Мысль – твой враг. Сокрушительные беседы

U. G. Krishnamurti

Thought is Your Enemy

Mind-shattering conversations

© Издательский Дом «Ганга». Перевод, оформление. 2015

Все, что вы переживаете при помощи имеющихся у вас знаний, – бесплодно. Это проигранное сражение.

Введение

У меня нет – и никогда не будет – никакого учения. «Учение» – неподходящее для этого слово. Оно подразумевает метод или систему, технику или новый способ мышления, который нужно применить для того, чтобы в вашем образе жизни наступило преобразование. То, о чем я говорю, находится за пределами обучения; это просто описание того, как я функционирую. Это просто описание естественного состояния человека – и, если отбросить махинации ума, то так же функционируете и вы.

Естественное состояние – не состояние самореализованного или богореализованного, не что-то, чего можно добиться или приобрести, что можно вызывать посредством силы воли; это живое состояние всегда здесь. Это состояние – всего лишь функциональная активность жизни. Когда я говорю «жизнь», я не имею в виду нечто абстрактное; это жизнь чувств, функционирующая естественно, без вмешательства мысли. Мысль – постороннее, вмешивающееся в дела чувств. У нее есть корыстный мотив: ум управляет деятельностью чувств, чтобы что-то от них получить, и использует их для обеспечения своей непрерывности.

Ваше естественное состояние не имеет никакого отношения к религиозным состояниям блаженства, счастья и экстаза; они находятся в сфере переживаний. Быть может, те, кто на протяжении многих веков направлял человечество в его поиске религиозности, переживали эти религиозные состояния. Вы также можете их пережить. Это вызванные мыслями состояния бытия, и они уходят так же, как приходят. Сознание Кришны, Сознание Будды, Сознание Христа, или что бы то ни было – все это путешествия в неверном направлении: все они находятся в сфере времени. А безвременное не может быть пережито, не может быть понято, не может быть во что-либо включено, и тем более не может быть выражено человеком. Этот проторенный путь никуда вас не приведет. Нигде «вон там» нет никакого оазиса; то, что вы видите, – мираж.

У. Г. Кришнамурти

1

Ни ума, ни души, только тело

Вопрос: У. Г., я хотел бы исследовать саму суть вашего революционного и бескомпромиссного заявления о том, что «нет никакой души»…

Ответ: Нет никакой личности, нет никакого «я», нет никакого духа, нет никакой души и нет никакого ума. Это исчерпывает весь список, и у вас нет способа обнаружить, с чем же вы остались. Вы вполне можете спросить, почему я продолжаю постоянно рассказывать людям о том, как я функционирую. Я это делаю всего лишь для того, чтобы акцентировать тот факт, что на протяжении многих веков мы использовали какой-то инструмент, то есть мышление или ум – или как бы вы ни хотели его называть, – чтобы освободиться от того, что вы называете «я», личностью и тому подобным. В этом и состоит смысл духовного поиска. Однако когда до вас доходит, что не от чего освобождаться, тогда все эти вопросы не возникают. Каким образом все это до меня дошло, у меня нет никакого способа выяснить самому.

В: Обычные люди, такие как я, хотели бы знать, могли бы Вы найти для нас ответы.

О: Ответы, которые я даю, существуют лишь для того, чтобы подчеркивать тот факт: то, с чем мы в конечном счете остаемся, – функционирование этого живого организма. То, как он функционирует, – вот что я все время пытаюсь донести, подчеркнуть и еще раз подчеркнуть. Я хочу каким-то образом побудить вас увидеть, что вся ваша попытка понять, с чем вы остались – проигранное сражение.

В: Вы пытаетесь сказать, что есть лишь физическое тело, и ничего больше. Верно?

О: Даже это утверждение не может быть пережито тем, что там осталось. Когда ваш организм избавится от всего этого, утверждения типа «мы остались только с физическим телом и вселенной» также уже больше не будут верными. Не знаю, достаточно ясно ли я выражаюсь.

В: Но я хочу изучить этот вопрос…

О: Чем больше вопросов вы мне задаете, тем больше потребности подчеркивать и даже слишком подчеркивать (это мое любимое выражение) физический аспект нашего существования, тот факт, что в том, во что нас заставляли верить, ничего нет. Все наши проблемы возникли из-за нашего принятия того, что мы можем понять реальность мира, или реальность нашего существования. Я говорю, что у вас нет способа переживать то, чего вы не знаете. Так что все, что вы переживаете при помощи имеющихся у вас знаний, – бесплодно. Это проигранное сражение.

В: Когда Вы говорите, что в человеческой природе нет никакого нефизического элемента…

О: Я Вас не понял. Что конкретно Вы имеете в виду, когда говорите «в человеческой природе нет никакого нефизического элемента…»?

В: Я имею в виду, что есть только само физическое тело и мир такой, какой он есть.

О: Поэтому я и говорю, что инструмент, которым мы пользуемся, чтобы понять реальность нашего существования и реальность окружающего нас мира, не является частью этого механизма (тела). Поэтому я говорю, что мысли не порождены «вами» и не самопроизвольные. Даже сейчас там нет мыслей. Если вы хотите узнать, существует ли такая вещь, как мысль, то сам вопрос, который мы себе задаем: «Существует ли мысль?» рождается из предположения, что мысль там есть. Но то, что вы там найдете, – это нечто «про» мысли, а не сама мысль. Все «про» мысли – это то, что закладывается культурой. Это закладывается людьми, которые говорят вам, что для вас очень важно освободиться от того или этого (это может быть что угодно), и вы пытаетесь от него освободиться посредством этого инструмента. А я стремлюсь подчеркнуть, что это не инструмент, и что нет никакого другого инструмента. И когда это до вас доходит, когда понимаешь, что это не инструмент и что нет никакого другого инструмента, тогда нет необходимости узнавать, необходим ли какой-то другой инструмент. Нет потребности ни в каком другом инструменте. Та самая структура, которой мы пользуемся, инструмент, которым мы пользуемся, весьма изобретательным способом изобрел самые разные вещи, например интуицию, правильное озарение, правильное то, правильное это и т. д. И говорить, что посредством этого самого озарения мы что-то поняли – это и есть камень преткновения. Любые «озарения», какими бы необычными они ни были, бесполезны, так как именно мысль создала то, что мы называем «озарением», и именно мысль поддерживает его непрерывность и статус-кво.

В: Мне кажется, что я это понимаю, но я хотел бы рассмотреть тот факт, что существует физическая сторона всего этого, и если бы я мог четко ее наблюдать – этот человеческий организм и его взаимосвязанные функции…

О: Кстати, даже это невозможно пережить и понять, кроме как посредством знания, которое нам дают физиологи.

В: Вы хотите сказать, что наши собственные наблюдения…

О: Нет такой вещи, как ваше собственное наблюдение. Ваше собственное наблюдение порождено имеющимся у вас знанием. Эти знания приходят от физиологов. Эти знания приходят от тех, кто занимался всей этой медицинской технологией. Они пытаются понять, как функционирует это тело, как функционирует сердце и все то, что стало нам знакомым. Однако то, что они обнаружили, не может быть нами пережито.

В: Получается, Вы говорите, что не существует такой вещи, как непосредственный опыт…

О: Без помощи знаний вообще нет никакого опыта. Это все, что я говорю. Вы не можете пережить на собственном опыте реальность чего-либо, кроме как при помощи этих знаний. Поэтому я говорю, что вы не можете пережить того, чего вы не знаете. Следовательно, вы предполагаете, что существует что-то за пределами «переживающей структуры». Однако нет того, что «за пределами». То, что «за пределами», вновь подтверждается или отвергается этой переживающей структурой, чтобы поддерживать свою непрерывность. Это игра.

В: Вернемся к этому вопросу. Я уже это у вас спрашивал. Разве нет переживания осязания?

О: Нет. Единственный способ, которым вы можете пережить чувство осязания, – это посредством контакта, то есть посредством того, что вы называете чувством осязания. Вы кладете сюда свои пальцы и дотрагиваетесь до чего-то. (Дотрагивается до подлокотника кресла). Глаз на это смотрит. Но он не интерпретирует это движение как движение кого-то, кто кладет сюда палец, чтобы узнать, что же конкретно происходит, когда до этого дотрагиваешься. Глаз не может этого сказать, чувство осязания этого не передает. Если только вы не зададите вопрос…

В: Я предполагаю, что…

О: Глаз на это смотрит.

В: Нет, я на это не смотрю.

О: Не смотрите…

В: Я чувствую, могу чувствовать без…

О: Это порождается вашим воображением и интерпретацией этого конкретного чувственного прикосновения в рамках вашего прошлого опыта. В этот момент, если это не интерпретируется как легкое прикосновение или сильное прикосновение, или даже просто прикосновение вашей руки, вы не можете отделить эти два понятия друг от друга и пережить их.

В: Отделить эти два…

О: Предположим, вы задаете мне вопрос по какой-то причине, по которой вы хотите что-то знать. И единственные знания, которые у вас есть, находятся здесь, в компьютере (указывает на свою голову) и они появляются и говорят и мне, и вам, что вы до этого дотрагиваетесь, и что чувство осязания интерпретирует это как легкое прикосновение друга, который рядом со мной сидит.

В: Предположим, что я иду, один, и чувствую, что начинает дуть ветер, и я ничего не делаю, однако он на меня дует.

О: Если вы не интерпретируете ветер, прикасающийся к вашему телу…

В: Я ощущаю ветер.

О: Это чувство также является мыслью. В тот момент, как вы отделяете себя от ветра, эта сенсорная активность интерпретируется в рамках тех знаний, которые у вас уже есть. Я ни в коем случае не говорю, что вы и есть ветер. Я просто говорю, что все, что вы говорите, является частью имеющихся у нас знаний. Иначе вы не можете отделить ветер от тела.

В: Итак, Вы говорите, что нет такой вещи, как новое переживание.

О: Вообще нет никакого нового переживания. Но потребность испытывать одно и то же вновь и вновь изнашивает весь механизм памяти, используя его в целях, для которых он не предназначен.

В: Можем ли мы увидеть, что память не должна быть действующим фактором в сознании?

О: Я ставлю сознание под сомнение, ибо то, что мы называем сознанием, – это память. Вы сознаете что-либо посредством имеющихся у вас знаний, и эти знания заключены в памяти. Поэтому все эти разговоры о подсознательном, бессознательном, уровнях сознания и тому подобном – искусное изобретение мыслительного механизма. Посредством этого умения и изобретательности он поддерживает свою непрерывность.

В: Вы проводите различие между осознаванием и сознанием?

Слово «осознавание» очень часто фигурирует в учении Джидду Кришнамурти. Согласно ему, осознавание подобно свету, который рассеивает мрак зла. Осознавание – это, в некотором роде, инструмент – который, однако, не является мыслью – для освобождения от ревности, гнева, зависти, и т. п. – Здесь и далее примечания редактора.

О: Осознавание не обладает для меня никаким смыслом, потому что осознавание – не инструмент для понимания чего-либо, и тем более не инструмент для вызывания каких-либо перемен. Во-первых, там нечего изменять. А так как там нечего изменять, то неважно, используете ли вы для вызывания изменений осознавание или какой-то другой инструмент.

Осознавание нельзя отделить от активности мозга. Поэтому я всегда описываю то, что происходит здесь (указывает на себя) в физических терминах. Отражение того (указывает на подушку), чем бы оно ни было, на сетчатке, «чтобы пережить его, не называя его», – всего лишь хитрая игра, в которую мы играем сами с собой. Вы думаете, что распознавание отличается от называния. Это не так. Распознавание и называние – одно и то же. Называю я его или нет, само распознавание вас как человека или вон того предмета как подушки, само по себе означает, что называние уже там, независимо от того, использую я это слово или нет. Поэтому я и говорю людям, утверждающим, что слово – не сама вещь, что слово и есть эта вещь. Если слово – не вещь, тогда чем же, черт побери, оно является?

Здесь вновь ссылка на Джидду Кришнамурти. Его применение слова «осознавание» подразумевает, что в состоянии «осознанности» существует непосредственное переживание того, что он называет «тем, что есть». В этом состоянии нет слов, нет никаких волн мысли, есть только «то, что есть».

Так что ничего страшного, что философы сидят и бесконечно обсуждают, что «слово» – не «вещь». Подразумевается, что там есть нечто отличное от слова. Поэтому вы не можете принять тот факт, что слово и есть объект, т. е., даже если вы скажете, что там есть объект, не применяя этого слова, это значит, что там есть разделение. Я пытаюсь вам рассказать, как происходит это разделение, эта отделенность.

В: Разделение – это на самом деле начало двойственности.

О: Я никогда не скажу ни себе, ни вам, что я – это стол. Это слишком абсурдно. Я говорю, что вы не можете отделить себя по собственной воле и намерению, кроме как когда на то есть требование извне. Вы задаете вопрос: «Что это?». У нас с вами в памяти заложена одна и та же информация, независимо от того, используете ли вы французское слово, английское слово, немецкое слово, слово на латыни – это не имеет значения. Исходная точка – стол, о котором вы меня спрашиваете. Итак, я говорю, что это стол, белый стол. Мы с вами обладаем одной и той же информацией. Когда этого вопроса там нет, я бы даже не посмотрел на него и не говорил бы себе, что это стол. Это не означает, что я «невыбирающе осознающий» его. То, что там есть – всего лишь отражение этого предмета на сетчатке. Даже это утверждение не может быть мною пережито, так как стимул и реакция – это одно единое движение. В ту секунду, как вы говорите, что существует осознавание, существует уже и разделение.

В: Почему мы поддерживаем эту позицию, эту двойственность, это разделение?..

О: Это единственный способ, которым «вы» можете продолжаться. Иначе «вы» закончитесь. То «вы», которым вы себя считаете, то «вы», которым вы себя переживаете, и есть ваша личность. Посредством этой постоянной потребности использовать память она поддерживает свою непрерывность. Если этого там нет, то вы не знаете, что же произойдет. Поэтому фраза «свобода от известного»[1] до определенного момента очень привлекательна.

Дело в том, что как только вы освобождаетесь от известного, вы не можете о нем что-либо сказать. Поэтому если я слушаю кого-то вроде вас, кто говорит о потребности быть свободным от известного, то ваше акцентирование того, что потребность освободиться от известного существует, само становится частью известного. Это (весь мыслительный процесс) существовало на протяжении миллионов лет, и оно знает все уловки в этом мире. Оно сделает все что угодно, чтобы поддержать свою непрерывность.

В: Получается, что у мышления на самом деле нет никакого места в понимании…

О: Вообще нет никакого мышления. Если нет никакого мыслителя, то нет и мыслей. Вы не можете сказать, что есть только мысль, а мыслителя нет. Мысли исходят не отсюда (указывает на свою голову), они приходят извне. Интерпретация сенсорного восприятия в рамках вашей «переживающей структуры» – это мысль. Итак, вы используете эти мысли для достижения какой-то цели.

В: Мне нужно знать про это мышление. Мышление последовательное…

О: Нет. Вы можете это попробовать, я не ваш учитель. То, что здесь происходит, – это механическая штука, наподобие компьютера. Она действует механически, пытаясь узнать, есть ли там, в компьютере (указывает на свою голову), какая-то информация о том, о чем мы говорим: «Давайте посмотрим», «Дайте мне подумать». Это просто утверждения, которые вы высказываете, однако там не происходит никакой дальнейшей активности и никакого мышления. Вы пребываете в иллюзии того, что там есть кто-то, кто думает и обнаруживает информацию.

Смотрите, это ничем не отличается от удивительного инструмента, который у нас есть, – «поисковика слов». Вы нажимаете на кнопку, он вам пишет: «Готово». Затем вы запрашиваете слово, он вам пишет: «Поиск идет». Этот поиск – мышление. Но это механический процесс. В этом поисковике слов или компьютере нет того, кто думает. Там вообще нет того, кто бы что-то думал. Если есть какая-то информация или что-то, что бы ему предоставлялось, компьютер это обрабатывает и выдает. Это все, что происходит. То, что происходит, – нечто очень механистическое. Мы не готовы принять тот факт, что он (мыслительный процесс) механический, так как это приканчивает все представление о том, что мы – не просто машины. Это удивительная машина. Она не отличается от компьютеров, которыми мы пользуемся. Но это (указывает на свое тело) – нечто живое, оно обладает живым качеством. У него есть жизненность, оно не просто что-то механически повторяет, оно несет с собой жизненную энергию, подобную электроэнергии, – это не две разные вещи.

В: Одна их тех вещей, которыми люди пользуются чаще всего, – это воображение…

О: Факт, что вы на собственном опыте переживаете целостность вашего тела, порожден вашим воображением. На самом деле вы не можете ощущать его целостность. Итак, ваше переживание тяжести вашего тела вызывается силой тяготения. Иногда вы испытываете тяжесть вашего тела, когда ваши мысли не функционируют. Иногда, как это бывает у всех, мысли замедляются. Тогда вы чувствуете себя тяжелее самого тяжелого предмета. Такое ощущение, будто вы весите 640 кг, или вы вдруг ощущаете, будто ходите по воздуху. Все это – наличествующие функции тела, которые были описаны в духовных терминах и которым придали очень большую значимость.

В: Итак, люди, находящиеся во власти воображения, считают, что нестесненное мышление может иногда придумать новые возможности или способы, которыми можно жить более плодотворно, более легко или более приятно…

О: Это неверно и неистинно.

В: Это то, что люди предполагают. Если у человека есть возможность что-то сделать, он это делает. Что в этом плохого?

О: Посмотрим как это работает в определенных областях. Вот у нас математическая проблема. Мы о ней думаем. Вы находите ответ и говорите, что это продукт вашего мышления. Но иногда вы истощаете все возможности, вариации и комбинации узнавания решения какой-то конкретной математической или научной проблемы. Вы так устали, что засыпаете. Но когда вы просыпаетесь, ответ готов. Это возможно только в сфере механических проблем. Это не может помочь нам решить живые проблемы. Мы не можем использовать это для решения человеческих проблем. В результате это показало, что оно не может решить наши проблемы. Это не затронуло ничего там (тело). Все наши убеждения ничего там не затронули (тело). Мы не знаем, что бы мы сделали в какой-либо ситуации. Вы можете сказать, что применяли бы ненасилие. Однако вы не знаете, что бы вы сделали в какой-то конкретной ситуации. Потребность быть готовыми ко всем будущим действиям и всем ситуациям и есть причина наших проблем. Каждая ситуация очень отличается от всех остальных, и наша готовность встретиться с этой ситуацией при помощи знаний о том, как иметь дело с этими ситуациями, не может нам помочь.

В: Тогда что же это значит – живой вызов?

О: Я не знаю, то, как вы формулируете вопросы…

В: Вы сталкиваетесь с новой ситуацией…

О: Это не вызов. Неадекватность использования того, что у вас есть, подготовки себя к тому, как иметь дело с ситуацией, здесь (у У. Г.) отсутствует. Тогда это перестает быть вызовом. Поэтому я говорю, что там нет никаких проблем. Проблемы создаем мы сами. Если решения, которые нам предлагают все эти люди. – на самом деле не решения, то у вас на самом деле нет проблемы. Но дело в том, что у вас и нет проблем – вы их создаете. Вы не можете жить без проблем.

В: Верно. В каком-то смысле вы говорите, что человек ничем особенно не отличается от животного.

О: Должен признать, что мы наверняка гораздо более развитые чем другие животные. Это наше преимущество – в функционировании неким лучшим образом. Хотя мне не нравится слово «лучший» – скорее «более естественным образом». Мы свободны от некоторых опасностей, или от некоторых возможностей погибнуть. Все эти проблемы можно разрешить высоко развитой структурой, которую нам предоставили. То, что мы называем сверхъестественными способностями: ясновидением, яснослышанием, – уже присутствуют в животных. Они также есть и в нас. В случае с некоторыми «мысль» замедляется при помощи техник медитации и подобных приемов. Тогда они временно испытывают эти так называемые способности и думают, что все это – духовные переживания. Наверное, в нашем случае наш механизм более чувствителен, чем в случае с животными. Я не знаю, я не могу ничего безоговорочно утверждать. Нет способа действительно понять, как функционируют все животные. Действительно нет способа. Все эти уловки, все эти идеи о повторном переживании своего собственного рождения, ребефинг – все это абсолютная ерунда. Потому что вы пытаетесь вернуться ко времени своего рождения и пережить свое рождение с точки зрения этого момента. Поэтому то, что вы переживаете, не есть переживание вашего собственного рождения. Но оттуда, где вы находитесь, вы используете все эти переживания, окрашиваете их и представляете, что вы переживаете собственное рождение. Это хорошо для маркетинга ребефинга, но в этом ничего нет.

В: Почему люди приобрели черты, которые сделали их искусными разрушителями земли, воздуха, воды и всего вокруг?

О: Как я сказал в прошлый раз, отделенность от тотальности всего вокруг нас и идея о том, что все создано для нашего блага и что мы созданы для более великой и благородной цели, чем все другие виды на этой планете, и является причиной этого разрушения. Мощное использование мысли – вот что разрушительно. Мысль – это механизм самосохранения. Так что все, что порождено мыслью, разрушительно – будь то религиозная мысль, или научная мысль, или политическая мысль – все они разрушительны. Но мы не готовы принять тот факт, что мысль – наш враг. Мы не знаем, как функционировать в этом мире, не используя мысль. Можно много чего изобрести и пытаться освободиться от этой мертвой хватки мысли. Однако мы не можем принять тот факт, что это не тот инструмент, который может помочь нам функционировать в этом мире трезво и разумно. Это самосохраняющий механизм. Он контролирует и формирует наши идеи и действия. Идея и действие – это одно и то же. Все наши действия порождены идеями. Наши идеи – это мысли, передающиеся из поколения в поколение. Мысль не является инструментом, при помощи которого мы могли бы жить в гармонии с окружающей нас жизнью. Поэтому вы действительно создаете все эти экологические проблемы, проблемы загрязнения окружающей среды, проблемы самоуничтожения при помощи самого разрушительного на данный момент оружия, созданного нами. Так что выхода нет. Можно сказать, что я пессимист, что я и то, и се, и т. д. Но я надеюсь, что когда-нибудь мы поймем, что сделанные нами ошибки уничтожат все вокруг. Планета не в опасности. Это мы в опасности.