Крыса из нержавеющей стали
- -
- 100%
- +
– Вы с ума сошли? – с неподдельным изумлением спросил Вульф.
– Я думаю, ты не расскажешь ей. Но если только мы вдвоем будем знать об этой операции, то как ты объяснишь свое отсутствие и источник внезапного богатства?
Это еще больше возмутило его.
– Объяснять?! Ей?! Да она не увидит ни меня, ни денег, как только я уйду из этого дома. Что произойдет ровно через десять минут.
– Понятно, – сказал я.
Довольно неблагородно с его стороны так относиться к несчастной девушке, которая содержала его с помощью самого древнего в мире ремесла. Я решил как-нибудь помочь бедняжке. Потом, конечно. Первым делом я должен был проследить, чтобы Джеймс Боливар ди Гриз исчез навсегда.
Не скупясь я заплатил за все хирургическое и операционное оборудование, заказанное Вульфом. По возможности я старался покупать автоматические приборы, так как ему предстояло работать одному. Загрузив все это во взятый напрокат фургон, мы вместе отправились в загородный дом. Мы оба боялись упускать друг друга из виду, и это понятно. Доверительные отношения не складывались, и труднее всего было решить финансовый вопрос. Этот доктор Вульф решил, что, как только он закончит работу, я тюкну его по черепу и заберу обратно свои деньги. Он и не подозревал, что, пока существуют банки, проблем с наличностью у меня не возникнет. В конце концов я согласился на все его условия, и мы приступили к нашей ответственной работе.
Дом находился в пустынной местности, на вершине утеса на дальнем конце озера. Еду нам привозили раз в неделю вместе с лекарствами и необходимыми медицинскими принадлежностями. Операция началась.
Современная хирургическая техника избавила меня от боли и неприятных ощущений. Я был прикован к постели и иногда накачивался таким количеством транквилизаторов, что дни проходили в сонном тумане. Между двумя периодами радикальной хирургии я решил подбросить таблетку снотворного в стакан Вульфа с безалкогольным напитком. Полнейшее воздержание от спиртных напитков на время всей операции было одним из обязательных условий нашей сделки. Когда это становилось для него невыносимым, я поддерживал его волю с помощью очередной пачки денег. Все это сильно действовало ему на нервы, и я пришел к выводу, что крепкий сон ему не повредит. Мне также хотелось провести небольшое расследование. Убедившись, что доктор заснул, я открыл дверь в его комнату и обшарил ее снизу доверху.
Полагаю, что пистолет он взял просто на всякий случай, но мало ли что может прийти в голову такой неуравновешенной личности. Мне уже надоело изображать из себя мишень. Пистолет был карманного типа, калибр 50; небольшая, но опасная штучка. Отлаженный механизм, заряженные патроны, вот только стрелять он больше не будет, после того как я спилил боек.
Найденный фотоаппарат совсем не удивил меня, потому что давно уже не верю в благородство. Вульфу было недостаточно, что я финансировал его, и он на всякий случай решил подготовить материалы для шантажа. На пленках была запечатлена моя внешность до и после операции. Все пленки – даже неотснятые – я положил под рентгеновский аппарат и как следует засветил их.
Пока в голову Вульфа не приходили горестные мысли об отсутствии горячительных напитков и пышнотелых женщин, он отлично справлялся со своими обязанностями. Изогнув и укоротив мои бедра, он изменил мой рост и походку. Руки, лицо, череп, уши – все было переделано, чтобы создать нового человека. Искусное применение определенных гормонов вызвало изменение пигментации, моя кожа и волосы потемнели, изменилась даже сама структура волосяного покрова. Вершиной мастерства доктора Вульфа была кропотливая операция на моих голосовых связках. Голос стал более низким и грубым.
Когда все закончилось, Скользкий Джим ди Гриз умер, а вместо него родился Ханс Шмит. Не совсем оригинальное имя, но я собирался пользоваться им только для общения с доктором Вульфом до того, как я приступлю к реализации моего плана.
– Хорошо, просто замечательно, – сказал я, глядя в зеркало и ощупывая руками чужое лицо.
– Господи, наконец-то я смогу выпить! – простонал Вульф, сидевший позади меня на упакованных чемоданах. В последние несколько дней он пристрастился к медицинскому спирту, пока я не добавил туда моего любимого рвотного порошка. Теперь он не мог дождаться момента, когда сможет как следует напиться. – Давайте оставшиеся деньги, которые мне причитаются, и поехали отсюда.
– Спокойствие, доктор, – ответил я, передавая ему пачку денег.
Сорвав банковскую упаковку, он быстро принялся считать деньги, нежно дотрагиваясь до них пальцами.
– Не стоит терять время, – сказал я ему, но он не обратил на мои слова никакого внимания. – Я позволил себе написать на каждой банкноте «УКРАДЕНА» чернилами, которые начинают светиться, когда в банке их проверяют ультрафиолетом.
Его пальцы замерли, а лицо побледнело. Я предупредил его, чтобы он не волновался, – ведь это так влияет на сердце.
– Что значит «украдены»? – наконец пробормотал он.
– Это значит, что я расплатился с тобой украденными деньгами. – Его лицо стало еще бледнее. Я был уверен, что с таким кровообращением ему не дотянуть и до пятидесяти. – Не волнуйся. Остальные купюры, которые я тебе дал раньше, не помечены. Я уже расплачивался ими раньше без всяких осложнений.
– Но… зачем? – запинаясь, спросил он.
– Законный вопрос, доктор. Точно такую же сумму – с непомеченными кредитами – я отослал твоей старой подружке Зине. Она ведь столько для тебя сделала, надо уметь отдавать долги.
Он не сводил с меня глаз, пока я скидывал с утеса медицинское оборудование. Я старался не поворачиваться к нему спиной, все остальные меры предосторожности были приняты еще раньше. Когда выражение отчаяния исчезло с его лица, а на губах заиграла скрытая усмешка, я понял, что пришло время выложить все до конца.
– Воздушное такси прибудет с минуты на минуту. Мы улетаем вместе. Вынужден тебя огорчить – в Фрейбурбаде у тебя не будет времени, чтобы отыскать Зину и вытрясти из нее деньги, как ты задумал. – Виноватое выражение его лица лишний раз подтвердило, что он еще новичок в подобных делах. Я продолжал, надеясь, что он с благодарностью послушает, как поступают настоящие преступники. – Все рассчитано по минутам. Так получилось, что сегодня из космопорта почти одновременно вылетают два корабля. На одном полечу я, а на другом – ты. Я оплатил твой билет, хотя вряд ли дождусь от тебя благодарности. – (Он взял билет с брезгливостью старой девы, дотрагивающейся до мертвой змеи.) – Надо торопиться, чтобы скорее смыться, извиняюсь за рифму. Через несколько минут после старта твоего корабля в полицию доставят письмо, в котором описывается твоя роль в операции.
Милый доктор Вульф переваривал информацию, пока мы ждали такси, и, судя по мрачному выражению лица, не мог найти для себя никакой лазейки. В такси он отвернулся к окну и всю дорогу молчал. В космопорту он не попрощался со мной и даже не проклял меня напоследок, а сразу же сел на свой корабль. Я же просто направился к своему, но заходить в него совсем не собирался. У меня не было ни малейшего желания улетать с Фрейбура и тем более сообщать полиции о незаконной операции. Эта маленькая ложь помогла мне спровадить доктора-алкоголика в полет. Его ждало одиночное путешествие к циррозу печени. Мне же было незачем улетать, наоборот, у меня были веские основания, чтобы остаться.
Анжелина все еще находилась на этой планете, и я не хотел, чтобы кто-нибудь помешал мне ее отыскать.
Возможно, это покажется хвастовством, но за это время я хорошо узнал Анжелину. Шарики в наших порочных мозгах вращались в одном направлении. Я чувствовал, что вполне могу предугадать ее дальнейшие действия. Во-первых, она счастлива, что наконец прикончила меня. Ей трупы доставляют такую же радость, как другим девушкам – новые платья. Теперь, когда она считает меня мертвым, разыскать ее не составит труда. Разумеется, она уже приняла обычные меры предосторожности против полиции и других агентов корпуса. Но ведь они не знают, что она на Фрейбуре, моя смерть никак не была связана с Анжелиной. Ей нет смысла убегать отсюда, на этой планете она легко найдет себе подходящий образ и соответствующую внешность. Нет никаких сомнений, что она захочет остаться на Фрейбуре. Такое впечатление, что эта планета специально создана для незаконных операций. Я немало шатался по Вселенной, но такой лакомый кусочек мне еще не попадался. Жуткая смесь старого и нового. В старом, феодальном Фрейбуре с его замками любой незнакомец сразу бы привлек к себе внимание. Современные планеты Лиги с их компьютерами, механизацией, роботами и бдительной полицией тоже не лучшее место для незаконных операций. И только там, где эти две культуры смешиваются, появляется обширное поле деятельности для таких людей, как я.
На Фрейбуре довольно спокойно, вы можете вполне доверять заключению экспертов Лиги. Прежде чем завезти сюда антибиотики и компьютеры, они убедились, что здесь поддерживается должный порядок. Но для смекалистых людей всегда найдется возможность чем-нибудь поживиться. Главное – знать, где искать. Анжелина это знала, и я тоже.
Однако через несколько недель безуспешных поисков до меня наконец дошло, что мы ищем разные вещи. Не могу сказать, что все это время я провел без пользы, так как обнаружил массу возможностей для незаконного обогащения. Если бы не Анжелина, я бы навсегда остался в этом воровском раю. Но мысль о ее местонахождении постоянно мучила меня, как больной зуб.
Видя, что интуиция не помогает, я обратился к научным методам. Арендовав самый лучший компьютер, я загрузил в его блоки памяти целую библиотеку и поставил перед ним массу задач. Израсходовав кучу киловатт-часов энергии, я стал специалистом по экономике Фрейбура, но в поисках Анжелины не продвинулся ни на шаг. В ней бушевала неуемная страсть к власти и контролю, но я понятия не имел, в чем может заключаться ее деятельность. Существовало много возможностей захвата власти на Фрейбуре, но расследование показало, что Анжелина ими не воспользовалась. Король Виллельм IX держал в руках все бразды правления на планете. Полное изучение Виллельма, его семьи и близких королевских родственников вскрыло один сочный скандал, но не обнаружило Анжелину. Я зашел в тупик.
И только когда я стал искать утешение в бутылке, меня вдруг осенило. Паралич нервных клеток в моем пропитавшемся алкоголем теле и стал источником идеи. Только дурак может утверждать, что соображать лучше на трезвую голову. Впрочем, тут все обстояло совсем по-другому. Я уже не думал, а просто дал волю чувствам. Злость к Анжелине приглушила во мне все остальные чувства. Я душил подушку, представляя, что это ее шея, и вдруг воскликнул:
– Она же просто сумасшедшая! Чокнутая! – Когда я обессиленно свалился в постель, все закружилось вокруг в бешеном хороводе, и я пробормотал: – Просто психованная. Я сам должен сойти с ума, чтобы знать, что ей дальше взбредет в голову.
Тут мои глаза закрылись, и я уснул. Мысли медленно просачивались через пропитанный алкоголем мозг и постепенно складывались в стройную систему.
В голове что-то замкнуло, и я сел в постели с широко открытыми глазами, пораженный страшным открытием. Понадобится вся моя сила воли, чтобы сделать это.
Чтобы найти Анжелину, я должен стать сумасшедшим.
Глава 13
При свете холодной утренней зари идея не стала выглядеть более привлекательной, но и не стала менее очевидной. Я стоял перед выбором – делать это или нет. В том, что Анжелина была сумасшедшей, не было никаких сомнений. Все ее поступки отличались полным безразличием к человеческой жизни. Она презирала людей и с удовольствием убивала их. А может, и с равнодушием. Сомневаюсь, чтобы она вела счет своим преступлениям. По сравнению с ней я сопливый новичок. Я никогда не прибегал к убийству, мало того, в моей деятельности в этом не было никакой необходимости.
Да, ди Гриз никогда не убивал! Мне не стыдно признаться в этом, наоборот – я горжусь. Я всегда трепетно относился к человеческой жизни – величайшей ценности на свете. Анжелина любила только саму себя и свои желания. И больше ничего. Исследуя ее сущность, я мог бы представить образ ее мышления.
По крайней мере, теоретически это не составляло никакого труда. У меня был опыт работы с психотропными наркотиками, и я хорошо представлял себе их действие. За несколько столетий наука изобрела лекарства, которые могли создать у человека любой образ мышления. Есть желание недельку побыть в роли параноика? Достаточно одной таблетки, и вы почувствуете, что это такое. Некоторые принимали эти наркотики, чтобы расслабиться, но я всегда их сторонился. Человека с таким тонким строением серого вещества, как у меня, на это могли толкнуть лишь очень серьезные причины. Например, необходимость найти Анжелину.
Главным качеством этих наркотиков было то, что их действие ограничивалось временны`ми рамками. Стоит лекарству выйти из организма, как все галлюцинации пропадают. По крайней мере, я надеялся на это. Ни в одном рецептурном справочнике не указывалась та смесь, в которой я нуждался. Поистине титаническая работа – искать в справочнике описания всех этих милых привычек Анжелины и находить для них соответствующий препарат. Пришлось даже обратиться за профессиональной помощью, не раскрывая, разумеется, истинной цели моего любопытства. В конце концов передо мной стоял флакончик с мутноватой жидкостью и магнитофон, на котором были записаны соответствующие внушения. Их полагалось слушать в процессе действия лекарства. Оставалось только сделать последний шаг. Впрочем, прежде надо было принять кое-какие меры предосторожности. Я снял комнатку в дешевом отеле и попросил, чтобы меня не беспокоили. Я впервые отважился на такой поступок и на всякий случай оставил записку на видном месте. Приготовления заняли у меня несколько часов, и наконец я понял, что просто тяну время.
– Не так-то просто стать сумасшедшим по своей воле, – сказал я своему бледному отражению в зеркале. Отражение согласно кивнуло, и мы оба закатали рукава и приготовили шприцы. – Будь что будет, – произнес я, введя иглу в вену, и до упора нажал на поршень шприца.
Результат поразил меня, если этими словами можно передать мое разочарование. В ушах зазвенело, в затылке появилась боль, но все это быстро исчезло, и я чувствовал себя как и прежде. Я понял, что надо чем-то заняться, и стал читать газету, пока не устал. Мне стало скучно. Я отправился спать, включив магнитофон, который нашептывал мне в уши непреложные истины: «Ты самый умный, самый лучший, и горе тому, кто в этом сомневается» – или: «Умнее тебя нет никого на свете, а все остальные – дураки».
Наушники вреза`лись в уши, не давая заснуть, вкрадчивый голос вывел меня из терпения. Ничего не изменилось, эксперимент сорвался, и неудача разозлила меня. Я сломал наушники, и мне стало легче, потом скомкал магнитофонную ленту и совсем успокоился.
Уже несколько дней я не брился и основательно зарос щетиной. Намазав щеки кремом, я заглянул в зеркало и обомлел. Новое лицо подходило мне лучше, чем старое. Из-за родовой травмы или уродства родителей – я ненавидел их за то, что, кроме как родить меня, они ничего полезного не сделали, – лицо не соответствовало моей личности. Новое лицо было гораздо лучше. Более красивое и более мужественное. Я должен был поблагодарить за этот шедевр доктора Вульфа. Поблагодарить пулей. Чтобы он никогда не навел на меня полицию. Наверное, в тот день стояла жара и у меня был солнечный удар, раз я позволил ему уйти живым.
На столе лежал листок бумаги с одним-единственным словом, написанным моим почерком. Я никак не мог припомнить, зачем его там оставил. «Анжелина» было написано на нем. Анжелина! С каким удовольствием я сжал бы ее нежное белое горло руками и душил до тех пор, пока у нее не вылезли бы глаза. Ха! Я засмеялся, представив себе эту картину. Впрочем, нельзя подходить к такому важному делу столь легкомысленно. Я обязан найти ее, и ничто меня не остановит. Она обвела меня вокруг пальца и хотела убить. Она, безусловно, заслуживала смерти. Жаль, конечно, губить такой талант, но что поделаешь. Я разорвал листок на клочки.
Вдруг я почувствовал, что стены и потолок комнаты давят на меня, и решил поскорее выйти. Я пришел в бешенство, когда не обнаружил ключа. Я помнил, что вытащил его из двери, но куда дел – забыл. Когда дежурный портье наконец-то поднял трубку, я хотел высказать ему все, что думал об их отеле, но воздержался. С подобными типами надо разговаривать при помощи кулаков. Пневмотруба выплюнула запасной ключ, и я наконец вышел из комнаты. Мне нужно было поесть, выпить и поразмышлять в спокойной обстановке.
В ближайшей забегаловке я нашел все, что нужно, после того как выгнал оттуда всех проституток. Жалкие существа! Анжелина в своей роли выглядела в сто раз лучше, чем все это стадо, вместе взятое. Анжелина… Я думал лишь о том, как отомстить ей. Выпивка согрела желудок, а мысли об Анжелине – душу. Неужели я действительно когда-то хотел передать ее полиции или даже убить? Как я мог? Никогда еще я не встречал такой умной женщины. А как она выглядела в том платье! Разве можно такое забыть? Приручить бы ее чуть-чуть, и мы бы составили с ней чудесную пару! От этой мысли я покраснел и залпом осушил стакан.
Я должен был отыскать ее. Она ни за что не улетит с такой планеты, как эта. Девушка с ее амбициями здесь может легко достигнуть желаемого. Это именно то место, где она должна находиться. Очевидно, она всегда жалела, что родилась женщиной. Зная, что она выше толпы, она снова и снова доказывала ЭТО себе и всем остальным. Своим появлением я оказал Анжелине неоценимую услугу. Стыдно вспомнить – я вел себя как неотесанный болван. Покончив со мной, Анжелина могла расслабиться и спокойно заняться своими делами. Кроме меня, ей больше никто не мог угрожать.
Вдруг мною овладело какое-то смутное беспокойство. Я напряг память и понял. Действие укола заканчивалось! Нужно срочно возвращаться в отель. Надо же, раньше я боялся, что это опасная штука, а на самом деле этот наркотик безвреднее аспирина. Но в то же время лучше его нет ничего во всей Галактике. Передо мной открылись безграничные возможности, мозг прояснился, а мысли стали логичными. Никогда больше не вернусь в прежнее состояние, когда в голове царит вечная путаница.
Заплатив бармену, я нетерпеливо постукивал пальцами по стойке, пока он медленно отсчитывал сдачу.
– Умнее всех, что ли? – громко сказал я, чтобы все присутствующие меня услышали. – Если клиент спешит, значит нужно его обсчитать? Не хватает двух гильденов.
Я держал деньги на ладони, а когда он наклонился, чтобы пересчитать их, я заехал ему по физиономии. Заодно, понизив голос, чтобы слышал только он, я высказал все, что о нем думаю. Во фрейбурском сленге полно оскорбительных выражений, и я выбрал самые сочные из них. Жаль, что я торопился, а то бы преподал ему хороший урок. Повернувшись, я уже собрался уходить, продолжая следить, что творится за моей спиной, в зеркале, висящем напротив. Я поступил правильно. Бармен достал из-под стойки здоровенный обрезок трубы и занес над моей головой. Я стоял неподвижно, представляя собой замечательную мишень, но, когда его рука пошла вниз, сделал шаг в сторону, и труба прошла в миллиметре от меня.
Тогда я схватил его за руку и просто сломал ее о стойку бара. От его воплей на душе у меня полегчало. Стоило, конечно, сломать что-нибудь еще, чтобы он заорал как следует, но меня поджимало время.
– Видели, как он подло напал на меня? – спросил я у ошеломленных посетителей, продвигаясь к двери. Из-за стойки доносились приглушенные стоны бармена. – Я схожу за полицией. Присмотрите, чтобы он никуда не убежал.
Разумеется, он так же хотел убежать, как и я – сообщить в полицию. Я уже был далеко, прежде чем посетители сообразили, что же произошло на самом деле.
Я не мог бежать, чтобы не привлекать к себе внимания. Направляясь в отель быстрой походкой, я весь взмок от напряжения. В комнате я первым делом посмотрел на стол, где стоял флакончик и лежал завернутый в марлю шприц. Огромным усилием воли я сдержал дрожь в руках.
Рухнув после укола в кресло, я схватил флакончик и увидел, что жидкости там осталось на донышке. Надо было срочно пополнить запасы наркотика. Я хорошо запомнил формулу и без труда мог приготовить очередную порцию. Правда, аптеки в этот час закрыты, но это лишь облегчало работу. Историки утверждают, что оружие изобрели раньше, чем деньги. В чемодане у меня лежал пистолет 75-го калибра, при помощи которого я мог приобрести гораздо больше, чем на все деньги Галактики.
Это была моя ошибка. У меня появились какие-то смутные предчувствия, но я решительно отмел их. Видимо, после укола я сильно расслабился. Я хотел поскорее раздобыть необходимые компоненты и быстро вернуться в отель. Размышляя, как получше мне это провернуть, я открыл чемодан и протянул руку к лежащему поверх одежды пистолету. Внутренний голос мне что-то говорил, но я не обратил на него внимания. Что-то было не так… Я уже схватился за рукоятку пистолета, когда в мозгу у меня прояснилось. Но это случилось слишком поздно.
Отшвырнув пистолет, я кинулся к двери, но не успел выскочить. Позади разорвалась граната с сонным газом, которую я сам положил под пистолет. Уже проваливаясь в сон, я продолжал удивляться своей собственной глупости…
Глава 14
Придя в себя после действия газа, я испытал огромное сожаление. В самом деле, наш мозг всегда удивляет нас. Действие моего дьявольского зелья прошло. Память заработала, когда я убрал постгипнотическую блокировку. Все подробности моего сумасшествия всплыли в памяти. Хотя эти воспоминания вызывали у меня тошноту, одновременно я сожалел, что больше не вернусь в подобное состояние. Тогда я чувствовал ни с чем не сравнимую свободу, и жизнь других людей ничуть не волновала меня. Извращенное, но чрезвычайно приятное чувство. Привыкаешь, как к наркотикам. Чувствуя отвращение, я испытывал желание повторить все сначала.
Несмотря на двенадцать часов вынужденного сна, я чувствовал себя полностью разбитым. Мне пришлось собрать все силы, чтобы добраться до постели. Я налил себе стакан виски из предусмотрительно припасенной бутылки. Потягивая стимулирующую жидкость, я старался привести в порядок свои мысли, а это была задача не из легких. Я много читал о темных желаниях, лежащих в нашем подсознании, а теперь и сам столкнулся с этим. Теперь пора проанализировать кое-какие мысли, которые выплыли на поверхность.
Стоит наконец разобраться в моем отношении к Анжелине. Нужно признаться, что я испытывал к ней сильное влечение. Любовь? Может, и любовь, называйте это как хотите, но только не юношеская страсть. Я не закрывал глаза на ее недостатки. Наоборот, я еще больше возненавидел их, когда узнал, как ее убийственно аморальная сущность отражается на моем сознании. Но логика и здравый смысл не имеют ничего общего с эмоциями. С одной стороны, я ее ненавидел, а с другой – никак не мог отделаться от влечения к личности, столь похожей на меня. Во мне заговорили низкие инстинкты – какая бы из нас получилась пара! Разумеется, это невозможно, но кто запретит мне мечтать об этом? Говорят, часто любовь и ненависть стоят рядом, так вот это был тот самый случай. Анжелина была чертовски привлекательной женщиной. Я сделал изрядный глоток виски.
Теперь я легко найду Анжелину. Мне даже стало не по себе от такой уверенности. За время помрачения моего ума я не узнал о ней ничего нового, однако уяснил, в какую сторону у нее сдвинуты мозги. Ее тянуло к власти, но вряд ли, действуя через короля, она могла добиться исполнения своих желаний. Теперь я это понял. Она предпочитала перевороты, убийства, заговоры и прочие беспорядки. Так случалось в старые времена, когда верховную власть на Фрейбуре захватывали силой. Корону мог получить любой представитель дворянства, и стоило королевской хватке чуть ослабнуть, как в результате дворцового переворота возникал новый монарх. Но все это происходило до того, как на Фрейбуре поработали специалисты – социологи из Лиги.
Мне стало ясно, что старые времена скоро вернутся. Чтобы удовлетворить свои амбиции, Анжелина была готова утопить этот мир в крови, посеять вражду и смерть. Теперь она готовила кого-то для этой работы. Какого-нибудь эгоистичного вельможу, который еще играл важную роль в полуфеодальном Фрейбуре и мечтал занять трон. Анжелина уже применяла подобный метод и, несомненно, воспользуется им еще раз.
Неясно было только одно. Кто этот человек?
После подобных погружений в глубины самоанализа во рту у меня стало так гадко, что даже алкоголь не помог избавиться от этого неприятного ощущения. Надо было как следует встряхнуться и разогнать застоявшуюся кровь. Выслеживая ставленника Анжелины, я как раз успокою свои нервы и подзаряжусь энергией. Подумав об этом, я сразу же воспрянул духом и, схватив газету, стал изучать светскую хронику. Через два дня должен был состояться Большой бал. Чудесное прикрытие для задуманной операции.