Глава 1
Уровень контроля
– У вас случаются приступы беспричинного гнева? Раздражения?
Тук!
Его нога дернулась, подлетела вверх от удара по колену. Невропатолог была целительницей, пусть и слабой, а вот психиатр магом точно не был.
Алан солнечно улыбнулся:
– Да.
Девушка-невропатолог застыла с молоточком в руке над его вторым коленом. Неврологический статус – значилось на экране за ее спиной.
Поведение: адекватное.
Продуктивному контакту: доступен.
– И в чем причина? – Психиатр за столом поднял сонные глаза на Алана.
Тук!
Нога снова подлетела вверх, в начищенных ботинках сверкнуло солнце.
Алан вздохнул. Например, в том, что раз в год приходится проходить медкомиссию. Или в том, что психиатр сидит спиной к окну и все равно щурится, потому что солнечный свет кажется ему невыносимым, а запах разгульного вечера скрывается под шлейфом какого-нибудь Boss Bottled, который он нашел в дальнем углу собственного шкафа. Подарок последней подружки, надеявшейся, что талантливый психиатр возьмет себя в руки и устроит их жизнь где-нибудь в пригороде, в доме с окном в пол в гостинной и огромным золотистым ретривером, которого надо выгуливать утром по побережью…
Да ну как же.
Возможно, именно этот психиатр и пропустил в ходе медосмотра Джерри Прессовщика – когда тот только задумал бороться с преступниками, превращая их в кровавое месиво.
– Встаньте, пожалуйста, и закройте глаза. – Это снова невропатолог. – Вытяните руки вперед и дотроньтесь пальцем до кончика носа. Еще раз.
– Так в чем причина? – Это психиатр.
Алан коснулся носа второй раз и пожал плечами:
– Это же беспричинный гнев…
Девушка-невропатолог коснулась его пальцев, предлагая опустить руки. Он открыл глаза и увидел тоскливый взгляд врача, который был вынужден думать, что написать.
– Все из-за работы. Усталость накапливается, конечно, – услужливо подсказал Алан.
– Конечно. Стресс. – Психиатр заторможенно кивнул и начал настукивать по клавиатуре указательным пальцем.
Девушка тоже вернулась к компьютеру.
Ориентировка места, времени, критика к своему состоянию: сохранены.
Когнитивная сфера: без особенностей.
Эмоционально-волевая сфера: без особенностей.
– Все в норме, господин ван дер Линден, – сообщила невропатолог Алану. Посмотрела на психиатра, тот кивнул, и она продолжила. – Вы свободны.
– Благодарю. – Алан подхватил пиджак и покинул врачей под саундтрек из перестука клавиш.
После солнечного кабинета в коридоре казалось темно. Алан прошел мимо других оперативников, дожидавшихся своей очереди. Кому-то кивнул, с кем-то поздоровался. Здесь были маги первой и второй категории, а молодежь, еще не знавшая всех тонкостей бюрократической процедуры, застряла где-то между регистратурой и сдачей анализов.
Оставался последний кабинет – тот, в который не заходят, обычные оперативники. «Расшифровка МРТ». И ниже сменная табличка – «Д-р Энжела Хонер». Новое имя в этом болоте ритуальных медицинских обследований.
Вот тоска.
Алан небрежно постучал костяшками пальцев и, услышав приглушенное «Войдите!», открыл дверь.
Доктор Хонер стояла, опираясь руками на стол, и тоже что-то набирала на клавиатуре. Двумя пальцами.
Интересно, в мединституте им эту привычку прививают на случай, если пациент сломает доктору руку?
– День добрый!
– Угу, – поприветствовала его женщина и махнула в сторону стула. – Добрый. Садитесь.
Алан занял место на старом деревянном стуле.
Доктор вышла из-за стола – юбка под белым халатом была экстремально короткой. Лицо женщины в контровом свете он не разглядел.
Интересно, какой шаблон она заполняет?
Реакция на короткую юбку: сохранена.
Магическая мускулатура: без особенностей.
Контроль магической энергии: стабильный.
Доктор Хонер встала у него за спиной и положила холодные пальцы на виски.
– Хм, – сказала она. – Зажгите огонь.
Над пальцами Алана вспыхнуло пламя и поднялось на уровень его глаз: будучи оперативником первой категории, он мог бы показать кое-что поинтереснее рождественской свечки, но для доктора Хонер это не важно. Власть над огнем – пугающая способность, не слишком-то полезная в борьбе с демонами, привычными к жару ада. Зато вполне эффективная при уничтожении магов.
И людей.
– Теперь защитную печать.
Огонек исчез, и с ладони Алана поднялся оранжевый светящийся круг с руническими символами. На медосмотре проверяли уровень контроля над силой. Оценивали риски, что маг не справится с собственными способностями и пойдет в разнос.
А если кого-то умудрялись прошляпить, такие дела сплавляли Алану. Он находил разбушевавшихся магов, а дальше – по обстоятельствам.
– Хм. А можете что-нибудь посложнее?
Алан поднял брови. Обычно все заканчивалось защитной печатью. Он сложил пальцы в кулак, расправил их – и над ладонью поплыла печать с надписью на шумерском по краю. На углах вписанной в круг семиконечной звезды пылали крошечные огоньки. Существо, попавшее под действие такой печати, было вынуждено повиноваться магу – или испытывало дикую боль.
– Хм. Строгий ошейник… – прокомментировала доктор.
Это «хм» начинало настораживать.
Она убрала пальцы от его головы, подтащила стул и села напротив, положив руки на спинку. Глаза у нее оказались серыми.
– А вы уверены, что вы элементалист? Прямо огонь-огонь?
Ему захотелось сложить руки на груди и закинуть ногу на ногу. Принять закрытую позу. А лучше – просто свалить из этого кабинета.
Вместо этого Алан подался вперед, положил локти на колени и спросил:
– А вы уверены, что вы целитель?
Она коротко улыбнулась, потерла пальцем нос и ответила:
– Нет, я, конечно, понимаю, вы первой категории и все дела. Но вы ни хрена не вспыльчивый и не прямолинейный. Эгоист – да, но мысли у вас многослойные. Огонь обычно создают с резкого магического всплеска, как чиркнуть зажигалкой. – Она начертила линию в воздухе: на уровне груди, вверх до головы, снова вниз.
– А у вас ровное нарастающее магическое усилие, без резкого всплеска при инициации. Как вода. Вот так. – Теперь плавная линия, от груди до головы, а потом вниз, дальше плеча. Ей пришлось наклониться на стуле, придерживаясь за спинку.
Координация: сохранена.
Движения: уверенные.
Аккомодация: сохранена.
– И что? – спросил Алан.
Доктор пожала плечами, потом покачалась на стуле: ножки стучали по полу несинхронно.
Тук-тук.
– А то, что вы можете сотворить большой пожар. Больше, чем на первую категорию. И вы тщательно себя контролируете.
– Спасибо за высокую оценку.
Тук-тук.
– А к вам из Внутренних Расследований не приходили? – Она больше не смотрела на него, а пялилась в потолок. Пальцы на ее правой руке были с облупленным зеленым лаком цвета крылышек жука-навозника.
– Я им интересен, конечно, но вряд ли смогу там работать, – Алан откинулся на спинку кресла. Ничего необычного докторша не напишет, просто ей надоели медосмотры.
– Хм, – ответила доктор Хонер.
Алан посмотрел на часы: неплохо бы успеть пообедать в «Маленькой уточке», а только потом возвращаться на рабочее место. К себе подобным.
– Все в норме? – подсказал он. – Я могу идти?
– Конечно, – ответила она и махнула рукой в сторону двери.
Алан вышел из кабинета в полумрак коридора и пару секунд постоял, давая глазам приспособиться к изменению освещения. Осталось поставить штамп в регистратуре, и он свободен. Вернее, свободен отправиться на работу.
После стерильного запаха медицинского центра на улице явно различался запах весны, хотя вокруг все еще лежал снег. Алан вдохнул полной грудью и слегка улыбнулся – автоматическая реакция на солнечный свет – а потом впрыгнул в автобус. Угрюмые пассажиры немного подвинулись, но на следующей остановке выдохнуть пришлось всем. Толпа прижала к Алану девушку в гигантских розовых наушниках, из которых доносились звуки хип-хопа. Нависая над ней, он чувствовал синтетический запах чупа-чупс.
У новенькой из соседнего кабинета был день рождения, и коллеги поручили Алану ответственную задачу купить цветы. Алан развлекал флористку разговором во время сбора букета, за что получил чашку эспрессо, выяснил, что в кофейне напротив особенно удались булочки с корицей, а утром два бугая, по описанию очень похожих на оперативников, взяли охапку красных роз.
Красные розы, а еще пальмовые листья Алан не любил – сказывался год подработки в похоронном бюро. Зато вот его мать других цветов не признавала, и, заказывая ей на день рождения доставку букета, Алан испытывал извращенное удовольствие. Он знал, что мать ставила красные розы в плетеной корзине на низкий столик в гостинной, так, чтобы иметь возможность с каждым, дары приносящим, заговорить об Алане.
Редчайший огненный элементалист – их ведь почти истребили в Средние века, знаете? В восемнадцать – самый молодой оперативник за всю историю Агентства специальных расследований. В двадцать три – самый молодой оперативник первой категории. Госпожа ван дер Линден им гордилась.
Примерно так же, как своей коллекцией фарфора династии Цин.
У турникета Агентства Алан оказался за десять минут до обеда, иначе застрял бы надолго, пропуская желающий выйти. Приложил пропуск и услышал одобрительный писк, потом поднял зефирно-розовый букет повыше и прошел внутрь.
– Утречко, – проскрипел дежурный, сканируя оперативника взглядом.
– Доброго утра! – ответил Алан. С охраной полезно здороваться.
Один лифт застрял на верхнем этаже, на другом висела табличка с красными буквами извинений за доставленные неудобства: опять сломался.
Алан снял плащ, перекинул его через руку и пошел по лестнице. На подъем по высоким ступенькам старинного здания мышцы отреагировали болью – вчера немного перегрузил их в зале. Тренировки были постоянной частью его жизни лет с четырех лет, и то, что он не заметил избыточной нагрузки, только в очередной раз подтверждало: дело Джерри его зацепило. Не выходило из головы.
На свой этаж Алан вышел, как раз когда двери лифта открылись и выплюнули в холл Стефана Лоу. Тот слегка споткнулся, выходя из кабины, и взмахнул длинными руками в серых перчатках.
– Доброго утра! – Алан кивнул Лоу и постарался сделать вид, что не замечает, как быстро застучало сердце.
Алан поравнялся с агентом офиса внутренних расследований, в быту – ОВР, и уже почти прошел мимо, когда Лоу ответил:
– Добрый день, Линден.
Голландские фамильные приставки «ван» и «дер» он игнорировал. По крайней мере, в случае с Аланом.
Алан с натянутой улыбкой повернулся:
– Цветы не вам, господин Лоу.
– Догадываюсь. Надо поговорить.
Агент ОВР сделал приглашающий жест обратно в сторону лестницы. За его спиной Алан увидел Лео и махнул, подзывая его. Рядом с высоким агентом ОВР низкорослый Лео казался совсем уж маленьким. Он поздоровался с Лоу и пригладил волосы: присутствие ОВР его напрягало. Как, впрочем, и всех остальных сотрудников Агентства. Алан вручил Лео зефирно-розовый букет и попросил поздравить новенькую без него. По опыту своих визитов в ОВР он знал, что вряд ли отделается от Лоу короткой беседой.
К счастью, прошли не в допросную – в кабинет. Лоу опустился в свое кресло и показал на стул у стола. Алан сел, пытаясь выглядеть расслабленно.
Стефан Лоу был похож на Мефистофеля. Не только из-за черных, скептически изогнутых бровей, но еще из-за длинного аристократического носа с высокими арками ноздрей, которые сейчас раздраженно трепетали.
– У тебя нет напарника.
Алан пожал плечами. Лоу знал его с первого года работы в Агентстве – когда Алан врезал парню, который подставил его на зачете. Поскольку сделал он это прямо на глазах у высокой комиссии, разбираться поручили ОВР. Потом, когда Алан чуть не сжег тренировочный зал в ходе личного эксперимента с магическими печатями, – за ним снова пришли из ОВР. А еще после штурма клуба, где проходили нелегальные магические бои – пара преступников пострадала от пламени. И еще… были случаи помельче.
Но все это было совершенно неважно, пока Алану удавалось оставаться эффективным. А ему удавалось.
Наверное, когда он перестанет побеждать, разговоры с ОВР будут выглядеть совершенно по-другому. Так бы сказал отец.
Лоу постучал длинными пальцами по столу. Это хорошо. Если сотрудник ОВР со скучающим видом листает досье, зевает, протирает очки, выводит в блокноте слова «девиантное поведение», грохает кулаком по столу и сквозь зубы говорит, что его терпение на исходе – это хорошо.
Плохо, если он снимет перчатки.
Лет пять назад, когда общественность засомневалась в честности ОВР, сотрудников принудили носить на работе перчатки, чтобы исключить возможность несанкционированного внедрения воспоминаний.
– У меня целых два: Эмма и Лео, – ответил Алан.
– Но иногда ты гуляешь в одиночестве, и потом никто не может подтвердить, чем ты занимался. – Лоу не улыбался. Он вообще всегда выглядел изможденным и расстроенным. – Вернее, делают вид, что могут, но ты же меня знаешь.
Алан умудрился сдержать смешок, и Лоу продолжил:
– Я ухожу из Агентства. И больше не буду заниматься твоими делами.
– М-м-м… – протянул Алан. – Это должно меня обрадовать?
– Мне все равно, будешь ты радоваться или нет, – Лоу откинулся на стуле и сложил руки на груди. Рукава его рубашки были закатаны, открывая дорогие часы. В ОВР он был одним из лучших. – Но, учитывая, сколько мы знаем друг друга…
Алан хмыкнул. Они и правда немало времени провели вместе: Лоу интересовали не только действия Алана, но и причины этих действий. Он даже иногда задавал вопросы – в отличие от отца.
Возможно, Алан даже будет скучать по этому.
– … я хочу тебе напомнить о том, что из твоей дырявой башки периодически вываливается, – продолжил Лоу. – Твои действия могут повлиять на тех, кто вокруг тебя. На Эмму и Лео, и даже шефа Райдера. И любого, кто покрывает твои выходки.
– Ммм… – протянул Алан.
– А сейчас ты выглядишь, как человек, который может сорваться.
Как и большинство в ОВР, Лоу был мог читать мысли и копаться в воспоминаниях. Интересно, как это: бродить по чужой памяти, как риелтор по домам, выставленным на продажу. Любой момент времени, любая комната – в доме, который никогда не станет твоим, где ты всегда только наблюдатель.
Говорят, что некоторые сходили с ума, потому что не могли отличить реальность от чужих воспоминаний.
Алан молчал.
– Ты огненный маг, Алан. Огненный маг с репутацией асфальтоукладчика: не можешь вовремя остановиться. Помнишь соревнование, когда тебя случайно выбил новичок? Сколько, года три назад?
– Еще бы… – сквозь зубы протянул Алан. Ситуация была максимально идиотской: он почти победил и уж точно должен был раскатать этого парня, который вдруг стал сопротивляться. Так отчаянно, как будто мог победить.
– Тебе было, что терять. Так что именно тебе стоило быть осторожнее.
Лоу покачался на стуле. Скрип-скрип. На карниз за его спиной приземлился толстый сизый голубь и посмотрел на Алана одним глазом.
Лоу снова поправил очки и же продолжил:
– Знаешь, мне было бы любопытно посмотреть на тебя, когда ты перестанешь думать только о том, как стать самым-самым. А пока я очень рекомендую тебе задуматься о напарнике. Кто-то должен быть рядом, чтобы подтвердить, что ты в очередной раз не перешел границу.
– Я понял, – Алан поморщился.
Телефон Лоу на столе завибрировал: он лежал экраном вниз. Агент ОВР подтянул его к себе и, листая что-то, сказал:
– Тогда иди.
– В смысле?..
– В смысле, свободен, – Лоу так и не поднял глаза.
Алан встал – скрип металлических ножек стула по кафелю царапнул тишину. Голубь за окном сорвался и улетел.
– Может, мне стоит найти еще одного огненного мага?
Пожалуй, в этот раз он сначала сказал, а потом подумал.
– Возможно, – ответил Лоу и посмотрел на Алана сверху вниз. Типичная техника ОВР: даже если ты выше, все равно ощущаешь себя блохой под микроскопом.
– Я никогда не видел таких, как я.
Прозвучало странно. Как будто сотруднику ОВР было дело до того, как часто Алан кого-то там видел.
Лоу молчал. Алан сглотнул и взял себя в руки. Улыбнулся:
– Хорошего дня, господин Лоу.
– Хорошего дня.
Когда Алан открыл дверь в свой рабочий кабинет, то почти натолкнулся на Эмму. Она скептически осмотрела его:
– Жив, цел. Как ты?
– Нормально. – Алан подошел к своему столу и плюхнулся в кресло, вытянув ноги.
– И что ОВР опять к тебе прицепились?! – сочувственно протянул Лео.
Алан отмахнулся:
– Как поздравили новенькую?
– Отлично. Выяснили, что она училась с Диларой, – ответила Эмма, присаживаясь на краешек своего стола. Серая юбка приоткрыла колени. – Ты так и не встречался с ней больше?
Алан закинул руки за голову:
– Посуди сама: что интересного я узнаю на свидании с Диларой, если она всего лишь стажерка у реставраторов? Уж лучше поужинать со Стефаном Лоу: он может много рассказать о том, как сделать карьеру в Агентстве. Или лучше сразу шефа Райдера…
– Придурок! – фыркнула Эмма, демонстративно замахнувшись на Алана блокнотом.
– Сгорит, – прокомментировал он, разворачивая в воздухе защитную магическую печать. Сначала – круг, потом восемь лучей из центра, потом черточки на конце каждого луча. Когда пламенеющий гальдрастав был завершен, в комнате стало жарко.
– Красиво…
Комбинация магии стихии и магии печати была редкой, а Алан, к тому же, после долгих месяцев борьбы с собой освоил рунические символы и теперь мог складывать гальдраставы самостоятельно. Получалась очень неплохая комбинация убойной силы и адаптивности, требующая точности и контроля. Пожалуй, этим навыком он гордился.
Эмма смотрела на Алана сквозь огненную печать, и отблески пламени лежали на ее лице, превращали русые волосы в рыжие. Лео хмыкнул и карандашом показал куда-то вниз. Запахло пластиком. Алан резко погасил печать, а потом увидел оплавленный колпачок ручки.
– Балбес ты, Огненный, – фыркнула Эмма и пошла открывать окно.
У Дилары не было и половины ее чувства юмора. Может быть, поэтому она запустила в Алана парой тарелок перед тем, как выбежать из квартиры. Он сказал, что она занимает второе место в его жизни.
После магии.
Внутренний телефон на столе ожил. Увидев номер шефа Райдера, Алан почувствовал, как губы растягиваются в улыбке. Кажется, для него нашлась срочная работа.
***
– Детсад… – прошипел Алан, готовя защитный гальдрастав.
Выезды он любил, да и с другими напарниками кроме Эммы и Лео работать не отказывался – но вот нянчиться с «трешками» просто ненавидел. Как можно так подставиться под демоническую печать?! Контролирующее заклинание прилетело новичку прямо в лоб: если бы магия была смертельной, не осталось бы даже пепла. Пришлось усыпить идиота и оставить с ним девушку-оперативницу, тоже третьей категории, но хотя бы с полугодовым опытом работы. Раза с третьего слепит заклинание отмены.
У левой ладони Алана тускло засветился незаконченный защитный гальдрастав.
– Детсад… – снова прошипел он и нырнул в приоткрытую дверь.
После серого сияния дня темнота внутри казалась непроглядной, и Алан привычно переключился на слух. Привычно – потому что в детстве здорово приложился головой об стену на тренировке и начал стремительно терять зрение, но так боялся признаться в этом отцу, что научился неплохо ориентироваться по звуку. Потом история, конечно, всплыла наружу, и зрение удалось восстановить, но привычка осталась.
И в очередной раз спасла ему жизнь.
Он услышал, как когти царапнули пол, и тут же прыгнул влево, одновременно посылая вперед в темноту широкую ленту огня. Пламя подсветило распахнутую пасть и корявые недоразвитые крылья. Алан упал на одно колено, выпуская спрятанный в левой ладони гальдрастав. Когтистые лапы коснулись пламенной печати, зависшей в воздухе, запахло паленым. Правой рукой Алан дотронулся до пола у себя спиной, и огненная лента понеслась по поверхности, как будто на ней был разлит бензин. Темнота расползлась по углам, и Алан заметил второго демона, сидевшего на пирамиде из ящиков.
Оба четвертого класса. Мелочь.
Увернувшись от новой атаки крылатого, Алан послал в сторону сидевшего демона очередную ленту огня – не слишком успешно, только подпалил хвост.
Ну, ладно.
Теперь демоны кинулись на него вместе. Прикрывшись от демонической магии одного пламенным гальдраставом, Алан снова выпустил огненную змею в другого. Один из демонов ухватил мага за плечо и попытался укусить, но Алан остановил его рукой и вдохнул сладкий запах разложения из его пасти. Рвотный позыв едва не доставил проблем. Над ладонью Алана полыхнул огонь и перекинулся на глотку демона. Тот заскулил: обычный огонь причиняет демону боль, но не является смертельным. Его собрата отбросило защитным гальдраставом – загрохотали коробки.