни рассказами из своей заграничной жизни. Так прошла неделя, затем другая. В Кукошкино стали заходить другие жители леса, прослышав, что там гостят зарубежные туристы. Жан, Клод, Ван и Дам познакомились за это время почти со всеми местными обитателями, единственным исключением стала Дельфиния Посейдоновна. К озеру эльфы подходить отказывались наотрез. Жан объяснял это тем, что у эльфов могут возникать коллективные страхи, даже если бояться начинает только один эльф. А Жан после приключившейся с ним беды стал бояться любых крупных водоемов.
А к началу третьей недели в Кукошкино появилась новая группа зарубежных гостей. Вслед за ней еще одна и еще. Вскоре новые эльфы стали появляться в деревне каждый день. Своим присутствием они не особо стесняли жителей леса. Питались они действительно утренней росой, во всяком случае, никто ни разу не видел, чтобы они что-то ели. Обустроились эльфы на деревьях, которых вокруг было видимо-невидимо. Были они вполне доброжелательны и с охотой рассказывали разные интересные истории.
Но почему-то у Зонтика с каждым днем становилось все тревожнее и тревожнее на душе. То ли ему передалось это чувство от Бабы-яги, которая с первой встречи невзлюбила эльфов, то ли от того, что странная эпидемия, которая началась с деревьями и кустами в лесу, не только не прекратилась, но с каждым днем набирала все больший темп.
Мотя разделяла тревожные настроения Зонтика. Ей так же было не очень комфортно от постоянного присутствия большого количества посторонних в деревне, но согласно закону лесного гостеприимства, выгнать гостей они не могли.
Наверное, единственный, кто не проявлял обеспокоенности, был Попугай. Он целые дни проводил в обществе Жана. Казалось, что они стали лучшими друзьями.
Пожалуй, в деревне была еще парочка жителей, которые не находили ничего плохого в присутствии такого большого количества гостей. Это были Тимка и Гуля. Занятия в школе так и не начались. Модест с утра до вечера занимался организационными моментами. Он хотел показать гостям как можно больше особенностей быта односельчан, тем более что эльфы, в свою очередь, обещали пригласить его к себе и познакомить со всеми тонкостями эльфийского бытия. Кофейное Зернышко также пользовался у эльфов повышенным интересом. Особенно когда тот поднимался на чердак и доставал телескоп. Его тут же облепляло десятка два-три любопытных эльфов, и каждый упрашивал астронома дать заглянуть в диковинный прибор.
Муся с Мурысой целыми днями наводили порядок в избах, так как считали, что не могут ударить лицом в грязь перед зарубежной делегацией. В результате чего деревня Малое Кукошкино сияла всеми своими двумя домами в три ряда, от чердака до подвала.
Иннокентий с момента появления эльфов почему-то перестал бывать в деревне. Но Тимку и Гулю это заботило мало. Так как они могли целыми днями бездельничать и праздно слоняться по лесу вместо уроков естествознания, которые вел леший.
И только Шныря и Штыря очень ответственно исполняли свои обязанности учителей. Но, поскольку школьная программа так и не была утверждена до конца, все их занятия сводились к играм в «белки на дереве» и плевкам шишками на дальность.
С каждым появлением очередной группы зеленых туристов мрачнела и Ядвига Пантелеймоновна. Цезарь с Горгулей не были настроены так же пессимистически, но происходящее в деревне все же казалось несколько странным.
В избушку Бабы-яги перебралась жить Пука. Она поселилась на чердаке вместе с Голиафом и практически перестала бывать в Малом Кукошкино.
Однажды любопытство тетушки Дельфинии одержало верх над фобиями гостей, и русалка прибыла в Кукошкино в лодке, доверху залитой водой, которую тащили вяло ругающиеся кикиморы.
Пообщавшись с эльфами не больше получаса, Дельфиния Посейдоновна подозвала к себе Зонтика и тихонько попросила:
– Сгоняй-ка, рыжий, за Пантелеймоновной. Пускай на озеро прилетает. Разговор у меня к ней имеется. И сам приходи. Да, если вдруг Иннокентия увидишь, тоже зови.
После этого русалка распрощалась с гостями и велела кикиморам отнести ее обратно.
Зонтик тотчас помчался к Бабе-яге, и вскоре на берегу озера собралась новоявленная антиэльфийская коалиция. Дельфиния Посейдоновна, нервно постукивая хвостом по воде, обвела присутствующих тяжелым взглядом:
– Ну что, други мои, ситуация, однако, у нас тут вырисовывается!
– Ты про зелененьких, Посейдоновна? – устало вздохнув, спросила Баба-яга.
– Про них, Пантелеймоновна, про них, – подтвердила русалка. – Какие у тебя от них общие ощущения?
– Мерзопакостные! – Баба-яга в сердцах плюнула себе под ноги. – Ты берендея Светлояра помнишь? Он сейчас у людей в каком-то музее работает бабкой-смотрительницей, неугомонная душа. Так вот, рассказывал он как-то про туристов человеческих из какой-то Поднебесной страны. Говорил, что нечисть, похуже саранчи. Где один появился, там ужо на следующий день с тыщу приедет. Описывал мне в красках все эти прелести культурного обмена. Поначалу, когда в малом количестве приезжали, тихие были, а потом, как повадились толпами огромными приезжать, так и проявили себя во всей красе. Ведут себя похуже кикимор болотных и такую грязь и зловоние после себя оставляют, что аж муторно делается. И страх берет, что количеством своим они местных людишек изведут со временем. И на экскурсии они приезжают не на экспонаты смотреть, а к территории приглядываются. Потому как, говорил Светлояр, их ужо столько у себя на родине расплодилось, что и жить им вовсе негде стало. Так вот, очень наши эльфы на этих туристов похожи.
– А еще от них пустотой душевной веет! —подал голос Иннокентий, который тоже пришел по зову Дельфинии Посейдоновны. – Это вроде как и живое существо, а без внутрянки. Ну, как свечка без фитиля, что ли. Не знаю, как объяснить. А вот только как они в Кукошкино поселились, так я в деревню не могу прийти. Ну не несут меня туда ноги, хоть ты тресни.
– И с деревьями все хуже и хуже. Уж не знаю, связано ли это или нет, но только до их появления не было в нашем лесу таких проблем, – подал голос Зонтик.
– Все вы верно, други мои, толкуете, – тяжело вздохнула русалка. – Я ведь перед тем как в деревню наведаться, у сестер своих исландских порасспрашивала про этих самых эльфов. Как выглядят, чем живут, ну и вообще. А сестры мои в родстве с эльфами состоят и все про них знают. Связь-то хоть последнее время и не очень хорошая стала из-за всяких человеческих вайфаев да глонассов, но кое-что в морской раковине, по которой мы общались, я расслышала. Так вот, что-то не очень похожи наши гости на эльфов, о которых мне сестры рассказывали.
– А кто же они тогда? – Зонтик испуганно посмотрел на русалку.
В этот момент в ветвях деревьев, нависших над озером, раздался чуть слышный шорох. Все разом обернули головы на звук, и неожиданно с одной из веток сорвалась стайка маленьких зеленых существ, которых было практически не отличить от листьев, и унеслась в сторону деревни.
– Кажется, нас подслушивали, – Иннокентий проводил взглядом удаляющихся эльфов.
– Видать, и впрямь рыльце в пушку у гостей наших жидконогих, – Баба-яга повернулась к русалке: – Что делать будем, Посейдоновна?
– Выход у нас один: восвояси их выпроваживать. Они здесь точно неспроста появились. И кто они такие на самом деле – вопрос десятый. Раз с обмана начали, значит, ничем хорошим и не закончат.
– Так как их выпроводить? По законам леса, пока они нам вреда не причинили, гостить могут сколько угодно, – Иннокентий обвел взглядом присутствующих, надеясь, что кто-то ему возразит.
– Значит, будем на зеленых компромат собирать! – решительно заявила Баба-яга. Рано или поздно где-нибудь да оступятся. Выдадут свои истинные намерения. Вот тут-то мы их тепленькими и возьмем!