Завод Кривогнутых Изделий

Разговор выдался занятный и чрезвычайно долгий. Итог же был неоднозначный: Директор долго обдумывал возможность эту и решил, что Китовски могла бы возглавить отдел исследований, который бы никоим образом не конкурировал и не был связан с работой, например, того же самого отдела инженерных разработок или отдела производственных вычислений. В свою очередь Мадлен бы соглашалась на развитие идеи получения перспективно полезных способов установить прямую связь с местом, чье рабочее название стало «Чистая комната».

–Вряд ли у людей, которые захотят получить больше информации, будет вера в то, что мы организовали целый отдел, чтобы создать кофеварку или шариковую ручку нового типа и вида, но так будет несколько… разумнее. Вам нужна независимость, Мадлен.

Материально-техническая база отдела была богатая: свежие помещения в новом корпусе Завода, наседающем над пятым цехом – как хищная птица в гнезде, новейшее оборудование на заказ, какое только может потребоваться при попытке оказаться не там, где нужно – прототипы образцов, что еще даже номера своего не получили, грамотнейшие молодые специалисты из престижного Кривогнутого Университета, готовые мыслить критически, не опираясь на старый опыт – такого они просто-напросто не имели, а потому подчинялись беспрекословно. При должных успехах, Директору Хрону обещали весомые инвестиции со стороны государства на развитие предприятия, да и предприниматели среднего и крупного достатка все чаще поднимали вопрос о возможностях… взаимовыгодного сотрудничества.

–Само собой, Китовски, – сказал мужчина, стирая твердой от мела тряпкой многочисленные записи на доске, – тебе больше не придется заниматься решением таких мелких неурядиц как аварии неясного характера. С ними справятся специалисты, не менее квалифицированные, чем ты, но куда менее…

Хрон так и не нашел достойного слова, что было бы менее оскорбительно, чем «ценные». «Менее ценные», – именно так хотел он сказать, но посчитал, что это чересчур.

Мадлен понимающе кивнула.

–Простите, у вас рукав испачкан. Левый. Ой. Правый тоже. В общем, у вас пиджак грязный. Весь.

–Что? Ах, да. Он у меня постоянно такой, – Хрон сбивал сильными ударами массивных ладоней мел с рукавов пиджака. – Так каков ваш ответ, Китовски? Никаких больше коллег-пьяниц, никаких грязных комбинезонов, никакого осточертевшего дизельного смрада и значительно, повторяю, значительно возрастающая оплата за ваш труд.

Мадлен прекрасно знала, что она должна думать и как поступать: сама она из простых, и возможность получить достойное образование – чистый фарс, удача, которая привела ее работать сюда и позволила отсылать деньги то младшей сестре-транжире, то матери. Не то чтобы сестра не разрешила своих вопросов сама или матушка сидит на хлебе с водой, нет, вовсе нет. Она лишь чувствовала необходимость в покровительстве своей маленькой сестренке, с которой не могла общаться почти всю юность, и отблагодарить мать за те старания, которые позволили ей уверенно встать на ноги в двадцать четыре года.

Мадлен знала, что ответ должен быть:… «Нет».

Никакой рискованной работы, отбирающей у нее и без того немногочисленных друзей. Никакой работы, которая поглотит ее целиком – с утра и до утра, пока, наконец, в один день либо она не свалится от переутомления, либо – не будет получен достойный рапорта результат.

Мадлен знала, знала, что работа в цеху при пропадающих бесследно тысячах специалистов будет куда безопаснее и стабильнее, нежели эта.

Однако, что-то еще девушка знала, хотя не до конца понимала или осознавала. Знала, что нужно ей взяться за это. И другой никто не имеет подобного права. Никто – нее кроме.

Никто.

–Я согласна, Директор Хрон.

–Рад слышать, рад! – Гавриил, хлопнул ладонью о ладонь, словно пожимает руку, и облачко мела поднялось в воздухе перед ним.

Гавриил – так звали главу предприятия «Завод кривогнутых изделий». Порой даже он сам забывает об этом в веренице следующих одних за другими «Директор Хрон!», «Директор», «Господин Хрон!».

–В таком случае, я могу приступить к работе сегодня?

–Так сразу? Я знал, что ты наш человек, наш! – Директор хотел было обнять Китовски за плечи, но отдернул руки: все еще грязные. – Быстро сейчас в отдел кадров, подписываете-оформляете необходимые бумаги, затем со спокойной душой отправляешься отдыхать. Успеешь еще. Завтра прибываешь к десяти утра на КПП, ближайшее к лифту, ведущему в новый корпус. Корпус, который под литерой «И». На этом можешь быть свободна. – Директор сам не заметил, как перешел с «Вы» на «ты».

–Слушаюсь, господин Хрон, – Мадлен развернулась на месте и почти уже коснулась дверной ручки, всей перемазанной мелом, когда ее снова окликнули.

–Китовски! Совсем забыл. Если тебе не будет сложно, в течение самого ближайшего времени освободи комнату от своих вещей. Твой новый кабинет будет многим… приличнее. – Гавриил снова потерялся в антонимах к слову. На этот раз исходное слово было: «отвратительный». – Со дня на день тебе на замену должен прибыть молодой человек, тоже – прямиком со студенческой парты. Если выдастся время проконсультировать его, будет здорово. Инженер по технике безопасности и стопка мануалов не могут заменить пары слов, сказанных мастером своего дела. – Директор ободряюще подмигнул.

–Сделаю все в худшем виде, Директор. Можете не сомневаться. – Мадлен выдавила самую гадкую из своих улыбок и покинула кабинет Хрона, плотно закрыв за собой дверь.

–Мерзкая девчонка. – Усмехнулся себе под нос Хрон.

Конец всего сущего и новая эпоха жизни человека были ближе, чем обеденное время.

Мадлен быстро спускалась по скрипящим лестницам до лифта, еще стремительнее выбежала из него прямиком на жилой этаж, откуда все еще был слышен гул работы механизмов. Но уже тише, он стал гораздо тише с тех самых пор, как Завод оказался открыт и принял в свои ворота первые вахтовые автобусы, лишь слегка наполненные рабочими, трудящимися в три смены по восемь часов.

«Черт, скорее вернуться домой, скорее. Запереться там и больше никогда здесь не появляться, никогда не видеть никого, никогда не делать ничего. Черт черт черт…»

Мадлен была сама не в себе, когда наспех бросала скромные пожитки в хлопковую сумку, кое-как вмещавшую в себя гигиенические принадлежности, пару свежих комплектов нижнего белья и футболок.

Времени испытывать ностальгию не было.

Впрочем, правильно задаться вопросом: смогла ли бы она вовсе?

«Треклятое производство, треклятый прогресс, треклятая работа! К черту это все. Закроюсь, и больше меня никто и никогда не увидит. И я больше – никого».

«Даже сестру? Мать? Арчи? Йосю?»

Мадлен расплакалась и упала на давно не менянные простыни, пропитавшиеся ее потом, испачканные тут и там довольно заметными пятнами масла и топлива – словно закостенелыми подтеками крови.

Она не могла и предположить, сколько времени проревела в отдаленной по коридору комнатушке жилого отсека, принадлежащего сразу ряду цехов с пятого по пятнадцатый этаж корпуса «Б».

Китовски обнаружила оранжевый свет солнца в окне и замерла.

«Скоро, совсем скоро».

Неожиданно она услышала оглушительную тишину, проступившую вкруг нее, тишину, что была громче любого грохота, любых звуков, тишину, окутывающую и опьяняющую.

Она говорила с Мадлен подобно тому, как вещает отключенное от питания радио.

Девушка все глубже погружалась не в звук, но в отсутствие звука, пока оно не овладело ею. По коже ее распространилось некоторое спокойствие и тепло.

Мадлен как ни в чем не бывало вышла с вещами из своей комнаты и неспешно направилась к лифту, ведущему с пятого этажа на первый.

Она глубоко дышала, различая каждый аромат, наслаждаясь планами эвакуации, разбросанным сором, проступающей ржавчиной, пыльцой технической пыли, впитывая в себя падающие лучи заходящего светила. Наслаждаясь всеми непривлекательными красотами, закрытыми для понимания существу невнимательному, коим Мадлен не являлась.

В этот раз она решила, что отправится в свою квартирку пешком.

Завод находился так далеко от района, где проживала Мадлен, что входную дверь она отперла далеко за полночь.

Мадлен легла в кровать, не раздеваясь, и спала долго, крепко, непробудно.

-11- ЧИСТАЯ КОМНАТА \ ГРЯЗНАЯ КОМНАТА -11-

В утро, когда у Климента напрочь пропала вода в сливном бачке унитаза, и он потратил битых два часа, чтобы разрешить эту поломку, Мадлен присутствовала на очередном еженедельном собрании глав отделов Завода кривогнутых изделий.

Собрание проходило в конференц-зале на одном из последних этажей нового корпуса «И». Помещение это обладало панорамными в пол окнами, за тонкой, но прочной гладью их громоздились один на другой задымленные очертания холмов и гор, почти скрытых производственной гарью. Ну, ничего: меньше будут отвлекаться на роскошный вид, который, впрочем, удалось сохранить лишь на проектах и паспортах здания. Такая современность, такая громада хрусталя – точно ограненный кристалл, брошенный на груду металлолома, сросшийся с рудой, стремящейся очернить его красоту.

Директор Хрон, значительно опоздав, что ему присуще, радостным взглядом обвел всех присутствующих, среди которых были: глава объединения производственных цехов – мужчина, чьи волосы начали крайне рано редеть, глава отдела антиплагиата – молодая женщина в мужском костюме без макияжа, глава отдела производственных процессов – немолодой мужчина, на досуге коллекционирующий сигареты и сигары со всего мира, потому что бросил, но отпустить зависимость окончательно не смог, глава отдела закупок, а также начальники отдела кадров, спецпроектов, ремонта и капитального строительства и многие другие…

…включая новоиспеченного главу отдела исследований – Мадлен Китовски.

–Доброго утра, коллеги. Начнем! – Гавриил Хрон ловко занял одно из роскошных кожаных кресел и стал доставать бумаги из своего дипломата с кодовым замком. Вся черная блестящая кожа – в белых отпечатках пальцев.

Утро выдалось довольно безоблачное и теплое, однако, в воздухе начинало скапливаться электричество, говоря о том, что в полчаса все может перемениться, и начнется гроза.

Главы и начальники зашевелились в такт Директору, устроив громогласную перекличку шуршанием блокнотов, записей и папок с документами.

–Итак, отдел кадров, – протараторил Хрон, не поднимая взгляда от бумаг.

–Доброе утро всем. – Женщина в годах встала из своего кресла, поскрипывая и кряхтя. – Новых специалистов в производственные помещения для устранения аварий неясного характера оформили, приступают к работе уже завтра. Сегодня у них крайний инструктаж по безопасности труда. Подготовили план-график, – тут она немного закашлялась, но вскоре продолжила, – простите, план-график отпусков на летний период времени. Не подали бумаги всего несколько человек и новоприбывшие специалисты. Скоро рабочим цеха этажа одиннадцать будут выданы направления на обновление документов об их квалификации. На этом все, спасибо. – Пожилая женщина вновь заняла свое место.

–Прекрасно-прекрасно. – Хрон делал тонны пометок в своем журнале. Но почерк, его ужасный почерк превращал эти записи в компиляцию наскальной живописи и каракуль. К слову, до конца собрания он поднимет глаза всего единожды. – Рапорт от главы отдела производственных процессов. Вы здесь? Приступайте, конечно, приступайте. – Цедит сквозь улыбку.

–Здравствуйте,… хм,… все присутствующие. – Начальник производственных процессов никак не мог сконцентрироваться и начать свой доклад: рядом с ним сегодня присела Лия Оттис, от которой разило табаком почти на весь конференц-зал. Это выбивало его из намеченной на борьбу с зависимостью колеи. – Что могу сказать… С последнего инцидента рост количества аварий неясного характера сократился на всех этажах Завода с 37 случаев в месяц в среднем до трех, что отображает падение аварийности на более чем 92 процента. Однако, за последнюю неделю вновь начался рост в алгебраической прогрессии. Стоит участить обходы производства с «ПИАНами» вплоть до ежечасных. Думаю, мы сможем организовать премиальные специалистам-инженерам. Сейчас отдел вычислений готовит экспоненциальный прогноз для выведения рекомендаций персоналу.

–Неоднозначно, неоднозначно,… – Хрон продолжал конспектировать каждое слово говорящих, хотя более подробную версию можно было запросить у секретаря, председателя или же взять сам оригинал у докладчика, – А премиальные… Да, конечно, сможем, конечно. В этом нет никаких сомнений. У вас есть еще что добавить? Я всегда рад слушать от вас о наших успехах.

–Никак нет, Директор. – Как весомая точка в конце предложения: глава производственных процессов вернулся на свое место и весьма недовольно скрестил руки и отвернул лицо от Оттис.

–В таком случае, следующий… Отдел антиплагиата. Оттис, можете приступать. Ваша работа вызывает мой восторг всякий раз! – Сладко, приторно сладко.

–Доброго утра, дорогие коллеги. – Лия поправила челку на лбу и выставила папку перед собой. – Не так давно нами было начато расследование по поводу крупной партии энтропийного алюминия. Задержали водителя, срок задержания не играл значения – человек из Министерства смог предъявить ему обвинение следующим утром и надавить на него самым профессиональным образом. В момент его чистосердечного признания о всех совершенных преступлениях и работе схемы в целом, сотрудники отдела Климент Гросс и Феликс Хутава уже находились в непосредственной близости от места производства. Все необходимые для проведения операции бумаги прибыли вместе с подкреплением в отдаленную часть города, где в заброшенном гаражном кооперативе группа несостоявшихся специалистов (в том числе бывшие работники Завода кривогнутых изделий) занимались, нарушая существующее законодательство, производством энтропийного алюминия и других материалов в целях их продажи неизвестному лицу. Обмен должен был произойти около двух недель назад, но, как нам известно, так и не состоялся. Следующая встреча была назначена на вчера, однако, никто на нее не явился. Этим расследованием уже займутся сотрудники Министерства. В сопровождении Гросса и Хутавы энтропийные материалы были срочно переданы в отдел исправления браков, а все оборудование конфисковано нашими сотрудниками и утилизировано. В настоящее время материалы опасности не представляют. Новых происшествий не случилось. Имею ряд рекомендаций в отношении увольняемых и отстраняемых от работы сотрудников. Вы их получите вскорости. На этом, господин Директор, у меня все.

–Как оживленно… – Хрон окончательно превратился в пишущее устройство, фиксирующее любые гласные и согласные на расстоянии пятнадцати метров. – Что ж, отдел полностью оправдывает возложенные на него обязательства, а также данные финансирование и поощрения. Я напишу бумагу о назначении вам премиальных за столь успешное расследование. Но самая настоящая награда – это, конечно, вы и ваши подчиненные, Оттис… Вы и ваши подчиненные… Следующий…

Доклады производились еще довольно долго, выслушивались Директором кропотливо и тщательно. Казалось, что данная процедура уже не имела спустя столько повторений никакого значения, но, к всеобщему удивлению, Гавриил Хрон действительно в дальнейшем полагался и ссылался на многие слова, сказанные на еженедельных встречах руководства, из-за чего отношение к ним было самое наисерьезнейшее.

Спустя несколько часов очередь доклада дошла и до главы отдела исследований…

–Учитывая свойства материалов с измененной энтропией, отдел принял несколько векторов разработок. Одна из них касается сверхпроводимости материалов и того, что это может предоставить в производстве.– Только сейчас Мадлен поняла, что совсем забыла поприветствовать всех. Впрочем, это мало кого волновало. Сменив рабочий комбинезон, перемазанный черт знает чем, на юбку-карандаш и блузку, она мгновенно стала предметом воздыхания практически всех представителей мужского пола Завода, открыв себя в совершенно новой для них ипостаси. – Вокруг такого материала образуется очень сильное магнитное поле, которое, теоретически, могло бы стать огромным рывком в развитии электрооборудования и, в частности, генераторов электрического тока. Кроме того, проходящие через сверхпроводник токи создают своё магнитное поле в тонком поверхностном слое вещества. В сверхпроводящем состоянии сила этого поля равна действующему на него внешнему магнитному полю. Иначе говоря, если предмет будет обладать постоянным магнитным полем, он будет…

–Парить в воздухе? – глава производственных процессов озвучил мысль, восхищаясь ею и сомневаясь в правильности своей догадки одновременно.

–Именно. Парить в воздухе. Без каких-либо огромных затрат. Используя генератор постоянного тока, комплект сверхпроводников и постоянных магнитов. А это – уже нечто на грани фантастических буклетов, ведь применять это можно даже в транспортных средствах. Кроме того, данное исследование поможет улучшению конструкции так называемого циклотрона. А это уже – производство уникальных трековых мембран и много другого на совершенно новом уровне. Параллельно с этим производятся эксперименты в местах возникновения аварий неясного характера с целью установки…

Мадлен не дали закончить мысль. Директор Хрон, глава производственных процессов и еще несколько руководителей стали буквально аплодировать ей.

«Аплодисменты пассажиров состава, отправляющегося в никуда. Летающие автомобили их действительно заворожат надолго, Мадлен. Ты все сделала правильно».

–Спасибо, благодарю. Не стоило, правда. Я всего лишь делаю то, что не могут сделать другие, наименее паршивым образом.

Директор Хрон смотрел на нее влюбленными глазами, смотрел так, как можно смотреть на обожаемую книгу, пса, который ждал у двери весь день возвращения хозяина, произведение искусства, впечатлившее до глубины души. Именно в этот момент он впервые с начала собрания поднял глаза от своих записей.

Весь официальный тон, который властвовал над помещением больше двух часов, был свергнут без возможности снова занять свой трон.

Собрание окончилось спустя двадцать пять минут, но последовавших за Китовски докладчиков уже почти никто не слушал…

Хрон начал аплодировать первый – неспроста. Мадлен совсем не глупа, но ее невнимательность могла серьезно подставить Директора: стоило ее прервать, пока она не начала докладывать о «Чистой комнате» в самой грязной из всех на этом Заводе.

-12- НЕСОВЕРШЕНСТВО МОДЕЛИ -12-

У Климента дела не вязались. Как говорится, от слова «совсем».

Вот уже на протяжении нескольких недель не видел он спокойного сна, просыпался всякий раз около трех часов ночи в испарине с дрожащими кончиками пальцев ног и рук. Ранее – провалиться в никуда составляло из себя ежедневную необходимость, для которой требовалось приложить ряд особенных усилий. Однако, теперь – достаточно хоть на минуту прикрыть глаза, как Ничто брало верх, силой затягивало Клима в себя, обрушивая не безмятежный покой безграничных садов небытия, а темно-нефтяную муть, в которой становилось гадко. Чувства извращены и существуют против правила. В месте, как полагал Клим, известном ему одному, теперь есть кто-то еще, и факт этот по-настоящему пугал.

«Еще немного и придется спать с включенным светом. Как маленькому ребенку».

Из-за участившегося беспокойства все чаще стал он, не смыкая глаз, проводить всю ночь, изводя себя всякими подручными развлечениями, читая, слушая музыку и просматривая один за другим киноленты, приправляя такую культурную программу кружками кофе, по объему вмещавших в себя пинту жидкости.

–Климент, я отлучусь ненадолго, можете разложить сидения, если… – Хутава не мог не беспокоиться о своем напарнике.

–Да. Спасибо. Этим и займусь, – Гросс мгновенно откинул спинку и занял позу поудобнее, снарядив лицо довольно громоздкими солнцезащитными очками, взятыми из бардачка.

Бессонная ночь давала о себе знать. Работать в таком состоянии – бессловесная мука, преступление против себя, апогей лени. Климент весь день отсыпался на пассажирском сидении «ЭИ».

Но мало бороться с последствиями проблемы, – а это, стоит заметить, действительно стало неприятностью, которую не замечать сложно, – необходимо начать предпринимать какие-либо действия по поиску возможных причин, ведущих к таким изматывающим следствиям. Нужен…

«…специалист по этим вопросам. Возможно, даже узкой специализации».

Клим встречает очередное утро, высчитывая рассвет поминутно. Неоднозначное чувство, преисполненное сомнений и неуверенности. Такое состояние не дает ни есть, ни пить, ни читать газеты, пока поставленный вопрос не получит ответ.

«Что со мной не так?»

Или даже так:

«Что со мной происходит?»

И происходило ли всегда? Если вдуматься, Клим неоднократно подмечал за собой неопределенные… отличия своего мышления от мышления других людей. В его рассуждениях, в его типе мышления всегда оставался свободный столик для одного гостя, имя чье не установить, ведь имен может быть много.

Удача.

Судьба.

Рок.

Фатальность.

Интуиция.

В определенные моменты своей жизни Клим точно начинал ощущать, как ему действовать, когда и где быть, что сказать, в сторону какого решения склониться. Что-то брало его за руку, не как ребенка, но как потерявшегося туриста, отошедшую в слишком опасный лес овцу, как ведет за собою экскурсовод в необычайно огромном зале экспозиции.

Однако, сейчас это чувство ослабело. Если не пропало вовсе.

О второй трактовке своего состояния Клим и задумываться не хотел. Слишком страшно было представить себя в этом мире совершенно одному.

«А над этим действительно стоит поразмыслить. Насколько нужно быть храбрым или талантливым, чтобы не бояться заплутать в этом мире?

Мире, полном задач, для которых нет и не было никаких готовых решений. Любая попытка к планированию превращается лишь в отложенный на время страх перед импровизацией, час которой наступает в любой постановке.

Мире, где от нас зависит лишь наше благополучие, и то до тех пор, пока нам позволяют благоприятствующие обстоятельства. Если смотреть в упор: от нас, людей, вообще ничего не зависит. Наши жизни – один краткий для Вселенной эксперимент, рождающийся перед ее глазами и меркнущий со скоростью брызг фейерверков или бенгальских огней. Мы не можем повлиять на все или даже на часть факторов, из которых складывается пускай и один день людской.

Мы не можем контролировать выпадение осадков с неба и чугунных сковород из окон, которые вполне способны привести к простуде в первом случае или убить вовсе – во втором.

Мы не можем контролировать ни одного из людей, которых знаем и тем более тех – которых не знаем. Действия лишь одного человека могут привести путем причин и следствий к ужасающим последствиям для индивида, группы лиц, человечества в целом. И отследить первоисточник порой – просто невозможно.

Мы можем просто не проснуться.

О чем речь: мы не можем контролировать даже себя! Мы стоим лишь у подножия совершенства даже тогда, когда проявляем себя на пике своих возможностей. Усилий всего человеческого рода не хватит, чтобы приостановить мысленный диалог посреди ночи, отбросить ощущение наслаждения или боли, сконцентрировать лишь силой мысли всю кровь в максимально необходимый мышце.

Настоящие мы – физический и далекий от того, чтобы понять истину, мозг, всего лишь орган, помещенный в черепную коробку тела-скафандра.

Глаза, уши, язык, неисчислимое количество нервных окончаний на всех внешних покровах – и все лишь для того, чтобы обеспечить достаточным количеством информации несколько килограмм вещества, решившего вдруг, что оно мыслит и соответственно существует.

Как картинка в телевизоре или фотография, как голос радиоведущего, запись на диктофоне или резиновый муляж курицы являются по сути настоящими, но они всего лишь модель, созданная по проекту иной модели, которую удалось получить, опираясь на архивы несовершенных глаз, ни к чему не пригодного слуха, субъективного тактильного чувства и довольно странных вкусовых сосочков.

Мы находимся в мире моделей, в котором пытаемся адаптироваться, создавая понятные нам модели. И больше – ничего».

Рабочий день прошел в беспамятстве.

Впереди – еще одна бессонная ночь.

-13- ПРОФЕССИОНАЛ -13-

В то самое утро, когда начальники отделов уже вовсю насытились мечтами о левитирующих над землею автомобилях (к слову, они все гадали, как им придать движения и затем это движение контролировать и изменять по усмотрению водителя), у Гросса дела были по-прежнему ни к черту.