Жена капитана

После окончания института защитившихся студентов и всех иногородних деканат «выпроваживал» домой к родителям, тем самым, выполняя распоряжение властей «освободить» территорию от «лишних» людей. Наши места в общежитиях заняли водители венгерских автобусов «Икарус», которым тоже надо было где-то жить во время Олимпиады. Всяческие ссылки на то, что мы хотели бы задержаться и посмотреть Олимпиаду-80 своими глазами, начинавшуюся девятнадцатого июля, ни на кого не действовали:

– Дома по телевизору посмотрите! Больше увидите! – был безапелляционный ответ руководства.

Так я оказалась дома в Грозном у мамы и папы. Пробыв с родителями две недели, я и моя подруга по школе, Ирина, выпросили у родителей деньги на отдых и отправились на десять дней в Сочи. Поехали «дикарями», наслушавшись рассказов вернувшихся с отдыха о возможности снять комнату на месте в специальных бюро по размещению отдыхающих.

Сойдя с подножки вагона на перрон, мы огляделись и стали искать вывески с нужными нам бюро. Неожиданно к нам подошел странного вида мужчина средних лет, одетый во все черное, и спросил:

– Вам нужна комната? – и назвал подходящую для нас цену: рубль с «носа» в день.

Почему-то мы сразу забыли о всех правилах, так долго обсуждаемых по дороге: не поддаваться никаким расспросам незнакомцев, а тем более уговорам куда-то пойти «пожить». Все происходило прямо на перроне вокзала: мы, «тепленькие», только сошли на «землю» и не имели ни о чем представления.

Пока мы коротали время на юг, я рассказала своей подруге и всем слушателям купе поучительную историю с «маньяком» из своей недавней студенческой жизни. Это произвело на окружающих должное впечатление. Но человеку свойственно наступать на одни и те же «грабли» несколько раз…

Прилепившийся к нам незнакомец галантно предложил прохладительные напитки и на наш вопрос:

– Где комната находится и сколько до нее добираться? – промычал что-то неопределённое.

Это меня насторожило. Я посмотрела на подругу, округлив недоуменно глаза, давая ей понять, что, мол, надо идти дальше, куда хотели с самого начала: искать бюро по размещению. Однако на Ирину нашло какое-то непонятное затмение, и она пробормотала, неуверенно глядя на незнакомца:

– Так вот же у него есть комната. Чего же еще нам искать?

Я почувствовала, что моя подруга подверглась влиянию незнакомца, которого мы видели первый раз в жизни, и решила твердо увести ее в сторону, взяв за руку. Но незнакомец вдруг выхватил из рук подруги ее чемодан и негромко, но внушительно рявкнул:

– Стойте, ждите, сейчас, сейчас…

«Чего ждать? А может быть кого? Какой кошмар!» – меня словно обдало ушатом холодной воды!

Вспомнила недавнее прошлое, как маньяк пытался такими же словами заманить меня в квартиру, и я вот так же, как моя подруга, была в ступоре и не могла сопротивляться его словам!

Решила действовать. Постояв немного для отвлечения внимания навязчивого незнакомца, я подождала, когда он посмотрит в сторону и шагнула к Ирине. Отдала ей свой чемодан и шепнула ей на ухо:

– Бежим быстрее!

Сама подлетела к незнакомцу и ударив двумя кулаками по Ирининому чемодану, который мужчина зажимал в своей руке, выбила его и подхватив на лету, побежала, что есть мочи, на выход в город. Странно, но наш незнакомец за нами не последовал. Выбежав на площадь перед зданием вокзала, мы одновременно увидели вывеску: «Бюро по сдаче квартир» и рванули туда, не успев, как следует отдышаться.

Забежали внутрь, рухнули на стулья в коридоре и осмотрелись. В бюро уже почти никого не осталось: на дворе начинались сумерки. Мы и не заметили, как проторчали с этим чудиком почти два часа. Нас быстро оформили, зарегистрировав по паспортам, взяли плату и записав адрес нашего будущего пребывания, отправили добираться до него на общественном транспорте.

Кода мы зашли в свое прибежище, на улице сияли фонари. Снятое жилье оказалось благоустроенной лоджией в одном из панельных домов. Показали хозяйке свои направления и упали на койки, стоявшие друг напротив друга. Как же мы устали…

Хозяйка оказалась радушной женщиной. Она сдавала две комнаты и лоджию гостям юга. Это был ее небольшой бизнес. Все пользовались одним туалетом, ванной. Кухней, в основном утром, когда готовили завтрак. Обедали с Иришкой после пляжа в кафе, в которое попадали, поднявшись по склону горы.

Наше жилище оказалось в Мацесте, ближайшем районе Сочи, рядом с дачей Сталина. Народу, к нашему большому удивлению, было немного: видимо все поехали смотреть Олимпиаду. В кафе всегда были свободные места, столики стояли на свежем воздухе. Блюда готовились быстро и были необычайно вкусными. Наверное, потому, что обедали мы обычно с сухим вином…

Затем нас накрывала послеобеденная нега, а после восемнадцати часов, когда на город спускалась прохлада, мы выезжали в центр: погулять по аллеям набережной и закончить вечер ужином в каком-нибудь ресторане. Специальных целей, таких как: обзавестись ухажерами или завести курортный роман, не преследовали.

Как мы «тратили» деньги

Мы просто хотели веселиться, танцевать, радоваться прекрасной жизни, которая окружила нас своими ласковыми объятиями: тихому плеску моря, щебету птиц за окошком по утрам, завораживающему закату солнца, подарившему еще один незабываемый день двум молодым, полным здоровья и сил, девчонкам.

И на это мы и хотели потратить все свои оставшиеся деньги. Но нам никак сие не удавалось: за нас всегда платили оказавшиеся за одним столиком кавалеры… Так уж выходило. Мы предлагали разделить расходы пополам, но… Это же Кавказ! Мужчинам неудобно было брать наши деньги, хоть пару раз это были совсем молодые ребята, наши ровесники. Может они и рассчитывали на что-то большее, но мы обрывали эти милые, но сиюминутные знакомства, которые и были хороши только короткой вспышкой своей увлекательности…

Настал предпоследний вечер нашего пребывания в городе Сочи. Мы решили зайти в самый лучший ресторан с варьете. Пришли туда, как, впрочем, и во все остальные, без предварительного заказа столика. Мы все делала на «как повезет». Пока нам везло.

Вот и в тот вечер мы вошли на второй этаж круглого по своей форме ресторана и огляделись. К нам тут же подошел официант и предложил присесть за уже сервированный столик, стоявший в центре зала недалеко от сцены. Мы были удивлены тем, что стол сервирован, уставлен закусками и напитками.

– Иришка, может нас с кем-нибудь перепутали? – спросила я подругу, когда та уже отщипывала из вазы лежавшие там виноградинки.

– Да не похоже. А если и перепутали? Встанем и уйдем. – спокойно продолжая поглощать чужие ягоды, ответила подруга.

– Тогда перестань есть. Не нам же накрыли…

Ириша убрала руки от вазы с фруктами, и мы стали поджидать официанта, чтобы сделать заказ.

Зал заполнялся публикой. Люди разного возраста, достатка усаживались за столики недалеко от сцены. Вскоре и наши соседи по столику предстали пред нами. Это были двое взрослых мужчин «под пятьдесят», с обильной сединой в волнистых волосах, кавказкой национальности, хорошо одетые, оба в белых сорочках, с приятным запахом парфюма. Они представились. В ответ и мы назвали свои имена.

Началось представление. Цыгане пели, плясали, «летали» с гитарами по залу, создавая ореол безудержного веселья и тем самым вовлекая публику в свое действо. Было действительно весело. Между небольшими перерывами народ успевал выпить и закусить, приходя во все более безмятежное состояние.

Мы с подругой поужинали и собрались было распрощаться с нашими визави, да не тут—то было. Представление закончилось и начались танцы. Нас стали наперебой приглашать. После очередного танца перед нами появлялись незаказанные нами блюда. Мы отнекивались, но это было бесполезно. Приходилось и есть, и пить.

К концу вечера мы с трудом передвигали ноги, но самостоятельно вышли на свежий воздух. Наши новые знакомцы предложили нам «попутешествовать» по всему побережью, на что мы сказали «большое спасибо» и под их разочарованные взгляды пошли домой. Нам опять не удалось заплатить за свой ужин… Вот какие мы неотразимые девчонки…

Последний вечер был посвящен ресторану на морском вокзале, на открытом воздухе. На этот раз за нашим столом оказалась семейная пара, недавно поженившаяся, и нами никто не интересовался.

Мы заказали цыплёнка табака, вино и, наконец, спустили все свои ресторанные денежки, которые лежали несколько вечеров в наших сумочках, никак не желая исчезать из кошельков. Последнее, что мы запомнили в этот вечер, была песня Кикабидзе:

«По Аэродрому, по аэродрому, лайнер пробежал, как по судьбе…»

Утром мы поехали на вокзал. Порылись в карманах и… поняли, что денег на еду у нас совсем не осталось. Поели в уличном кафе, купили на остатки какие-то пирожки и хотели прихватить побольше хлеба «к чаю», но огромный детина за кассой сказал, что можно взять только два кусочка, остальное по копейке за кусок. Так что мы остались без хлеба… Благополучно расположившись в своем купе, мы заснули каким-то долгим, безмятежным сном. А чего ж не поспать двум подругам? Ведь хорошо же отдохнули! И есть особенно было нечего…

Я – молодой специалист

В конце августа я вернулась в Москву и загрузив свои пожитки на такси, перевезла их в заводское общежитие, где мне предстояло жить. Помогали мне мои подруги, которым еще год предстояло учиться.

Тридцать первого августа нас, молодых специалистов, принял у себя в кабинете директор завода. Молодежь разных специальностей и направлений собралась и ждала его в обширной приемной. Из директорской кухни вкусно пахло жареной картошкой. Кто-то пошутил по этому поводу:

– Ребята, кормят, как в ресторане! Не зря мы сюда попали!

На что секретарь директора, женщина, годящаяся нам в матери, проходя мимо, не преминула напомнить:

– Вот поработаешь на заводе лет так двадцать с гаком, дослужишься до должности директора и у тебя будет личная кухня, как в ресторане.

Все дружно засмеялись. Мы отлично понимали, какая это почетная, но хлопотная должность – директор завода: ненормированный рабочий день, без выходных, всегда необходимо «дышать» нуждами и чаяниями завода.

Директор появился неожиданно, пригласил нас к себе за длинный стол и произнес небольшое напутствие:

– Поздравляю вас с прибытием на наш славный завод! Желаю сразу же войти в курс дела, без раскачки. Втянуться в производственный процесс. План у завода напряженный, но мы его всегда выполняем. Сразу же встаньте на учет в своих организациях: я имею ввиду коммунистов, комсомольцев. И на учет по жилью. Это важно. Желаю вам успехов!

Всем ребятам услышанное было приятно. Вышли от директора в хорошем, приподнятом настроении, готовые свернуть горы!

Первого сентября я приступала к работе на Красногорском Механическом заводе инженером по вентиляции в отделе главного энергетика.

Город Красногорск

Город Красногорск Московской области расположен сразу за кольцевой дорогой, в пятнадцати минутах езды на электричке от метро Тушино. Тогда это был небольшой город, достаточно зеленый. Практически все жители работали на местном заводе. Как сейчас модно говорить – завод был градообразующим предприятием.

Поселили меня в многоэтажном общежитии завода в комнате на троих человек, с общей кухней и общими душевыми. Вид у общаги внутри был еще тот: все обшарпано, на стенах грибок от сырости и плохой вентиляции. Но деваться, как говориться, некуда. Надо было привыкать к этой, «рабочей» обстановке. Я начала это делать.

Настроение было не самое радужное. Так себе. Девушки, что жили со мной, были разные. Одна совсем молодая, Татьяна: семнадцать лет, из многодетной семьи, училась в техникуме. Ей выделили самое теплое место в комнате: у батареи. Вторая, Ольга, из Белоруссии, из Гомеля, экономист по образованию. Внешне она была очень похожа на Вертинскую. В Москве нас несколько раз останавливали и спрашивали:

– Скажите, вы Вертинская?

Вопрос нам казался довольно странным, но вскоре мы к нему привыкли. Отвечали бодро:

– Да, мы Вертинские!

При этом громко смеялись…

Жили в комнате дружно, не ссорились. Вскоре у Ольги появился парень Миша. Они стали встречаться. Через год поженились. В браке у них родилось два сына, но через десять лет они развелись. Причину знают только они сами. О Татьяне, кем она стала и как сложилась ее судьба, ничего не знаю.

Ольга Кейш

Еще в студенческие годы, где-то за год до окончания института, в нашем же студенческом общежитии я познакомилась с Ольгой Кейш. Она была землячкой одной из наших студенток из Челябинска. К тому времени девушка окончила спортивный институт и «бегала» за какой-то завод, за что получала ставку слесаря какого-то разряда. Ростом она была метр семьдесят, имела светлые волосы, зеленые глаза, полные губы, была стройной, подвижной девушкой.

Уже, будучи дипломированной бегуньей, Ольга обладала выдающимися математическими способностями. Наверное, это наследственное, так как мама Ольги была учителем математики в школе и очень хотела, чтобы дочь закончила физмат, развивая именно эти способности. Но Ольга в конце школы проявила успехи в спорте, в легкой атлетике, и поступила в институт физкультуры. Обладала сильным характером, могла совершать неординарные поступки.

Когда наш студенческий корпус стали переселять в аспирантский, чтобы освободить места для шоферов, обслуживающих Олимпиаду-80, Ольге стало негде жить. Мне, как выпускнице, выделили в новом корпусе место, и я переносила уже потихоньку туда свои вещи. Ольгины землячки к тому времени уже разъехались по домам, сдав свои вещи в камеру хранения.

Как-то я шла по коридору общаги и, подходя к своей пятьсот седьмой комнате, увидела в конце коридора Ольгу, стоявшую у окна.

Несмотря на то, что она была спортсменкой, девушка покуривала, отдавая дань моде. Обменявшись приветствиями, она прямо спросила:

– Скажи, а когда ты переезжаешь в аспирантский корпус? Понимаешь, девчонки разъехались и мне негде жить. Возьмёшь меня к себе?

Мы были мало знакомы и от удивления у меня глаза, видимо, расширились. Я ответила:

– Сегодня. Хорошо, – и подумала, как ее разместить на моей раскладушке, той самой, с первого курса выручавшую меня и всех моих друзей. Ольга заметно повеселела, быстренько собрала свои вещички и перенесла их ко мне в новую комнату. Поселились мы на одиннадцатом этаже аспирантского корпуса.

Все было до отказа забито выпускниками. Кто-то уже защитился и праздновал это грандиозное событие, а кто-то только собирался это сделать. Гудеж стоял страшный и, я обрадовалась, что моя защита произошла в начале июня.

Ольга так и прожила в общаге до появления своих землячек с каникул. Некоторое время пожила у меня в заводском общежитии. Все учащиеся студентки приезжали ко мне в комнату – клеить обои. Этого, конечно же, делать не нужно было, так как там завелись впоследствии тараканы: пришлось сдирать все и травить их аэрозолями. Но это было уже потом.

А Ольга продолжала кружить в водовороте общежитского веселья. Как-то я остановила ее, отвела в сторонку и прямо сказала, что так жить ей больше нельзя. Надо что-то решать. Предложила ей поехать к себе домой в Челябинск, посоветоваться с родителями о дальнейшей жизни. Ольга на удивление быстро прислушалась к моим словам, как будто только этого и ждала, и уехала домой в конце октября.

А через две недели вышла замуж, огорошив нас этим известием. Мы прибыли на свадьбу всем общежитским составом. Свадьба прошла весело. Избранником стал ее одноклассник по школе Илья Холодный. В браке они родили двоих детишек: Игорька и Машеньку.

Работа на заводе

Началась моя новая жизнь на заводе. В отделе главного энергетика работало человек двадцать пять. Все разного возраста. Мне выделили стол, за которым я благополучно уснула в первый же рабочий день… после сытного обеда в местной столовой. Меня разморило…

Самое главное, что надо было сделать с утра: пересечь проходную завода до восьми часов. Иначе опоздание, лишение премии. А это лишних двадцать, а то и тридцать рублей к зарплате. Кстати, зарплату мне положили сто двадцать рублей – оклад молодого специалиста после института.

Все утром неслись, как оглашенные, к проходной, пересекали ее, отметив свое появление на заводе, а после нее шли тихо, вальяжно, уже особенно никуда не спеша. Самое противное было осенью: тащиться в темень, в дождь, слякоть. Но самое невыносимое было вставать в шесть утра, иначе не успеешь. Так я приучалась к рабочему ритму.

Придя на работу, ждала указаний от своего начальника вентбюро Вадима Витальевича Дубова. Отнесся он ко мне нормально, особенно работой не загружал. Мы ездили всем бюро на различные городские аварии, принимали решение об их устранении, учились у старших товарищей. Протоколы решений сами печатали на машинке. Требовалась абсолютная грамотность.

Контингент отдела составляли, в основном, женщины различного возраста. Изредка встречались и мужчины, но смотреть было не на кого. Позднее из отпуска вернулся руководитель энергобюро Сергей Давыдов. Выглядел он респектабельно: ходил в костюме, носил короткую шведскую бородку. Эдакий швед, только трубки не хватало.

Катя Миронова, с которой мы вдвоем пришли в отдел из нашего института, сразу «положила» на него глаз. Стала оказывать различные знаки внимания. Но у Сергея были совсем другие планы насчет девушек и женитьбы. Катя ему не нравилась и, он ее грубо «отшил». Девушка она была понятливая и дважды ей повторять не надо было…

Только когда мы пообтерлись в коллективе и нас стало выделять руководство деньгами и своим участием, Сергей стал оказывать и мне знаки внимания. Но это было как-то вскользь, неявно. Кажется, он сам смущался и сторонился женщин, хотя и изображал из себя супермена.

Помню случай, когда в один теплый летний день я пришла в отдел в новом наряде. Это был польский костюм, состоявший из белой юбки клеш и такого же цвета кофты тонкого легкого трикотажа. Светлые босоножки дополняли ансамбль. Наряд мне и самой очень нравился. Были видны достоинства груди и всего остального…

Сергей сидел на моем месте и о чем-то беседовал с Дубовым. Когда я вошла и «летящей походкой» подошла к своему месту, он даже рот открыл от удивления. Потом часто восхищался моими нарядами, проявлял робкие знаки внимания, даже что-то пытался нашептывать на ушко, если рядом никого не было. Но он был очень непрост, этот юноша, и я не особенно поддавалась на его комплименты и вольности.

Видимо, такое поведение его «грело», создавало хорошее настроение и отношение к работе. Не более. Стоило сказать ему: «Сережка, ну, хватит тебе», как он загадочно улыбался и отходил. Планы его простирались довольно далеко, много дальше, чем должность руководителя энергобюро на рядовом механическом заводе. Он видел себя в крупном министерстве, стопроцентным москвичом, живущим в хороших коммунальных условиях. А пока что у него была комната в общежитии, но отдельная. О таких говорят обычно: «Он был не глуп, себе на уме».

Ни в какие колхозы Сергей не ездил, так как относился уже к рангу начальства. Зато туда ездили мы, женщины из отдела. Работали и летом, и осенью. Летом нас посылали собирали клубнику, на сенокос, осенью – капусту. Капусту убирали в октябре, когда было уже довольно холодно. Увесистый кочан надо было срубить, забросить в КамАЗ с прицепом. Самое трудное было согнуться и разогнуться за каждым кочаном. После загрузки нам разрешали взять с собой столько, сколько каждый сможет унести в руках. Кто-то брал целый мешок. Я тащила четыре кочана. На большее не было ни сил, ни здоровья. В общежитии засолила их и все съели с большим удовольствием.

Вера Титова. Надежда Аверьянова

В отделе я подружилась с Верой Титовой. Она родилась в Пензе, работала после института уже два года. Очень умная, добрая и отзывчивая девушка. Отличалась природной наблюдательностью, трудолюбием, сметкой. Ее единственным недостатком была некоторая простоватость в общении. Любила, как ребенок, задавать множество вопросов. Секунды не проходило, чтобы Вера не задала какой-нибудь вопрос. Но это не мешало нашим отношениям. После замужества я много лет с ней переписывалась, но потом связь прервалась, и след ее затерялся. Где ты, Вера? Как сложилась твоя судьба?

В Красногорское общежитие ко мне несколько раз приезжала мама. Увидев, в каких условиях я живу, на стенах в душевых и туалетах грибки, она горько заплакала:

– Наташа, доченька! Ты столько училась, а живешь в таких ужасных условиях. Это же кошмар! Ужас!

Я ее заверила, что это временно, что все в жизни меняется, изменится и у меня все к лучшему… Как могла, успокоила ее. Не знала я одного, что здесь, в Красногорске, было очень плохо с жильем. Люди годами, а то и десятилетиями стояли в очереди. Были, как «рабы», из-за этого привязаны к заводу. Молодым специалистам светила в перспективе комната в коммуналке, не больше.

Наш комсорг отдела, Надя Аверьянова, уже три года работала на заводе. Вместо того, чтобы набирать «очки», продвигаться в очереди на жилье, вступала в споры с начальством, отказывалась от поездок в колхоз. Я провела с ней доверительную беседу, популярно ей объяснила, что своими поступками она только противопоставляет себя обществу, руководству и ничего хорошего из этого не выйдет.

Как ни странно, Надя вняла моим доводам и переменила тактику. В последствии, она даже вышла замуж за своего начальника. А при мне она только и делала, что «подтрунивала» над ним. Может, уже тогда была тайно в него влюблена? Надежда хотела познакомить меня со своим холостым братом, аспирантом. Знакомство состоялось, но любовь не разгорелась… Упрямое это чувство – любовь… Не подвластное людям…

Саша – лейтенант флота

Родители мои иногда заводили разговоры о замужестве. Но не давили, понимая, что это сугубо индивидуальный выбор. Прошел год, как я трудилась инженером на заводе. Саша к тому времени окончил училище. Меня на выпуск он не пригласил: уже не жил со своей женой и имел новую пассию. Я все-таки приехала на выпускной вечер. По собственной инициативе. Выпуск засняла на пленку кинокамеры, которую мне подарили родители на окончание института.

Присяга. 05.09.1976 г.

В моральном плане натерпелась всякого. Бродила одна по Ленинграду – ведь белые ночи еще никто не отменял. Уехала в плохом настроении, готовая в который раз все забыть и начать жизнь с нуля. Неожиданно, в августе, Саша сам приехал ко мне в Красногорск: предлагал поехать с ним жить в Баку. На что я сказала, что я «не девица по вызову». Он женат, пусть уладит свою семейную жизнь, свои сложности, а там посмотрим.

День присяги с родителями

У меня тоже была гордость. Неприятно поразило, с какой легкостью он менял своих девушек. Всех своих пассий он привозил в Грозный «под очи» своей мамы. Мои родители все это видели и, конечно, были недовольны и прямо советовали: не связывать с таким легкомысленным человеком свою жизнь.

В сентябре он «сбежал» из Баку со службы. Их было трое лейтенантов из одного училища: Володя Сиверцев, Борис Демченко и Саша. Те двое подбивали его на этот поступок, но сами не побежали, а он соблазнился – Грозный то рядом…