Vita damnata

Я обошла дом и зашла с чёрного хода. Воздух в коридоре был спёртым, пах пылью, старыми книгами и слабым ароматом антисептика, пропитавшим стены за годы практики. Памятуя о стопках книг у двери, я аккуратно шагала в темноте, как вдруг услышала голоса. Роман был не один. Голос гостя был низким, с лёгкой хрипотцой – голос майора Иванова.

– Ваша ассистентка сказала, что вы собирались уехать на конференцию в Минск. Вы отменили поездку? – спросил майор.

Я вжалась в стенку. Шероховатая поверхность обоев зашуршала под моей ладонью. Я затаила дыхание, и в тишине стал слышен собственный, замедленный стук сердца – ровный, неспешный барабанный ритм, не похожий на бешеную дробь человеческого пульса. Я понимала, что полиция продолжит расследование, но моё ликование от того, что мне удалось избавиться от улик, затмило все переживания. Теперь же леденящее чувство опасности заставило меня замереть. Майор Иванов следовал по моему пятничному маршруту.

Роман заходил по кабинету. Он ступал бесшумно, лишь шорох его одежды выдавал движение. Он ответил на выдохе:

– Это именно то, что она должна была сказать. – Хирург помедлил. Видимо, его ответа было недостаточно, и он продолжил: – Я решил остаться. Мои пациенты не могут ждать, у них нет столько времени, сколько есть у меня.

– Да, к сожалению, вы правы.

Я заглянула в кабинет украдкой. Иванов стоял спиной ко мне. Роман заметил моё лицо в проёме, но ничем не выдал моего присутствия. Наши взгляды встретились на долю секунды. В его глазах не было ни удивления, ни предупреждения – лишь холодное, безразличное принятие. Иванов спрятал руки в карманы, чуть сутулясь. Роман расправил плечи:

– Могу я узнать, почему вы захотели встретиться со мной?

– Вы владелец этого дома, не так ли? – Майор дёрнул головой, и его чёрные кудри подпрыгнули. Я слышала, как позвякивает мелочь в кармане его кожаной куртки.

– Да. Я приобрёл этот особняк десять лет назад.

– Меня интересует ваш внутренний двор. В прошлую пятницу двое молодых людей угнали автомобиль и, судя по городским камерам, оставили его на ночь у вас во дворе.

Я услышала чёткий шорох бумаги для фотографий. Майор показывал хирургу распечатанные изображения с камер дорожного наблюдения.

– Задний двор – территория дома, но я не слежу за тем, что там происходит.

– Как же так? – Иванов сел в рабочее кресло Романа. Хирург незаметным движением загородил своей спиной вид для полицейского на предбанник чёрного входа.

– Простите, но я не совсем понял ваш вопрос.

Майор скрипнул креслом и достал из кармана кожаной куртки пачку сигарет. Роман мотнул головой – в знак того, что он не разрешает полицейскому курить в помещении. Иванов постучал пальцами по картонной упаковке и сказал:

– Я имел в виду, разве вы, как владелец, не заинтересованы в том, чтобы вся придомовая территория была в вашем ведении?

Роман немного помолчал и ответил чуть тише:

– Если говорить честно, то после покупки оборудования для клиники и реставрации дома у меня абсолютно не осталось денег на то, чтобы обустроить задний двор. Поэтому, хоть земля и принадлежит мне, доступ к небольшому дикорастущему палисаднику есть у всех, кто найдёт это место. К тому же моим пациентам очень нравится отходить от наркоза и видеть перед глазами, в окнах палаты, дикорастущие яблони, берёзы и клёны.

– То есть вы не видели, что к вам во двор заехала эта машина и простояла весь день?

– Нет, не видел. И не обратил бы внимания на чужой автомобиль.

– А ваша ассистентка? – не унимался полицейский.

Роман скрестил руки на груди:

– Вы же с ней общались. Что она вам ответила?

Майор хмыкнул; ему явно не понравилось, что Роман сам стал задавать вопросы.

– Она тоже не видела. Её рабочее место выходит окнами на улицу, проезжую часть.– Майор достал из нагрудного кармана фотографии моих «отравителей». – Взгляните, пожалуйста, на этих мужчин, их лица вам знакомы?

Роман зашуршал плотной бумагой снимков, выдержал паузу и отдал обратно фотоснимки полицейскому:

– Нет.

Майор скрутил глянцевую бумагу в трубочку и постучал ей по тыльной стороне ладони, поднялся с кресла и незаметно подтянул брюки на поясе.

– Ясно. Я хочу попросить вас об услуге.

– Что вы хотите?

– Могу я посмотреть на палисадник?

Сердце упало. Я забегала глазами по двери в предбанник, понимая, что мужчины направятся на улицу через чёрный ход. Мне нужно было исчезнуть. Сейчас.

Попятилась назад, почувствовала спиной прохладные перила лестницы, ведущей на жилой этаж, и, пригнувшись, бросилась вверх по ступеням.

Приглушив шаги, я замерла в темноте наверху и выглянула в окно.

Передо мной открылся вид на тёмный палисадник: высокие деревья и плотные зелёные кустарники, грунтовая дорожка полукругом. Открытые настежь старые, завалившиеся ворота отделяли придомовую территорию от асфальта проезжей части.

Внизу, во дворике уже стоял Роман, сложив руки на груди, а по дорожке ходил взад и вперёд майор Иванов, освещая себе путь фонариком. Сквозь открытую форточку я продолжала слышать их голоса.

– Камер наружных у Вас на здании нет? – Иванов высветил фонариком угол дома, медленно проводя лучом по карнизу.

Роман остался недвижим, следя за световым кругом:

– Нет. Я установил камеры только над главным входом.

– Ворота постоянно открыты? – Майор остановился и повернулся к Роману, подсвечивая желтым кругом чугунную вязь.

– Да. – Роман развёл руками в коротком, почти незаметном жесте. – Их надо реставрировать, а я уже говорил Вам, что стеснён в средствах.

– А по какой программе Вы приобрели этот особняк? – Иванов достал из кармана пачку сигарет, ловко выбил одну и, чиркнув зажигалкой, затянулся.

– «Городская реконструкция».

– И в итоге, дорого встало? – Майор выпустил дым колечком, изучая Романа через дымную завесу.

– Я рассчитывал на гораздо меньшую сумму. – Хирург отвёл взгляд, поправил манжет на своей безупречно белой рубашке.

Иванов улыбнулся:

– Да, эта программа как в анекдоте – залезть на верблюда один доллар, а слезть десять.

Роман издал короткий, сухой звук, больше похожий на покашливание, чем на смех, и провёл рукой по волосам.

Майор, всё так же ухмыляясь, бросил окурок сигареты за ворота. Потом он неспешно, потоптавшись на месте, подошел к молоденькому деревцу – ровно на то место, где я припарковала машину. Он присел, опёршись локтем о колено, и подсветил ярким лучом след от шин.

– Скажите, – Иванов поднял голову, поймав взгляд Романа, – а может Вы видели здесь девушку, блондинку?

– Простите? – Роман нахмурился, сделав шаг вперед.

– Вот посмотрите. – Майор встал и жестом позвал его подойти ближе. – Здесь явно была припаркована машина… Но рядом, смотрите, вот здесь – небольшой след.

Роман подошёл, склонив голову, и взглянул на указанное место.

– Да, и впрямь. След от ботинок. Небольшой. Размер где-то тридцать седьмой.

Иванов замер, покручивая в пальцах фонарик.

– Но почему Вы обращаете моё внимание на этот след? – немного удивлённо спросил Роман.

Полицейский медленно расправил плечи, заложив руки за спину.

– Дело в том… – он сделал паузу, снова оценивающе оглядывая палисадник, – что хоть машину и угнали двое молодых людей… в последний раз на ней ездила девушка с белыми волосами. Вы точно в ночь пятницы не слышали ничего странного?

– Говорю же Вам, – Роман развернулся и жестом показал на окна первого этажа, – операционная и мой приёмный кабинет выходят окнами на улицу.

Лицо Иванова погрустнело. Он запрокинул голову, глянув на тёмные окна второго этажа:

– Вы живёте наверху?

– Да. – Роман оставался неподвижным, его руки были скрещены на груди.

– А окна вашей спальни тоже не выходят во двор?

– Спальня? Нет. Личный кабинет располагается на этой стороне. – Он слегка повернул голову, указывая подбородком наверх.

– Позволите подняться и посмотреть?

Роман тяжело вздохнул, отведя взгляд в сторону, и пропустил майора вперёд в дом сдержанным жестом.

Я побежала в спальню Романа, отщёлкнула паркет в том месте, где он дневал, и спряталась в потайном отсеке, оставив себе небольшую щёлочку для обзора.

Топот шагов по деревянной лестнице, стук каблуков ботинок по паркету.

– Любите книги? – Майор остановился, проводя пальцем по корешкам стопок литературы у черного входа.

– Да, – коротко бросил Роман, не останавливаясь.

– Я вот тоже, да времени нет читать. Зато аудио-версии очень выручают. Можно слушать любимые повести и романы в дороге, пока мотаешься по городу.

Роман лишь пожал плечами, не оборачиваясь и не удостаивая ответом.

– Прошу, вот мой домашний кабинет.

– Ого, у Вас тут прямо Кунсткамера. – Майор с преувеличенным интересом подошёл к полкам и постучал костяшками пальцев по банкам с забальзамированными экспонатами.

Меня всегда удивляла любовь Романа к этим вещам. Я старалась не заглядывать в его кабинет, потому как мёртвые эмбрионы и части тел в спиртовом растворе меня до ужаса пугали.

– Да, я много лет собираю природные аномалии. – Роман медленно подошёл, взял одну из склянок и бережно протёр с неё пыль тыльной стороной ладони.

– А зачем? – оживился Иванов, наклонившись поближе к банке.

– Хобби.

– И не жутковато Вам работать среди всех этих…– Майор жестом очертил пространство кабинета.

– Я врач и многое видел за годы практики. Для меня это не более, чем декор. – Он поставил банку на место с точным, выверенным движением.

Я слышала, как майор со скрипом отодвигает шторы и опирается локтями на подоконник.

– Так странно, вроде с улицы дом кажется совсем невысоким, а со второго этажа если выглянуть, то голова кружится.

– Такое бывает, если у Вас боязнь высоты. – Роман оставался в центре комнаты, наблюдая за Ивановым.

– Вы меня раскрыли, – фальшиво рассмеялся полицейский, отходя от окна.

– Пара сеансов работы с психиатром – и ваша фобия уйдет, – произнёс Роман сухим, наставническим тоном, глядя поверх головы майора.

– Пробовал. Не помогло. В пятницу Вы тут были?

– Нет, я всё время провёл в гостиной, заснул перед телевизором.

– …И не могли слышать мотор машины, – тихо, почти про себя, продолжил полицейский, делая вид, что снова рассматривает коллекцию уродцев.

– Послушайте, я Вам уже несколько раз ответил, что не видел, что на моем заднем дворе ночью в пятницу стояла машина. – Голос Романа оставался ровным, но его пальцы непроизвольно сжались.

– Я просто уточняю. А днём, в субботу?

– Днём я сплю. – Роман сохранял внешнее спокойствие, но я знала, что хирург кипит внутри.

– Что, весь день спите? – Ухмыльнулся Иванов, подходя ближе к хирургу.

– Да, весь день, – отрывисто, выговаривая чётко каждое слово и глядя ему прямо в глаза, ответил Роман.

– А как же пациенты?

– Они соглашаются на мой график, ведь я берусь в основном за самых безнадёжных. – Роман развернулся и отошёл к своему столу, будто заканчивая разговор.

– Да, это я про Вас уже узнал. Так как же устроен ваш график? Днём Вы отдыхаете, а поздно вечером и ночью оперируете? – Иванов не отставал, следя за ним взглядом.

– Всё верно.

– А почему?

– Мне так удобно.

– Сова? – Майор скрестил руки на груди с видом человека, задающего решающий вопрос.

– Простите?

– Ну, есть жаворонки и совы. Первые рано встают и рано ложатся спать, а вторые наоборот.

– А… в этом смысле… – Роман медленно повернулся к нему, его лицо было абсолютно бесстрастным. – Нет, боюсь, всё прозаичнее. Я испытываю сильные головные боли от солнечного света.

– Тоже фобия? – Иванов приподнял бровь.

– Фобия чего?

– Солнечного света, – сквозь широкую улыбку произнёс полицейский, разводя руками. – Я когда выше первого этажа оказываюсь, тоже голова раскалывается.

Роман тяжело выдохнул:

– Опухоль. Доброкачественная. Неоперабельная.

Я ухмыльнулась этой лжи Романа. А что, всё вполне гладко и объяснимо.

Иванов явно был обескуражен. Он смущённо потрогал свой затылок, отступил на шаг и тихо произнёс:

– Ясно. Извините. Что ж, раз так, то не смею больше отнимать у вас время.

Роман и Иванов спустились на первый этаж. Я выбралась из укромного места и припала к окну спальни. Майор вышел на улицу, ещё раз задумчиво оглядел дом хирурга, закурил и опёрся спиной о свою машину. Он медленно осматривал здание внимательным, сканирующим взглядом, помахал рукой Роману, высунувшемуся в окно, и продолжил, как ни в чем не бывало, изучать дом. Вдруг на всю улицу раздалась пронзительная мелодия, начисто лишённая басов. Иванов достал телефон, посмотрел на экран, чертыхнулся и снял трубку.

– Иванов. Слушаю. Диктуй адрес. Старый автобусный парк? Сейчас приеду.

Он быстро швырнул недокуренную сигарету на асфальт, сел в машину и резко стартанул с места. Я отпрянула от окна. Моё сердце сжалось. Старый автобусный парк! Как? Как кто-то мог пробраться в подвал? Найти режиссёра и бармена?

Роман громко позвал меня. Я вздрогнула от собственного имени, словно от удара током. Сорвавшись с места, я бросилась вниз и, не сбавляя хода, закричала:

– Роман, ключи от машины! Быстро!

Хирург молниеносно достал из ящика стола ключи и бросил мне. Его пальцы на мгновение сомкнулись на брелоке, задерживая его, и в его глазах мелькнул немой вопрос, но лишь на секунду. Доверие, выработанное веками, оказалось сильнее.

– Не хочешь объяснить? – крикнул Роман мне в след, хотя, за более чем двести лет совместного бессмертного путешествия, он должен был уже привыкнуть к моим выкрутасам.

– Чуть позже. Я позвоню! – бросила я на бегу и всем телом толкнула входную дверь.

– Не свети машину! – слова хирурга потонули в цокоте моих каблуков.

Я села в тачку Романа, завела его старый немецкий «драндулет» и уже через три перекрестка нагнала машину Иванова. Я сбросила скорость, пристроилась за майором, отстав на одну машину. Его тачка проехала мимо старого автобусного парка, завернула за угол и метров через триста свернула к строительному пустырю. Я проехала чуть дальше и припарковалась в нескольких десятках метров от стройки. В салоне воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем остывающего двигателя. Я тяжело дышала; ещё несколько мгновений назад я боялась, что до моих жертв кто-то добрался. Теперь было ясно – просто совпадение. Чувство облегчения было сладким и опьяняющим.

Я успокоилась и огляделась. Новый спальный район на месте старых заводов. Незаселенный, пустой, тихий, тёмный. На улице не было ни души. Воздух был неподвижен и пах строительной пылью и холодным бетоном. Я взглянула в зеркало заднего вида. Небольшой микроавтобус с красной надписью «Следственный комитет» резко затормозил у пустыря. За ним – «труповозка». Всё это меня не касалось.

Я повернула ключ зажигания и уже поставила ногу на сцепление, ухватившись за рычаг коробки передач, как вдруг краем глаза выцепила знакомый контур. Сперва мозг отказался верить, списав на игру теней, но нет – на серой стене строящегося дома алым рдели нарисованные краской песочные часы. В груди что-то ёкнуло и замерло, сменившись леденящим чувством. Это не было совпадением.