Зрящая по договору

– Ну, во-первых, моя первая проблема это ты. Ты исчезла. А по закону опекуном может стать ближайший родственник.

Я им не являюсь, это ты была родственницей Вирсавии.

– В смысле, я? – переспросила я, с ужасом осознавая,

к чему он ведёт.

– Не Ульяна Цветкова, конечно же, а Лиора, моя законная жена. А самое главное то, что недавно семья Турнель заявила

о своём желании стать опекунами девочки. Они женаты, у них уже есть дети, и сейчас у них больше шансов, чем у меня.

– И что, ты хочешь, чтобы я удочерила ребенка? Но какое я на это имею право?

– Нет, не удочерить, а стать со мной вместе её опекунами. Девочка – наследница великого рода и обладает огромным капиталом, который сам по себе мне не нужен. Но семья Турнель жаждет этих денег. Петип Турнель – азартный игрок, он

в долгах как в шелках. А Веста, его жена, сейчас лебезит перед королевой, лишь бы получить её благосклонность в опекунстве. Королева, однако, всегда благоволила твоим родителям, это

я знаю точно. Именно твой отец помог ей в одном из самых громких скандалов при дворе, когда ещё был жив король. Поэтому я думаю, что у нас есть шанс получить опекунство, если ты согласишься помочь.

– Ты сейчас серьёзно? Я понятия не имею, о каком отце ты мне рассказываешь, кто вообще были мои родители. Я ничего не знаю о твоей жене. И как ты собираешься снять проклятие

с помощью этой девочки?

– Моя доверенная уверена, что у девочки два магических дара, – его взгляд стал напряжённым. – Нам просто нужно помочь ей правильно развить их, и тогда её сила сможет разрушить любое родовое проклятие. И, не дай бог, об этом узнает королева. В таком случае она сама станет опекуном. Но пока её душа в раздрае, у нас есть шанс переиграть всех.

– А ты откуда знаешь это?

Он зовел парамобиль и мы тихо тронулись дальше в путь.

– У меня редкий дар, не забывай. Видения всё острее с каждым днём, они подсказывают, что правнучка Вирсавии – наше спасение. И ещё один факт: мой отец, пока был жив, сам нашел Вирсавию. Он сумел переселить себя в мир Бегмы, но

не хватило магии, чтобы вернуться. Там и умер.

– Соболезную. Но в договоре пропиши, что ты никаким образом не сможешь пользоваться наследством ребёнка. Всё должно достаться девочке.

– Хорошо, как скажешь. А теперь рассказывай, кто ты

на самом деле, и как украла тело моей жены?

– Мне нечего рассказывать, я почти ничего не помню, —

я тяжело вздохнула. – Зовут Ульяна Цветкова, до попадания

в ваш мир жила на Земле.

У него брови полезли вверх, он резко нажал на тормоз.

– Ты с мира Земля?

– Да, что-то не так?

– Это знак свыше, похоже, я на правильном пути, – пробормотал он, потом добавил: – Ну, продолжай.

– Помню, что была замужем, потом развелась. А дальше – темнота. Очнулась в этом теле, боль была жуткая, будто огнём жгло. Я лежала на соломенной подстилке в убогой лачуге, а рядом сидел Тимар. Он делился едой, подавал воду. В той самой лачуге он и нашёл документ на имя Таяны, отдал мне

с условием, что я помогу ему выбираться из нищеты. С тех пор мы были вместе. Я не сразу поняла, что могу видеть тени умерших. Тимар догадался об этом первым. Тогда и придумал способ заработать.

– А настоящая Таяна где? – спросил он.

– Тимар сказал, что она была хозяйкой той самой лачуги. Он немного знал её. Утонула в реке, а тело унесло течением. Родных у неё не было, да и сама лачуга – развалина, никому

не нужная. Никто ею особо и не интересовался, так что взять её имя и документы казалось отличной идеей. Но я всегда боялась, что кто-то узнает. Тимар рассказывал, что за это здесь полагается казнь.

– Запугивал? – усмехнулся он, как будто уже знал ответ.

– Да вроде нет… хотя, скорее, да. Всё время говорил

о законах этого мира. К тому же, он слышал мои сны, весь тот бред во время адаптации, который я, наверное, произносила

во сне. Кажется, он знает обо мне больше, чем я сама, —

я невольно обхватила себя руками, словно стараясь удержать под контролем расплывчатые воспоминания.

– Ну, этим он тебя и держал. Хотя… да, такой закон существует: за захват тела чужой душой действительно караются смертной казнью.

– Но знаешь… несмотря на всё это, я ему благодарна. Если бы не он, даже не представляю, что со мной было бы сейчас.

– Теперь ты под моим покровительством, и никто не посмеет причинить тебе вреда. Мы должны придумать легенду, объясняющую твоё исчезновение, – ответил он с такой уверенностью, что я на мгновение успокоилась.

– Можно сказать, что я исчезла, чтобы обрести дар. Но по дороге на меня напали, ударили по голове – вот я и потеряла память.

– Звучит неплохо. Но нужно продумать детали. Какой дар ты обрела? – Он остановился, ожидая ответа, словно ловил каждое моё слово.

– Какой… конечно, зрящая, других-то у меня нет, – ответила я, а внутри шевельнулся ледяной страх. Если правда всплывёт, что будет?

– Трудно поверить, что моя Лиора обрела такой дар…

и исчезла. Я ведь говорил: такой дар принадлежит только Падшим. Пусть никто о нём не узнает.

– Почему? – я вскинула голову.

– Ты не представляешь, что случится, если об этом узнает Высокий дом. Тебя не оставят в покое: будешь бесплатно работать на всех. По закону, тебя определят на государственную службу, будут посылать искать людей, и не дадут покоя ни днём, ни ночью. Тебе это нужно?

– Нет… я и так плохо сплю. Вокруг тени, и они не уходят. Так какой дар мне тогда обрести? – спросила я, слыша, как его голос наполняется властностью.

– Доберёмся до дома – и всё обговорим. А пока отдохни. Ты выглядишь измотанной.

Я, не споря, пересела на заднее сиденье, вытянула ноги

и положила голову на подушку, что лежала здесь же, как будто ждала меня. Видно, хозяину часто приходилось дремать в дороге, раз она всегда была под рукой.

Мне действительно требовался отдых; сил не осталось —

от слова «совсем». Но расслабиться в этой самодвижущей повозке, которую он гордо именовал парамобилем, было задачей почти непосильной. Машина летела, грохоча на неровных булыжниках, отстукивая бешеную дробь, что разносилась, казалось, на всю округу. Она пронзительным свистом распугивала бродячих котов и собак, которые, скаля зубы, шарахались прочь. Я закрыла глаза и попыталась уцепиться за единственную мысль – за то, что мне рассказывал Тимар о детях из Высокого Дома.