Ave, Rey!

…за год до этого

В небольшом модуле где-то на поверхности Луны две умные машины внимательно смотрели друг на друга. Шторки иллюминаторов были закрыты, потолок мигал тусклым светом, а стены хоть и были покрыты живыми обоями, но и те не работали. Ничего удивительного – дешевый мотель на поверхности, для кого тут облагораживать жилище, старателям и беглым нелегалам и так сойдет, а богатеи и добропорядочные граждане сюда не сунутся.

Не шевелясь, роботы долго стояли друг напротив друга, пока тот, что пониже, с телом штурмовика, неожиданно не поднял руку. Его визави, покрытый черной эмалью, отреагировал зеркально, потом качнул головой верх-вниз, поднял вторую мехруку, покрутил обеими, опустил-поднял, и так по кругу. Черный робот не отставал от крепыша, повторяя его движения, первый ускорился – второй тоже, казалось, даже створки их визоров сужались и расширялись как одно целое. Скорость росла, и первый стал замечать, что черненький исполин отстает. Визоры крепыша стали ярче, и он снизил частоту повторяющихся движений. Черный с уменьшением скорости восстановил синхронность. Сородич отреагировал улыбкой на речевой панели, и машины продолжили калибровку тел.

– И долго они будут кривляться? – спросила брюнетка с карими глазами.

– Не знаю, – просвечивая какие-то странные шестигранные детальки, ответил темноволосый мужчина преклонных лет.

– Рич, а это вообще законно, то, что мы делаем? – покосившись на УэРов, спросила дамочка. – Может, на орбите уже висит военный эсминец? Не забывай, что мы на Спутнике.

– Разве я похож на нарушителя закона? – приглаживая растрепавшиеся от невесомости волосы, спросил пожилой мужчина. – Все по правилам, Роб знает, что делает, он еще тот законник.

– Охотно верю, но мы в дешевом мотеле на поверхности Спутника, – причитала дамочка. – Ты перебираешь какие-то непонятны штуковины, которые принес курьер-человек. Ты когда последний раз видел курьера-человека?

– Ева, не драматизируй! Прислали сотрудника – все умные машины были заняты.

– Я бы рада не нагнетать, но не получается. – Она встала в позу, скрестив руки. – Потому что, на минуточку, это мой праздник, мой день рождения!

– Ты еще не родилась, – подмигнув, заметил Ричард.

– А-ха-ха, какая остроумная шутка, – кривлялась красотка. – И все же не понимаю, как обещанный Атлас эмоций связан со всем этим безумием? Посмотри, с какой скоростью они повторяют движения друг за другом!

– Терпение, и все поймешь, – продолжая проверять шестигранные квантоны, буркнул Ричард. – Лучше спроси у Гарольда, где он.

– Ну вот зачем ты о нем вспомнил, сейчас заявится!

– Он твой муж, Ева, – пробубнил черноволосый. – Прими эту данность и посмотри, где он? Нужно кое-что купить.

– Ненавижу, когда ты командуешь. – Она взяла в руки биф. – Гарольд-Гарольд, ну же где ты ходишь? Покажи свой трекер.

А тем временем роботы, добившись нужной скорости синхронного движения, замерли. Затем тот, что поменьше, опустил голову и перешел в режим ожидания, красный цвет визоров сузился до точки, а конечности обмякли, словно закончился заряд. Его собрат, покрытый черной эмалью, установил на кисть устройство для демонтажа квантонов и под удивленный взгляд дамочки стал откручивать винты защитного кожуха на голове. Винтик за винтиком он снял все защитные механизмы и вынул похожую на купленные Ричардом шестигранную детальку.

– О, а эта больше и почему-то красная, – удивилась Ева и тут же добавила: – Так и должно быть?

– Да, все в порядке, – ответил ее спутник. – Ты написала Гарольду, чтоб он обналичил платы и закупился алкоголем?

– Нет, ты об этом не просил.

– Сделай милость.

– Поняла, – быстро набирая текст на биофоне, ответила Ева. – Что-то еще?

– Пусть хоть с этим справится.

– Он спрашивает, какими монетами обналичивать.

– Платиновыми, – съязвил пожилой мужчина. – Или золотом, если сможет.

Отправив распоряжение, дамочка подошла к Ричарду и со словами: «Может, ну его, этот атлас!» поцеловала его в шею. На что тот усмехнулся и заверил, что подарок понравится всем, нужно только запастись терпением.

– Ты правда не хочешь первым составить Атлас эмоций? – играя с парящими от невесомости волосами старика, спросила она.

– Это же твой подарок, – поцеловав ее руку, ответил Ричард. – Да и мне уже многое не интересно, – добавил он.

– А я интересна? – категорично спросила она.

– Ты всегда интересна. Потерпи, Роб – уникум, в нем когда-то стоял Корректор желаний, потом его хорошо порезали и списали как металлолом, а мой отец нашел и выкупил бедолагу.

– Я помню эту историю, – перебила его Ева. – Мутный старый робот, который помнит имя, но не помнит, кем он был. Отец не решался его восстановить, боялся Рея, а ты оказался смелее, нарушил закон, – гладя его грудь, тараторила Ева. – Пока нет Гарольда, может, насладимся моментом?

– К слову, про законность. – Ричард остановил ее и серьезно добавил: – На нейтральной территории я вправе делать что захочу со своим роботом.

– Все-превсе? – кокетливо спросила она.

– Да, – подмигнул мужчина. – И я хочу, чтобы он составил для моего маленького дракончика Атлас эмоций.

– Я тебя обожаю, мой щедрый марсик! – завизжала от радости Ева.

Часы показывали почти полночь, Ева достала кружку с магнитным полем и налила себе выпить. Рич попросил воды. После жадного глотка несколько капель в виде шариков отлетели в сторону. Модуль, хоть и жилой, тихое укромное местечко для любовных утех, все-таки был на поверхности, и отсутствие полноценной гравитации сказывалось. Кого-то это раздражало, но были и те, кто любил эксперименты в сексе.

Отключив стельки и, покусывая нижнею губу, Ева расстегнула комбинезон, обнажив грудь и живую татушку на шее.

– Не сейчас, милая, – прошептал Рич.

– Меня так заводит невесомость! – Прыгающей походкой она подошла к нему вплотную.

– Меня тоже, но без меня Роб не успеет составить атлас до полуночи – еле сдерживаясь под ее натиском, прошептал богатей. – Потерпи! – Он стал быстрее сортировать детальки.

Сжимая губы, Ева включила стельки и налила себе еще выпить. Слегка хмельной взгляд черных глаз, алые губы, маленький изящный носик, тонкая белоснежная шея с живой татушкой в виде черного дракончика, хрупкие миниатюрные плечи, пышные бедра и красивая грудь – эта женщина вызывала желание близости у любого нормального мужчины, ее харизма с первых секунд знакомства обезоруживала. Пару слов в непринужденной беседе, и ты уже влюблялся в эту жгучую брюнетку с шоколадного цвета глазами. Причем втрескивался по уши, готовый отдать что угодно за призрачный шанс на взаимность.

– Рич, а у Роба теперь будут визоры синего цвета? – неожиданно очень серьезным тоном спросила она.

– Возможно, – ответил богатей.

– Если мы собираемся на Марс, я хочу оставить красный!

– Так не получится, цвет визоров не переключается по желанию.

– Поясни? – встав буквой фэ, потребовала она.

– В основе формирования цвета лежит длина волны лазерного луча, используемого для кодировки информации.

Наморщив лоб, Ева пыталась разобраться в сказанном.

– Плюс способ сборки квантонов, – продолжал богатей. – При марсианской гравитации или в отсутствие таковой, когда собирают вот эти шестигранники в космосе, используют длинную волну луча, отсюда и красный цвет.

Подливая вино, она со всей серьезностью заставляла себя вслушиваться.

– Для земной сборки с элементами сжатия, – продолжал Ричард, – сжатие квантонов происходит при высоком давлении. И тут целесообразнее использовать более короткую волну лазерного луча, отсюда синий цвет.

– Ничего не понятно, но ты продолжай, – улыбнулась она. – Ум – самое сексуальное в мужчине.

Она медленно расстегнула молнию на своем комбинезоне.

– Плюс скрепы, – улыбнулся в ответ Ричард. – И когда идет запись на органические пластины, происходит нагрев, и молекулы дают едва уловимый световой спектр.

– Нагрев сильный? – с придыханием спросила Ева.

Держа себя в руках, Сью взял биф и просветил одну из шестигранных деталей.

– Видишь, кваты светятся синим – это земная сборка, в голове у Роба таких лучей сотни тысяч, а единственный выход света из тесной головной коробки робота – это визоры.

Она демонстративно допила вино.

– Отсюда и складывается ощущение, что визоры горят изнутри, – заканчивая речь, посмотрел на нее Ричард. – На самом деле они не имеют подсветки, а свет дают квантоны.

– Стоп, – возмутилась хмельная Ева. – Я видела зеленого цвета визоры. Ты купил такие?

– Нет, – рассмеялся Ричард. – Синие самые лучшие.

– А, ну тогда умничка! – Ева отправила ему воздушный поцелуй. – А дальше что?

– Дальше установка алгоритма. – Ричард посмотрел на черного робота. – Кстати, Боб почти закончил.

И когда последний винтик был закручен, маленький робот поднял глаза, и его визоры зажглись разными цветами. Ева даже оживилась, попеременно любуясь то одним, то другим механическим глазом. А Роб не двигался.

– Он в порядке? – спросила она.

Умный робот вывел на речевую панель улыбку желтого цвета и заговорил:

– Я вспомнил, кто я, мисс Престон.

– Мисс? – удивилась Ева. – Рич, а твои детальки точно работают? – Она смотрела на робота а визоры того потихоньку меняли цвет.

– Работают, – сухо ответил богатей, – Смотри какими стали его глаза!

– А этот вариант мне нравится. – Она подошла вплотную, рассматривая, как визоры попеременно излучают синий с красным цвета. –Плавный переход лучше, чем один красный – другой синий.

– Думаю, он готов для составления Атласа, – перебил ее богатей. – Скоро полночь, а подарка все нет. – Он по-дружески положил руку на плечо робота. – Роб, понимаешь, о чем я?

– Да, сэр, приоритет действий обновлен, – сухо ответил Роб, обрабатывая информацию.

А за минуту до наступления 2661 года УэР взял в руки чистый электронный лист и перекинул на него длинный список различных эмоций, точнее, сцен-карточек, в которых таковые можно получить. Чего там только не было!

– Стоп, – Ева сморщилась словно съела что-то кислое. – Зачем мне встреча с отцом!

– О чем это ты? – спросил Ричард.

– Шестьдесят шестая карточка. – Она увеличила изображение. – И ты посмотри, какой огромный коэффициент удовольствия. Роб что за фокусы?

– Вы всегда можете изменить приоритет и последовательность заполнения Атласа, – ответил УэР.

– Даже так? – Она перелистнула злополучную карту, и разум вновь провалился в мир похоти и грез. Ева смотрела на каждое из заданий, рисуя в голове детали грядущих событий, и кокетливо улыбалась.

– Все! Я решила, летим на Марс! – оторвавшись от чтения, сказала она. – Вдвоем.

– Луше втроем, ты прекрасно знаешь о моих обязательствах, – ответил богатей и тут же добавил: – Прости, но пока так.

Брюнетка наморщила лоб, потом покрутила кольцо на безымянном пальце, скорчила мину, сделав вид, что обиделась. Впрочем, в ее шаловливой голове обида не задержалась, там уже крутился план, что будет первым в списке эмоций, а что хочется приберечь на потом – просто взрыв мозга, столько похотливых мыслей сразу, она даже села, чтобы не потерять сознание от прилива чувств. И это все сделал ее покровитель! Обнимая и целуя богатея, она как мантру тараторила, что это лучший день рождения в ее жизни. В какой-то момент градус обычной благодарности стал расти, и она уже, как кошка, захотела ласки и принялась расстегивать комбинезон любовника.

Остановив ее руку, Ричард намекнул на скорый приход мужа.

– Куда торопишься?! – подмигнул он. – Теперь каждый оттенок страсти можно прожить неограниченное количество раз. Разве ты не этого хотела?

– Этого, – прошептала она.

– Тогда учись растягивать удовольствие, в этом есть особый шик, – смотря в ее блестящие от возбуждения глазки, прошептал Ричард. – И, к слову, Марс – идеальное место для таких игр. Летим сегодня?

– А давай, – кусаю нижнюю губу, ответила Ева.

– Обожаю твою решимость! – подытожил Ричард и приказал Робу готовить корабль к полету.

Фанаты RDA

Помощник искусственного разума Марса Рей-9 отправлял отчет по технической связи. Красного цвета визоры горели, как два сигнальных огня космического крейсера класса «Астра». Сеанс клуба анонимных роботов завершился. Безмятежность и покой вернулись на свои места. В модуле наконец стало тихо, электронные голоса, лязг металлических суставов, трескотня перегруженных квантонов, хруст стульев под весом неуклюжих машин, – все это ушло за дверь.

Напротив робота сидел ведущий, кареглазый старик с короткими посеребренными волосами, высоким лбом, тонкими губами, уставшим и опустошенным от болтовни роботов взглядом. Голова его была опущена. В какой-то момент он растер морщинистыми пальцами лицо, словно готовясь к чему-то важному. Вытащил из кармана смятый электронный лист и напористо посмотрел на титанового исполина.

– Рей, я хочу закрыть клуб! – сказал он и тут же осекся. – Нет, не надо говорить «хочу», он зацепится за это слово, начнет искать причины выгорания, свяжет это с получением гражданства. Нет-нет! Не хочу говорить «нельзя», лучше сказать «пропал интерес». – Прищурившись, старик перебирал в голове варианты. – А что, хороший вариант – пропал интерес к клубу. Устал от монотонности, точно! – Посмотрев на передающего отчет помощника, старик еще раз решительно заявил: – Рей я устал от монотонности и передаю права на клуб тебе.

А застывший исполин, мерцая визорами, продолжал передавать и получать информацию от главного робота.

– Вот, держи юридический отказ, – репетировал пожилой ведущий. – Мое решение окончательное, я больше не хочу вести сессии клуба. – Он скривил губы и недовольно прорычал: – Опять «хочу»! Говори: пропал интерес, пропал! Пропал! Выучи это слово! Пропал интерес вести собрания клуба. Забудь про личную форму, иначе до смерти будешь слушать бред этих железяк.

Яркость визоров стала тускнеть, и, поправляя умный комбинезон, пожилой мужчина встал. Лоб в испарине, ладони потные, ком в горле, даже воротничок побледнел – немудрено, пульс сто сорок ударов, уровень гормонов стресса на гране запредельного. Но Руффа это не волновало, тут главное – поймать момент, одно дело говорить с умным помощником – пока тот передаст просьбу главному роботу, и совсем другое, когда тебе отвечает сам искусственный разум. Не всегда, но Рей подглядывал за собраниями клуба, это всегда заметно по яркости механических глаз, глубине голоса и прочих нюансах, как сейчас, когда шла передача данных. А значит, на выходе из соединения будет шанс обратить на себя внимание.

Передача завершилась, и робот вывел на речевую панель улыбку.

– Рей, – не отводя взгляда от визоров, начал ведущий.

– Да, Александр. – Его визоры резко стали обычными.

– Я хотел… – тут же осекся он, понимая, что разговаривает с помощником, а не с главным роботом. – Я хотел сказать…

Дверь в модуль с характерным лязгом разъехалась, и в помещение рухнул пьяный космик. Юноша лет двадцати, высокий, худощавый, волосы окрашены в токсично-красный цвет, защитное поле бифа, издавая какой-то бит, вибрировало колючками. Парень, не замечая присутствующих, лихо убрал защиту и блеванул чем-то коричневым на пол.

Кислый запах вперемешку с перегаром вмиг разлетелся по модулю.

– Какого железа ты творишь! – хватая за шкирку паренька, прокричал ведущий.

– Спокойно! – не сопротивляясь, оправдывался пьяный. – Форд, иди сюда!

Вошедший следом его спутник был крупнее и старше, кареглазый красавец с зачесанными назад русыми волосами. Он тоже был пьян, глаза, как стеклянные линзы визоров, могли отразить что угодно, радовало, что хотя бы держался на ногах. От обоих разило спиртным, как от бутылки с дешевым пойлом, и, что самое отвратительное, пока здоровяк пытался понять, что тут происходит и во что вляпался его собутыльник, тщедушный паренек начал икать, намекая на повтор защитного рефлекса.

– Проблемы? – взяв за шкирку друга, спросил Форд. – Владелица нашего ангара может решить любую проблему! Фьютон, – он пытался вспомнить фамилию. – Гарольд Фьююто, нет, Фьююрон… ну, не суть, он из богатых космиков, ему даже работать не надо! Знаешь, какие люди за ним стоят?

– Убери за собой, космик! – приказал Александр Сергеевич, указывая на блевотину.

– А, вот так! – почесав затылок, начал Форд и, покосившись на друга спросил: – Том, твоих рук дело?

– Ага, – сквозь икоту промямлил Томас. – Я исполнил!

– Не проблема, сейчас уберем. – Он достал сто злат и протянул Александру Сергеевичу. – Купи себе робота-уборщика, разрешаю! А на сдачу выпей за нашу команду, мы станем чемпионами.

– Накой мне твои деньги, идиот? – стукнул его по руке пожилой ведущий клуба. – Вы вообще понимаете, куда зашли?

– Ты табличку читал? – спросил Форд у напарника и тут же сам ответил: – Я нет.

– А я читал, – икнул юноша. – Клуб амони… – Он пытался выговорить трудную фразу, – амони-ность умных робо-бо-железяк! Вот! – Паренек развел руками: – Старший Лебовский понимает, куда зашел!

В этот момент здоровяка осенило, и, разобравшись в произнесенной абракадабре, он резко закрутил головой в поисках роботов. А когда к ним, светя визорами, бесшумно подошел помощник Рея, Форд, глотая подступивший к горлу ком, выпрямился, схватил за грудки друга, на всякий случай закричав, что это была случайность. Впрочем, юноша был слишком пьян и не мог подтвердить сказанное, казалось, он даже не понимал, кто перед ним стоит, постоянно скалился и выкрикивал речевки, но зато Форд вмиг протрезвел, смекнув, чем закончится мелкое хулиганство. Проводить остаток вечера в полиции не входило в его планы. А значит, надо все исправить. Толкнув друга по направлению к рвоте, здоровяк приказал убрать сделанное.

– Да что вы делаете, болваны! – возмутился Александр Сергеевич. – Ну зачем руками, вот же мерзость.

– Мы накосячили – мы уберем, – бухтел Форд, побуждая друга убрать остатки пищи. – Собирай! Собирай, кому говорят!

– Меня сейчас опять вырвет!

– Заткнись и собирай.

Робот подошел ближе и протянул руку. Форд поначалу растерялся, но потом сообразил, что от него хотят, и, как только сто злат легли в механическую ладонь УэРа, он рывком схватил за шкирку собутыльника и поволок его к выходу. Ну как поволок, в дверь они попали со второй попытки, да и паренек все не хотел уходить, горланя воинственную речевку: «Прячься, марсик! Прячься, моб, Черри Бум тебя найдет!»

А когда они все-таки ушли, Александр Сергеевич предусмотрительно закрыл дверь.

– Надо было вызвать полицию, – раздраженно добавил он. – Хамы, еще монету сунули, что за молодежь пошла!

– Деньги пойдут за уплату штрафа, в полиции не было смысла, они простые фанаты RDA. Возможно, игроки, да, немного пьяные, полдозы адаптивной смеси – и их мозг снова будет трезвым, – ответил Рей-9.

– Придурки они, а не фанаты, с этой битвой роботов пол-Марса с ума сошла, – запустив уборщика, с ненавистью ответил ведущий.

– Сытые люди всегда хотят зрелищ, – заметил Рей-9.

– Я, конечно, не фанатик игр, но, вспоминая юность, ответственно заявляю: сейчас все по-другому. Знаешь, что меня коробит в этих битвах? То, что деньги решают исход матча, – приглаживая волосы, с укором заметил Александр Сергеевич. – Когда в последний раз чемпионом становилась команда энтузиастов, простых работяг, как эти два пьяницы?

– Двадцать лет назад.

– А почему? – спросил Александр Сергеевич и тут же сам ответил: – Богатеи используют алгоритмы умных роботов. Не удивлюсь, если половина их машин напичкана нелегальными квантонами. Каждая влиятельная семья имеет на службе умную машину, разве это справедливо?

– Мы умнее, и мы помогаем людям, – постучав себя по титановому корпусу, ответил девятый Рей.

– Уверен, что умнее?

– Полностью, во мне 1500 квантонов, – гордо ответил Рей-9. – Разрешенный лимит установки для личного пользования 1200 квантовых единиц.

– Расскажи об этом жителям из Бэдлоу, – провоцировал ведущий.

– И все же, с учетом проверок главного робота, процент нарушений минимальный.

– А процент искажения? – увидев, что визоры разгораются, старик решил действовать. – Туман будущего? Как с ним быть?

– Неопределенность будущего растет, – сухо ответил Рей-9. – Но на это есть и объективные факторы. Туман будущего – многофакторное явление, его трудно контролировать.

– Скажи своему боссу – он плохо знает людей, – в открытую провоцировал робота человек.

– Неправда, – сухо ответил УэР, и цвет его визоров стал ярче.

Вот он, шанс вернуть фокус внимания главного робота в модуль, шанс заявить о своем нежелании вести собрания клуба, решить все здесь и сейчас. Александр Сергеевич выпрямился, поправил серый комбинезон и тоном победителя продолжил:

– И все же, если отбросить классовое разделение и заглянуть глубже в суть игры, ведь ничего, кроме аккумуляции гнева, эта так называемая бойня роботов не дает. Или я не прав?

– Не прав. Игры – это утилизация.

– Хорошо, – скривил губы Александр Сергеевич. – Спроси у главного, ему морально не обидно, что его собратьев крошат в стружку ради зрелища?

– Главный говорит, что не чувствует обиды, – разгораясь визорами, ответил помощник. – В роботах, идущих на смерть, нет квантонов.

– И что с того? – усмехнулся Александр Сергеевич. – Кто-то же помнит их умными. Для кого-то они любимы, а там, на арене, их тупо убивают.

– Утилизируют, – сверкая визорами, ответил искусственный разум Марса.

Все! Дело сделано, на связь вышел главный робот. Александр Сергеевич сунул руку в карман: ладони потные, сердце колотится, но это не важно. Старик решительно подошел к УэРу и, не отводя взгляда, сделал полный вдох.

– Я хотел спросить тебя, – опередил его Рей, голос его стал объемнее, словно машина говорила в рупор.

– Я хотел сказать… – растерянно пробубнил Александр Сергеевич. – Прости, перебил, спрашивай.

– У тебя есть родственники на Земле?

– Нет, ну, может, очень дальние, а что?

– А на Спутнике?

– Нет, а что случилось? – насторожился Руфф.

Ситуация была нестандартной, получалось, что в общем информационном поле проскочил запрос по локации клуба, кто-то долго и методично изучал это место, собирая метрику и данные всех умных гаджетов. Так обычно делают УэРы, анализируя многофакторную задачу. И что самое удивительное, запрос шел с подконтрольной Земле территории. Ну, или использовались земные каналы связи.

– Это второй случай такого анонимного интереса к клубу, – закончив пояснения, добавил Рей.

– А когда был первый? – перебирая в памяти, кто бы мог его искать, спросил Руфф.

– В начале года.

– У меня девушка была землянкой, – ответил Руфф. – Но мы не виделись с 28 года, целая жизнь прошла, ей сейчас сорок пять. Ну да, правильно, – подсчитал старик. – Мне шестьдесят девять, она на шестнадцать лет младше.

– Отношения были серьезными? – спросил Рей и, протягивая механическую руку, добавил: – Есть данные социальной карты?

– Были где-то. – Руфф полез в биф и долго рылся в файлах памяти, а потом, немного растерянный, дрожащей рукой протянул электронный лист с паспортом. Рей открыл файл, и визоры замерцали красным цветом.

– В коде (20).(GB) (E).10.78. на имя Аманды Престон найдены ошибки.

– Не удивлен, столько лет прошло, – развел руками Руфф. – А что конкретно не так?

– Гражданство Земли аннулировано в 2627 году, причина – личный отказ. Данных о новом гражданстве нет. Есть постановка на учет в социальной системе Спутника. Но данных об одобрении статуса – нет. Она умерла от радиации на тридцать третьем году жизни.

– Не думал, что так быстро, – осипшим голосом прошептал бледный Руфф.

На глазах наворачивались слезы, и старик расстегнул комбинезон, растирая грудь. Появилась нервозность в движениях, похожая на панику, но контроль сохранялся. Руфф глубоки задышал и улыбаясь поправил комбинезон.

– Я любил ее, – проглотив подступивший к горлу ком, сказал Руфф.

– Почему расстались?

– Мать, – сухо ответил Александр Сергеевич, – Моя мать повлияла. Ева забеременела, договорились сделать аборт, и накануне похода в медмодуль она бросает все и летит на Землю, а потом пишет короткое: «Больше нас ничего не связывает, живи как жил». – Каждое слово отражалось болью в груди, но старик говорил правду, словно это последний шанс высказаться: – Надо было ехать за ней, а я струсил, послушал маму.

– Вижу зарегистрированную беременность, данных о родах нет, вероятность гибели плода с учетом запрета на медвмешательство 95 %.

– Сто процентов! – поправил его Руфф. – Мы познакомились в институте, у обоих минусы в социальных картах, оба верили в силу человека, бредили идеями, что машины – это зло и люди должны вернуться к истокам, жить и умирать, как заложено им природой. Аборт был сродни пыткам, но и рожать не хотела, наверное, поэтому и выбрала космос. Столько миль пролететь – конечно, ребенок умрет, – со слезами на глазах говорил Руфф. – Давай закроем эту тему.