Название: Без Неба: Тени Прошлого
Автор: Гизум Герко
Глава 1: Верфи
Две недели.
Четырнадцать стандартных циклов освещения, сменивших друг друга за толстыми стенами «Горла Машины».
Две недели с того момента, как мы, оглушенные и почти не верящие в собственную удачу, перевели на счет барона Гораса его пятьдесят тысяч кредитов.
Пятьдесят тысяч.
Сумма, еще недавно казавшаяся не просто астрономической, а абсолютно нереальной, фантастической, способной раздавить нас, стереть в пыль на дне этого ржавого, безжалостного мира.
Теперь ее не было. Как и не было долга, висевшего над нами дамокловым мечом.
На моем счету на импланте все еще светилась цифра с пятью нулями – остаток от того невероятного, почти мистического золотого улова с затонувшей субмарины.
Более полумиллиона кредитов.
Целое состояние по меркам любого обитателя Дна, не облеченного властью барона.
Эти две недели мы не просто существовали – мы жили.
Насколько это слово вообще применимо к нам здесь, в вечной темноте, под многотонным давлением океана.
Первым делом, после того как шок от внезапно свалившегося на нас богатства немного прошел, мы решили закрепиться на «Горле Машины». Эта Тихая Верфь, со своим негласным нейтралитетом и репутацией места, где правят не сила и связи, а мастерство и кредиты, казалась самым безопасным убежищем после всего пережитого.
Я снял нам каюту.
Не тесную, вонючую каморку в которой мы ютились в «Якоре Усталости» на «Последнем Вздохе», где каждый шорох за стеной заставлял вздрагивать.
Нет. Настоящую, просторную каюту в одном из более-менее приличных жилых блоков Верфи, предназначенных для экипажей кораблей, стоящих на длительном ремонте.
Две отдельные койки с нормальными матрасами, а не продавленными нарами. Небольшой стол, пара стульев. Собственный, пусть и крошечный, санузел с душем, из которого текла не ржавая жижа, а почти чистая, чуть солоноватая вода. И даже иллюминатор, выходящий не на бескрайнюю тьму океана, а на гулкий, вечно работающий доковый комплекс, все равно давал ощущение пространства и света. Это была роскошь, о которой мы с Саррой не могли и мечтать еще месяц назад.
Для «Тихого Странника» я арендовал отдельный небольшой док в одном из боковых отсеков Верфи.
Не просто место у причала, а закрытое помещение с собственным входом, инструментальной стойкой и базовым диагностическим оборудованием. Наш старый, побитый, но верный корабль теперь был в безопасности, скрыт от любопытных глаз.
Рорк, главный механик, который занимался его ремонтом, закончил работу еще неделю назад – заменил поврежденные узлы энергосистемы, залатал пробоины в обшивке, откалибровал двигатели. «Странник» был снова в строю, готовый к новым путешествиям.
Эти две недели мы отсыпались.
Спали так, как не спали, наверное, никогда в жизни – долго, глубоко и почти без сновидений. Изматывающее напряжение последних недель, погони, драки, постоянный страх – все это медленно отступало, оставляя после себя лишь гулкую пустоту и ноющую усталость в каждой клетке тела.
Ели.
Не серую, безвкусную синтетическую пасту из автоматов, а нормальную еду. На Верфи, оказалось, были свои небольшие гидропонные фермы и даже аквакультурные садки, где выращивали каких-то неприхотливых глубоководных рыб и моллюсков. Стоило это недешево, но мы могли себе это позволить. Вкус настоящей, пусть и простой, пищи казался божественным после месяцев на «Слизи Кракена».
Мы даже несколько раз выбрались в «Котелок Механика» – местную столовую-бар, где собирались работяги с Верфи и экипажи ремонтируемых кораблей. Шумное, не очень чистое заведение, со следами сушенки на полу. Здесь можно было услышать последние слухи Дна, пропустить стаканчик чего-то крепкого и отвлечься на пару часов.
Я слушал разговоры, стараясь уловить что-то полезное – информацию о торговых маршрутах, о ценах на руду, о настроениях на других базах. Сарра большей частью молчала, сжимая в руке стакан с какой-то безвкусной шипучкой, но я видел, как она постепенно оттаивает, как уходит напряжение из ее плеч, как в ее глазах появляется что-то похожее на спокойствие.
Мы почти не говорили о прошлом. О «Тихой Гавани», о Вексе, о Марке, Грете, Арто… Раны были еще слишком свежи, слова казались неуместными, пустыми. Боль притупилась, но не ушла, она просто затаилась где-то глубоко внутри, готовая в любой момент напомнить о себе.
Я много думал.
Забивал водой голову, как сказала бы Грета, если бы была жива.
О нашем невероятном, почти абсурдном везении с тем затонувшим кораблем.
Золото. Целый трюм золота, который буквально свалился нам на голову из ниоткуда, вытащив из долговой ямы, из полной безнадежности. Это была чистая, незамутненная удача, случайность, подарок судьбы.
Или злая шутка Дна.
Дно часто доводит тебя до края, а потом подкидывает спасательный круг, чтобы посмотреть, как ты будешь барахтаться дальше.
Я снова и снова прокручивал в голове события последних недель. Погоня патруля, стычка с бандитами, взрыв в метановой шахте… Мы несколько раз были на волосок от смерти. И каждый раз что-то – случайность, инстинкт, помощь Сарры, или просто слепое везение – вытаскивало нас.
Но что дальше?
Деньги… они давали свободу. Свободу от немедленных долгов, от страха перед завтрашним днем.
Но они не давали ответов.
Не возвращали тех, кого мы потеряли.
Не делали этот мир менее жестоким и опасным.
«Рассвет».
Корабль отца. Его мечта о побеге.
Теперь эта мечта стала моей. Перешла по наследству.
Дневник отца, который я перечитывал почти каждый вечер, был полон не тольео технических деталей, но и намеков, имен, зацепок.
Сайлас, Элиас, Харп, Калус…
Люди, которые могли знать что-то о «Рассвете», о его местонахождении, о его состоянии. Но где их искать? «Последний Вздох»? Возвращаться туда, в логово Гораса, было бы безумием, даже с нашими деньгами.
Лира.
Моя сестра.
Она все еще там, на Поверхности, в общине рептилоидов. Я должен был связаться с ней, сообщить, что я жив, что у меня теперь есть средства. Но что я мог ей предложить? Забрать ее оттуда? Как?
Нет. Я должен найти «Рассвет».
Только он давал шанс на настоящий побег, на другую жизнь.
Для нас всех.
Мысли крутились, как старый, изношенный механизм, скрипели, цеплялись друг за друга, но не приводили к четкому плану действий.
Богатство не принесло успокоения. Скорее, наоборот – оно породило новые вопросы, новые страхи.
Как сохранить эти деньги? Кому можно доверять? Как не стать мишенью для тех, кто всегда готов поживиться за чужой счет?
На Дне большие деньги часто привлекали большие проблемы.
Я посмотрел на Сарру.
Она сидела у иллюминатора, глядя на суету доков. В ее позе уже не было той загнанной напряженности, что раньше. Она выглядела спокойнее, немного отдохнувшей. Но в глубине ее зеленых глаз все еще таилась тень пережитого.
Передышка. Да, это была передышка.
Но она не могла длиться вечно.
Дно не прощает расслабленности. Оно всегда ждет, затаившись в темноте, готовое в любой момент сомкнуть свои челюсти на зазевавшемся простаке.
И я чувствовал – эту передышку пора заканчивать .
Нужно принимать решение.
***
«Тихий Странник» стоял в нашем личном доке, окруженный лесами из временных опор и диагностических кабелей.
После того как Рорк и его команда закончили основной ремонт – заменили поврежденный распределительный узел энергосистемы, залатали дыры в обшивке после стычки с патрулем и откалибровали главные двигатели – я понял, что этого недостаточно.
У нас появились деньги, а значит, появилась возможность сделать наш старый корабль не просто работающим, а по-настоящему надежным. Готовым к тем опасностям, что неизбежно ждали нас на пути к «Рассвету».
Я решил не экономить.
Мы провели несколько дней, изучая каталоги оборудования, доступные на Верфи – от стандартных запчастей до редких, почти контрабандных модулей.
Сарра, поначалу отнесшаяся к идее глобальной модернизации с некоторым скепсисом, постепенно втянулась в процесс. Особенно когда речь зашла о системе жизнеобеспечения. Я видел, как загорелись ее глаза, когда мы обсуждали установку нового, более мощного фильтра для воды и воздуха, а также небольшой экспериментальный гидропонный блок, который, по заверениям продавца, мог обеспечить нас свежей зеленью в самых длительных автономных рейсах. Кажется, мечта о своей маленькой ферме, пусть и в виде нескольких лотков со светящимися водорослями в трюме корабля, была ей ближе, чем все мои разговоры о древних технологиях и побеге со Дна.
Мы не просто заказывали детали и ждали, пока их установят.
Мы сами участвовали в процессе.
Рорк, видя мой неподдельный интерес и то, что я действительно смекаю в железе, как он выразился, позволил нам работать вместе с его бригадой.
Я чувствовал себя как рыба, наконец-то попавшая в свою стихию.
Новые знания, полученные от кристаллов Кайроса, открывали передо мной совершенно иные горизонты в понимании техники. Я мог не просто чинить по наитию или по старым схемам дяди Арто – я видел логику системы, понимал принципы ее работы, мог диагностировать неисправности на более глубоком уровне.
Например, когда мы устанавливали новый блок дальнего сканирования – дорогущую штуковину, способную засекать аномалии и объекты на невероятных для нашего старого сонара расстояниях – возникла проблема с его интеграцией в бортовую сеть «Странника». Интерфейс настройки был написан на каком-то древнем диалекте, который даже опытные механики Верфи понимали с трудом.
Но я… я смог.
Словарь в моей голове заработал, и я, к немалому удивлению Рорка и его парней, довольно быстро разобрался в протоколах, откалибровал сенсоры и заставил эту капризную железку работать как надо.
– А ты не промах, парень, – пробасил Рорк, одобрительно хлопая меня по плечу своей тяжелой рукой. – Откуда такие познания в древних языках? Не на «Тихой Гавани» же этому учат?
Я только пожал плечами, сославшись на старые учебники, якобы найденные в заброшенной мастерской. Раскрывать правду о кристаллах я не собирался.
Сарра тоже не сидела без дела.
В кропотливом ремонте ей не было равных. Она с удивительной ловкостью и терпением прокладывала новые кабели в тесных технических отсеках, паяла контакты на платах, проверяла герметичность соединений. Её тонкие пальцы, покрытые шрамами и царапинами, двигались уверенно и точно. Я видел, что эта работа, осмысленная, направленная на улучшение нашего общего дома, помогает ей справиться с внутренним напряжением, отвлекает от тяжелых мыслей.
Однажды я застал ее в грузовом отсеке, где она, склонившись над разобранной панелью гидропонного блока, что-то сосредоточенно паяла, тихо напевая себе под нос старую шахтерскую мелодию – ту самую, которую пела Грета, когда работала над особо сложным заказом. На мгновение мне показалось, что время повернуло вспять, что мы снова в мастерской на «Тихой Гавани», и еще живы Грета и Арто…
Она зашарила за спиной в поисках ключа.
Я молча подошел и протянул ей нужный инструмент. Она подняла на меня глаза, и в них мелькнула слабая, благодарная улыбка.
Самой сложной частью модернизации была установка дополнительных бронепластин на корпус.
Мы решили укрепить наиболее уязвимые места – рубку, двигательный отсек, грузовой люк.
Рорк достал для нас несколько листов какого-то прочного, но легкого композитного сплава, который, по слухам, использовался на кораблях Базы Ученых. Резать и сваривать его было непросто – материал требовал специального оборудования и точной руки.
Я работал вместе с одним из сварщиков Рорка – молчаливым, угрюмым типом по имени Клык, который, казалось, родился с плазменным резаком в руке.
Искры летели во все стороны, шипел расплавленный металл, воздух наполнялся едким запахом озона.
Я чувствовал, как капли пота стекают по спине под тяжелым защитным комбинезоном, как напрягаются мышцы, но работа захватывала. Это было настоящее, мужское дело – мы не просто латали дыры, мы создавали броню, щит, который должен был защитить нас в будущих передрягах.
Через несколько дней «Тихий Странник» преобразился.
Внешне он все еще выглядел как старый, побитый жизнью грузовик, но под его изношенной обшивкой теперь скрывались новые, более мощные системы. Улучшенные сканеры обещали нам «глаза» даже в самых мутных водах. Новая система жизнеобеспечения давала больше автономности. А дополнительные бронепластины, пусть и не делали наш корабль неуязвимым, но давали шанс выдержать серьезные удары.
Даже ящики и контейнеры были приварены специальными захватами, чтобы в случае тряски, обезопасить нахождение в трюме.
Он не стал «Рассветом».
Но он обновился. Стал более надежным. Готовым к бою.
Я стоял в доке, глядя на обновленный корабль, и чувствовал странную смесь гордости и предвкушения. Эта передышка, эта возможность не просто бежать, а готовиться, дала мне что-то очень важное – ощущение контроля. Пусть хрупкого, пусть временного, но контроля над собственной судьбой.
«Странник» был готов.
И мы тоже были почти готовы.
Осталось только решить – куда лететь дальше.
***
Обед в «Котелке Механика» был шумным и, как всегда, пахнущим смесью перегретого масла, синтетической пасты и дешевой водоросли, которую жевали почти все присутствующие.
Мы с Саррой сидели за большим общим столом, пытаясь перекусить и одновременно обсудить дальнейшие шаги. Я ковырялся в серой, безвкусной массе, которую здесь называли «рагу из глубинных червей», и в очередной раз перебирал в уме имена из отцовского дневника. Элиас, Харп, Калус… Кто из них мог быть еще жив? Где их искать? «Последний Вздох» снова манил и отталкивал одновременно.
– …и вот тогда то «Морской Дьявол» как дал по газам! А Удильщики за ним! Думали, возьмут на абордаж, а у него на корме сюрприз – старая мина, еще атлантских времен! Как жахнуло!..
Рядом за столом, несколько механиков в замасленных комбинезонах громко травили байки, перебивая друг друга и стуча кружками с какой-то мутной жидкостью. Один из них, самый старый – седой, морщинистый, с татуировкой в виде перекрещенных гаечных ключей на предплечье – как раз закончил очередную историю про схватку с пиратами.
Я невольно прислушался. Старые байки Верфи – это не просто развлечение, это часть местной жизни. Иногда в них можно было уловить крупицы полезной информации. Ну или хотя бы отвлечься от собственных проблем.
– Да что твои удильщики, Ключ! – махнул рукой один из его собутыльников, помоложе и побойчее. – Вот я слыхал про Ковчеги… вот где настоящие призраки Дна водятся! Целые города плавают! Тысячи людей!
Старый механик, которого назвали Клещом, хмыкнул, отхлебнул из своей кружки и посмотрел на говорившего свысока. Его единственный здоровый глаз, второй был закрыт черной повязкой, сверкнул из-под набрякшего века.
– Ковчеги… – протянул он, и его голос, обычно резкий и скрипучий, приобрел какие-то новые, почти мистические нотки. – Это не просто байки, салаги. Это правда. Суровая, как обшивка Купола, и такая же несокрушимая. Не каждый их видел, да и те, кто видел, не всегда возвращались, чтобы рассказать.
Он сделал паузу, оглядел своих притихших слушателей, потом его взгляд остановился на мне и Сарре. Видимо, он заметил наш интерес.
– Хотите легенду, молодняк? – он криво усмехнулся, обнажив редкие, потемневшие зубы. – Ну, слушайте. Про Ковчеги, ну или Дрейфующие Базы, как их еще называют.
Мы с Саррой невольно придвинулись ближе. Другие за столом Клеща тоже притихли, ожидая продолжения. Старик умел держать аудиторию.
– Говорят, все началось давно, – начал Клещ, понизив голос, хотя вокруг все так же гремел шум столовой. – Когда Бароны совсем уж озверели от жадности, тогда некоторые базы просто… отвалились от своих оснований. Как куски ржавой обшивки. Или как шкура с глубинной рыбы при варке. Одни шепчут, что это было древнее пророчество – мол, придет время, и Дно извергнет своих детей, тех, кто не смирился. Другие – что это был великий бунт, восстание отчаявшихся, которые решили, что лучше уйти в никуда, чем гнить под пятой очередного тирана.
– А может, просто сейсмическая активность – оторвало их от дна и поминай как звали. – Он усмехнулся.
– Но как это – «города»? – не удержалась Сарра.
– А так! – Клещ стукнул костлявым кулаком по столу. – Это не просто корабли, девочка. Это гигантские махины, собранные из оторвавшихся секторов, из промышленных платформ, из целых кусков разрушенных баз! Их сваривают, скрепляют, латают чем придется, пока не получится что-то, способное держаться на плаву и вмещать… да, тысячи, а может, и десятки тысяч душ! У них там свои законы, свой воздух, своя вода. Говорят, даже свои сады под куполами из светящихся водорослей выращивают, чтобы не жрать вечно эту синтетическую дрянь. – Он с отвращением покосился на свою тарелку с пастой.
– Но их же никто не видит! – возразил молодой механик. – Если бы такие города плавали, их бы засекли! Патрули Баронатов, или хотя бы торговцы…
– Призраки Дна, вот они кто, – Клещ снова усмехнулся. – Их видят раз в двадцать лет, и то если океан смилостивится. Скользят во тьме, как тени, без огней, без сигналов. Захотят – покажутся из мутной взвеси, как древний Левиафан. Не захотят – ищи их потом, как иголку в стоге проржавевших труб. Администраторы их не видят, Бароны их боятся до дрожи в коленках – потому что не могут контролировать. Никто не может. Они сами по себе.
– А живут-то как без других баз? – спросил я, чувствуя, как нарастает интерес. Идея полной автономии, независимости… она была слишком притягательна.
– А им никто и не нужен! – Клещ снова стукнул кулаком. – Ни Бароны со своими налогами, ни Администраторы со своими заданиями, ни даже Атланты, чтоб их всех глубинные твари сожрали! Все сами! Воздух из воды добывают, еду выращивают. Говорят, технологии у них там… похлеще, чем у Ученых! Может, даже что-то от самих Предтеч откопали в своих странствиях. Они ведь все перерабатывают, каждый винтик, каждую каплю. Ничего не пропадает. И нет у них ни богатых, ни бедных – только те, кто умеет выживать, кто приносит пользу Ковчегу.
Я подумал об отцовском «Рассвете». Он тоже должен был стать чем-то подобным – автономным, самодостаточным, способным бросить вызов системе.
– Но почему они прячутся? Почему не принимают других? – спросила Сарра. Я видел, как в её глазах смешались страх и любопытство.
– А кто сказал, что прячутся? Может, им просто нет до нас дела, – Клещ пожал плечами. – А чужаков… да, не жалуют. Подойдешь к такому Ковчегу без спроса – или его турели встретят тебя огнем, или он просто… растворится во тьме, как будто его и не было. Говорят, они берегут свою чистоту, свой уклад. Мы для них – зараза, ржавчина Дна, те, кто смирился с рабством. Или просто боятся, что мы их тайны украдем, их хрупкий мир разрушим. У них ведь ресурсы ограничены, не могут они всех к себе принять, иначе сами потонут.
– Но ты сказал, их видят… иногда, – напомнил я.
– Иногда, – кивнул Клещ. – Очень редко. Бывают и среди них торговцы. Такие могут подойти к какой-нибудь дальней пограничной базе. Иногда продают диковинные вещи – редкие минералы из неисследованных глубин, какие-то уникальные био-компоненты, схемы древних механизмов, говорят, даже карты не отмеченных на лоциях секторов. Но цены… – он присвистнул. – Цены такие, что только самый отчаявшийся Барон или безумный Ученый на них позарится. И то, если Ковчег соизволит с ним торговать. И без кредов, только бартером.
– А зачем им все это? Куда они плывут? У них есть какая-то цель? – не удержался я от вопроса.
Старый механик надолго замолчал, глядя куда-то вдаль, сквозь грязные стены «Котелка». В его единственном глазу отражался тусклый свет лампы.
– А кто ж их знает, парень, – наконец сказал он тихо. – Может, и нет у них никакой цели. Просто плывут. Как те светящиеся киты, что иногда встречаются в бездне. Левиафаны. Им Дно не нужно, они не пытаются его изменить. Они просто… существуют отдельно. Ищут что-то свое. Может, выход из этой проклятой подводной тюрьмы. А может, уже нашли свой рай где-то в таких глубинах, куда нам, простым смертным, и не добраться. И не нужно. Каждому свое. Нам – здесь гнить, им – там… лететь к своим звездам.
Он замолчал, и за столом воцарилась тишина. Легенда закончилась, оставив после себя смешанное чувство – восхищения перед дерзостью тех, кто выбрал такой путь, и горечи от осознания собственной прикованности ко Дну.
Ковчеги.
Дрейфующие Базы.
Призраки Дна.
Еще одна тайна этого бескрайнего мира. Еще одна мечта о свободе.
Или просто красивая сказка для тех, кто устал от безысходности.
Я посмотрел на Сарру. Она задумчиво ковыряла свою пасту, её взгляд был устремлен куда-то вдаль. Кажется, легенда произвела на неё сильное впечатление.
А я… я снова думал об отце. О «Рассвете».
Может быть, его безумная идея была не такой уж и безумной?
Может быть, Ковчеги – это доказательство того, что выход есть? Что можно жить иначе, не подчиняясь ни Баронам, ни Администраторам, ни самому Дну?
Или это просто еще одна иллюзия, еще одна ловушка для отчаявшихся?
Я не знал.
Но эта легенда, рассказанная старым, одноглазым механиком в пропахшей перегаром жральне, заронила в душу еще одно семя сомнения.
И надежды.
***
Вечером, после ужина в шумном «Котелке Механика» и очередной порции легенд от Клеща, мы вернулись в нашу каюту.
Тишина и относительная чистота этого маленького мирка казались особенно ценными после гула и запахов нижних уровней Верфи. Сарра, задумчивая после рассказов о Ковчегах, почти сразу забралась на свою койку, отвернувшись к стене. Я же не мог отделаться от беспокойства, которое тонкой иглой сидело где-то под сердцем.
Лира.
Я давно не связывался с ней. Последнее письмо было еще с «Тихой Гавани», до всей этой эпопеи с Вексом. До разрушения базы. До смерти Арто и Греты.
Не думаю, что она волнуется, не получая от меня вестей, все же я писал не слишком часто.
Дорогое развлечение для Дна.
А теперь… теперь у меня были деньги. Достаточно, чтобы позволить себе роскошь даже видеозвонка. Не короткое, сжатое текстовое сообщение, а настоящий разговор, возможность увидеть ее лицо, услышать голос.
– Сарра, – тихо позвал я. Она шевельнулась, повернула голову. – Я хочу позвонить Лире. По видео. Ты… ты не против поучаствовать?
– Я? Конечно… если ты не против. Я никогда… я никогда не видела Лиру. – Она удивленно посмотрела на меня, потом на ее лице появилось что-то похожее на смущение и… интерес?
Я подошел к небольшому столу, на котором стоял наш портативный терминал, временно снятый со Странника, и подключил его к импланту.
Сеть Верфи была стабильной, сигнал – четким. Я активировал функцию видеосвязи, нашел в памяти импланта и набрал код общины рептилоидов «Тихий Камень».
Три тысячи кредитов списались со счета почти мгновенно.
Цена одного звонка – цена нашей недавней свободы от Сайласа.
Но сейчас это было неважно.
Ждать пришлось долго, наверное, с пол часа.
Экран терминала мигнул, потом на нем появилось изображение.
Сначала – помехи, потом – размытые контуры, и наконец…
Лира.
Моя младшая сестра.
Она сидела, видимо, в общей комнате связи их общины – за ее спиной виднелась простая глиняная стена с какими-то ритуальными узорами. Свет от единственной лампы падал на ее лицо, подчеркивая тонкие черты, которые так напоминали мне мать.
Ее светлые волосы, как и в детстве, были заплетены в две косички, падающие на плечи. Глаза – большие, серьезные, голубые, как у отца, – расширились от удивления, когда она увидела меня. На ее лице не было той изможденности, которую я привык видеть у жителей Дна – кожа была чистой, хоть и бледной, без синяков под глазами. Но в выражении ее лица, в том, как она сидела, чуть ссутулившись, чувствовалась какая-то затаенная усталость и… одиночество.
У нее плече сидела Искра – ее ручной кристаллический тритон, которого она вырастила из яйца, найденного в шахтах. Маленькое, переливающееся всеми цветами радуги существо доверчиво терлось о ее щеку. Я ни разу его не видел в живую, но по письмам представлял именно таким.
– Майкл! – её голос, чуть искаженный связью, прозвучал так знакомо, так… по-домашнему, что у меня перехватило дыхание. – Майкл, это ты! Я так волновалась! Ты так долго не писал! Видеозвонок! Последний раз ты звонил больше пяти лет назад!
– Привет, сестренка, – я постарался улыбнуться, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. – Прости, что заставил волноваться. Были… некоторые проблемы.
Я увидел, как Сарра, стоявшая рядом со мной, чуть сбоку от экрана, чтобы не попадать в кадр, затаила дыхание, внимательно разглядывая мою сестру.
Для нее Лира была почти легендой, частью моего прошлого, о котором я так мало говорил.
– Проблемы? – Лира нахмурилась, её взгляд стал встревоженным. – Что случилось? У вас все в порядке? Дядя Арто… он с тобой? А Грета?
Вот оно.
Самое тяжелое.
Я глубоко вздохнул.
– Лира… «Тихой Гавани» больше нет. – Я видел, как ужас отразился на ее лице, и поспешил добавить: – Мы с Саррой… мы успели улететь. Мы в безопасности. Но… дядя Арто… и Грета… их больше нет. Они погибли.
Я рассказал ей все.
Детально, но стараясь не вдаваться в самые страшные подробности. Ничего не утаивая.
О Вексе, о кристалле, о взбесившихся дроидах, о нашем бегстве.
О «Последнем Вздохе», о долге Горасу.
И о том невероятном золотом улове, который спас нас.
Лира слушала молча, ее губы были плотно сжаты, а по щекам катились слезы.
Она не перебивала, только иногда тихо всхлипывала, когда я рассказывал об Арто или Грете. Искра на ее плече, словно чувствуя ее горе, тихо заурчала и потерлась о ее щеку еще сильнее.
– Бедный дядя… – прошептала она, когда я закончил. – В письмах он был всегда таким… добрым. И Грета… она всегда казалась мне такой сильной… Мне так жаль, Гром. Так жаль…
– Мне тоже, Лира, – тихо сказал я.
– Но… вы справились! – она вытерла слезы, и в ее голосе появилась надежда. – Вы выбрались! И… золото! Гром, это же… это же невероятно! Вы теперь богаты!
– Да, можно и так сказать, – я невесело усмехнулся. – По крайней мере, мы больше не по уши в долгах. Можем немного передохнуть. Починить корабль.
– Это хорошо, – она кивнула, потом ее взгляд скользнул куда-то за мое плечо, и на лице появилось любопытство. – Гром… а кто это там, с тобой? Сарра? Та самая Сарра, о которой ты столько писал?
Я слегка кашлянул, чувствуя, как краснеют уши. Я не ожидал, что она увидит Сарру. Та стояла чуть позади, но, видимо, попала в угол обзора камеры.
– Да, это Сарра, – я отодвинулся, давая Сарре возможность подойти ближе. – Сарра, это моя сестра, Лира. Лира, это Сарра, моя… напарница.
Сарра неуверенно шагнула вперед, её щеки тоже слегка покраснели.
– П-привет, Лира, – пробормотала она, теребя край своего комбинезона.
– Привет, Сарра! – Лира улыбнулась ей теплой, открытой улыбкой, от которой у меня на душе стало немного легче. – Гром много о тебе рассказывал. Спасибо, что ты… что ты была с ним все это время. Что не бросила его. Ему, наверное, было бы очень тяжело одному.
– Мы… мы всегда вместе, – Сарра посмотрела на меня, потом снова на Лиру, и в ее глазах я увидел какую-то новую, несвойственную ей мягкость.
Мы поговорили еще немного.
Лира рассказала о своей жизни в общине.
Ничего нового – все та же работа с животными, уход за садом, редкие вылазки в ближайшую общину для обмена. Она жаловалась на ворчливых рептилоидов, но в ее голосе не было обиды, скорее – привычка. Рассказала, что Искра научилась ловить каких-то светящихся жуков, и теперь ее террариум по ночам сияет, как маленькое звездное небо.
Я рассказал ей о наших планах на «Странника», о модернизации.
Рассказал о Верфи.
О легенде про Ковчеги, которую услышал от Клеща. О Левиафане которого мы повстречали не так давно.
Лира слушала, затаив дыхание, её глаза блестели.
Для нее, живущей в замкнутом мирке общины, мои рассказы о подводном мире, о базах, о кораблях, о опасностях и приключениях были как сказки из другого, невероятного мира.
– Гром, это так… так удивительно! – сказала она, когда я закончил. – Ты стал таким… сильным. Взрослым. Настоящим капитаном! И Сарра… она тоже очень смелая. Вы… вы такая хорошая пара!
Я закашлялся, чувствуя, как краска заливает лицо.
Сарра тоже смущенно опустила глаза, её щеки пылали.
– Лира! Мы… мы просто напарники! – попытался возразить я.
– Ну да, конечно! – она хитро улыбнулась, и в её глазах заплясали озорные искорки, точно такие же, как были у нее в детстве, когда мы играли вместе. – «Напарники»! Которые вместе прошли через огонь, воду и ржавые трубы Дна! Я все понимаю, братик! Не переживай!
Она подмигнула.
– Мы… эээ… «Странника» почти починили! – поспешно перевел тему я, чувствуя себя полным идиотом. – Новая система сканирования, бронепластины… будет как новенький! Готов к дальним перелетам! За «Рассветом»!
– «Рассвет» … – Лира снова стала серьезной. – Ты действительно думаешь, что сможешь его найти? И что он… что он поможет вам выбраться?
– Я не знаю, Лира, – честно ответил я. – Но это… это единственная надежда. Я найду его. Я обещаю.
Мы поговорили еще немного, договорились о следующей связи, через неделю, и попрощались.
Экран погас, оставив нас с Саррой в тишине каюты.
Неловкое молчание повисло в воздухе.
«Хорошая пара»…
Я посмотрел на Сарру.
Она все еще стояла, опустив голову, и теребила край комбинезона.
– Она… она очень милая, твоя сестра, – тихо сказала Сарра, не поднимая глаз.
– Да, – я кивнул. – Она… она все, что у меня осталось. Из прошлой жизни.
Слова Лиры о «паре» все еще звучали у меня в ушах, вызывая странное, незнакомое доселе волнение.
Я посмотрел на Сарру по-новому.
На ее рыжие волосы, выбившиеся из-под неизменного хвоста, на тонкие, но сильные руки, которые так умело обращались с инструментами, на ее упрямый подбородок, на ее зеленые глаза, в которых все еще таилась тень пережитой боли, но уже пробивался какой-то новый, незнакомый мне свет.
Мы действительно прошли через многое вместе.
Слишком многое, чтобы оставаться просто «напарниками».
Но готов ли я был признаться в этом? Ей? Самому себе?
Дно меняло нас.
Медленно, но неотвратимо.
И, возможно, не только в худшую сторону.
***
Ночь на Верфи была обманчиво тихой.
Сквозь толстые стены нашей каюты доносился лишь приглушенный, монотонный гул работающих механизмов – сердце «Горла Машины» не останавливалось ни на секунду. Сарра спала, отвернувшись к стене, ее дыхание было ровным и спокойным. Кажется, разговор с Лирой и неожиданная похвала от сестры немного разрядили ее внутреннее напряжение.
А я не мог уснуть.
Слова Лиры о «паре» все еще звучали в ушах, вызывая смешанные чувства – смущение, удивление и что-то еще, теплое и тревожное одновременно. Но сейчас было не до этого. В голове роились мысли о «Рассвете», о путях его поиска, о тех немногих ниточках, что оставил мне отец в своем дневнике.