Уроборос

* * *

Я закрыл глаза. Кажется, это начало. Машина возраста готова к работе.

Если вы не поняли, то поясню: машина возраста – это устройство вроде машины времени, но гораздо полезнее. Она возвращает вас в любую точку вашей же собственной жизни. Сколько бы вы ни катались на машине времени, ваши личные биологические часы продолжают тикать и рано или поздно вы окажетесь в могиле.

Так что любые другие изобретения, кроме моего, могут всего лишь сделать ярче вашу маленькую, бесконечно микроскопическую искорку времени, которая совершенно случайно и бесполезно мелькнула среди очередного миллиардолетия – но они не могут сделать ее длиннее. На вашей могиле вырастет трава и будет она такой же густой, зеленой и приятной на ощупь, как была до вас и как была бы без вас. И ваше имя уже не тронет ничье сердце. Машина возраста хотя и не позволяет выйти из густо зарешеченной клетки, пятидесяти, скажем, лет, зато и не пускает в эту клетку смерть – пусть она, костлявая, клацает своими гнилыми зубами по ту сторону решетки. А возможности – сколько возможностей! Вернувшись в любой день своей жизни, я могу как угодно изменить судьбу, я могу перепробовать все варианты судеб, выбрать наилучший и прожить его хоть тысячу раз подряд.

Знаете, как приходит новая идея? Она вскакивает на ровном месте, как прыщ.

Просто ты всю жизнь думаешь об одном и том же, хотя и не веришь, но все равно продолжаешь думать – а потом оказывается – раз – и ты знаешь ответ. И начинаются годы работы, рабского труда, чтобы этот ответ воплотить. Мне повезло, я догадался как это можно сделать. Просто с самого детства я панически боялся смерти.

Когда я впервые осознал смерть, мне было годика, три не больше. Больная девочка, жившая неподалеку, тихонько умерла и я, узнав об этом, вдруг перенес знание на себя – я понял, что так же смертен. Я отлично помню бессонную ночь, последовавшую за этим, всю ночь я рассуждал, пытаясь выбраться из ловушки, расставленной судьбой, я крутил и так и этак и по всякому получалось, что от смерти мне не уйти. Может быть именно с этого дня, точнее говоря ночи, включился тот мощнейший, самонаращивающийся и беспрерывно действующий компьютер, который решал единственную задачу – сбежать от смерти. И прошло почти шестьдесят лет, пока он ее все же решил.

Я предусмотрел все. Я сделал машину миниатюрной и поместил ее в диск наручных часов. Я сделал ее совершенно незаметной, замаскировав под пыльный циферблат с золотистой надписью "Восток". Я сделал ее такой прочной, что она не сломалась бы, даже если бы кому-то взбрело в голову положить ее на рельс перед идущим поездом, или законсервировать в бочке с кислотой, или даже в контейнере с радиоактивным топливом. Я несколько раз продублировал все ее системы и не боялся поломки. Я сделал уменьшенную копию, величиной с крупную таблетку, и решил тоже взять ее с собой.

Я снабдил машину радиоактивным маяком, который посылал мне сигналы в случае потери. И последняя, сильнейшая страховка: от резкого шлепка ладонью по стеклу машина мгновенно срабатывала и автоматически возвращала меня в исходную точку – в мои шестьдесят шесть лет. Какая-то секунда – и я уже сбежал. Только после этого я отважился рискнуть.

Сперва я решил сделать маленькую безопасную пробу.

Для начала я собирался в свои шестнадцать лет, когда выстояв громадную очередь в захолустный кинотеатрик, я смотрел только что появившегося на экранах "Фантомаса". Тогда я был с симпатичной глупышкой, которая, как я понял гораздо позже, ни против чего бы не возражала. Но тогда я ничего не понимал и не умел.

Для пробы я собирался раскрутить маленький романчик, а если что не так, то вернуться обратно в свою тихую старость. Почему бы и нет? У меня уже столько лет не было романов. В следующем своем путешествии я собирался заработать немного денег, хотя бы выиграв в лотерею, результаты которой я знал, а потом уже отважиться на что-то серьезное. Я собирался получить все удовольствия от жизни.

Теоретически, я мог позволить себе все и, чтоб совесть закрыла на это глаза, я пообещал себе никого не убивать, никого не грабить и стараться поступать справедливо. Этакое маленькое божество с остатками совести. В остальном я дал себе полный карт-бланш.

Но меня подвели эмоции.

Мне пришлось вернулся в район своего детства, туда, где не был уже лет сорок. Большинство домов оказались разрушены, а те, что остались, стали маленькими и старыми. И лишь деревобя стали большими. Это было очень горько видеть: такое прозрачное и глубокое чувство, чувство удвоения или утроения предмета – я вижу его таким, каким он был и каким он есть, а иногда еще и каким он будет. Я вдруг обрел способность видеть сквозь годы и контуры предметов и событий, которые происходили именно в этом месте, возле этого камня, возле этого дерева, на этом углу, встали больше похожие – нет, не на привидений, – а на полупрозрачных медуз и от каждого тянулась своя собственная трагедия, уходящая от меня в темноту. От этого сверхстереовидения я временами начинал говорить сам с собою; на меня снизошло такое спокойствие, что людей вокруг я стал ощущать как плоских или даже одномерных манекенов, которые не имели настоящего стереозвучания. Мне казалось, что я проходил сквозь них как сквозь облако. Я был под гипнозом прошлого. Я бился как бабочка в сачке ностальгии. Это произошло так неожиданно, что ничего не мог с собой поделать. А все потому, что я не был в этом месте сорок лет и ничего не забыл. Я не знал, что так бывает.

Когда я вошел в один из знакомых дворов, на меня залаяла белая собачонка и я совершенно серьезно сказал ей: "ты не имеешь права, ты из другого времени".

Прошлое стало отчетливее чем настоящее и без всякой машины я погрузился в него как в трясину.

С этого все и пошло. Еще вчера у меня не было ни малейшей ностальгии по тем, честно говоря довольно мерзким дням отрочества, которые я провел здесь. Я вернулся не для того чтобы бродить как сомнамбула, я просто и по деловому собирался выбрать место для первого прыжка – и, вернувшись, изменить ход событий. Я несколько месяцев уточнял хронологию этих лет, сверяясь со старыми газетами, и теперь мог быть уверен что попаду в нужный период с ошибкой максимум в несколько дней. Но я хотел еще более точного попадания.

Только деревья стали большими. Я чуть не заблудился среди новых улиц, пока нашел то что хотел. Это был кинотеатр. То есть, теперь это было ничто, занимающее место кинотеатра.

Я хотел попасть в прошлое с точностью до нескольких минут или хотя бы часов, а для этого нужно было как минимум занять нужное положение в пространстве.

Окна забиты досками, в комнатке кассы были выбиты двери, на полу лежал толстенный слой пыли и мусора. Все внутренние двери неровно заложены кирпичом.

Помещение, по которому я бегал ребенком, тогда казалось мне чем-то вроде небольшого спортивного зала, а сейчас оно стало двумя небольшими комнатами.

Куски цемента, пыль, старые газеты, и среди всего этого – маленький детский ботиночек, на шестилетнего примерно мальчика.

Я все еще не отошел от приступа ностальгии и этот ботиночек показался мне символом, знаком судьбы. Я влез через пролом в дверях и, прислушиваясь к скрипу своих шагов, подошел и присел на корточки. Увы, я решился под влиянием мгновения и все мои следующие действия были продиктованы чувством, а не логикой.

Логика поджала хвост, когда большеглазая горилла чувства замахнулась на нее дубинкой.

Итак, я выбрал место, сверился с хронологией и набрал на часиках один из летних дней шестьдесят лет назад. Мне так захотелось стать маленьким ребенком, что всякие эротические, меркантильные и иные соображения отступили на второй план. И это оказалось крупнейшей ошибкой в моей жизни.

Путешествие было длительным. Я висел, потеряв ощущение своего тела, и все время ощущал вибрацию или повороты; иногда передо мной что-то мелькало – это означало, что я уже приближаюсь к цели и касаюсь собственных возрастов в этой точке пространства, пресекаюсь сам с собой в данном месте, но в более старшем возрасте. При остановке меня здорово тряхнуло и закружилась голова. Я упал.

Большая рука подняла меня сзади:

– Я же говорила тебе бегать по кругу, а то закружится голова.

Я повернулся и увидел свою сестру. Сейчас она живет далеко на юге и уже пару лет я не получаю от нее писем. Ей уже почти восемьдесят. Последняя фотография: сморщенная беленькая старушка с застенчивой улыбкой. Ростом с ребенка. Но я узнал ее сразу. Теперь она была высокой черноволосой плотной девчонкой с наглым взглядом. В короткой юбке она выглядела потрясающе, я это сразу оценил. Но даже сейчас, хотя я и попал в тело шестилетнего ребенка, мне больше нравились зрелые тридцатилетние женщины.

Я попросился на улицу, а она осталась стоять в очереди. Выйдя, я все узнал.

Казалось, что я никогда и не уходил из этого тихого утра. Но только поначалу.

Потом прозрачные медузы будущих событий вплыли гуськом и расселись по своим местам. Лет через десять в том доме будет пожар и сгорит ребенок, а вон там машина собьет старуху и та будет визгливо кричать, умирая. В принципе, я могу все это предотвратить. Мог бы.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.