Инс и Аутс

ПРОЛОГ

ЗАПУСК: БУМЕРАНГИ СВЕТА

В мрачные больные странные времена, жил-был человек, который запускал бумеранги света. Запускал он их, запускал, но возвращались только тени. – Небо, помоги! – говорил человек, продолжая запускать бумеранги света. Но возвращались только тени. – Всё правильно или что-то не так? – спрашивал человек у Земли, продолжая запускать бумеранги света. Но возвращались только тени. И вот, однажды, когда человек совсем отчаялся, к нему вернулся Свет. Много… много… очень много… очень-очень-очень много… очень-очень много-много СВЕТА!!!

И вот что в этой истории самое прекрасное и удивительное – ЧЕЛОВЕК И СЕЙЧАС ЗАПУСКАЕТ БУМЕРАНГИ СВЕТА…

МУЗЫКА

Море у ног твоих, небо у глаз

Миссия: Антициклон – Сердце – «Kainogono»

Инс с Аутсом о музыке у моря размышляли.

Инс сказал:

– О, муза – море… музыка… гармония – есть Бог!

Воскликнул Аутс:

– За волной волна… волна идёт, идёт, идёт, идёт…

Кивая, Инс:

– И так до бесконечности… И нет начала у симфонии симфоний!

Мир наш вечен!

Бросая взгляд на волнорезы Аутс:

– Уххх!.. Звучат и неподвижные предметы.

Инс:

– Особая вибрация во всём. Она, по сути, сила в Сердце Света!

Аутс:

– Нелокальный звук?

Инс:

– Да, мир соткан из него. Мир – полотно, а каждая его частичка – слово, нота, краска… Вниманием своим мы превращаем метаволны в ультракирпичи. В моменте вечном мы из них материю творим!

Аутс:

– Ааа!.. Всё в музыке всегда?

Инс:

– Всё… всё – музык музыка.

С ухмылкой Аутс:

– Даже тишина?

Инс, улыбаясь, взял лежащий между ними камень радужный и бережно им ноту в виде сердца вывел на песке сверкающем. Чуть выше «Тише» Аутс тем же камнем написал и бросил его в море.

– Бу-ульк – плеснула колокольчиком вода.

Внимательно прислушиваясь к тону звука, что родился

от воды и камня, Аутс Инсу жестами сказал:

– Я понял: в море растворилась нота соль – ключ к музыке любой.

Прибой:

– Любовь! Любовь! Любофффь…

Инс Аутсу кивнул и словно дирижер взмахнул руками.

ШАХМАТЫ

Однажды в шахматы играли Инс и Аутс. Но неожиданно в разгар игры Инс сделал пешкой ход конём и под прикрытием слона напал на короля дружины друга.

Аутс:

– Словно в спину нож вогнал!

Инс:

– Шах тебе и мат! И возмущаться поздно!

Аутс:

– Пешка так не ходит. Или что? Изысканно, гроссмейстер, поддаёшься?

Инс:

– Всё просто. Правила игры – не догма для того, кто понимает, что успех не длится долго.

Аутс:

– В случае таком тотально мой король неприкасаем.

Инс:

– Выигрывает тот, кто первым правила игры меняет.

Аутс:

– Хорошо, выигрывает тот, кто первым всё на веру принимает.

Инс:

– Я верю…

Аутс:

– Но скажи, успех ли – победить в такой игре и, если да, как осознать его и чем измерить?

В корзину с мусором чужого короля бросая Инс:

– Успех – процесс, он существует в непрерывности исканий. Он есть само существование – тропа с препятствиями для познания себя, а мера для всего – твой интерес.

Заржала пешка-конь, а после тихо вставила:

– Как говорится, не расплавьтесь строгие мозги, идите дальше или догоняйте!

Аутс:

– Инс, как ни учи, но ход… точнее, выходку твою не понимаю.

Инс:

– Всё можно уловить и даже съесть, пока ты не привязан цепью заблуждений к убеждениям, пока не влип в клише, пока в привычках не погряз, пока тебя не поглотили, ритуалы, нормы, правила. Иное… новое… мой друг, как на рождественском столе живой индюк, как женственность в себе принять брутальному бойцу, как танец с отражением своим иль даже тенью.

Пешка-конь:

– Бывает, что увидев в ромбе круг, потом спираль находишь в нём на самом деле.

Инс:

– Уходит лишнее во время пораженья!

Аутс:

– Неужели?

Пешка-конь:

– Иное – лишь на первый взгляд другое.

Инс:

– Темна дорога к просветлению и миру!

Пешка-конь:

– Единство в главном в каждом случае уместно и развития достойно.

Инс:

– И мысли, разделяющие нас, по сути, мнимы.

Несчастный Аутса король, в корзину приземлившись:

– Произвол!

Другой король сопернику:

– Подумаешь, с доской ты разлучён. Король на то ведь и король, чтобы с душой входить в любые изменения.

Король в корзине:

– Да, легко сказать. А как же моя рать и власть? Ведь побеждён не я, а шахматный закон. Он вероломно попран. Так нельзя!

Вокруг себя крутнувшись пешка-конь:

– Нет власти выше власти над собой!

Подумав Аутс:

– Инс, я полагаю, и прерывность – непрерывности частица.

Инс:

– Находишь? Смело мыслишь. Любопытно.

Аутс:

– Да, как тишина – часть выстрела, а остановка – часть движения. И ноль – часть изобилия, как драма – часть комедии. И смерть – часть воскресения, как невозможное – часть чуда во спасение!

Инс с изумлением:

– Как глубоко копнул. Ещё давай! Вперед! Дерзай!

Со смелостью философа с планеты Ультроуроборос Аутс крикнул:

– И отрицание подобных мыслей – часть доверия к их смыслу!

Перекричать его пытаясь, провопил король в корзине:

– Свобода – это эвфемизм для беспредела!

Пешка-конь:

– Всё об одном, в одном за гипердном, но снизу и его всегда пытается проткнуть вершина чья-то. Была я пешкой, стала я конем, а чувствовать себя могу я и слоном, и даже королевой метамультибала.

Чужого короля в корзину с мусором отправив Аутс пробурчал с печалью:

– Но в свете выше сказанного мной, всё крайне зыбко и смешно.

Кивая пешка-конь:

– Да, иллюзорно даже то, что застывает как бетон.

Король в корзине королю ещё летящему (предположительно корзины мимо):

– Как же хорошо! Не нагляжусь, как ты, мой вечный визави, ушел от дел, летишь в тартарары! Но почему мы оказались вне системы? Что нам делать?

Другой король, вращаясь в воздухе, как семя одуванчика:

– Мы не нашли в игре гармонию и сброшены с доски. Так поделом нам, враг мой дорогой. Мы будем с честью заправлять отходами.

Подпрыгивая пешка-конь:

– Что есть иллюзия в среде, где все так ценят честность в состязаньях?

Инс:

– Иллюзия – проекция любви к контролю над реальностью.

И в то же время с мусором корзина (двигаясь в ответ на Аутса бросок неточный и, тем самым, Инса короля в себя вмещая) прошептала:

– Правильно, победами богат лишь тот, кто словно дух небес осознанно пропал в большой игре и всё же умудрился не играть как все. Кто победил иллюзию, тот победил себя, а значит, проиграл, но выиграл время – главный приз – свободу выбирать – самоконтроль; возможность не играть вообще и осознание, что он и есть законодатель форм и содержаний.

Пешка-конь чужим потусторонним властным голосом:

– Эй, нет ни выбора, ни времени, милейшие, наивные мои создания. Отныне не по мне во сне играть с самим собой в уныние! Эй, черные и белые фигуры, смирно!

Корзина ей, точнее, в глубину её души:

– Эй, кто там говорит устами авангардной пешки?

Пешка-конь:

– Бог новых шахмат.

Аутс:

– Доигрались!

Бог новых шахмат пешка-конь:

– И на того, кто выше правил воспарил, найдётся тот, кто выше суеты летает!

Инс:

– У этой «птицы» альфа – правое крыло, а левое – омега!

Безумный смех раздался из корзины, а на шахматной доске квадраты за секунду округлились.

Аутс:

– Трансшахматция!

Фигуры перед новоиспеченным командиром встали в ряд.

Бог новых шахмат-пешка-конь:

– Когда бы лестью ни травились Короли,

И выше золота Любовь и Мир ценили,

Когда бы сами Королевы оседлали лошадей своих желаний

Когда бы пешки в наивысшей силе мир не разрушали,

Когда бы игроки любой ценой не выживали,

Вот тогда…

Но, к счастью, ждёт нас новая игра!

И никаких «тогда бы» или «вот бы»!

Вольно!

Тревожным хором шахматные армии:

– О, Боже новый, как тебя понять? Привыкнуть к изменениям так сложно.

Бог новых шахмат пешка-конь фигурам на доске:

– Приказываю вам, не подчиняйтесь мне!!!

Инс Аутсу:

– Ну что, ничья?

Со смехом Аутс:

– Да!

Доска с фигурами спиралью закрутилась вверх.

Корзина:

– Новых шахмат всем!

Провыли со слезами короли:

– И будем переменам рады!

РЫБАЛКА

– Загляните к рыбарям. Просто для очистки совести.

– К рыбарям? К каким рыбарям?

А. Б. Стругацкие «Хищные вещи века»

На удочку насаживайте ложь

И подцепляйте правду на приманку.

В. Шекспир «Гамлет» (перевод Б. Пастернака)

Случилось так: отправились рыбачить Инс и Аутс. По берегу реки Сюрприз шагали, как всегда друг друга поддевая в радость.

Инс:

– Мы не медведи, не коты, и даже не совсем мы рыбаки. А ведь куда идём таким прекрасным утром?

Аутс:

– И признаться трудно.

Инс:

– Попробуй.

Аутс:

– Мы идём обманывать существ совсем не умных.

Инс:

– Зачем?

Оторопев, воскликнул Аутс:

– Знаешь сам! Потом мы собираемся их съесть. И это грустно!

Инс:

– Быть может, хочешь, чтобы стало веселее, обмануть кого-нибудь умнее пескаря – поранить свою душу?

Аутс:

– Нет, конечно, впрочем, не сердись, но ради смеха, если откровенно, я бы с удовольствием провёл тебя, честнейший Инс.

Воскликнул Инс:

– Обман хорош как единичный случай только для того, чтобы понять, что обманув кого-то, ты лишь обманул себя. А дальше, если продолжаешь лгать всё лучше, он – как героин, с которого уже не слезть, шутя. Без шуток, жизнь во лжи ведёт к войне с самим собой, а там и не заметишь, как родному брату вмажешь по лицу кувалдой боли собственной… Ведь на войне неправда – королева мира для враждующих сторон. Кому больней, тому и кажется, что он сильнее и достойнее её, пока такой силач не получает в лоб в последний раз в моменте перед смертью мудрость голой правды обретая.

Внезапно Аутс, будто бы врастая в землю и удилище пытаясь бросить в реку, завопил:

– И неееечего нам здесь ловииить! Я сыыыыт!

Река Сюрприз:

– Всегда есть верный шанс себя поймать за хвост духовности, смешные рыбаки! Да и заняться самоедством никогда не поздно.

Инс, тоже встав, как лом в бетон, неокочательно застывший:

– Да и я не голоден. Дружище, подожди, не дергайся.

Запутываясь в леске Аутс:

– Что?

Потом они молчали и смотрели, как вода сама себя несла за горизонт. Прошло минуты три.

Потом река Сюрприз плеснула Аутсу:

– Ты снять крючок забыл с удила перед тем, как выкинуть его.

Эх, антирыболов, так не пойдёт!

Добавил Инс:

– Ещё кому-нибудь он в плоть войдёт и ранит существо вполне невинное.

Крючком себя цепляя, Аутс взвыл:

– Какой же я неловкий!..

Инс:

– Не превращай порыв души в просчёт ума. Всё очевидно!

Аутс:

– Боль мне не страшна!

У носа Аутса зависла стрекоза. Глаза в глаза ему защекотала мозг до сердца. Вот её слова:

– На самом деле, человек, ты с детства расщеплён внутри себя. Подумал первое, девятое сказал, а сделал… сделал сто пятидесятое!

Инс, хлопая в ладоши стрекозе:

– Потенциальная наживка, Аутс, только что с тобой заговорила. Как тебе?

Скривился Аутс, со своею удочкой сражаясь.

Стрекоза:

– Конечно, пареньки, не только рыбаки друг другу маяки. Трилл-рилл! Хи-хи! Наживка тоже узнает издалека наживку.

Аутс взвыл:

– О чём ты?

Стрекоза:

– Я вижу, тут кому-то невдомек, что и рыбак, по сути, на крючке, как мотылёк у собственной мечты – поймать на ужин золотую рыбку.

Аутс стрекозе, ещё сильней запутываясь в леске:

– Чёрт! Да на таких как ты, я собственную тень ловил на озере «Подтексты».

Стрекоза:

– Раскручивая байки о себе рискует фантазёр свой дерзкий пыл зажать в железные тиски судьбы, которая, как кажется ему, всегда скупа на сказочный улов и пир!

Достав из тайного кармана нож, и цифрой восемь извернувшись резко Аутс в раз с крючком и часть штанины вырвал с громким треском.

Инс:

– Похоже, что у рыбьей глупости сегодня пост – молитва и вода.

Кивая Аутс:

– Да, крючки сдадим в металлолом, а удочки мы пустим на дрова. Всё будет честно, даже если мне придется приукрасить правду.

Вспенившись река Сюрприз:

– Ложь не всесильна – помогает убеждать лишь тех, кто сам способен лгать и верить в бред.

Вокруг друзей летая, стрекоза добавила:

– Лукавой выдумкой пропитан мир ваш беспощадный.

Аутс:

– Вымысел – не ложь, а лишь фантазия. Ей незачем доказывать свою вменяемость. И ложь – не зло, пока в неё не верит тот, кто точно знает все нюансы и расклады.

Инс:

– Возможно, он до этого стал жертвой сладкой лжи во имя блага. И вообще, способен ли не обманув прожить хоть кто-то на Земле? Вот ты, скажи мне, веришь в искренность тотальную?

Печаль изображая Аутс:

– Ой, не спрашивай… ещё солгу. Дай вспомнить, надо ли себя мне напрямую обмануть… тебя ведь не могу…

Присев на Инса, стрекоза:

– Да кто бы знал, что правда – это правда, не солгав однажды? Ангел? Дух речной? Хранитель снов? Поэт отважный? Бог? А может дьявол?

По направленью к Инсу из реки взлетела рыба преогромная – чудовище с зубами крокодила и глазами тигра.

Аутс:

– Ааааааа!

Сорвавшись в небо стрекоза:

– Да, клюнуло как никогда. Удачи, парни. Я с вас улетаю!

Инс:

– Как просто выбирать, не выбирая.

Отталкивая друга Аутс перед чудищем предстал нос к носу. Вонзил молниеносно нож рыбёшке между глаз и отлетел в кусты, где Инс уже лежал как утомленный босс бессмыслицы в святом лесу неоспоримых истин и доктрин особых.

Аутс:

– Щука? Вобла?!

Вставая руку подавая другу, Инс:

– Рыбалка на реке Сюрприз. Не матерись.

Вернувшись стрекоза:

– Стрекозоед-мутант! Давно я на него охочусь.

Аутс:

– Месть?

Слезливо стрекоза:

– Он съел моих друзей, сестёр и братьев!

Выдергивая нож из рыбы Инс:

– Прости, чудовище, по-своему достойное любви. Мы многого ещё не понимаем.

Стрекоза:

– На цыпочках с кинжалами по кругу друг за другом ходят ложь и правда. От шороха чужих шагов их в пот бросает, пробивает дрожь. Когда в испуге кто-нибудь из них назад посмотрит… ложь в правду превращается, а правда – в ло…

Стремительно летевший мимо дрозд премудрую зануду проглотил.

Река Сюрприз:

– И вот для насекомого ни лжи, ни правды.

Аутс:

– Печально мир устроен изначально.

Дрозд:

– Для каждого когда-нибудь подобный миг настанет. Мысли прочь!

Инс вслед дрозду, нож отдавая Аутсу:

– И с крыльями мудрец приумножает скорбь.

Угрюмо Аутс, всматриваясь в отражение своё, что в лезвии ножа как клоун невменяемый надменно закивало:

– О-хо-хо! Нам имена пора менять на «Ах» и «Ох»? Где смысла ось? И что такое мудрость? Сок печали? Почему мне так тревожно?

Инс:

– На все вопросы отвечает собственная жизнь, а не чужая. Печаль рождается внутри тебя, пока ты не вывозишь шутки Бога.

Аутс:

– Брось!

Река Сюрприз:

– Ось смысла – равновесие во всем!

Инс, хитро улыбнувшись:

– Смысл как вода – течёт, когда есть течь куда. А то, что мудростью мы часто называем – спекуляция ума, шаблон, самообман, пыль сна, на шею камень. По сути, нет её, есть только Свет Души, Любовь Частиц и Волн, и Неба Память.

Аутс театрально проревел:

– Бог изобрёл велосипед, когда придумал этот мир, теперь крути педали. Выходит, если смыслы всех сортов меня не накрывают с головой, я сам себе мудрец большой? Ну, знаешь…

Инс:

– Друг, выбор за тобой, но не мудри. Влетаешь?

Аутс:

– А! Припудрен каждый мудростью своей. Ха-ха! Премудрой, видимо, себя считала стрекоза.

Инс:

– Да, но кое в чём была права отменная плутовка.

Аутс:

– Заловила на тебя стрекозоеда.

Инс:

– Да нет, его она поймала на себя. А ты и я крючками были в этой рыболовной пьесе.

Вставила река Сюрприз:

– Но всё-таки улов достался вам! Рыбалка удалась! Но был ли пойман смысл странностей, произошедших с вами?

Инс:

– Реальность – только наши представления о ней. Все странности мы сами создаем, скрывая от себя процесс их созидания. Вот странность странностей – реальность, неосознанная нами как плоды усилий собственных, как выбор свой, как вечное сотворчество с другими лишь формально непохожими на нас творцами!

Взволнованно, река Сюрприз:

– Мы все едины в бессознательном творении себя через друг друга?

Подумав Инс:

– Скорее да, чем нет. Мы с большей верою, а значит, и желанием осознаем лишь то, что перманентно разделяем для создания иллюзии единства. А чтобы уяснить какой-то скрытый в чём-то смысл, видимо, не обязательно ловить его, пытаясь подловить ещё кого-то…

Аутс, дополняя Инса мысль:

– И смыслом неким нам достаточно не съеденными быть, чтобы поймать его же!

Инс:

– Да, кстати, друг, спасибо за спасенье!

Смущаясь не на шутку Аутс:

– Ладно, Инс, не стоит… на острие момента надо ведь кому-то быть без лишних размышлений и условий.

Ломая удочку Инс заявил:

– Настроен дух, отладим быт. Мы всё же набродили аппетит. Проверим, правду ли нам говорят от Бога рыбаки, что на костре поджаренный стрекозоед на вкус как сыр.

И Аутс, удочку сломав:

– Ловцов цепочка в облаках теряется.

На это Инс:

– Все облака внутри тебя! И цепи там же!

Прыснула река Сюрприз:

– Да, прежде чем понять хоть что-то, надо бы познать себя! И небожитель может иногда солгать. Да и рыбак, бывает, говорит лишь правду.

Достав из тайного кармана спички Аутс сломанные удочки поджёг.

Вновь пролетевший над рекою дрозд пропел, как будто бы им съеденная стрекоза привет-раскаянье прислала с того света:

– Ты словно строишь в небе клетку для ума и сердца, когда лжёшь!

Из глаз дрозда упала пара слёз. Река Сюрприз эмоции дрозда в себя вобрала.

СОН

Он устремлен вперёд. Ведь он искатель.

Такого же искателя он ищет,

Который ищет вдалеке другого…

Роберт Фрост «Он устремлен вперед»

(пер. М. Зенкевича)

– Эй, солнце в льдинке, продолжай за мной.

Инс и Аутс: Сон (черновик)

Однажды, по пути к шаману, Аутс с Инсом в зимней тундре потерялись.

Выла вьюга:

– У-ааа, а-ууу… эй, находились? Наискались?

Упали странники в сугроб и в раз заснули.

Вьюга:

– Баю-баю-баю!

И в тот же миг друзья увидели один и тот же сон – они на пляже… лето! День прекрасный! В коктейлях вишенки под зонтиками пляшут. Радуг дуги. Песочный замок с вдохновеньем строят дети. Счастье! Аутс лежит и просто загорает, а Инс читает Фроста Роберта – поэзией страдает на досуге.

Аутс:

– Как можешь ты с поэзией и здесь не расставаться, друг мой верный? Ты оглянись вокруг, девчонкам улыбнись, пойдём купаться.

Инс:

– Да, отдыхать я не умею. Я как сердце!

Аутс:

– Эй, в чем дело?

Инс:

– Мы спим. Всё – сон кромешный.

Аутс:

– Ты сгущаешь краски.

Инс:

– Гипербола. Дружок, ты в сказке.

Аутс:

– Всё буквально! Оранжевое солнце… море синее…

Перебивая друга Инс:

– Проснуться бы в реальном мире.

Аутс:

– А зачем? В реальности полно проблем, а здесь идиллия. Не отдохну – не выживу, не вынесу быт будней прозаичных. Там всё так сложно – до абсурда всё логично.

Инс, взглядом прожигая томик Фроста:

– Самоубийственно поэту отдыхать как в документах – проза!

Аутс, тихо рассмеявшись, взял бокал с коктейлем «Пляжный сон» и, сделав маленький глоток, поймал губами вишенку.

Потом он проглотил её и произнес:

– Ну, хочешь, напишу стихи о мета?

Но на этом он затих и отключился, получив нокаут от небесного светила.

Инс сказал:

– Не путай пробуждение и засыпание во сне.

Но сам поплыл, поплыл, поплыл… – очнулся в тундре, понимая, что он шепчет Аутсу на ухо:

– Просыпайся, просыпайся…

Проснувшись Аутс начал задыхаться, кашлять и плеваться.

Вьюга:

– Вау… вау… вау…

Инс резко хлопнул друга по спине, и Аутс, выплюнув в снег косточку вишневую, сказал:

– Реально только то, во что мы верим!

Вьюга:

– В каждом… в каждом есть шаман.

Инс Аутсу:

– Дыши, поэт! Живи! Держись! Стихи творить давай! Не спать!

С трудом промямлил Аутс:

– Начинай.

Инс прошептал:

– Дарю всем-всем букет волшебных слов…

В нём свет и чудеса весны и лета.

Аутс:

– Я все ещё ищу себя средь снов.

Иду к тебе с рассвета до рассвета.

Вьюга:

– Чёртов детский лепет!

Инс:

– Я не умею больше умирать.

И не хочу быть лучше, чем я буду…

Аутс на последнем издыхании:

– Я просто есть. Найдись со мной летать.

Поэзия во всём! Любовь повсюду!

Через секунду Инс и Аутс обнаружили себя под шкурами в яранге.

Шаман, оленьей костью стукнув в бубен:

– Всё о поэзии узнали и о стуже?

Инс:

– Мороз – не брат, но иногда он заставляет ум дать волю сердцу!

Аутс:

– Что случилось?

Шаман:

– Стихи согрели вас.

Инс:

– От Пегаса милость!

Шаман вновь стукнул в бубен и добавил:

– Поиск продолжайте! Север учит! Будьте!

Вьюга простонала за ярангой:

– Ладно… улетайте… тайте… тайте, странники престранные.

Инс с Аутсом в себя пришли на пляже. Оглянулись. Улыбнулись.

Вокруг детишки, бегая и прыгая, смешливым хором грянули:

– Мы вас облили морем. Вы дымились, вы искрились, вы почти горели, дяди.

Демонстративно Инс дырявый томик Фроста бросил ввысь. Под натиском очередной волны поплыл и ровной частью берега стал замок на песке. Детишки запищали от восторга, преступая к новому строительству.

Заметил Инс:

– Песочный замок стёрт с лица земли, а сорванцам и это нравится.

Добавил Аутс:

– Да, творят, как дышат.

Дырявая страница со словами Фроста опустилась на песок.

Прочёл Инс то, что от стихов осталось и с небес сошло:

«…искание исканий…».

Шаманский смех раздался отовсюду, и над берегом снежинки закружились в танце чудном.

Одну из них Инс сжал в кулак.

Воскликнул Аутс:

– Мимолетной красоте – Свободу!

Инс медленно разжал ладонь, и бабочка Огонь вспорхнула в небо.

*

Проснулся автор этой книги и сказал: