Фантастические создания (сборник)

Neil Gaiman

UNNATURAL CREATURES

Unnatural Creatures – Stories Selected – Collection

Copyright © Neil Gaiman, 2013

© М. Тогобецкая, перевод на русский язык

© С. Силакова, перевод на русский язык

© А. Аракелов, перевод на русский язык

© С. Ильин, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Посвящается Снежному человеку, путешественникам во времени, пиратам, роботам, нудным товарищам (которые явно не являются секретными агентами в скучнейшей маскировке), людям в космических ракетах и нашим матерям.

Вступление

Когда я был мальчишкой, лучшее место на земле находилось в Лондоне, в нескольких шагах от станции Южный Кенсингтон.

Это было нарядное здание из разноцветных кирпичей, крышу его – только представьте! – украшали горгульи: птеродактили и саблезубые тигры. В холле стоял скелет тираннозавра, а за пыльным стеклом витрины – чучело птицы додо, ископаемого дронта. В бутылках хранились существа, выглядевшие совершенно как живые, а в стеклянных ящиках – не живые, отсортированные и каталогизированные, пришпиленные к картонке булавкой. Называлось это место Музеем естественной истории. В этом же здании располагался Геологический музей со всеми своими метеоритами, алмазами и другими странными и восхитительными минералами, а прямо за углом – Музей науки, где можно было проверить свой слух и насладиться осознанием того, насколько лучше взрослых ты слышишь.

Определенно, это было лучшее место на земле!

В Музее естественной истории, по моему убеждению, не хватало лишь одного экспоната – единорога.

Точнее двух – единорога и дракона. И еще вервольфов – непонятно, почему в Музее естественной истории их обошли вниманием? Я так хотел узнать о вервольфах побольше!

Кроме того, в витринах не имелось ни одного вампира в роскошных одеждах, хотя летучие мыши-вампиры были представлены. И совсем не было русалок, ни одной – я проверял! Грифоны и мантикоры тоже отсутствовали.

Тот факт, что на выставке не было феникса, меня не удивлял. Я знал, что в данный момент на свете может существовать лишь один феникс – разумеется, живой, а Музей естественной истории заполнен мертвыми существами. Откуда же здесь было взяться фениксу, сами посудите?

Огромные окаменевшие скелеты динозавров и пыльные странные животные в стеклянных витринах, не очень похожие на настоящих, мне нравились.

Правда, по-настоящему я любил живых зверушек, дышащих, теплых и желательно диких. Тех, что прыгали, ползали или просто слонялись по моей реальной жизни. Я всегда радовался встрече с ежиком, змеей, барсуком или маленькими лягушатами, которые каждую весну в один прекрасный день выбирались из пруда через дорогу, и тогда наш сад, казалось, тоже становился живым, наполняясь непрерывной суетой.

Но больше других меня привлекали животные, само существование которых было загадкой, сумеречной тайной: то ли они были на самом деле, то ли нет, и от одной только мысли об этом мир делался волшебным.

Я любил чудовищ.

Огден Нэш, мудрый американский поэт, говорил: «Где чудовище – там чудо».

И я мечтал попасть в Музей сверхъестественной истории.

Мечтал – и в то же время радовался, что его нет.

Вервольфы были чудесны потому, что могли оказаться чем угодно. Если бы кто-то на самом деле поймал вервольфа или дракона, приручил мантикору или загнал в стойло единорога, засунул их в банки, провел вскрытие, – они стали бы реальны, осязаемы и не смогли бы уже жить в туманных местах на границе между явью и миром грез, страной невозможного – единственным местом, по-настоящему имевшим значение.

Такого музея не было.

Тогда – не было.

Но я знал, как и где найти существ, которых бесполезно было искать в зоопарках, музеях или лесах. Они ждали меня в книгах и рассказах, они прятались в буквах алфавита и знаках препинания. Достаточно было расставить их в верном порядке – и из букв складывались слова, из слов возникали образы всевозможных экзотических чудищ и таинственных незнакомцев. Буквы сплетались в заклинания, которые творили небывалые миры, извлекали из небытия фантастических существ и открывали мне помыслы насекомых, и кошек, и прочих животных.

Связь между животными и словами уходит глубоко в прошлое – например, буква А когда-то была рисунком, изображавшим перевернутую голову быка. Две ножки, на которых стоит А, это его рога, а острая верхушка – нос и морда.

Книга, которую вы держите в руках, населена вервольфами и полна сундуков, хранящих удивительные тайны. Живые и очень опасные чернильные пятна соседствуют здесь с четвероногими чудовищами, змеебогами, солнечными птицами, единорогами, русалками и даже с Ее Величеством Смертью. Эта книга возникла для того, чтобы современный Музей сверхъестественной истории развивался и рос.

Да, Музей сверхъестественной истории существует на самом деле – и вы можете побывать в нем. Его создала одна загадочная и таинственная организация, которая в свое время представила публике «Пиратские магазины» и «Магазины товаров для супергероев», а заодно занимается пропагандой грамотности, курирует целый ряд образовательных программ для детей, предоставляет школьникам место, где они могут делать уроки, и, разумеется, проводит всевозможные семинары и мастер-классы.

Одним словом, купив эту книгу, вы поддерживаете движение «826» – и я вам за это благодарен. И Дэйв Эггерс, соучредитель «826», тоже вам благодарен. И дети, которые участвуют в программах «826», тоже испытывают к вам благодарность. И даже, быть может, кто-то из грифонов или русалок (которые пока что, насколько нам известно, в музее не представлены) тоже скажут вам спасибо, хотя, разумеется, в этом – как и во многом другом – полной уверенности у нас быть не может.

P.S.

Предисловие не должно превращаться в список тех, кому автор выражает благодарность. Очень многие люди тратили свое драгоценное время и дарили свои истории, чтобы эта книга стала возможной, и я благодарен им всем – всем авторам этого сборника и всем-всем, кто так или иначе участвовал в его создании.

Но все-таки я хочу сказать несколько слов о своем соиздателе – Марии Дэвана Хэдли. Она достойна того, чтобы поблагодарить ее отдельно. Мария не только блестящий писатель – она еще и прекрасный организатор, и только ее усилиями наш сборник вышел в срок и в полном составе. Спасибо тебе, Мария.

Гаан Уилсон

Клякса

Пер. С. Силаковой

Гаан Уилсон – художник-карикатурист. От его рисунков у меня мороз по коже. Иногда он сочиняет рассказы. Объединив средства литературы и графики в этом рассказе (название которого совершенно невозможно выговорить, а почему – вы очень скоро поймете), Гаан показал нам воистину немыслимое существо.

Однажды утром на скатерти, между тарелкой с тостами и подставкой с вареным яйцом, появилось темное пятно. Откуда оно взялось? Никто не знает. Известно только одно: стоит отвести взгляд от пятна, как оно перебирается на другое место. И в процессе передвижения постепенно растет…

Когда Реджинальд Арчер увидел его впервые, оно было очень простым. Никаких замысловатостей и причуд. Ни малейшего намека на украшательство, даже самого отдаленного и смутного. Выглядело оно так:

Пятно. И больше ничего. Черное, как видите; чуть кривоватое; неказистое, незатейливое пятнышко.

Располагалось оно на ослепительно белой льняной скатерти, на столе, где был сервирован завтрак, в трех с половиной дюймах от подставки для яйца.

Реджинальд Арчер заметил пятно в тот самый момент, когда начал было чистить яйцо.

Его рука замерла, брови сдвинулись. Реджинальд Арчер был холост. Всю жизнь – а было ему сорок три года – он прожил один и любил, чтобы в доме во всем был непреложный порядок. И такие мелочи, как черные пятнышки на столовом белье, сильно раздражали его – пожалуй, даже сверх разумного. Арчер позвонил в колокольчик, призывая Фолкса, своего дворецкого.

Почтенный Фолкс вошел и, заметив, что хозяин мрачнее тучи, осторожно приблизился к нему. Дворецкий откашлялся, склонил голову ровно настолько, насколько диктовали приличия, и, взглянув туда, куда указывал тонкий бледный палец хозяина, тоже узрел пятно.

– Откудаэто взялось? – спросил Арчер.

Фолкс ненадолго погрузился в глубокую задумчивость, а затем признал, что понятия не имеет, как могло это пятно попасть на скатерть, рассыпался в извинениях и поклялся удалить пятно незамедлительно и навечно. Арчер встал, так и не притронувшись к яйцу в подставке (аппетит у него совсем пропал), и покинул столовую.

По заведенному обычаю, Арчер каждое утро затворялся в своем кабинете и уделял время мелким хлопотам: просмотру накопившейся корреспонденции и финансовым делам. К этому занятию, как и ко всему остальному, он относился щепетильно, превращая его в ритуал: во всем надлежало соблюдать железный распорядок. Итак, он уселся за свой письменный стол – великолепное сооружение из отполированного красного дерева – и потянулся к аккуратной стопке писем, но тут на листе зеленой промокательной бумаги, которым была застлана вся крышка стола, увидел:

Он побледнел (я не преувеличиваю), снова вызвал дворецкого и был вынужден ждать дольше обычного, прежде чем верный Фолкс наконец явился. На лице дворецкого читалось откровенное смятение.

– Это пятно, сэр… – начал Фолкс, но Арчер прервал его.

– К черту пятно, – рявкнул он, указывая на промокательную бумагу и объект своего возмущения. –Это что такое?

Фолкс озадаченно уставился на новое пятно.

– Не знаю, сэр, – сказал он. – Я никогда не видел ничего подобного.

– Я тоже, – процедил Арчер. – И больше никогда не желаю видеть. Убрать!

Фолкс начал осторожно вынимать уголки листа из кожаных креплений на краях столешницы. Арчер раздраженно следил за ним ледяным взглядом. И только теперь обратил внимание на крайне странную гримасу старика. В голове всплыла фраза, которую Фолкс не успел закончить.

– Что вы пытались мне сказать? – спросил он.

Дворецкий поднял глаза, стушевался, не решаясь заговорить. Но все же произнес:

– Это насчет пятна, сэр. Того, что на скатерти. Когда вы ушли, я пошел на него посмотреть, сэр… и… никак в толк не возьму, сэр… оно пропало!

– Пропало? – переспросил Арчер.

– Пропало, сэр.

Фолкс покосился на бумагу, которую за это время успел снять со стола, и ахнул.

– Так же какэто, сэр! – выпалил он. И, перевернув лист, продемонстрировал, что на его девственно-чистой поверхности не осталось даже следа

– Посмотрите вон туда, – проговорил Арчер вполголоса. – На стену…

Фолкс повиновался, втайне озадаченный распоряжением хозяина, но тут же все понял: на обоях, прямо под морским пейзажем, равнодушным ко всем этим треволнениям, чернело:

Арчер встал и вместе со слугой пересек комнату.

– Что же это может быть, сэр? – спросил Фолкс.

– Не представляю, – ответил Арчер.

Он повернул голову и хотел еще что-то добавить, но, встретившись глазами с дворецким, поспешно оглянулся. Поздно: иллюстрация уже исчезла.

– За ним нужно постоянно наблюдать, – пробормотал Арчер и громко распорядился: – Ищите его повсюду, Фолкс. А когда увидите,не сводите с него глаз ни на секунду!

Они начали внимательно осматривать комнату, и буквально через мгновение Фолкс вскрикнул:

– Оно здесь, сэр! На подоконнике!

Арчер поспешил туда и увидел:

– Не выпускайте его из виду! – прошипел он.

Дворецкий застыл, широко раскрыв глаза и разинув рот. Арчер в негодовании сжал левую руку в кулак и начал покусывать пальцы. Что бы ни представляла собой эта тварь, на нее немедленно нужно найти управу. Он не позволит так беспардонно нарушать распорядок жизни в его доме.

Но как отделаться от пятна? Арчер в раздумьях переключился на другую руку. Эта тварь… Как ни больно было это признавать, но факты есть факты – здесь попахивает чем-тосверхъестественным.

Может, в доме завелось какое-то гнусное привидение?

Арчер засунул обе руки глубоко, до самых запястий, в карманы брюк. Это говорило о том, что он крайне встревожен, ибо уродливые выпуклости, искажающие силуэт произведений портновского искусства, Арчер ненавидел как ничто другое. Кто разбирается в таких вопросах? Кто мог бы приструнить эту тварь?

И тут его осенило: сэр Гарри Мендифер! Ну конечно же! Они вместе учились в школе – в те времена его однокашник звался просто Гарри, – а теперь вместе состояли в нескольких клубах. Гарри взялся писать книги, преуспел, а теперь, когда у него денег куры не клюют, увлекся спиритизмом и сделался, пожалуй, одним из самых влиятельных людей в этой области. Сэр Гарри – вот самая подходящая фигура! Если, конечно, его удастся уговорить…

На лице Арчера отразилась мрачная решимость. Он проследовал к телефону и набрал номер сэра Гарри. Оказалось, связаться с ним не так просто, как в прежние времена. Теперь у него было полно подозрительных и скрытных секретарей. Но все же Арчер был старым знакомым, а это совсем другое дело, и вскоре сэр Гарри взял трубку. После традиционных приветствий и светской беседы Арчер перешел к делу, решительно и лаконично описав события сегодняшнего утра. Может быть, сэр Гарри сочтет возможным заехать сегодня, ведь в таких случаях время – один из важнейших факторов. Получив согласие сэра Гарри, Арчер поблагодарил его со всей теплотой, на которую был способен, и с глубоким вздохом облегчения положил трубку.

Почти в тот же миг он услышал тихий крик, полный страдания. Арчер обернулся и увидел, что старый слуга в отчаянии воздел руки к небесам.

– Я только моргнул, сэр! – дрожащим голосом произнес Фолкс. – Только моргнул!

Этого было достаточно. Стоило

Смирившись с неудачей, Арчер и Фолкс возобновили поиски.

Сэр Гарри Мендифер уютно устроился на мягком сиденье своего лимузина и поздравил себя с тем, что минувшей ночью закончил дело о доме викария в Марстоне. Никогда еще он не был так близок к поражению, как в этой опасной истории. Но теперь кости Мяукающей Монашки все-таки обнаружены, и вскоре она упокоится в освященной могиле. Больше никаких обезглавленных детей на фоне корнуоллских пейзажей, никаких причитающих матерей, чьи крики разрывают ночную тишину. Он сделал свою работу, сделал хорошо, и теперь у него есть свободное время на решение прелестной загадки.

Глядя на проплывающие за окном улицы, сэр Гарри закурил сигару. Просто восхитительно, что такой осторожный педант, как старина Арчер, столкнулся с чем-то необъяснимым. Даже самая распланированная жизнь построена на песке – что и требовалось доказать. Где бы вы ни скрывались от бурь, в этом тихом убежище найдется предостаточно потайных люков и дверных панелей с секретом, чердаков, о которых хозяева даже не подозревают, и комнат, которые обнаруживаются нежданно-негаданно. Почему предусмотрительный Арчер должен быть исключением из правил? Ну вот он им и не был.

Лимузин плавно затормозил перед домом Арчера, и Мендифер, выйдя из машины, с удовольствием оглядел здание. Изящный георгианский особняк принадлежал семье Арчер с момента постройки. Мендифер поднялся по ступенькам и уже собрался постучать, но тут дверь распахнулась и сэр Гарри оказался лицом к лицу с крайне взволнованным Фолксом.

– Ох, сэр, – выдохнул дворецкий жалобным голосом, – как я рад, что вы смогли приехать! Мы не понимаем, что это, сэр, и никак не можем за ним уследить – оно такое проворное!

– Ну, Фолкс, полно вам, – проговорил басом сэр Гарри, входя в вестибюль. Он двигался с неотвратимостью огромного клипера, идущего на всех парусах. – Не может быть, чтобы все обстояло так ужасно!

– Ох, сэр, может, еще как может, – отозвался Фолкс, следуя по коридору в кильватере Мендифера. – Его просто невозможно удержать, сэр, и каждый раз, когда оно снова появляется, оно… оно становитсябольше, сэр!

– В кабинете, верно? – спросил сэр Гарри, открыл дверь и заглянул внутрь.

Однако на пороге он был вынужден остановиться, несколько больше привычного раскрыв глаза, ибо представшая картина поразила даже этого опытнейшего наблюдателя чудес и странностей. Представьте себе прекрасную, изысканно меблированную комнату, которая содержится в идеальном порядке. Представьте, что владелец этой комнаты – сухощавый, довольно высокий джентльмен, безупречно, с рафинированным вкусом одетый. Все это – человек и комната вкупе – незапятнанный образец абсолютного изящества, которое достигается только при большом богатстве, профильтрованном через многие поколения людей, абсолютно уверенных в своем привилегированном положении.

А теперь представьте себе того самого джентльмена на четвереньках, в углу комнаты: вытаращив глаза, он глядит на стену. А на стене вообразите себе

– Примечательно, – сказал сэр Гарри Мендифер.

– Вот именно, сэр, – простонал Фолкс. – Вот именно!

– Я весьма рад, что вы смогли приехать, сэр Гарри, – проговорил Арчер сквозь зубы, сгорбившись в углу комнаты. – Простите, что я не могу встать, – продолжал он, – но если я отведу взгляд от этой твари или просто моргну, она… О черт, будь она проклята!

мгновенно испарилось со стены. Арчер шумно вздохнул, закрыл лицо руками и грузно сел на пол.

– Не говорите мне, куда оно переместилось, Фолкс, – сказал он. – Я не желаю этого знать. Я вообще больше не желаю о нем слышать.

Фолкс промолчал. Он лишь тронул плечо сэра Гарри своей дрожащей рукой, указал на потолок. Там, почти в самом центре, находилось:

Сэр Гарри нагнулся к уху Фолкса и шепнул:

– Смотрите на него так долго, как только сможете, старина. Постарайтесь его не упустить.

А затем своим обычным светским тоном, который представлял собой дружелюбный рык, в полный голос обратился к Арчеру:

– Похоже, у вас тут небольшая закавыка?

Арчер хмуро покосился на него сквозь растопыренные пальцы, осторожно опустил руки и встал. Затем отряхнул одежду, слегка поправил сюртук и галстук:

– Простите меня, сэр Гарри. Боюсь, я позволил этой твари в некотором роде взять надо мной верх.

– Не нужно извинений! – взревел сэр Гарри Мендифер, хлопнув Арчера по плечу. – Тут всякий мог бы занервничать. Я и сам слегка обомлел, хоть и привычен к такой чепухе!

Этот безотказный способ воодушевления присутствующих сэр Гарри отработал на многочисленных сеансах в домах с привидениями и населенных нечистью торфяных болотах. Метод, как всегда, не подвел. К Арчеру почти немедленно вернулось самообладание. Довольный сэр Гарри перевел взгляд на потолок.

– Какого размера было пятно, когда все началось? – спросил он, рассматривая темное… нечто, которое простиралось над ними.

– Размером с пенни, – ответил Арчер.

– Можете описать промежуточные стадии?

– От него отделяются маленькие кусочки. Они разрастаются, от них отделяются другие, и эта дрянь продолжает надуваться, точно воздушный шар, черт ее подери.

– Скверно, – сказал сэр Гарри.

– Я бы сказал, что в ширину оно достигло ярда, – сказал Арчер.

– Да, как минимум ярда.

– Что вы об этом думаете, сэр Гарри?

– По-моему, это что-то вроде растения.

Дворецкий и Арчер раскрыли рот от изумления.

моментально исчезло.

– Простите меня, сэр, но… – ошарашенно проговорил дворецкий.

– Как это «растение»? – воскликнул Арчер. – Сэр Гарри, оно никак не может быть растением. Начнем с того, что оно совершенно плоское.

– Вы дотрагивались до него?

Арчер презрительно фыркнул:

– Я вряд ли стал бы…

Дворецкий учтиво кашлянул:

– Джентльмены, оно на полу.

Все трое задумчиво посмотрели вниз. Теперь в самом широком месте тварь была чуть больше четырех футов.

– Обратите внимание, – сказал сэр Гарри, – что сквозь черноту не просвечивает фактура ковра. Следовательно, эта субстанция не похожа на краску или чернила. Структура ее поверхности не зависит от других предметов.

Он наклонился – на удивление грациозно для человека таких размеров, – достал из кармана карандаш и потыкал им существо. Карандаш, погрузившись в черноту примерно на четверть дюйма, уперся во что-то твердое. Сэр Гарри вонзил карандаш в другое место – уже на дюйм с небольшим.

– Вот видите, – сказал он, разогнувшись, – на самом деле у него сложное строение. Видим его мы всего лишь двумерным, но с помощью осязания можем понять, что оно трехмерное. Из этого следует, что ваше растение занесло к нам из какого-то другого мира с иным набором измерений, понимаете? Рискну предположить, что изначальное пятно было семечком. Я достаточно ясно выражаюсь? Вы меня понимаете?

Арчер понимал не все, но довольно удачно изобразил обратное.

– Но почему эта гнусная растительность заявилась сюда? – спросил он.

Похоже, сэр Гарри знал ответ и на это, но Фолкс прервал его, разгадка так и осталась в тайне.

– О, сэр! – вскричал дворецкий. – Оно снова пропало!

И верно – ковер у ног всех троих был абсолютно чист.

Нервно встрепенувшись, все огляделись по сторонам, но от непрошеного гостя не было и следа.

– Может, снова в столовой? – предположил сэр Гарри.

Но поиски результатов не принесли.

– Нет оснований предполагать, что оно ограничится двумя комнатами, – проговорил сэр Гарри, задумчиво покусывая губу. – Или даже всем домом.

Фолкс, стоявший ближе всех к дверям в коридор, вдруг слегка пошатнулся и глухо застонал. Арчер и сэр Гарри обернулись и взглянули туда, куда указывал старик.

В коридоре напротив двери, растянувшись по полосатым обоям, темнело

– Сэр Гарри, – сказал Арчер срывающимся голосом, – это уже переходит все возможные границы. Нужно что-то делать, иначе эта гадость захватит весь дом, черт подери!

– Не сводите с него глаз, Фолкс, – сказал сэр Гарри, – что бы ни случилось.

И обернулся к Арчеру:

– Я доказал, что пятно материально, а значит, с ним можно справиться. Найдется ли у вас какой-нибудь большой режущий инструмент? Мачете или что-то вроде того?

Арчер ненадолго задумался, затем приободрился, оставаясь при этом мрачным:

– У меня есть крис[1].

– Несите.

Арчер вышел из комнаты, сжимая и разжимая кулаки. Достаточно долгое время он отсутствовал, а затем раздался его голос:

– Никак не вытащу! Тут крепление, черт бы его подрал!

– Сейчас помогу, – отозвался сэр Гарри. Он обернулся к Фолксу, который замер у стены, точно верный пойнтер на охоте. – Смотрите в одну точку, почтенный, – велел он. – Буравьте эту тварь взглядом!

Крис, привезенный как военный трофей дедом Арчера, был примотан проволокой к специальной подставке. Сэр Гарри и Арчер потратили добрых две минуты, чтобы высвободить оружие из причудливых изгибов. Они выбежали в коридор и остановились в полной растерянности.

нигде не было видно, но хуже всего было то, что исчез Фолкс! Арчер и сэр Гарри испуганно переглянулись и начали громко звать дворецкого. Никакого результата.