- -
- 100%
- +
На полках заинтересовали специализированные труды «О растениях и лекарственных травах», «Домашний лечебник», «Аптекарский устав Российской империи». Были и просто художественные книги на английском и французском языках. Я обратил внимание на годы издания. Они колебались от 1056 года до начала двенадцатого столетия. Самая свежая была датирована 1239 годом. Ясно, что Рождество и Сотворение мира тут ни при чём. Были и книжки о магии. Вот тоненькая книженция «О наложении рук и вытяжении боли». Я с трудом продрался сквозь мудрёный текст. Смысл от меня ускользает. Отдельно идут рисунки с положениями пальцев, кистей и самого тела лекаря. Видимо это какие-то заклинания.
– О, Ваша светлость. Я думал, Вы изволите почивать. Извините, у меня не так много книг для человека Вашего уровня. Тут всё больше Симочкины книжки про чувства. Серафима – это моя младшенькая. Может чайку? – без перехода перешёл Григорий Яковлевич к чревоугодничеству. Он застал меня сидящим в кресле с книжкой, которая меня сильно заинтересовала. Называется «Писание о четырёх стихиях и духах природы». В начале труда шёл эпиграф, «О земле, воде, огне и воздуху, и о духах, кои сии стихии населяют, и как их умилостивить да на дело привлечь». Причём здесь не шла речь о том, как молиться этим могучим природным стихиям. Скорее как ими управлять.
– Можно, – не стал отказываться я. Вскоре служанка сноровисто накрыла стол, а Евсей притащил исходящий паром самовар.
– Ну, задавайте Ваши вопросы Константин Павлович. Я же вижу, как Вы нетерпеливы. Вы так и не смогли вспомнить всё?
Я отхлебнул ароматный горячий напиток и отставил фарфоровую чашку.
– Да как Вам сказать, уважаемый Григорий Яковлевич. Натуральная чересполосица. Тут помню, тут не вполне. Благодаря Вашей помощи мне удалось вспомнить кто я и кое-что о своей семье. Но вот причины моего появления у Вас и своё ужасное физическое состояние объяснить не могу. В целом картину своей жизни не могу пока восстановить. Постоянно обнаруживаются пробелы в памяти. Остаётся только рассчитывать на Вашу помощь.
Хозяин дома сидит в глубоком кресле, он будто погрузился в дрёму, слушая мою сбивчивую речь. Но когда я замолчал он открыл глаза.
Да, жизнь помотала этого немолодого человека и возраст отразился на его лице. Глубокие морщины на лбу и более мелкие мимические говорят о том, что страсти различного порядка затрагивают и его душу. На первый взгляд он жёсткий и даже колючий человек. Но я уже понял, что просто он не умеет улыбаться. Я ни разу не видел эту эмоцию на его лице. Но вместе с тем Григорий Яковлевич очень ответственное относится к своей работе. Отсюда и его излишняя серьёзность. Но вот именно сейчас он расслаблен, но при этом и озадачен. Это видно по его глазам. Он явно подбирает слова для ответа.
– Знаете, мозг человека хитрая штука. Порой такие фокусы выкидывает. Вот как и в Вашем случай.
Пожилой мужчина откашлялся и шумно отпил из чашки.
– Меня попросил Ваш батюшка принять сына и по возможности провести лечение.
– Я был так плох?
– Ну, выгорание источника чаще всего приводит к смерти мага. Вы вложил всю силу без остатка, и даже чуть позаимствовал у организма. Вот и итог.
– А зачем я так поступил?
– Точно не знаю, говорили, что это была дуэль за стенами Академии. Возможно, Вы столкнулись с противником, который был не по зубам. А в этом случае, если дуэль шла без ограничений и без присутствия опытного мага аспекта жизни – тут или погибнуть под ударом или попытаться защититься или даже контратаковать. Вам ещё повезло, что был защитный амулет и он принял основной удар на себя. Вы не помните, а мне пришлось залечивать сильный ожог на груди.
Ага, значит дуэль, – это многое объясняет, но почему папенька не лечил меня на месте. Где это произошло?
– Вроде в Москве, я не знаю точно, могу лишь строить предположения. Ваш батюшка хотел спрятать Вас подальше. Вот и послал сюда.
– В деревню, к Вам? Почему он выбрал Вас? В Москве или Твери нет опытных лекарей?
– Конечно есть. Думаю, в первую очередь это вызвано тем, что мой род васален вашему. Мот отец и дед верно служили роду Синичевых.
Мы проговорили до самого ужина. За столом больше не подымали сложных вопросов, а потом я решил прогуляться один.
На улице пасмурно, судя по духоте скоро пойдёт дождик, поэтому я не отхожу далеко от дома.
Итак, по непроверенным слухам я получил травму магического характера, слабо совместимую с жизнью. И меня вместо того, чтобы отвезти в клинику или к частному врачу – тому же магу жизни, отправляют по железной дороге сюда. В Вологде перегружают в повозку и везут малым ходом, не торопясь, в глухое село или деревню, где кроме провинциального лекаря никакой квалифицированной помощи получить невозможно. Почему меня сопровождал только один человек? Судя по рассказу Мелехова, кучер и другие случайные люди помогали меня кантовать. Как-то это для отпрыска графского рода мелковато. Может у меня тёрки с папашей графом Синичевым? Неужели мне грозила настолько серьёзная опасность, что меня отправили как багаж? Я ведь и так почти помер. Можно было не утруждаться и подождать моей естественной кончины в результате травмы. Насколько я понимаю, чтобы сознание одного человека переместилось в тело другого, нужна чья-то воля, а также смерть тела одного и разума другого. Тогда получится симбиоз, то есть сознание хозяина тела к моменту моего вселения было мёртво. Это конечно предположение, но других объяснений перемещению у меня пока нет.
Именно эти мысли по поводу родни я и высказал после завтрака. Григорий Яковлевич негативно отреагировал на мои предположения, – знаете что, Константин Павлович, мой Вам совет. Не пытайтесь сейчас разобраться в этом. Скорей всего у Вашего папеньки был свой резон так поступить. Вам нужно восстановить здоровье и подумать, как Вы будете дальше жить без дара. Ничего ужасного тут нет. Масса дворян самого высокого положения его не имеют. И это не мешает им добиваться выдающихся результатов.
Дальше он привёл примеры знакомых ему людей, которые смогли подняться по карьерной лестнице, не имея магического дара. Смешной человек, как я могу сожалеть о том, чего у меня никогда не было. Бог с ним, с этим даром. Мне нужно восстановить своё прошлое и найти новый путь. Я стартую не с самых худших позиций. Благородного звания, наследник графа, наверняка получил неплохое образование, к тому же учился на втором или третьем курсе Академии. И пусть я не могу махать руками делая волшебные пасы, читая заклинания, рисуя руны в воздухе, зато у меня есть новое здоровое тело. Поверьте, это немало в моей ситуации. Вот только меня беспокоит моё ближайшее будущее. Я обнаружил в кармане плаща, в котором меня привезли тонкую пачку денег. Это кредитные билеты казначейства различного достоинства. В сумме на 1300 рублей. Много это или нет мне ещё предстоит выяснить. Завтра мы поедем в уездный центр город Шенкурск.
После сытного завтрака мы сели в повозку. Кучер пристроил сзади наш багаж и лихо тронул лошадь. Та бодро потащила наш транспорт к новым впечатлениям.
До города около тридцати вёрст. Погода сегодня отменная для путешествия. Ночью прошёл небольшой дождик, небо облачное и легкий ветерок сдувает мошкару. К обеду мы остановились около молодого ельника, слуга сноровисто расстелил на траве скатерть и начал выкладывать из корзины снедь. Ветчина двух видов, зелень, овощи и пироги. Отдельно поставил бутыль с морсом. Мы с удовольствием набросились на угощение, переданное кухаркой. Что показательно, Григорий Яковлевич даже не дёрнулся пригласить кучера. Тот устроился в теньке и вытащил из котомки свёрток. Там был приличный кусок ржаного хлеба, шмат сала и луковица. Крестьянин ловко отрезал несколько пластиков сала, соорудил бутерброд и начал с аппетитом его уничтожать. Запивал это дело он простой водой.
Да, сословные различия здесь блюдут серьёзно. Ещё в доме я это приметил.
К Шенкурску подъезжали в конце дня. Сначала пошли огороды, потом неказистые домики. Здесь же я приметил всякие мастерские, судя по неаппетитным запахам. А уже потом пошли дома получше, каменные. В центре города даже попадались трёхэтажные. Это уже похоже на зачатки цивилизации. Вывески приглашают любопытных проезжих воспользоваться услугами цирюльника или посетить лавки самых разнообразных товаров. От магазинчиков одежды до универсальных лавок, торгующих всем, что востребованно в этих краях.
– Ну мы и прибыли. Константин Павлович, здесь проживает мой шурин Василий Игнатьевич Морозов. Я, приезжая сюда всегда у них останавливаюсь. И Вас приглашаю разделить сей кров. Василий Игнатьевич хоть и купеческого сословия, но человек благородной души.
Бревенчатый крепкий дом на тихой боковой улочке навевает мысли о провинциальной мещанской семье. Но не в моём положении привередничать.
Дом оказался неожиданно большим. Просто он вытянулся перпендикулярно улице, скрывая свои истинные размеры. Нас встретил на крыльце пожилой упитанный дядечка в шёлковом домашнем халате, который здесь почему-то называли душегрея. На голове тюбетейка и мягкие туфли на ногах.
Судя по радостным объятиям эти два товарища в самых лучших отношениях. Впервые вижу Григория Яковлевича, улыбающегося до ушей. Такое ощущение, что они век не виделись. А ведь Мелехов дней пять как вернулся из города. После быстрого знакомства нас провели в залу.
– А что, господа. Не желаете баньку? Я велел подготовить все к вечеру. Тихон, – громко крикнул хозяин дома, – к баньке всё готово?
– Обижаете, Василий Игнатьевич, как приказывали.
– Ну вот, так что, составите компанию старику?
Я не стал отказываться, в баню здесь я ещё не ходил.
Участок позади дома впечатляет. Дорожка, выложенная камнем, ведёт к небольшому домику с одним окошком. Вот только печи, исторгающей черный дым здесь нет и в помине.
Большой предбанник, немалых размеров стол и лавки вдоль стен. Приятно пахнет берёзовыми вениками, разогретым деревом и смолой.
В следующей комнатке стоит одинокая лавка и несколько деревянных шаек. Нам помогал сухощавый немолодой слуга. Тот выдал нам полужидкое мыло, – дёгтевое, очень полезно для тела, – пояснил банщик.
Мы сполоснулись тёплой водой и гуськом направились в парную.
Занятно, здесь каменка и разогревается она от ярко красного камня чуть больших размеров. Я с любопытством изучил конструкцию. Вполне привычные речные голыши. Вот только непривычен способ нагрева от камня, находящегося внизу. Он заметно отличается свечением. Температура в парной градусов девяносто, я пока сижу на нижней полке, не рискую. А вот оба немолодых мужчины забрались на верхнюю и замолчали, наслаждаясь ощущениями.
Прикольно, мы приехали минут сорок как, и сразу в парилку.
В качестве охлаждения на улице стоит большая бочка с холодной водой. Мои стариканы не полезли, а я рискнул.
– Ух, здорово, – тело заиграло от перепада температур. Даже кожа зачесалась.
На второй раз в парилку вошёл банщик и начал парить своего хозяина. Тот только кряхтел, он стал красный как рак. Не выдержав, выскочил в предбанник.
– Не желаете, барин? – это банщик предложил мне воспользоваться его услугами. В его голосе не было подобострастия, но имелась толика уважения к моему статусу. Не знаю, я всё больше в финской сауне сиживал. И в любом разе веником не парился.
– А, давай, братец, – и я полез на верхнюю полку.
Мужичок сменил веник, взяв его из тазика с горячей водой, критически осмотрел, затем удовлетворённо крякнул и приступил к священнодействию.
Пар густо стелился по полкам, дышалось тяжело, но не душно, как в паровом облаке. Тёплом и почти живом.
Первое движение веника было мягкое, чуть щекочущее. Дальше банщик начал разгонять горячий воздух, вдоль спины пошёл жар. Я еле ощущал его касания, банщик начинал от пяток и заканчивал затылком. Он чуть прихлопывал меня по зажатым мышцам, и я буквально растёкся по полке. Голова чуть закружилась – не от жары, а от блаженного распускающегося ощущения, будто изнутри вытягивали усталость, как старую нить.
– Хватит, барин, как бы худо не стало с первого то разу, – банщик на секунду положил веник мне на спину, обозначая окончание процедуры.
Я расслаблено прошёл через предбанник и с уханьем нырнул в бочку с холодной водой.
Это настоящее волшебство, какая клеточка кожи раскрылась, я блаженно ополоснулся еле теплой водой и вытерся простынью.
Мне выдали длинную холщовую просторную рубаху, в таких же сидели два родственника. Они вышли немного раньше меня, видимо возраст привносил ограничения.
Я же жадно впитывал запахи, идущие от стола. А он натурально ломился от закусок и кувшинов с напитками. Попробую описать это великолепие:
– Солёные огурчики с укропом и чесночком.
– Квашенная капуста с клюквой.
– Солёные грузди и рыжики с льняным маслом и луком.
– Сушёная и вяленая рыбка нескольких сортов.
– Сало с прожилками и чесноком, холодная отварная говядина с хреном.
– Ржаной каравай хлеба радовал румяным бочком.
– Пирожки с капустой, яйцом и грибами.
– Кулебяка, сельдь с луком, маринованные яблоки, мочёная брусника.
– тарелочки с уксусом, горчицей и репчатый лук, порезанный кольцами.
И как корона над всем этим возвышаются запотевшие кувшины. А в них ядрёный квас и настоящее пиво. А пока я жадно рассматривал это гастрономическое великолепие, старики разлили наливочку из небольшого графинчика, – ну, со знакомством, Константин Павлович. Будем здоровы.
Они чокнулись, пришлось и мне пригубить. У меня было такое ощущение, что я вернулся на свою Землю и сейчас сижу с пожилыми соседями по гаражу и пью за здоровье и мирное небо. Потом видимо пойдет за победу, за коллектив, за то, чтоб всегда и во всём. Милая и привычная картинка мужского застолья.
А пока мои сотрапезники умничали, обсуждая свои вопросы, я налёг на еду. Вы уж извините, в этом теле я очень много ем. Наверное, организм требует своё для восстановления. Да и аппетит сегодня нагуляли нехилый, обед то был скудный.
Глава 5
Отвели меня благостного в комнатку на втором этаже. Я отяжелел от съеденного. Больше крепкого не пил, но вот квасу и пиву должное отдал.
– А что, Ваше сиятельство. Так я дам Вам своего приказчика, Прошку. Он Вам город и покажет.
Это мы после завтрака обсуждали свои планы. Григорий Яковлевич отправится по своим делам. Ну а у меня тоже имеются кое-какие планы. А милейший хозяин дома Василий Игнатьевич решил облегчить мне изучение города. Он даже выделил мне свой экипаж. Всё-таки тут чётко работают сословные границы. Он отдавал мне уважение только лишь за мой более высокий статус. Возможно, я вчера сделал ошибку, когда пошёл париться с человеком более низкого сословия. Но тогда бы я не опробовал таких ядрёных солёных груздочков.
Прошке лет тридцать пять, по местным меркам не так и молод. Приказчик сразу выпытал мои пожелания и хлестнул вожжами по спине кобылы. Мы едем по городу на одноосной коляске. Чисто городской экипаж.
– Вот, Ваше с. ятство, – неразборчиво выдал он, – здесь один из лучших магазинов верхней одежды для важных господ. Прикажете сопроводить?
– Да, любезный, проводи, – я элементарно не разбираюсь в ценах и фасонах. Вполне возможно, что моих денег не хватит на то, чтобы тут одеться.
В магазине нас встретил пожилой мужчина – нет, не семитской внешности. Я бы сказал, что это выходец из Прибалтики. Высокий, белобрысый, с прямой как палка спиной.
– Вот, важного гостя из столицы привел, Пётр Аскольдович, -приврал для солидности приказчик.
Пахнет тканями, смазкой для обуви и лавандой. Никаких вешалок с костюмами.
– Я рад высокому гостю, – прибалт говорит с заметным жёстким акцентом, – что я могу Вам предложить?
– Ну, я бы хотел приобрести одежду на выход. Плащ и что-то, в чём можно находиться дома. Возможно у вас есть нижнее бельё.
– Подберём, не стоит беспокойства. Мне только нужно понять Ваши предпочтения.
В результате я обзавёлся темно-серым сюртуком для повседневной носки. Нарядный чёрный фрак из тончайшей шерсти с бархатным воротником для выхода в свет. К нему сорочку из тонкого батиста жёстким воротником и кружевными манжетами. Увы, такова высокая современная мода. Шёлковый белоснежный галстук, атласный жилет кремового цвета и узкие чёрные брюки. Здесь же мне подобрали туфли чёрной кожи с лаковым блеском, просто последний писк моды. Обязательно перчатки кремового цвета.
Чёрный строгий классический цилиндр и редингот на случай непогоды.
Кроме этого, я купил домашнюю одежду. Это длинный халат с восточным узором и мягкие невесомые туфли. Сюртук серого цвета с подкладкой, лёгкие суконные панталоны, к ним в пару жилетку и сапоги. Из нижнего белья приобрёл рубахи тонкого льна, кальсоны (подштанники) на пуговицах, чулки шерстяные на холодный период, пару шейных платков, кожаные ремни и сапоги.
Всё это упаковали в кожаный кофр. Разумеется, изделия из кожи и прочие сопутствующие аксессуары были доставлены из других магазинов.
Лично я сильно переживал, что мне не хватит денег. Но за всё то, чем я прибарахлился, с меня попросили всего 207 рублей. Получается, я не так и беден.
Затем меня за целковый подстригли в заведении для господ, где мужчина средних лет подравнял мне волосы и даже предложил их завить. От этого счастья я решительно отказался. У меня витали мысли наоборот попросить подстричь меня покороче. Но я где-то читал, что короткие причёски в это время носили исключительно представители подлого сословия и военные.
Затем я с удовольствием отобедал в трактире. Взял рассольник и телячью отбивную. А на десерт заказал чаю с вишнёвым вареньем. К нему поставили блюдо с сушками. И обошлось мне это в полтора целковых. Это с учётом чаевых.
– Константин Павлович, мы только на минуту заедем в одно место и я в Вашем полном распоряжении.
С Григорием Яковлевичем мы встретились ближе к трём часам пополудни. Он порешал свои дела и решил исполнить вчерашнее обещание, помочь мне купить книги.
– Я располагаю временем, не переживайте, – ответил я ему.
Свернув на главную улицу города, мы проехали мимо трехэтажного здания дворянского собрания, затем полюбовались на штандарт императорского дома над особняком уездного исправника и повернули к реке. Город стоит на Ваге, здесь расположена пристань и торговые лабазы. Тут же живут в основном купцы средней руки.
Вскоре мы остановились у двухэтажного бревенчатого дома. Григорий Яковлевич сердито сверкнул глазами и кучер потащил за ним увесистый свёрток. Я же спустился размять ноги.
Дом напоминает хоромы приютившего нас купца, только явно поскромнее. Участок земли не такой большой и судя по запахам здесь держат живность. А вот у милейшего господина Морозова на участке пахло вполне достойно. Благоухал цветник и радовали взгляд плодовые деревья. А тут люди меньше переживают о внешней стороне жизни.
– Нет, папенька, но ты же обещал, – из-за угла раздались звуки голосов. Я прошёлся вдоль дома и увидел стоящего ко мне спиной Мелехова, перед ним стояла девчонка и у них шёл ожесточённый спор полушёпотом. Оба щипели как гуси, стараясь убедить другого, не повышая тональности.
– Симушка, только не сегодня. Давай в следующий раз, я не могу сегодня.
Дальше мне стало неудобно и я кашлянул. Мелехов резко обернулся и увидя меня покраснел. Надо же, какие телячьи нежности. А эта девчонка видимо его дочь. Эта мадам как раз нисколько не смутилась. Наоборот, разглядывает меня с большим интересом. Будто увидела воочию маньяка-потрошителя, о котором судачили кумушки всего города.
– Ааа, разрешите представить. Константин Павлович, это моя младшая дочь Серафима Григорьевна. Она учится в уездном женском училище и проживает в доме своей тётки.
Девчонка совсем не похожа на отца. От него она взяла только цвет глас. Очень миленькая, уже вошедшая в девичью пору. Свежее личико, очень живые и выразительные глаза. Соломенная шляпка, украшенная красной лентой. Волосы туго собраны в пучок, только на висках прядки волос. Характерное для этого времени платье с высокой талией, свободная муслиновая юбка до щиколоток бледно-голубого цвета. На плечах лёгкая пелерина и башмачки с низким каблучком.
– Папенька, я так Вас ждала. Вы мне обещали, – немного плаксивым голосом мотала отцу нервы юная особа.
Нет, несмотря на внешность, заставляющую обернуться и проводить её взглядом, барышня эта ещё сущий ребёнок.
– Я обещал дочери сводить её в кондитерскую. Но ничего, сделаем завтра.
– Зачем, я бы тоже не отказался попробовать местных сладостей. Серафима Григорьевна, Вы разрешите составить вам с батюшкой компанию?
Отец выглядит сконфуженным, а юная леди, наоборот, вся светится от любопытства, – почту за честь, – и она присела в книксене.
– Тогда быстро соберись, мы тебя ждём, – Мелехов остался не доволен моим вмешательством
Через несколько минут девушка вернулась, на сей раз к её облику добавились белые перчатки и маленький ридикюль, – я готова.
Это оказалась французская кондитерская, что-то типа кафе для сладкоежек. Здесь подавали чай, горячий шоколад, пирожные, бисквиты и печенье. Ну и конечно мороженное.
А пока девчонка глазела на присутствующих, я сделал заказ. Себе заказал эклер с чаем и настоящее безе.
Григорий Яковлевич тоже взял чай с миндальным печеньем. А вот Серафима батьковна разошлась не на шутку. Ей принесли морс со слоёными тарталетками с кремом, а также несколько заварных пирожных.
– Ну-с, юная леди. Не поведаете мне о Вашей учебе? Какие предметы Вы проходите, чему хорошему у вас учат?
Пока девица уплетала заварные, её отец в полголоса поведал мне о том заведении, куда он отдал свою младшенькую. Это училище, где благовоспитанным девушкам дают начальное и среднее образование. Тут учатся дети чиновников, дворян и реже купцов (это только в том случае, если у них обнаруживается дар).
Прикольно, Серафима измазала губы в креме и вопросительно смотрит на меня, – ну, всякому учат. Музыке, пению, танцевать учат тоже. Основы магии преподают.
Как выяснилось, это заведение не совсем для девушек, которым уготовлена лишь роль домашних кумушек. Кроме чтения и правописания они даже изучают французский язык, историю и географию империи, их учат музицировать и петь, а также обучают танцам и светскому поведению. Ну и разумеется, раз в одном месте собрали исключительно одарённых, они получают основы магии. Мне пока не понятна глубина этого изучения, видимо поверхностная, учитывая их юные годы. Но интересную информацию я всё-таки получил.
Не утерпев, я тоже заказал себе сливки, политые сверху клубничным вареньем. Замороженное лакомство подали в фарфоровых розетках.
В целом день прошёл интересно, я познакомился с юной девушкой и узнал много нового.
В Шенкурске мы пробыли в общей сложности четыре дня и сейчас уже трясёмся в повозке, возвращаясь назад. Я прижимаю к себе драгоценный свёрток, это книги, купленные вчера. Их пять, но две самые ценные и я горю от нетерпения начать их поскорее изучать.
С утра было пасмурно, но налетевший ветерок разогнал тучки и вновь стало ясно. Нас немного трясёт на колдобинах, но тем не менее настроение отличное, едем домой.
Хотя не понятно, если ли вообще у меня дом? Нет, теоретически в Твери находится наш родовой особняк, где проживают отец с моим младшим братом. Но почему-то у меня такое ощущение, что мне там не будут рады. Вот это я и попытался выяснить во время нашей поездки.
– Константин Павлович, не заставляйте меня делать нелёгкий выбор. Я мало что знаю. Вернее, наверняка знаю только то, что Ваш батюшка изложил в письме, полученном буквально за пару дней до Вашего приезда. Дословно он просил меня позаботиться о старшем сыне и дать ему приют на некоторое время. Пока у них там всё не успокоится. Остальное будет из области догадок и сплетен, а я этого не люблю.
М-да, из его не самой развёрнутой речи могу только сделать вывод, что Мелехов знает что-то такое, разглашение чего не понравилось бы его патрону, графу Синичеву. И лекарь предпочитает остаться в стороне. Ладно, примем к сведению.
– Григорий Яковлевич, так сколько времени мне пользоваться Вашим гостеприимством?
– Да сколь душе угодно, хоть оставайтесь насовсем, – несмотря на показное добродушие и намёк на улыбку, от него веет напряжением.
Значит откровенничать дед не желает. Ну это понятно, граф для него благодетель. Так сказать, защита и опора. Наверняка и финансово они связаны. А я – так, вроде пока наследник рода Синичевых. Но думаю, это ненадолго. Зачем папеньке наследника без дара?
После ужина я удалился в свою комнату. Сначала решил открыть труд, называющийся «Очерки магической державности: Российская Империя от Основания до Ныне».
Я жадно проглотил относительно небольшую книгу. Потом стал просматривать страницы выборочно. Только те места, которые меня зацепили.
Итак, судя по всему, сейчас идёт 1248 год от Открытия Истока. Я сравнил даты в книге с годом издания. Мне не сразу удалось понять, что это за зверь такой О.И.