Лови попаданку!

Я, мысленно скрестив пальцы на удачу, понадеялась не заблудиться в коридорах и быстро зашагала по серому ковру, слегка придерживая длинную шуршащую юбку пальцами, чтобы не запнуться. Следовавшая за мной высокая фигура нервировала своим настороженным молчанием. Казалось, Реодор считывает все мои движения и ждет промашки.

Поэтому я еле слышно вздохнула и даже с облегчением прикрыла на секунду глаза, когда увидела знакомую лестницу.

Внизу, по уже сложившейся традиции, ожидал зеор Бирнард. Я криво улыбнулась, представляя, какое напутствие он может дать своей дочери в этот раз. Что-нибудь вроде: жаль, что не могу убить тебя собственноручно, потому желаю свернуть шею в Академии.

Но отец Элеи приятно удивил меня. Попросив у Реодора немного времени на прощание с дочерью, он дождался пока тот покинул холл, а затем обратился ко мне с торжественным видом:

– Элея… – он сделал паузу, задумчиво глядя в сторону, – мне очень жаль, что мы не ладили. Я сейчас только осознал, что дом опустеет без тебя.

Зеор Бирнард вздохнул и, вынув из кармана синюю бархатную шкатулочку, протянул мне слегка дрожащей рукой.

– Это брошь твоей матери, – он кашлянул, словно горло стиснул спазм, и слегка ослабил шейный платок цвета морской волны. – Она мне дорога, как память… Надеюсь, ты будешь беречь ее.

Я приняла увесистую, несмотря на небольшой размер коробочку и открыла ее. На черном бархате лежала брошь – большой драгоценный камень, искусно ограненный, в серебряной оправе. Кажется, это был изумруд – зеленый, почти прозрачный, лишь в его глубине вилась темно-зеленая дымка, беспрестанно закручиваясь и колыхаясь, как живая.

Завороженная этим зрелищем, я хотела было достать брошь из шкатулки, но зеор Бирнард поспешил остановить меня, схватив холодными пальцами за запястье, а другой рукой захлопнув крышку.

– Не здесь, пожалуйста, не здесь, – зачастил он, – мне будет тяжело видеть эту брошь не на моей дорогой Фиоле. Да и твой жених заждался тебя.

Ах да, Академия. Я поблагодарила зеора Бирнарда, сунула коробочку в карман и направилась к выходу.

На зеленой лужайке, на которой ярко выделялись подпалины, где трава скукожилась и побурела от драконьего огня, уже расправил крылья дракон чернее самой темной ночи. Ни одна чешуйка не блестела, а, словно черный бархат, поглощала свет, отчего Реодор казался еще опасней.

Я оглянулась, отыскивая взглядом горгуна, но его нигде не было видно. Хотя хитрый ящер мог таиться под покровом невидимости, как он обычно это делает. Как же его подозвать?

– Горгунчик, иди сюда, – негромко произнесла я в пустоту. Ничего не происходило. Я в ожидании постучала каблучками друг о друга, переминулась пару раз с ноги на ногу и снова позвала горгуна.

Реодор опустил огромную шипастую голову и раздул ноздри, словно принюхиваясь.

– И горгун тебя не слушается, – подозрительно пророкотал низкий хриплый голос, вырываясь из пасти вместе с сизыми клубами дыма. Глядя на это, я не сомневалась, что он еле сдерживается, чтобы не подпалить меня.

– Это очень своевольный горгун, – как можно легкомысленней махнула я рукой и отвернулась, чтобы Реодор не заметил, как беспокойно я оглядываюсь вокруг.

– От тебя пахнет страхом, – рокочущий голос становился ближе, и я уже спиной ощущала жар как от открытого огня. Кажется, еще секунда и он полыхнет, сжигая меня как былинку в лесном пожаре. Я застыла, собирая всю свою волю в кулак, несмотря на то, что инстинкт самосохранения толкал меня вовсю, понуждая скрыться. Но разум точно знал – нельзя. Дезертирство будет означать одно – признание своей вины. Хватит уже бегать.

Я набрала воздух, готовясь повернуться и высказать все. В этот момент снова выскочил горгун, попытался подхватить меня и унести на своей спине. Но я схватила его основания обоих крыльев и закричала:

– Стой! Нельзя!

Горгун остановился, повернув ко мне удивленную донельзя морду с вытаращенными янтарными глазами. Даже зеленый хохолок на его голове встопорщился, выражая крайнее недоумение. Я строго поглядела на него, погрозила пальцем и, спрыгнув со спины, направилась обратно к Реодору.

– Да! – я встала перед ним, прямо и с достоинством глядя в бронзовые глаза с вертикальными зрачками. – Боюсь. Потому что не знаю, чего от тебя ожидать. Ты все время ищешь подвох, обвиняешь меня в том, что я пустошник, – я развела в недоумении руками и покачала головой. —Ты готов выхватить меч или разить огнем по малейшему поводу. Я и вправду опасаюсь за свою жизнь, потому что не хочу по ошибке пасть жертвой твоей ненависти к песчаным демонам.

Дракон молча выслушал мою тираду, затем хлестко ударил хвостом о землю, коротко рявкнул:

– Летим в Академию! – и взмыл в небо.

И это вместо извинений? Хотя не поджарил, и то спасибо!

– Теперь вот можно, – улыбнулась я горгуну. Тот подошел и ткнулся мне в ладонь прохладной мордой. Я потрепала ему хохолок и удобно уселась на спину.

– Прощай, – помахала я зеору Бирнарду, стоявшему все это время у дверей, и, уже больше не оглядываясь, устремила взгляд вперед, в горящую закатным багрянцем даль. Прекрасные виды иномирного пейзажа почти не портил летящий впереди силуэт вредного черного дракона.

Внизу подо мной зеленел и курчавился лес, с высоты похожий на уложенные сплошным ковром кочанчики брокколи. А реки растянулись тонкими блестящими нитями, как полоски сиропа, которым поливают десерт. И почему все выглядит так съедобно и аппетитно? Лишь тут я поняла, что зверски голодна. А ведь с самого моего попадания во рту не было и маковой росинки.

– Как же хочется есть, – тихонько взвыла я, сгибаясь и наклоняясь вперед, обняв себя руками за живот, чтоб хоть как-то унять сосущее чувство пустоты в желудке. Я понимала, что терпеть мне до самой Академии, да и там не факт, что сразу будет возможность поесть, дело-то к ночи идет. Но молча терпеть было невозможно.

Горгун оглянулся на меня, качнул головой и внезапно, изменив направления, ринулся вниз в крутом пике.

Ветер засвистел в ушах, и я, чтобы не упасть, полностью пригнулась к горгуну, обняв его руками за тонкую, но жилистую шею.

– Ты куда? – крикнула я сквозь шум, но тут мы нырнули в густую листву, и мне пришлось уткнуться лицом в теплую шкуру с короткими перышками, которые немедленно начали щекотать мне нос.

Крылья с шорохом задевали сучья, тонкие веточки шуршали о тело горгуна и цеплялись за меня. Но это длилось не больше нескольких секунд, как ящер снова изменил направление и резко взмыл вверх. Почувствовав, что ветки и сучья больше не грозят расцарапать меня, я выпрямилась и хотела было разразиться гневной тирадой о безответственности отдельно взятого представителя динозаврьей породы, как увидела, что горгун, смешно извернув шею, протягивает мне ветку, усыпанную крупными красными ягодами и несколькими кожистыми темно-зелеными листьями.

– Так вот для чего ты спускался, – с немалой долей благодарности воскликнула я. Вид еды мигом стер все плохие воспоминания и гнев. – Спасибо тебе, горгунчик!

Потянувшись, рискуя свалиться со спины ящера, я выхватила ветку из пасти горгуна и оторвала одну ягодку. Ярко-красная, такая спелая, что даже кожица стала прозрачной, она слегка помялась, и сок повис сладкой капелькой, издавая приятный аромат.

Я с наслаждением отправила ее в рот и закрыла глаза. Медовая, с легкой кислинкой, она мигом растаяла на языке. Убедившись в съедобности, я тут же оборвала все ягоды, съедая одну за другой, пока в руках не осталась голая ветка с несколькими листьями.

– Хм, замечательный аппетит, – «похвалила» я сама себя, впечатленная скоростью поедания. Наверное, остались рефлексы этого тела.

Горгун издал хриплое курлыканье, словно подавая сигнал. Я встрепенулась и вгляделась вперед. Там, на фоне бледнеющей полоски заката вырисовывались черные башни большого здания.