- -
- 100%
- +
Нож снова врезается в плоть. Густая тёмная жижа стекает по лезвию, капает на пол.
Но монстр словно не чувствует боли.
Его голова уже протискивается в окно. Белёсые глаза горят, челюсти щёлкают, обнажая зубы, покрытые кровью и слизью.
Хватаю руку Мэг и тяну изо всех сил.
Мы обе упираемся, но его хватка – как стальные клещи.
– Блэк! Назад! – голос Ника прорезает шум.
Пёс мгновенно отскакивает.
Ник врывается в кухню – в руке у него молоток для рубки мяса.
Один короткий вдох. Взмах.
Лезвие ловит свет лампы – блик, и сразу вниз.
Хруст кости.
Мелкие брызги красно-чёрной жижи летят в стороны.
Тело Билли дёргается, ослабевает.
Его пальцы разжимаются, и он падает за окно с глухим ударом.
Я, вцепившись в руку Мэгги, несколько секунд стою в оцепенении. Чувствую, как её тело дрожит.
– Все целы? – громко, с надрывом спрашивает Николас.
Его зелёные глаза горят. В этот момент он похож не на человека, а на зверя, рождённого убивать.
– Да… – выдыхает Мэгги, всё ещё тяжело дыша. Она держится за запястье, кожа покраснела от цепкого хвата твари.
Ник задерживает взгляд на её лице, потом переводит глаза на меня.
– А ты?
– Цела, – киваю, чувствуя, как дрожь пробегает и по моему телу. Меня трясёт, ладони липкие. Сердце всё ещё не понимает, что бой окончен.
И только сейчас замечаю: Ник стоит перед нами в одном полотенце, кое-как запахнутом на бёдрах. Ещё немного – и оно съедет вниз.
– А где этот… – начинает он, но не успевает договорить.
Мэг бросается к нему и обнимает.
– Спасибо… – шепчет она, всхлипывая. – Спасибо, Николас… если бы не ты…
Слёзы мешают ей говорить.
Ник обнимает её в ответ, прижимает к себе.
– Тише, девочка, – говорит он мягко, наклоняясь к её уху. – Всё позади. Успокойся.
Мэг немного отстраняется, поднимает голову, встаёт на носочки… и целует его в губы.
На секунду всё замирает.
С удивлением смотрю на решительную подругу.
И тут полотенце предательски падает на пол.
В этот момент входная дверь распахивается.
На пороге появляется Сэм – в обнимку с охапкой досок, тяжело дышит.
На лице – смесь усталости и триумфа.
– Что за… – он застывает, глаза округляются.
Я мгновенно отворачиваюсь, чувствуя, как лицо вспыхивает.
– Да уж, – выдыхаю. – Просто идеальное зрелище.
Ник будто не замечает, что стоит перед всеми абсолютно голый.
Резко разворачивается в сторону Сэма.
Тот от неожиданности роняет доски – дерево гулко осыпается на пол.
Ник делает шаг, ещё один, и оказывается почти вплотную к нему. Пара секунд битвы взглядов… Воздух между ними от напряжения мерцает электрическими разрядами.
– Я тебе сказал, – рычит Ник, – из дома выход запрещён.
Сэм не отводит взгляда, сжимает кулаки.
– Никто не смеет мне что-то запрещать, – отвечает он тихо, но очень уверенно.
Пауза.
– Пока ты намывал свои причиндалы, я был занят делом, – процеживает он сквозь сжатые челюсти.
Воздух в комнате густеет. Искры летят между ними – одна вспышка, и всё взорвётся.
Ник делает ещё полшага вперёд, голос низкий, опасный:
– Пока ты был занят делом, твою сестру чуть не сожрали.
Глаза Сэма расширяются.
Всё напряжение за секунду сменяется тревогой. Он резко поворачивается к Мэг.
В его взгляде – паника, вина и ужас, перемешанные в одно целое.
– Я в норме, Сэм, – спокойно произносит Мэгги.
Вижу, как он берёт свои эмоции под контроль.
Вдох.
Выдох.
Сэм закатывает глаза, проводит рукой по лицу. Будто надевает маску.
– Вот не на минуту вас нельзя оставить, – ворчит он. – Стоило дяде Сэму отлучиться, как всё сразу пошло по женской гениталии.
Ну вот, Сэм снова вернулся в привычный образ.
Без шуток и подколов он – это не он.
– Эй, приятель, – обращается он к Нику, поднимая бровь. – Я, конечно, за веселье и разнообразие, но сегодня в мои планы не входила голая вечеринка. Так что, приятель… надень штаны.
На лице Ника – смесь усталости и раздражения. Он смотрит на Сэма с тем самым взглядом, от которого холодок пробегает по спине.
– Когда-нибудь моё терпение лопнет, – выплёвывает он сквозь зубы и, резко развернувшись, уходит в комнату.
– Не обижайся, друг, – кричит ему вслед Сэмюэль, – как-нибудь в следующий раз.
Запускаю пальцы в волосы. И мысленно задаю себе вопрос:
– Кейт, тебе действительно нравится этот ненормальный?
Точного ответа я пока от своего разума не услышала.
– Что с лохматым? – кивает Сэм в сторону Блэка.
Резко перевожу взгляд.
– Господи, Блэк! – вырывается у меня.
Он лежит на полу, вокруг – размазанные пятна крови. Пёс сосредоточенно вылизывает подушечку задней лапы.
– Ты цел, дружище? – опускаюсь рядом, судорожно осматривая его.
На теле ран нет. Беру лапу в руки – он тихо поскуливает.
Подушечка разрезана поперёк, в глубине раны торчит осколок стекла.
Выдыхаю. Это не смертельно.
– Сейчас помогу, – шепчу. – Сэм, помоги перетащить его на чистое место. Здесь полно стекла – ещё больше поранится. И мы вместе с ним.
– Что бы вы без меня делали, – театрально протягивает Сэм, тяжело вздыхая. – Особенно ты, – добавляет он, ткнув пальцем в нос собаке.
– Мэг, займись осколками, – отдаю указание.
– Я могу помочь с раной, – тихо говорит девушка, делая шаг ближе.
– Нет, он не даст тебе. Я справлюсь, – отвечаю я, усаживаясь на пол с аптечкой.
Блэк нервно облизывает губы, уши прижаты, глаза жалобно смотрят на меня.
– Мой хороший, – шепчу, почесывая его шею. – Придётся потерпеть. Потом станет легче, обещаю.
Целую его в нос.
– Я начинаю ревновать, – раздаётся за спиной голос Сэма.
– Не ревнуй, – отвечаю, не оборачиваясь. – Ты ему даже в подмётки не годишься.
– Да, моя прелесть? – шепчу Блэку и снова чмокаю его в нос.
Пёс лизнул меня в ответ.
– Фу-у, – протянул Сэм. – Хватит уже этих лобызаний.
– Сэм, окно, – резко говорю я.
– Огурец, – отвечает он, не моргнув. – Мне кажется, ты не вовремя решила поиграть в слова.
Тихо усмехаюсь, не поднимая взгляда.
– Ты, – достаю пинцет из аптечки, – ходил за досками… для чего?
– Чёрт! Точно! – вспоминает Сэм и уходит за инструментом.
Я глубоко вдыхаю.
– Приступим, – шепчу, беря лапу Блэка в руки. – А теперь, малыш, нужно терпеть.
Пёс тяжело дышит. Чёрные бока ходят ходуном, уши прижаты. Он нервничает, но не вырывается. Доверяет.
Обрабатываю пинцет антисептиком, затем осторожно промываю рану. Подцепляю стекло за край – оно легко выходит, с тихим звоном падает на тряпку.
– Хорошо, дружок, молодец, – выдыхаю. – Самое страшное позади.
Ещё раз промываю рану, заклеиваю хирургическим клеем и аккуратно приглаживаю шерсть вокруг.
– Отлично. – Улыбаюсь и мягко хлопаю его по боку. – Теперь заживёт как на собаке.
Блэк тяжело вздыхает и кладёт морду мне на колени. Провожу рукой по его голове.
Сэм тем временем прикручивает доски к оконной раме.
Мэг подметает веником осколки, сосредоточенно, будто таким образом выметает воспоминания о случившемся.
Где-то внизу слышны шаги – Ник что-то ищет в подвале.
Каждый занят своим делом.
Крики на улице стихли. Но тревога и страх никуда не делись. Они знают, что весь ужас только начинается.
Глава 8
Мэгги раскладывает еду по тарелкам.
Кухня заполнена волшебным ароматом чего-то вкусного.
Мой желудок реагирует громким урчанием, а в горле поднимается ком.
Не знаю, смогу ли что-то проглотить.
Нервы всегда были лучшей диетой – тревога равно голод.
Сэм уже сидит за столом.
Он медленно крутит вилку в пальцах, будто гипнотизируя блеск металла. Взгляд устремлён в одну точку – но я вижу: он где-то далеко. Там, где нет места шуткам.
На лице – ни следа привычной иронии. Только сосредоточенность.
Он поднимает взгляд на меня.
Свет свечи, стоящей на столе, мягко освещает его лицо. Огонь танцует в его глазах. Зрачки расширены из-за тусклого света. Правильные черты лица подчеркнуты тенью. Тёмные волосы зачёсаны назад, чёрная водолазка подчёркивает каждый мускул. На запястье поблёскивают часы.
Кисти рук…
Боже, какие же у него красивые руки.
Широкие ладони, длинные, сильные пальцы. Руки, которыми можно защищать и разрушать.
Сэм подаётся вперёд, опирается локтями о стол. Голова чуть наклонена, взгляд – исподлобья, прямой и глубокий.
Он смотрит так, словно видит меня насквозь.
Хищно, с тенью интереса. И с чем-то ещё… мягким, нежным.
Уголки его губ приподнимаются.
Подмигивает – легко, играючи.
Отвечаю тем же, но быстро отвожу глаза.
Щёки вспыхивают.
Я смущена.
Не только его взглядом – своими мыслями о нём.
Кейт, держи себя в руках, – мысленно приказываю себе.
– Всё готово, – говорит Мэгги, ставя последнюю тарелку на стол. – Давайте поедим, а то я скоро свалюсь от голода.
– Да брось, сестрёнка, – усмехается Сэм, лениво откидываясь на стуле. – У тебя вон сколько запасов.
Он ехидно улыбается и щипает Мэг за бок.
– Ай! – взвизгивает она, отскакивая. – Ты сейчас останешься без ужина! – отвечает она с прищуром, глядя на него исподлобья.
– Всё, всё! – Сэм поднимает руки. – Беру свои слова обратно!
Мэг фыркает, но в уголках её губ играет улыбка.
Кухня наполняется тихим смехом, тёплым и настоящим.
На короткий миг кажется, что снаружи – нет ни ужаса, ни страха.
Ник поднимается из подвала.
В руках – чёрная сумка, ручки натянуты, будто внутри что-то тяжёлое. Он ставит её на пол, берёт пульт и, не говоря ни слова, усаживается за стол.
– Эй, Ник, не дуйся, – Сэм легонько толкает его локтем. – Ну прости, что не стал участвовать в твоей вечеринке. Как-нибудь в другой раз, договорились?
Ник поднимает на него усталый взгляд.
– Вот придурок… – качает он головой. – Сэм, ты приёмный?
Сэм моргает, изобразив непонимание:
– С чего вдруг?
– Твоя сестра – адекватная. А с тобой что не так?
Мэгги прыскает со смеху, прикрывая рот ладонью.
– Ты просто мне завидуешь, – парирует Сэм, не теряя ухмылки.
Ник закатывает глаза, проводит рукой по волосам.
– Николас, просто игнорируй, – тихо говорю я, кладу ладонь на его руку. – На больных ведь не обижаются.
Он фыркает, смеясь, и слегка кивает.
– Давайте посмотрим, что сильные мира сего нам расскажут в новостях, – произносит Ник и нажимает красную кнопку на пульте.
Экран оживает.
Кадры мелькают один за другим – шоу, сериалы, мультфильмы. Будто за стенами дома ничего не происходит.
Никаких тревожных заголовков, ни бегущей строки, ни паники.
Ник щёлкает пультом, переключая каналы.
Щёлк.
Щёлк.
Щёлк.
На лице – каменное выражение. Только пальцы на пульте сжаты слишком крепко.
Лишь после десятка каналов экран замирает на новостной программе.
Вначале диктор говорит о чём-то обычном.
Курс валют. Рост цен на бензин. Финансовые сводки, проценты, графики.
Я ловлю себя на мысли, что всё это – как издёвка.
Будто кто-то пытается убедить нас, что мир всё ещё под контролем.
Что всё идёт по плану.
Ник не двигается. Только взгляд его становится всё тяжелее.
Мэг замирает с вилкой в руке.
Сэм закатывает глаза:
– Серьёзно? Валюта? Когда соседи пытаются откусить кусок от твоей задницы?
Ник бросает на Сэма косой взгляд.
А я чувствую, как по спине пробегает холодок.
Диктор внезапно меняет интонацию:
– А сейчас мы услышим пояснение о… вспышках гнева, которые фиксируются во всех… – короткая пауза. – В некоторых частях нашей страны.
Кадр переключается.
На экране – мужчина лет пятидесяти.
Строгий костюм, поверх – белый халат.
Тёмные с проседью волосы аккуратно зачёсаны назад.
Серые, бездонные глаза. От них веет холодом и становится не по себе.
Под глазами синяки, лицо осунувшееся, кожа бледная.
Но держится он прямо, расслабленно.
В нижней части экрана появляется подпись:
Соул Брейд, зам. главы мирового научно-исследовательского департамента.
Соул начинает говорить. Голос уверенный, даже слишком.
– Уважаемые жители мира.
Пауза. Он слегка опускает глаза, затем снова смотрит в камеру.
– Эта информация будет дублироваться по всем точкам земного шара.
Прошу сохранять спокойствие и не поддаваться панике. Всё под контролем.
Он делает вдох.
– Так называемые «вспышки гнева» у некоторых людей – это побочный эффект.
Как известно, побочные эффекты есть у любого лекарства.
К сожалению, вакцину МОД-1 это тоже не обошло стороной.
На мгновение его взгляд скользит в сторону, будто кто-то за кадром подаёт сигнал.
Он продолжает, чуть быстрее:
– Наши учёные уже работают над антидотом.
В скором времени мы исправим эту ситуацию и вылечим тех, кто испытал побочные действия вакцины.
Пожалуйста, оставайтесь на своих местах. Не нужно никуда бежать. Повторяю: у нас всё под контролем.
Небольшая пауза.
Он криво усмехается, будто пытается разрядить обстановку:
– И, пожалуйста, ответ для жёлтой прессы:
поменьше смотрите фильмы ужасов и не несите чушь о «зомби-апокалипсисе».
Такое бывает только в дешёвых кинолентах.
Пауза.
– Не создавайте панику среди населения.
На экране внезапно вспыхивает реклама хлопьев для завтрака.
Весёлая музыка, улыбающаяся семья за столом, солнце, кружка с молоком.
Абсурдно. До дрожи.
Щелчок.
Ник выключает телевизор.
Он шумно выдыхает, сжимает губы в тонкую линию.
Несколько секунд тишины.
– Всё, что говорят по телевизору, – нужно воспринимать с точностью до наоборот, – произносит он хрипловатым голосом.
Все уставились на Ника.
По комнате прокатилась ощутимая волна тревоги.
Мэгги смотрит на него округлившимися глазами, как ребёнок, ищущий защиту.
Ник отвечает ей взглядом – в нём растерянность, усталость… и отчаянная попытка придумать, как эту защиту дать.
Моё сердце стучит гулко, с отдачей в висках.
– Ник… неужели это конец? – шепчу я, сглатывая ком.
Он молча складывает руки в замок, выдыхает в них – медленно, будто старается согреться от холода.
– Ну нет, – Сэм откидывается назад, опирается ладонью о лоб. – Я слишком молод и красив, чтобы становиться кормом для червей.
Хлопнув ладонями, он наклоняется чуть вперёд:
– Давайте думать. План, стратегия, чудо – что угодно. Главное, чтобы этот план не вёл нас прямиком в чью-то гнилую пасть, – он окидывает нас горящим взглядом.
– Мне нужно всё обдумать, – произносит Ник после короткой паузы. – Сейчас давайте спокойно поужинаем.
Он оглядывает нас по очереди – взгляд спокойный, но внутри чувствуется напряжение.
– Девочки идут отдыхать. Я дежурю.
Он поворачивается к Сэму.
– Ты сменишь меня через три часа.
Сэм поднимает бровь, но не спорит.
Ник продолжает:
– Мне нужно несколько часов сна. Свежая голова мне завтра пригодится.
Он произносит это почти шёпотом, в этих словах – ответственность и что-то похожее на страх, тщательно спрятанный под твёрдой маской.
Мне вдруг становится жаль его.
Сейчас я вижу перед собой не просто Ника – не того, кто раздаёт приказы и держит всех в тонусе, а того, кто изо всех сил старается держать нас на плаву. Как когда-то он держал нас с мамой.
Он всегда казался старше своего возраста.
Нет, не внешне – внешне он выглядит отлично. Ему и близко не дашь его тридцать.
Но внутри… слишком много тяжести для одного человека.
Рассудительный. Спокойный. Всегда знает, как правильно.
Берёт на себя всю ответственность – даже ту, что не обязан брать.
Он словно идеальный отец.
Такой, который всегда подставит плечо.
Который защитит, спасёт, даст совет, вытащит из любой беды.
– С днём рождения, Кейт! – Сэм смотрит прямо на меня, в руке – стакан с водой.
Он слегка приподнимает его, будто призывает всех «чокнуться».
В его глазах вспыхивает знакомый огонёк – весёлый, живой, будто весь ужас вокруг исчез.
– С днём рождения, сестрёнка, – говорит Ник и целует меня в лоб.
Тёплое, родное прикосновение – и ком подступает к горлу.
– С днюхой, Кейт! – добавляет Мэг с лёгкой усмешкой. – Отличную вечеринку ты устроила. Просто мечта: свечи, кровь, мясорубка на заднем дворе.
Я невольно улыбаюсь.
– Спасибо, – тихо произношу. – Спасибо, что вы со мной.
Блэк, будто всё понимая, подходит ближе и кладёт голову мне на колени.
– И тебе спасибо, что ты есть, – шепчу я, проводя рукой по его тёплой голове.
Он тихо вздыхает, прикрывает глаза.
На секунду всё стихает – страх, тревога, мысли.
Только мерное дыхание пса и мягкий свет свечи, дрожащий на стенах.
Мне всё-таки удалось заставить себя поесть – под строгим указом Ника, который заявил, что силы мне ещё пригодятся.
С улицы время от времени доносятся приглушённые крики, где-то далеко лают собаки.
Сэм, устроившись на диване, мирно посапывает. Его невозмутимость поражает. Он только лёг – и сразу уснул.
Как ему это удаётся? Как человек может настолько контролировать свои чувства и эмоции?
Мэгги моет посуду. Вода тихо журчит, всплески ровные, даже немного успокаивающие.
– Мэг, тебе чем-то помочь? – спрашиваю я, подходя ближе.
– Нет, Кейт, иди отдыхай. Я сейчас закончу и приду к тебе, – отвечает она, не отвлекаясь от тарелок.
Её голос звучит спокойно, будто вокруг нет кошмара, а просто обычный вечер.
Ник развернул карту на столе, делает в ней какие-то пометки.
Сосредоточенно водит пальцем по линиям дорог, что-то беззвучно проговаривая одними губами.
Замираю у двери.
Свет настольной лампы мягко очерчивает его силуэт – широкие плечи, напряжённая спина, собранность в каждом движении.
Годы военной службы и стальной характер делают своё дело.
Он знает, что делать дальше.
И, глядя на него, я ощущаю – мы ещё поиграем в эту жизнь.
– Ты почему ещё не спишь? – тихо спрашивает Ник.
Делаю шаг вперёд, неловко поправляю прядь волос за ухо.
– В моих мыслях слишком шумно, – честно признаюсь.
Он поднимает взгляд от карты. В глазах – усталость.
– Это нормально, – он чуть хмурится. – После всего, что произошло, было бы странно, если б ты спала как младенец.
Он кивает в сторону спящего Сэма.
– Хотя… этому обалдую – ничего не мешает.
Я улыбаюсь уголками губ:
– А ты? Когда ты последний раз спал?
Ник откидывается на спинку стула, проводит ладонью по лицу.
– Не помню, – он усмехается тихо. – Кажется, в прошлой жизни.
Несколько секунд – тишина. Только звуки воды и звяканье посуды.
Подхожу ближе, заглядываю в карту. На ней странные аббревиатуры, какие-то пометки.
– Что это? – спрашиваю у брата.
– Возможно, наш план, – он кивает на пометки. – Нужно обдумать ещё кое-что. Завтра расскажу вам, что решил.
Я киваю, не отводя взгляда.
– Ты всё время думаешь о нас, да?
Он поднимает глаза, смотрит прямо.
– А о ком еще? – тихо произносит он. – Это моя работа, Кейт.
– Спасибо, Ник. За всё, – говорю, поджимая губы.
Он чуть улыбается:
– Спи. Завтра будет тяжёлый день.
Я киваю и выхожу, чувствуя, как его взгляд всё ещё следует за мной.
Становится чуть легче дышать.
У нас есть хоть какой-то план – а это уже маленький лучик надежды.
Комната встречает тишиной.
Опускаюсь на кровать, укутываюсь в одеяло, но тепло не приходит.
Каждый шорох кажется угрозой.
Я закрываю глаза, но мысли не дают покоя.
Перед глазами вспыхивает всё: кровь, стекло, лицо того парня за окном, мистер Джонсон, Лилу, волочащаяся по асфальту…
И голос Соула Брейда: «Всё под контролем».
Только вот никто уже не верит в это.
Контроль потерян и, возможно, навсегда.
Блэк лежит у двери – я слышу, как он тяжело дышит, иногда тихо поскуливает во сне.
Переворачиваюсь на другой бок. Хочется просто выключить голову, забыться хоть на пару часов, но… не получается.
Мир больше не тот.
Он трещит по швам – как стекло, разбитое о плитку на нашей кухне.
И никто не знает, что нас ждёт утром.
Я прижимаю колени к груди, стараясь унять дрожь.
– Всё будет хорошо, – шепчу в темноту, будто убеждая не себя, а кого-то рядом.
Блэк тихо похрапывает, словно отвечает.
Где-то далеко снова звучит сирена.
Закрываю глаза и, наконец, позволяю себе ненадолго забыться.
Темнота.
Я стою посреди улицы. Вокруг – туман. Он стелется по земле, обвивает ноги.
Где-то вдали мелькает силуэт.
Похоже на человека…
– Сэм? – голос звучит глухо, как из-под воды.
Фигура не двигается. Только слегка покачивается.
Я делаю шаг – асфальт под ногами вязнет, словно хожу по жиже.
– Сэм… – повторяю громче.
Он оборачивается.
И сердце останавливается.
Это он, но…
Лицо серое, мёртвое. Глаза как у Джонсона.
Он делает шаг ко мне.
Потом ещё.
И ещё.
Я пятюсь назад, но за спиной уже кто-то стоит.
Ощущаю холодное дыхание у уха.
– Кейт… – знакомый голос.
Обернуться страшно.
Но я всё же делаю это.
Ник.
Его глаза – такие же, как у Сэма.
Он улыбается, и изо рта стекает густая, чёрная слизь.
– Мы же обещали, что всё под контролем… – говорит он, и его рука тянется ко мне.
Крик застревает в горле.
Я отшатываюсь, падаю, ударяюсь об асфальт.
Земля начинает трескаться. Из разломов тянутся руки. Десятки. Сотни.
Они хватают за лодыжки, за запястья, тянут вниз, в темноту.
– Нет! – пытаюсь закричать, но голос исчезает.
Туман сгущается, становится почти чёрным.
И сквозь него я вижу – Мэгги.
Она стоит посреди улицы, бледная, как мел.
– Мэг! Беги!
Но она только качает головой.
– Уже поздно, Кейт…
Гулкий, низкий рык прорезает воздух.
Блэк появляется из тумана, бежит ко мне, но не успевает.
Руки затягивают меня в бездну.
Последнее, что я вижу, – это небо. Оно горит.
Глава 9
Просыпаюсь, резко сажусь на кровати.
Воздух рвётся из груди короткими, неровными вздохами. Пот стекает по вискам, пряди волос липнут к лицу.
Через заклеенное окно пробивается слабый свет – словно рассвет боится заглянуть внутрь.
Блэк поднимает голову, настороженно вслушивается.
– Всё хорошо… – выдыхаю я, но голос дрожит, предательски ломаясь.
Во рту сухо, будто я не пила вечность. На щеках – следы от слёз.
Рука тянется к груди – сердце бьётся слишком быстро, оно хочет вырваться наружу, выскочить, спастись от того, что я видела во сне.
Закрываю глаза, стараясь поймать дыхание.
Это был всего лишь сон.
Свешиваю ноги с кровати, босые ступни касаются холодного пола.
На тумбочке – мамина фотография.
Её улыбка – как лучик солнца в этом тёмном царстве.
– Привет, мам… – шепчу я, глядя на снимок. – Прости, что не желаю «доброго утра».
Сама понимаешь – добротой тут и не пахнет.
Из ванной доносится журчание воды – Мэг проснулась раньше меня.
Блэк, как всегда, подходит первым. Его холодный нос касается моей ладони – осторожно, будто успокаивая: всё в порядке, я рядом.
– Привет, малыш, – глажу его по загривку.
Он тихо вздыхает и кладёт голову мне на колени.
– Что, сегодняшний день нам принесёт? – спрашиваю я, хотя ответ знать страшно.
Пёс поднимает взгляд. Его янтарные глаза, такие живые, они понимают всё без слов.
«Куда ночь – туда и сон.»
Мама всегда так говорила, когда ей снились кошмары.
Щелчок двери из ванной возвращает в реальность.
– Так, Кейт… пора вставать, – выдыхаю я, поднимаясь с кровати.
Мэг выходит из ванной, укутавшись в полотенце.